XVI

--- Ключ проворно поворачивается внутри скважины замка, после чего железка быстро вытягивается и с оборотом на пальце прячется в карман штанов. Слабо потянувшись после очередной смены, рыжеволосый спускается со ступенек, также пряча руки в карманы и легким шагом направляясь в сторону своего дома. Окончание дня ему приходилось встречать уже в легком омуте темноты. В который раз желтоглазый пропустил закат, а знаком это тому, что как бы стоит приускориться, дабы успеть засесть дома до прихода ночи. Которые сутки тишина, но кто знает, когда вновь нагрянет пришествие хвостатой нечести и над головою вновь ночами будут греметь выстрелы пистолетов его знакомой. Наверное, а как точнее считал сам Форд, ему повезло работать там, где он работает. Казалось бы днями стоять за стойкой, толком не сидеть и постоянно ощущать запах алкоголя с табаком — точно не наслаждение, но когда привыкаешь ко всему этому, подобная атмосфера становится родной, а рассказы людей из города позволяют ему узнавать происходящее по всему миру. Иными словами, постоянно находясь в окружении деревянных стен с утра до ночи без выходных, казалось бы, не видя даже то, что происходит снаружи самого здания, не мешало парню всегда быть в курсе всех событий, и даже знать нечто большее. В этот мелкий бар могли зайти как приезжие, так и постоянные клиенты. От постоянных Майк узнавал новости сегодняшних дней по всей Вилле, ибо кто нагрянет с правой стороны, кто с закоулков левой, а приезжие любили рассказывать как у них на родине и какие у них впечатления о здешнем городе. С приездом Франц чуть ли не каждый, правда, не мог не упомянуть ее в своих рассказах, но со временем рыжеволосый привык и к этому. На самом деле, когда он впервые встретил Мари, то и подумать не мог, что будет удосужен мало того, что общаться с таким человеком, так еще и не раз встретит ее на своем пороге и будет знать далеко не самые открытые новости. Когда Форд налил девушке первый стакан, ему казалось, что якобы и заговорить с ней он не имел особого права. Вся Вилла поднялась на уши с первого дня ее приезда. Всего сутки, а за них он успел услышать сотни откликов со стороны людей, да и сам этой ночью парень слышал выстрелы и не раз выглядывал в окно, правда никого не заметил. И все же, Мари, пускай и вести о ней были на перебор харизматичны, выглядела как и все. Немного замучено, синяки под глазами от недосыпа, она не выглядела как великая шишка, которая гордится собой и желает высокого отношения к своей натуре. Раз она вообще зашла в бар, значит ей далеко не до привилегий, особенно взяв такой крепкий напиток, а не какой-то там коктейль. И что, раз она охотник, ему следовало упустить такую возможность? Конечно же он заговорил первым. В легком веселом тоне, как и всегда. Тогда и мысли промелькнуть не смело о том, что он будет от части впутан в работу такого человека, как Мари Франц. Тем не менее, после всего произошедшего, разноглазая более не нуждалась в его помощи. Порой заглядывает, рассказывает что да как, но не особо открыто, ибо люди и все дела. Он конечно же все понимает, хотя интерес порой берет свое. Когда ты знаешь, что в подвале великой церкви Нива приезжий охотник, убийца демонов, прячет самого правителя всех рогатых тварей, а ты собственной персоной помогал затащить того на крест, тебе до жути интересно, а что творится там на сей день. Но сегодня в баре девушка не появилась, от чего мельком возникало волнение. Франц не так уж и давно встала на ноги и ушла из его дома, все же, считая себя уже далеко не левым человеком, ибо, как ему казалось, парень являлся ее соратникам, и даже, возможно, другом, пропускать мимо головы мысли о том, что случится может все, что угодно, он себе не позволял. Если бы парень умел стрелять и оборонятся, то предложил бы свою помощь и в ее работе. Грешно было бы потерять возможность помочь охотнику и стать известным на весь город. Правда не судьба ему с пистолетом, каждый раз, когда курок спускается, его дергает будто от кипятка. Что же, как бы грустно представлять не было, он все еще является тем, кто стоит за деревянной стойкой, и впутывать себя во что-то большее просто на просто опасно… Резко рыжик остановился, кратко обернувшись. Осмотрев крыши домов и улочку вокруг тот никого не обнаружил, но легкая дрожь опаски продолжала ходить по спине. Казалось, тот услышал голос позади себя… А может даже и чье-то присутствие. Демоны? Никого нет. Окна в домах вокруг горят изнутри светом от ламп, там видны силуэты чьих-то натур. На улице еще не так уж и темно, неподалеку даже видны люди, что стоят у своих заборов. Как для опасности рановато… Недоверчиво еще раз осмотрев крыши соседних домов и вглядываясь за каждую улочку, Майк уже хотел обернутся и пойти дальше к дому. Как что-то резко вонзилось ему в грудную клетку, заставив пошатнутся. Дыхание сбилось за какую-то миллисекунду, желтоглазый будто слышал сердце в ушах. Тот схватился за грудную клетку, но… Ничего. Боли не было. Никаких следов также. Люди, что стояли на улице, ничего и не заметили. Обстановка во круг не изменилась. А вот сам он точно что-то почувствовал. Колкий мгновенный удар в грудную клетку, будто сильный поток воздуха заставил сделать шаг назад и пошатнутся. Тем не менее, будь бы демон… Нет, демоны так не могут, они не могут становится невидимыми! Сорвавшись с места, рыжик нашел должным засесть дома средь свечей и помолится на всякий случай… --- +++ Засев внутри своей кибитки, Франц разглядывала книги, судорожно листая их и перечитывая смысл. Молитва за молитвой, их посыл, то, как их сочинили… Казалось, на эти текста сейчас девушка смотрела совершенно иначе. После произошедшего средь домов, разноглазой было сложно думать о чем-то адекватно и здраво рассуждая. Мысли мелькали поспешно, а каждая их задумка неосознанно одобрялась. Мари вряд ли видела в чем-то сейчас смысл, мысли вообще лишились смысла, во всем девушка сейчас искала подвох и видела неправильным. Неправильны эти книги, неправильно то, что она находится в Вилле, неправильно то, что она сделала, все неправильно! Все перемешивается в голове и теряется средь прочитанных текстов, а она даже не знает, зачем это читает! Резко Франц захлопнула книгу и откинула ее вперед. Текста на пожелтевшей бумаге в твердой обложке ударились об полотно, упав на пол повозки вниз листами, раскрывшись на какой-то страничке. Прикрыв лицо ладонями, та составила дорожку действий, потянув их вниз до уровня подбородка, после чего ладони соприкоснулись и указательные пальцы уткнулись в губы. Прикрыв глаза, делает громкий вдох, после чего выдох ртом. Глаза начинает колоть от возможно наворачивающихся слез. Мари быстро протирает глаза одной рукой, после поджимая ноги и, приобняв их руками, девушка кладет на колени голову. Она… Не смогла спустить курок. Это произошло впервые за ее жизнь. Впервые Мари Франц, известный на все города и все церкви охотник, «дитя Ишвы», не смогла спустить курок на демонов и просто прогнала их молитвами. Именно прогнала, рогатые просто убежали в сторону леса, кто знает, убежали ли они действительно в лес, может быть они просто пропали из виду, ибо тронули другого человека, Мари не знает! Она не смогла спустить курок! Не смогла на него нажать! Все было заряжено. Все работало. Демоны вновь тронули людей. Но руки задрожали, а в глазах все поплыло… Почему она подставила на их место себя? Почему перед глазами всплыла картинка того, чего с ней никогда не было? Почему спонтанно разум поставил ее вновь средь огня, почему кто-то без лица наставил на нее пистолет и у того рука дрожала вот-вот спустить курок? Она же ни в чем не виновата! Франц не… Не заслужила смерти? Тогда будто судорогой свело ладонь и пистолет спрятался в кабуру. Произошло глупое для людей, но не для демонов представление, как охотник, крича глоткой, просто прочла молитву, от который падшим было бы плохо. Закончив кричать, та опустила голову, прикрывая лицо собственными волосами. Люди ополчились и начали кричать на нее негодование. Накричали за небрежность, обозвали грубыми словами. Прознает Ян, не дай Бог, ее отчитают в церкви, так еще и черт его знает, что предпримут, что начнут вешать на уши, дабы возобновить ее работу. Никто же не захочет потерять куклу, которую воспитали на убийство. Всю жизнь она тратила на то, чтобы убивать. Ее топили. Душили. Били. Оскорбляли. Ругали за то, что она плакала в детстве, видя смерть демона. Воспитывали долбанную хладнокровную убийцу тех, кто даже смерти не заслуживал. Демоны бы никогда не подняли руки на людей, если бы не сами люди! Никто бы не грозится убить ее, если бы она не открывала огонь! … А чтобы было, если Франц никогда не убивала бы демонов? И просто приехав в Виллу, она бы с ним встретилась? Почему-то охотник уверена, что Рин видит ее врагом по этой причине. И с чего «почему-то», это не «почему-то», это точная причина с какого он грозился ее убить, ибо ничего другого она всю жизнь не делала, а при последней их встрече он ее спас! Из пожара! Демон вытащил ее из огня, черт возьми, он был демоном! И не просто каким-то там демоном, ее спас чертов архи, новый правитель демонов, который и дал добро на тот пожар, но он дал людям сбежать, он за пару дней предупредил ее об опасности… А церковь не дала им сбежать. И церковь убила ее жизнь. Она страдали далеко не из-за демонов, а из-за людей. Как можно было жить так слепо? Как она могла верить тем, в кого никогда не верила? Франц никогда не верила в Бога, может быть в детстве, но даже еще тогда она поняла, что что-то в Библии и заповедях не так. 10 Заповедей — допустим, то правила жизни. 1. У нас только один Господь. Один Бог. 2. Не делать себе кумира и не подражать никому. 3. Не произносить имя Божье по глупости или же напрасно. 4. Помнить субботний день. 5. Почти отца и мать. 6. Не убивай. 7. Не прелюбодействуй. 8.Не кради. 9. Не наговаривай. 10. Не желай чужого. Эти заповеди должны были восприниматься как смысл жизни. Нет, правила жизни. Правила жизни чисто верующего. Ее правила в том детстве до первого переезда. Но она перестала верить в Бога, только пообщавшись с демоном. Она всегда ставила себе кумиров, часто наговаривала на их Бога, делала все, что вздумается в субботу, лгала отцу и матери, она убивает большую част своей жизни, да, она крала в детстве, она желала чужой жизни, ибо своя ей никогда не нравилась. Почти все заповеди она нарушила, и причиной тому были люди, которые якобы этим заповедям придерживались! Почему Святые Отцы заставляли ее делать то, что будет грехом?! Почему ее воспитывали пытками, заставляя грешить, если же были чисто верующими? Разве хоть где-либо было написано, что разный цвет глаз — признак посланника Божьего, который должен нести кару на нечестивых?! Да чем они шли против верующих?! Своим видом?! Рогами?! Хвостом?! Может шерстью?! Почему ее заставляли убивать…? Почему люди так поступили с ее жизнью…? Почему ей лгали и заставляли делать то, чего она делать была не обязана? Почему к ней относились как к мешку с грязью, пиная и кидая в разные стороны?

Почему… Почему. ПОЧЕМУ?! ЗА ЧТО, ТВАРИ?!

— Я зд/ Франц мгновенно схватила револьвер и произошел выстрел. Девушка в панике откинула пистолет и воспроизвелся громкий и неприятный звук соприкосновения железа с деревом. Желтые глаза округлились, а сам Форд будто побледнел. Тот прижал к себе что есть мочи руки и еле заметно у него дернулась бровь. Было заметно как кадык парня подскочил вверх, после чего опустился. Она… Ненадолго успела заскочить в здание, позвать его. Твою мать, что ты наделала, а, Франц? Благо, девушка успела заметить в кого пустила пулю, потому и скосила… Пуля пролетела чуть выше его плеча, прямо у горла. — Черт возьми, прости меня, умоляю, — заговорив шокированным и жалостливым шепотом, у Франц подкосились ноги, из-за чего та упала на колени. Упираясь на руки, та опустила голову. — Я. Я не нарочно… Прости, я прошу, э-это случайность, я.я / — Эй, — на плечо девушки положили плечо, из-за чего та дрогнула. Кажется, Майк успокоился быстрее, чем она сама. Удивительно. Нет. — Это я виноват, что так подкрался, ты же охотник, все в порядке, — слабо усмехнувшись, через ладонь парень чувствовал, как разноглазая вся дрожала. Такое не могло не напрячь… Ее появление в баре как всегда было спонтанным. Конечно, когда слышишь, «На несколько минут нужна твоя помощь, буду у кибитки,» не думаешь, что как сюда явишься, тебя попытаются застрелить, на самом-то деле, это было кошмар как страшно. Быть застреленным ему не хотелось, а Франц, по видимому, из привычки всегда целится в грудь. И все же, она сама дернула пистолет… Не нарочно, и он ей верит. Состояние девушки критичное и это заметно будто издалека. Еще в баре ему показалось, что что-то не так, но кто бы мог подумать, что аж настолько. Когда она подняла голову и вовсе подняла спину, ему показалось, что охотник бы вот-вот заплакала. — Что-то… Случилось? — тот неуверенно оторвал свою руку, с волнение глядя на Мари. Нервно дыша, та отвела взгляд. Пару секунд и брюнетка резко проводит ладонью по глазам, часто моргая и пытаясь успокоится. Та мотает головой, а после слазит с кибитки. Стащив книгу и сумку, пододвинув к себе револьвер, который та быстро спрятала, та еще раза четыре попросила прощения, после чего Майк просто чутка нервно посмеивался и говорил, что ничего страшного. По видимому, он это говорил чисто из-за приличия. Ну или же потому что у Франц состояние было не самое прекрасное и все его начинало чутка напрягать. +++ Неся два ведра и связку веревки на плече, Форд шагал за Мари, оглядываясь. Кажется, сегодня она говорила, что впутывать самого рыжика не станет в свои дела, но ему теперь кажется, что во Франц сегодня перевернулось кубарем не только ее настроение. Все то время, пока они прогуливались к колодцу и от него обратно, желтоглазый не раз замечал, как люди теперь шушукаются, замечая Мари. Что-то произошло, а он еще не успел об этом услышать. Спрашивать же напрямую ему немного неловко, да еще и кто знает, что значило для Франц то действие, которое понесло за собой эту реакцию людей. Учитывая вообще все то, что произошло… Нет, конечно Майк не был против приключений на свои года за пару с охотником, быть впутанным в дела демонов и всей этой делемой по поводу межрасовой войны… А знаете, ему действительно было интересно, а что это за война такая, в которой демоны якобы участвуют, а люди бездействуют. Нет, серьезно, большинство людей защищается, ходя в церковь и ставя свечи, а убивает рогатых только одна разноглазая. Не кажется это немного придурковатым или же попросту неправильным, а? Еще когда-то рыжий упомянул, что будет не против помочь Франц во всем, ну и как-то в этом он помочь ей тоже не против… Хотя, спускаться в подвал ему все же было страшновато. Твою мать, там на кресте висит правитель демонов! И ладно там Мари, она же бесстрашный человек, повидавший многое, он-то куда лезет? Хотя, она сама позвала его. Была б возможность все узнать, да так в открытую спрашивать неправильно будет. Да и грубо. Форду всегда приходилось ждать честных откровений. Выпытывать он может только мелкую информацию, которая итак всем известна. И вот, обойдя Виллу, оба дошли до, как уже казалось желтоглазому, проклятой двери, ведущей в подвал церкви. Парню казалось, он более сюда не попадет. Девушка принялась возится с замком, в то время как рыжеволосый поставил на землю ведра с водой. Франц заставила их обозначить краской. Белая — то святая вода. Черная — обычная. Девушка сегодня крайне тихая… Но вот замок был открыт и та просто оставила его висеть снаружи, вновь повесив ключ на шею под рубашку. — Он… Без сознания и не очнется, если к нему прикасаться. — посте того, как она начала, Форд заметно изменился в лице, выразив недоумение и легкую зажатость. — Мне придется его тронуть? — пускай по тону не скажется, но с каждым словом парнишке казалось, что земля уходит из-под ног. Не думал он, что смерть придет так сразу. Чуть не застрелили, так еще и спускаться к архи. Еще и тронуть его. Мари прикрыла глаза, кивнув. — Тебе не стоит боятся, он не очнется до тех пор, пока его не разбудит либо время, либо молитва, либо святая вода, — говоря это, Мари уже начала спускаться по лестнице, забрав одно из ведер. — Прикрой за собой дверь, гости не особо нужны. — А… А зачем ты это делаешь? — задавая немного нервный и удивленный вопрос, Майк поспешил прикрыть дверь и потащить себя с ведром вниз по лестнице. — В смысле, вообще, что ты хочешь сделать и… Ладно, просто скажи, что мне сейчас нужно будет сделать? — вздохнув, желтоглазый более менее успокоился. До этого как-то мысли мелькали между собой. Он знает всего ничего, а расспрашивать как-то нет. Немного неуютная ситуация. Лестница закончилась, здесь было темно и очень сыро. Кажется, он слышал как сверху пел хор. — Я хочу снять его с креста. — Что?! — воскликнув, после парень тут же заглох будто намертво, ибо дверь поддалась и Мари толкнула ее вперед. Рыжеволосый вновь округлил взгляд и поджал губы, проходя в комнатку только после того, как в нее зашла Франц. Если сказать, что Форд был удивлен и в полнейшем ужасе — то ничего не сказать. Тело бармена зажало со всех сторон. Здесь было трудно дышать, а сама картина, которая здесь красуется прямо перед ним на подставленном блюдечки просто не укладывалась в голове. А мысль о том, что Франц с этим контактировала, когда демон был в сознании, не укладывалась тем более. Возможно, такому глазу, как у него, видеть подобное было намного эмоциональнее. Просто знаете, когда ты много лет жил самой обычной жизнью, днями пропадая в стенах паба, обращаясь только с алкоголем, девушками, мужчинами, женщинами, узнавая помногу-помалу, живя в какой-то своей среде и не вылезая никуда, а точнее, пока не вылезая никуда, ибо деньги помногу-помалу накапливаются на переезд в столицу, очень странно оказываться потом в подвале и видеть, как на кресте «распят» демон. А осознавать, что это из-за него Франц слегла на его пороге полу живая, а Мари далеко не лаком шита, у нее великий опыт, она с легкостью заламает и через себя перекинет, девушка прекрасный стрелок и хорошо знает, что такое демон и как его убить, и именно этот человек пришел с ножевой раной меж ребер, с большим количеством потерянной крови, она не могла говорить, а позже рассказала, что демон придавил ей горло ногой… А суть в том, что Майк Форд, обычный «селянин», который даже в тире ни разу в банку попасть не смог, помрет быстрее кого угодно, если эта машина спонтанно откроет глаза. Он не хочет уйти из этой жизни так рано. Но и без подвигов из нее он уйти не хочет. Вздохнув, тот поставил ведро, пока наблюдая за тем, как Мари разгребает что-то за крестом и меж ящиков, что здесь стояли. — С-слушай… — начав, парень не мог оторвать взгляда от картины, рассматривая демона. Спустя уже минуты, замечая множественные деталей, этот рогатый альбинос переставал казаться ему страшным. Скорее, ему начинало становится его немного жаль, ибо выглядел демон паскудно. Без сознания ему приходилось дышать ртом, хвост слабо постукивал, видно, во сне, что немного напрягало, но он был без сознания… Очень бледный, с огромными ямами под глазами. Уши опущены и с подбородка, кажется, стекала кровь. Еще раз вздохнув, парень перевел на Франц взгляд. — Я, конечно, мало права имею выпытывать подробности, но раз я вообще здесь и хоть что-то знаю, — чутка замявшись, желтоглазый почесал затылок. — Не просто же так ты его с креста снять хочешь, верно? Я вижу, ты и не все свечи здесь зажгла, да и большинство гобеленов не раскрыто… Здесь уже стоит вода, да и если бы ты хотела ему вреда, мы бы несли только святую воду, без обычной. — притихнув, парень заметил, что Франц в руках держала еще связку достаточно массивных цепей. — Я не настаиваю, так и скажи, если это не мое дело, просто/ — Ты чисто верующий? — спонтанный вопрос парня озадачил. Мари выглядела… пустой. Опять ее взгляд будто стеклянный и это напрягало. — Нет. Я не клялся церкви, да и в моей семье нет чисто верующих. — проговорив, тот чутка покатался на пятках. — Как ты относился к демонам до войны? — второй вопрос последовал сразу за его ответом без и секунды затишья. Мари продолжила что-то разгребать. Ему оставалось только смотреть, ибо пока ничего не скажут, права никакого он тут делать не имеет. — Когда-то я их недолюбливал, ибо мне не нравилось, что все так накидывались на них. В смысле, было круто, что людям они понравились, я не то, чтобы их недолюбливал, скорее, просто было непривычно от того, что они не такие как все люди, да и скрывают это. Как только демоны себя начали показывать, отличить их от обычных людей никто не мог, а вот шуму все подымали достаточно… Порой это просто напрягало. Никогда не понимал, раз они такие же как и мы, то зачем все эти прелюдия и шум? — глядя в никуда, Форд не особо уже следил за эмоциями Мари. Девушка же смотрела в легком замешательстве, но, кажется, ей было знакомо это. — Ты же понимаешь, что если кому-то от тебя станет хоть что-то известно про то, кто здесь, что ты слышал, про то, что я делаю, если тронут меня, а меня тронут первой в этом случаи, то тебя тронут следом. И тогда в костре гореть будем вместе. — фыркнув, Франц вскинула брови, прикрыв глаза. — Дай слово, что твой рот будет на замке и я могу тебе доверять… Я и до этого тебе доверяла, но это будет посерьезнее, — кинув взгляд на архи, Мари опустила голову, сложив цепи недалеко от креста. Ненадолго замерев, парень сжал кулаки. — Клянусь жизнью, что мой рот будет на замке и даже если меня будут пытать, я никому ничего не скажу. — твердо оставив явную точку, Майк смотрел девушке прямо в глаза. Невольно у той на губах еле отразилась ухмылка. — Лучше будет, если при вопросах ты будешь отрицать свою привязанность. Тогда больше вероятность, что тебя не тронут. — Нет, — подобный ответ ее немного удивил. — Я не буду отрицать того, что был причастен. Не хочу выходить сухим из воды. Я мог бы отказать тебе в помощи уже столько раз, но я стою рядом с крестом на котором висит правитель всех демонов. Если я заслужил твое доверие, то мне будет противно отрицать его. Все, что я услышу, будет в секрете до моей гибели. Но отказываться от доверия я не намерен. — тот твердо стоял на своем, а Мари было забавно наблюдать за этой слепой решимостью. Люди, не прошедшие через боль, пренебрегают своей жизнью, будто желая ее себе причинить. Тем не менее, подобное не может не быть приятным на слух. — Мы с ним знакомы еще с давнего времени… — разноглазая глянула на альбиноса, слабо усмехнувшись. — Он был моим другом детства. Подарил мне жизнь и радость. … Пока робкий голос пересказывал историю, открывались все замки на оковах и надевались новые. Архи с неким трудом сняли с креста. В углу комнаты находился еще один столб со всего одной железкой. К ней прицепили цепь, которая соединяла еще несколько цепочек. Оковы были на его запястьях, шее, ногах, но развязали крылья. Крест, что стоял посередине комнаты, Франц и Форд открутили и отодвинули к другому углу, расчистив местность. Демон лежал в одном углу, и если бы сорвался, то связка железа все равно бы не позволила ему добраться что до свечей, что до выхода, ибо максимум расстояния, на которое тот мог отойти — пару шагов. Все вокруг самого архи расчистили и убрали в другие углы комнаты. Все острое, железное, свечи, подсвечники, гобелены, ящик, все было отодвинуто ближе к выходу или же дальнему от демона углу в целях безопасности. Она ослабила своеобразную защиту, но с жизнью так просто девушка прощаться не хотела. Спустя время, все, что возможно желтоглазый и не должен был знать, он знал, а работа была закончена. — Тебе нужно уходить, и так, чтобы тебя не заметили. — хмурый голос звучал поникше. Франц смотрела в сторону, после такого-то подобия рассказа. — Что тебе может грозить за то, что ты делаешь? — обеспокоенно, рыжеволосый порой поглядывал за спину девушки. — Если прознают сколько времени он тут, и кто именно тут, меня могут как сжечь, так и просто застрелить, — вздохнув, Франц нервно сжала свое плечо. — Тебя действительно можно оставить с ним одну? После того, как ты ему вдарила, реакция может быть всякой… — недоверчиво, тот сощурился, после хмыкнув. Усмехнувшись, та кивнула. — Ну, не убил в первую встречу, сейчас не убьет тем более, — цокнув языком, девушка пошла проводить до выхода, дабы закрыть за парнем дверь. +++ Окунув ладонь в святую воду, Мари медленно подошла к падшему. Тот лежал на боку, постоянно хмурясь в принудительном сне и мотыляя хвостом. Поднять обычного демона, она бы не подняла. Молитву уже попробовала, так что осталась только сильная боль. Сильнее всего боль возьмется у грудной клетки, так что кое-как приблизившись… Франц тронула демона за плечо мокрой ладонью.