***
Финн внезапно свалился на землю, едва соскочив с ветки, его сабля улетела куда-то далеко-далеко. Дыхание сбилось, невозможно вдохнуть хоть капельку воздуха в лёгкие, а из носа и рта текут багровые струйки. Дрожащей и не слушающейся рукой шакал достал шприц с пояса и, проведя усложнившиеся из-за дрожи махинации с иглой, вколол его содержимое прямо в вену, чтобы снять эти симптомы и идти дальше. Но лишь облегчилось дыхание, а грудь до сих пор болит так, будто в неё пару десятков стрел вонзили. Или пуль, всё равно от обоих больно. Шакал чуть приподнялся на руках и спустя некоторое время, добравшись до близлежащего дерева, присел около его ствола, буквально наваливаясь на него. Дышать становится всё больнее, а в шкуру изнутри врезается что-то острое и готовое разорвать ткани и мышцы к чертям собачьим. Особенно это хорошо ощущается в щиколотках, запястьях и на кончике хвоста. Финн посмотрел на руку едва живым взглядом, и его зрачки тут же сузились от шока: сквозь шкуру его тела нагло прорастают прекрасные красно-пурпурные кристаллы, собираясь в одну большую, так сказать, кристальную стелу без рельефа. Это же место внезапно пронзила ужасная боль, Финн вскрикнул и выгнулся в спине. Всё, что с ним происходило когда-то давно, было лишь едва ощутимыми укусами комара по сравнению с этим. Хотя… Такая же мысль была и при изнасиловании им Мэднессом, но тогда его драли в одном месте, а тут буквально мучительно медленно раздирает всё тело на кусочки. И как же не обойтись без аналогии про солнышко и лучик, хотя тут больше подойдёт аналогия про дерьмо? Мэднесс был не тем гостем, которого сердечно ждали. Он, как всегда, появился не в самый нужный момент и вплотную к жертве, это уже стало чем-то привычным. Финн мог разглядеть его без ожесточённой драки, как у них это обычно бывает, и заметил, что за этот год Мэдди действительно изменился: «перчаточки» доходят до плечевых суставов, шарф, закрывающий шею, сильно удлинился, а зрачок и радужка сузились ещё сильнее, хотя взгляд был одним из самых милых и добрых. Но этот взгляд выглядит жутко из-за почерневшего ближе к векам белка глаза и ещё более безумной эмоцией на маске. На чёрной субстанции и свободной от тьмы щеке проглядываются следы засохшей крови. — И чего ты пришло сюда, уёбище тьмы? — пытаясь придать своему голосу безразличие, спросил Финн. Даже отвёл взгляд для наглости. — Услышал чужие крики, пошёл на них, а тут тебя рубин поглощает, — смеясь, ответил Мэднесс. — Теперь интересно посмотреть, как это будет, и послушать твой визг и скулёж. — Пошёл на… Финн закричал очень внезапно, Мэднесс аж отдёрнул руку от кристалла в ближайшем ему запястье, которое он решил чуть-чуть пошатать. Зря пошатал, теперь Финн волком воет от того, что ему больно. Ещё парочка кристальных наростов появились на животе, в основании хвоста и на лбу и начали достаточно быстро увеличиваться в размерах. Но вот нарост, которого коснулась тёмная рука, рассыпался чёрной пылью, оставляя пустое место на целой шёрстке и шкурке. Спустя минуту Мэднесс безумно и хитро улыбнулся, что означало ещё один «великий» план для покорения своего врага, придуманный и составленный на коленке за пять минут. Или даже меньше. — А возможно, ты проживёшь чуть больше, чем следовало бы, — руки, покрытые чёрной холодной субстанцией, сжали щёки охотника, принося небольшой дискомфорт. — Не зря ж ты мне понравился за этот год. — И что ты мне хочешь предложить? — немного оправившись от боли, спросил Финн. В этот самый момент казалось, что уголочек губ с правой стороны дойдёт до уха. Про левую сторону и говорить нечего. Шакал нахмурился, ожидая какой-либо подставы по типу «ты живёшь десять лет, а потом я забираю твою душу», но точно не поцелуя. Хотя… Чего от этого извращенца можно именно не ожидать. Вскоре болезненный поцелуй оборвался, а боль… Боль прошла. Противные красные кристаллы рассыпались в чёрную пыль и развеялись в воздухе, оставляя после себя зажившие раны и чёрную шерсть. Во рту какой-то странный, противный горьковатый привкус, а в нос бьёт знакомый запах гвоздики. Финну стало отвратительно и тошно от самого себя, особенно когда Мэднесс стал гладить его по голове и говорить о том, какой же он хороший мальчик и как же он послушен. — Как видишь, друг без друга мы та-а-ак слабы и беспомощны, аж стыдно становится… — волк улыбнулся, но получил в ответ лишь озлобленный взгляд и то, что его схватили за грудки и подняли над землёй. — Что ты мне дал, ублюдок?! — спросил шакал, смотря в наглую и гордо улыбающуюся морду своего врага. Черноты на нём стало немного меньше. — Ну, тьму ты добровольно всё равно в рот не возьмёшь. Минута молчания. После Мэднесс полетел затылком в ближайший камень. Финн подобрал свою саблю и пошёл, вернее, попрыгал по деревьям дальше, ощущая, как в его рту всё больше и больше набирается привкуса чего-то жидкого и чуть железного. Но это была не слюна. Остановившись на одной и крупных веток, он сплюнул странное нечто на руку. Это оказалась кровь и слюна, перемешанные с тьмой. Привкус не пропал, но сзади появилась красно-чёрная скотина, напугав до смерти и падения с несчастного сука. Пары секунд не хватило, чтобы приземлиться на ноги. Теперь Мэднесс нависал прямо над ним, прижав его руки своими к земле. Та же участь ожидала и шакальи ноги. Хвост уже ринулся щекотать бока волка, но тот был перехвачен тёмным щупальцем. Впрочем, как и голова, что устремилась в чужую, дабы ударить и вывести волка из строя хотя бы на несколько мгновений. — Ты сейчас охуеешь, но я не собираюсь тебе вредить, — а вот тут Мэднесс не был похож на себя. Некогда безумное и непредсказуемое существо, способное как оставить в живых в виде игрушки или питомца, так и убить, ведёт себя как нормальный аниморф, то есть серьёзно. Финн аж расслабился от неожиданности. И зря. — Я собираюсь тебе предложить, мать её, выгодную нам обоим сделку: у нас у обоих есть, так сказать, способ не умереть раньше срока… — И ты предлагаешь принести меня в жертву во славу Хаосу? — шакал усмехнулся. — На хера, если единственное, что мне нужно от тебя, так это энергия Фантомного рубина? — этот скептический взгляд глаза с суженным зрачком. — Взамен я тебе буду давать энергию аметиста Тьмы, и мы оба в выигрыше. — Так… — Финн отвёл взгляд куда-то в сторону. — Ты собираешься меня убить? — Нет. — Сделать из меня раба? — Нет! — Питомца? — Нахуя? — Трахнуть? — Могу сделать позже, так как сейчас ты мне неинтересен для секса. И тут Финн понял, что понял из этого диалога, в общем-то, ни хуя. Разве что… да не, ничего он не понял. Зато теперь может встать.***
— Получилось тогда очень неловко… — Гаджет почесал затылок. — Но я не мог себя контролировать, честно. — Ага, — Финн слабо улыбнулся, а после нахмурился, услышав звуки попкорна. Оказывается, Хизер где-то стырила огромный бумажный стакан для попкорна и где-то набрала саму сладость. Это было странно, но и забавно. Правда, неприятно, когда рассказываешь. — А какова была реакция Гиарса? — спросил Арил. — Нейтральная, — тут же отрезал Сэднесс, смотря на небо. Финну и Гаджету оставалось лишь помотать головами и продолжить историю, которую решили против их воли затронуть. И, конечно же, она продолжилась с милой фразочки Гиарса о том, что ему прям ну очень пофигу на приход Мэднесса в Город…***
— Полный, блять, пиздец!!! Гиарс ходил туда-сюда по комнате, словно он решил стать огромным маятником, только без ниточки и не находящимся в воздухе. Его очень «порадовала» новость о возвращении своего безумного братика. Нет, Гаджета он очень любит, но он ведь теперь мёртв как часть личности этого красно-чёрного волка, а если и не мёртв, то наверняка не может владеть этим телом. В любом случае, это не его брат. — Как ты вообще посмел заключить с ним сделку?! — бледно-зелёный волк показал рукой на ехидно улыбающегося Мэднесса, попивающего какой-то алкогольный напиток. Красная от стыда морда Финна, который стоит в противоположном углу комнаты, его не очень-то и смущала. — Совсем жить надоело?! Нет, мы не можем сказать мне через коммуникатор, что лекарства не действуют, или выкрасть обманом тьму и свалить в закат, или, уж если всё совсем плохо, убить какого-нибудь дурака, решившего пойти за тобой, и испить его крови. Это так сложно?! — и только сейчас он заметил странное выражение лица приятеля. — И хватит строить такую рожу, будто тебя Мэднесс решил за задницу полапать! Гиарс не догадывался, как же он близко оказался к догадке. Финн краснел от того, что всю его спину и ягодицы сейчас вылизывают тёмные щупальца, оставляя вязкие блестящие следы, являющиеся альтернативой слюне. Неприятные ощущения, если честно, особенно когда нет возможности отойти от своего уголка, иначе Мэднесс тут же нападёт на него, прижмёт обратно и устроит Гиарсу самое настоящее шоу на отметку «21+», где ни зелёный волк, ни шакал не будут рады. Но терпение у шакала оказалось недолгим, поэтому набросился не волк на шакала, а шакал на волка, и стал не насиловать, а драть по полной зубами и когтями красно-чёрную шкуру. В это время Гиарс стоял в стороне и охуевал от всего происходящего. Конечно же, к вечеру всё успокоилось, все разошлись туда, куда им велено идти, и стали заниматься своими делами. Кроме Мэднесса. Он мог бы снять с себя аметист, стать обычным волком и пойти общаться с остальными, но есть парочка крупных проблем. Во-первых, он натворил такое, что его простят лишь через пару веков. Во-вторых, камень уже пустил свои тёмные корешки в тело и душу, не желая отпускать нового владельца, если тот, конечно, не хочет умереть. А ещё волка не отпускали мысли о Финне и его недавней агрессии, даже ярости. Прекрасной и неподражаемой ярости, настолько очаровательной, что не грех попасться ему под руку и лишиться какой-либо конечности. Демон заскулил и тут же заткнул себя одеялом. Столько эмоций, столько идей, столько по-извращенски эстетичных картин в голове, и это не только секс… Кровь, кишки… Как он раздирает Инфинита на кусочки, испивает его крови, наполненной крупицами Фантомного рубина, а яростный шакал пытается перед своей кончиной отодрать хотя бы небольшую часть ненавистной плоти… А после его глаза безжизненно смотрят вверх, если они, конечно же, остались после такой взбучки. Или же наоборот, но будет выглядеть не так эстетично. — О Хаос… — простонал Мэднесс, пытаясь избавиться от этих мыслей и сжимаясь в маленький, переполненный чувствами комок. Не выдержав такого давления от своего же воображения, Мэднесс пошёл к Финну в виде тени, чтобы положить кровавый конец их вражде. Но немного не ожидал картины, которая ему откроется при входе «на территорию врага»: Гиарс пытался вытащить из глазницы Финна его протез. Выглядит жутковато. — …Как ты его вообще так глубоко засунул? — похоже, «гость» подоспел лишь к середине диалога. — Ну так получилось, — ответил Финн, терпя дискомфорт и смотря вверх. Если посмотреть спереди, то кажется, будто левый глаз у него серьёзно так просел. — Уже год носишь, а так и не можешь нормально поставить и вытащить… — пробубнил Гиарс, вытащив, наконец, искусственный глаз. — Да неужели? — Спасибо, — шакал улыбнулся и надел чёрную повязку, скрывающую немного жуткий вид. Гиарс же начал протирать протез сухой салфеткой. На этот раз про гигиену он кричать не стал. Зато решил спросить о кое-чём другом: — Но у меня к тебе есть… — У меня не было другого выхода, Гиарс! — Финн тут же ответил на вопрос. — Сколько раз мне надо повторить, чтобы ты понял? Думаешь, мне хотелось умереть посреди леса? — А привести в свой дом ополоумевшего полтора года назад аниморфа, что стал угрозой для всей Земли — это просто замечательная идея! — рыкнул Гиарс, сверкая своими безжизненными и тусклыми глазами. Звучит очень странно, но это так. — Ты даже не знаешь, что он может вытворить! — Да, не знаю! — в этом Финн согласился с собеседником. — Но просто я ещё хочу жить, понимаешь? Хотя бы немного… Эти слова могли бы тронуть Мэднесса, если бы в нём осталась хоть капля разума и мыслей Гаджета. Но ничего из этого в его голове нет и больше никогда не будет, потому что Гаджет уже давно сломался от голода и давно бы мог умереть, словно подзаборная шавка, если бы не то, что без него тело тоже умрёт. И голод… Он не простой, а душевный, когда не можешь с кем-то поговорить, объяснить ситуацию, а тебя все избегают. Его-то и называют сумасшествием. Мэднесс тихо вздохнул, когда почувствовал, что в его голову закралась странная мысль о прекращении всего этого цирка и простом мире с Финном, возвращении в социум… И это странное поведение перед чёртовым шакалом, сделка… Хотя, всё это для образа доброго-милого-у-тю-тю волчонка, который в скором времени раскается во всех своих грехах. Да хер там плавал с этим раскаянием. — Ты в курсе, что твой образ жизни называется «волочение своего жалкого существования в этом жалком мире»? — хмыкнул Гиарс, смотря на своего собеседника. — Хватит, уже тошнить от твоей философии хочется, — Финн даже показал прикола ради, что сейчас выпустит свой ужин наружу. — Ну уж простите-извините, если Вам что-то не нравится, — зелёный волк оставил протез на прикроватном столике, завёрнутый уже в другую салфетку, встал и ушёл на другую кровать, которая находится около окна. — Заебал, скотина эктоплазменная… — шакал улёгся на своей кровати и уже приготовился отправиться в мир грёз, чтобы завтра быть готовым к любой другой хуйне. — И тебе спокойной ночи, сволочатина пустынная, — ответил призрак. После этого свет был погашен в помещении, и лишь слабый свет луны освещал комнату. Идеально для нападения. Мэднесс навис над своей жертвой и хищно оскалился. Его «маска» не отставала: «улыбка» на тёмной части доставала чуть ли не до ушей. В руке появился грубой работы чёрный кинжал, что был уже занесён над жертвой. Осталось лишь зарезать как свинью…***
— Но Финн жив, — удивился Шедоу. И тут рассказчики немного охренели, увидев собравшуюся перед ними любопытную толпу, пусть и небольшую. Финн и Гаджет не могли хотя бы слова сказать. Но за них ответил сидящий в стороне Гиарс: — Я проснулся от криков Мэда и Финна, а также звуков ломания костей и отдирания плоти, если что. Кое-как их отодрал друг от друга. Вернее, Финна от Мэднесса. Тут же галдёж о нелогичности рассказа закончился. Может потому, что слушатели поняли хотя бы частичную правдивость этого высказывания? Или потому что не хотели валяться где-нибудь со сломанным едва ли не до мелких осколок и пылинок скелетом? Всякому ещё хочется пожить в этом мире. — В любом случае, Мэднесс сбежал, оставив лишь недоумение у меня и Финна и огромную лужу чёрной крови, — Сэднесс улыбнулся, вспоминая это. Хотя тогда он чуть в обморок не упал. И тишина. Никто не хотел задавать вопросов, лишь бы не быть задранными. Но нашёлся один слушатель, который решил спросить о том, откуда же взялся Гаджет и куда делся Мэднесс. Пришлось трём рассказчикам в мыслях представлять, как они грызут тело излишне любопытного аниморфа, лишь бы успокоиться. А после их рассказ продолжился. — С Мэднессом мы встретились через пару месяцев, в полнолуние, — Финн решил продолжить первым. — Именно тогда был засечён его сигнал. Если честно, мы ожидали вновь злого тёмного волка, который, накатав на коленке план за три минуты, самонадеянно пустится в бой против нас… — Только потом оказалось, что в бой самонадеянно пустились мы, — Сэднесс усмехнулся.***
Финн и Гиарс поняли, что им пиздец, и дожить до рассвета им не суждено, если из какого-нибудь куста не появится огромный рояль, что раздавит Мэднесса нахуй. Кстати о Мэднессе, который парит над землёй при свете луны. Эта тварь очень хорошо подготовилась перед приходом двух лучших врагов и даже начертала свою самую большую и сильную пентаграмму, чёрно-фиолетовый свет которой не разглядит разве что тот, у которого глаза выцарапали и сожгли к чёрту. Чёрная, как материя вселенной и чёрные дыры, тьма теперь покрывает большую часть тела, оставив свободными лишь нижнюю часть мордочки, и то только ту, которая была свободна до этого момента, правый глаз, плечи и грудь до нижнего угла аметиста, что сияет как одна из тех звёзд на небе. Лицо украшает безумная улыбка, больше похожая на дикий оскал, и к ней можно прибавить едва видный даже вблизи зрачок. Щупальца, вылезающие из пентаграмм поменьше, пытались поймать изрядно вымотанных Гиарса и Финна, находящихся в формах Сэднесса и Инфинита. Двум приятелям пришлось спрятаться внизу за камнями, дабы их не разнесло взрывом заклинания, что использовал Мэднесс, дабы прикончить их. Инфинит закрыл рот руками, чтобы не закричать: чёртовы кристаллы рубина рвут его мышцы, некоторые уже вылезли из-под кожи и начали сиять приятным пурпурным светом. Сэднесс не мог ему ничем помочь, потому что сам уже начал буквально медленно сходить с ума от давящих ему на разум воспоминаний. А тут ещё и в край слетевший с ненадёжных катушек Мэднесс пытается их тут подорвать к чёрту. Аккуратное и тихое приземление. Трава сначала зашуршала под ногами, а после сгнила и рассыпалась чёрной пылью, заражая другие растения, почву и воду. Мэднесс осмотрелся вокруг, пытаясь найти этих двоих на таком открытом пространстве, как остров с алтарём давно перенесённого отсюда Мастера-Изумруда, при этом сам алтарь уже разрушен на множество камней после одного из взрывов на войне. Едва касаясь травы, тёмный волк на запах пошёл к врагам, приготовив круг из ажурных и достаточно больших кунаев, что убьют любого обычного смертного сразу после нанесения раны. — Не бойтесь, — голос у Мэднесса от поглощения его тьмой стал глуше, грубее и более пугающим, будто ему совсем не под двадцать, и он не аниморф, а Сатана. — Больно не будет, если, конечно, я этого не захочу. Инфинит хотел перебежать за другой камень, но Мэднесс его засёк. Несколько кунаев полетели в шакала, и он увернулся ото всех, кроме одного, что был выпущен после остальных. Охотник с оружием в животе полетел куда-то в деревья: настолько сильной была атака. Даже кристаллы остались на земле и стали постепенно рассыпаться в пыль. Сэднесс, преодолев головную боль и воспоминания, вылез из своего укрытия и атаковал фантомами, которые не справились со своей задачей и даже дали тёмному волку ещё больше силы. Братья начали драку, исход которой с самого начала известен обоим, но Гиарс хотел попытаться или убить, или вразумить Мэднесса, пока не стало слишком уж поздно. Инфинит же пытался вытащить из своего живота кунай, пригвоздивший его к дереву, что у него получилось спустя несколько попыток. Кровь из живота так и хлещет, а кишки и внутренности норовят вывалиться наружу, если бы не держащие их веточки красных от крови и из-за естественного цвета кристаллов. Такие же кристаллы закрыли рану, и с неприятным ощущением дискомфорта Инфинит вернулся на поле боя, ударив Мэднесса в затылок изо всех сил, тем самым он спас Сэднесса от неприятной участи быть заколотым. И нет, эпичных поз и торжественной речи по типу «Да здравствует король» не было, шакал действительно успел в самую последнюю секунду, прежде чем кунаи распотрошили бы призрак. — Цел? — спросил Инфинит, приземлившись рядом и подав руку. — Относительно да, — Сэднесс принял руку помощи и встал. — А вот ты нет. — Царапина, — отмахнулся шакал, но затем отпихнул волка от себя и сам отпрыгнул. На их месте появилось огромное щупальце, из которого стали вылезать маленькие, противные существа, похожие на маленьких летающих фей из сказок, но изуродованных и сильно растекающихся. Мэднесс же встал на вершине этого «домика для фей» и стал наблюдать, часто атакуя тёмными щупальцами, пытаясь поймать Инфинита и Сэднесса или же проткнуть их насквозь. Инфинит создал множество сгустков энергии иллюзий и направил их на летающих существ. Те, на удивление, даже не убегали и не сопротивлялись, будто у них нет инстинкта самосохранения, но есть лишь одна задача: добраться до врагов своего хозяина и схватить их. Или же вцепиться им в плоть и травить до конца боя, кто знает больную фантазию Мэдди. Сэднесс же побежал к своему ебанутому братцу, чтобы спустить того на землю в прямом смысле и надрать зад. Красно-чёрный волк был очень даже против и начал бороться когтями и клыками, иногда помогая себе щупальцами, что вылезают из ниоткуда и пытаются схватить за ноги и за руки. Инфинит попытался атаковать сзади, пока враг отвлечён, но Мэднесс словно предугадал такой шаг и направил на него множество сиреневых звёзд, что с неприятным звуком и ощущением вонзились глубоко в фантомную плоть. Шакал камнем полетел вниз, схваченный маленькими «феечками», ожидавшими свою добычу. Сэднесс пытался разжать пальцы рук, держащие его за шею и душащие изо всех сил, что есть в этом волчонке. Даже во второй раз страшно умирать… После того, как зелёно-чёрный волк перестал хрипеть и закатил красный и выпученный правый глаз, Мэднесс выпустил тело из рук, и оно с противным звуком сломавшихся костей и размозжения внутренностей и мягких тканей, чего вообще нет у призрака, упало на землю. На запах ещё тёпленькой, насколько это возможно, призрачной плоти слетелись маленькие твари и стали трапезничать. Другие же вгрызаются своими зубками в ещё живого Инфинита, который не может даже закричать от боли и отчаяния, потому что ему больно от кое-чего другого. Бой окончен. Они проиграли. И сейчас эти твари оставят от них, в лучшем случае, осколки костей, и то не факт. Финн взглянул на одну из «феечек» и поморщился от того, как она выглядит: противное чёрное склизкое существо, чем-то похожее на чао, с которого жирными каплями стекает тьма, а на голове у него огромный глаз-маятник, как у Мэднесса, и не менее большой рот с множеством рядов зубов. А какой же они запах источают… Ужас… От звуков только хочется блевать. Такое врагу увидеть и почувствовать не пожелаешь. Но внезапно эти маленькие твари отошли в другие места, освободив голову, и вместо них Финн увидел чёрные ноги этого ублюдка, который почти сразу нагнулся и взял за подбородок. Грубый осмотр, усмешка и презрение… — Ты такой милый даже тогда, когда тебя сжирают сотни маленьких голодных могье, — Мэднесс прыснул, глядя в единственный глаз с голубой радужкой. — Интересно, почему у тебя так, а у меня нет? Финн не ответил. Он вообще не хотел отвечать или говорить. Зато он хочет ударить. Ударить так, чтобы на этой роже от когтей ничего не осталось, лишь мясо бы свисало на тонких лоскутах кожи. И Финн, игнорируя явную боль и обездвиженность из-за перегрызенных мышц и сухожилий, повалил не ожидавшего такого Мэднесса на землю и стал с самым настоящим шакальим криком раздирать его лицо, тело, руки, абсолютно всё, до чего мог только дотянуться в таком состоянии. Правда, пришлось повозиться сначала с тьмой, которая защищает всё это тело и оставляет ожоги, а так же сопротивлением этого ёбаного волка, но это неважно. Ничего неважно… Абсолютно… Лишь драть, драть, драть, драть…! Мразь, сволочь… Убить, растерзать, разорвать к чёрту! Очнулся Финн лишь тогда, когда его оттащил каким-то образом ещё живой Гиарс. Хотя, волк уже мёртв давно, но его призрак тоже умеет жить как обычный мобианец. Спустя несколько пощёчин и удара лицом об землю шакал очнулся и осмотрел сначала своего друга, а после и Мэднесса, чьи глубокие раны медленно затягивались, а волокна тьмы пыталась сплестись друг с другом, восстанавливая защиту. Гиарс, шатаясь и едва ли не падая от полученных увечий, подошёл к тёмному волку и присел рядом с ним. Раны призрака затягивались намного быстрее от чувства сожаления и просто потому, что это, блин, призрак, он состоит из эктоплазмы. Финн присел чуть поодаль. Бояться было нечего: создания тьмы исчезли, как и все эти тентакли. Остались из следов лишь кровь, отравленная природа и треснувшая почва. Как только Мэднесс более-менее восстановился, то он попытался встать, чего у него не получилось, так как к земле его прижал собственный брат, обхватив аметист Тьмы своей рукой. В нескрытом тьмой глазу был виден ужас. — Прошу, потерпи, — Гиарс грустно улыбнулся. Только потом красно-чёрный волк перевёл взгляд на Финна, который не подавал признаков жизни. Фантомный рубин лежит рядом с ним, а из места, где он был на шакале, идёт кровь. Плохой знак. — Я постараюсь как можно быстрее. Рывок. Звук разрыва тканей. Крик…***
— Это всё, что мы можем рассказать, — Гаджет пожал плечами, а после, наконец, обратил внимание на слушателей. И тут у него появилось впечатление, что тут собрался весь круг. Да и не только у него одного. — А что случилось с камнями? — спросил ещё один любопытный слушатель. — Мы не знаем! — ответил Финн, сделав фейспалм. — Я был без сознания, Гаджет был без сознания, а у Сэднесса был припадок с последующей амнезией именно в этот момент! Мы не знаем, что с ними стало. Собравшийся народ разочаровался и поспешил уйти по своим делам. Кроме близких друзей этой троицы, естественно, но и они надолго не задержались, когда где-то вдалеке закричали что-то о крепкой элитной выпивке. Сэднесс вскоре тоже ушёл, но уже для того, чтобы подложить хвороста и дров в костёр и погреться, а не напиться до потери памяти. Плохо на его эктоплазму алкоголь влияет, да и откачивать долго. Гаджет и Финн остались наедине. Где-то там, далеко от остальных, далеко от их земных развлечений. Шакал решил быстренько сходить за новой выпивкой, и уже вернулся с кубками, полными вина и виноградного сока, смотря у кого к чему предпочтения. Оба сняли свои перчатки, под которыми скрывается их небольшие «секреты» в виде пурпурных маленьких кристаллов у Финна и тёмных, едва движущихся вкраплений у Гаджета. Они, похоже, будут служить им напоминанием о прошлом всю их жизнь вплоть до смерти. Что ж, бывшие враги взяли свои кубки в руки, сели друг напротив друга и стали пить, сухо пожелав приятного праздника. Конечно, ни у одного из них намерений отравить другого не было, тем более это праздник, зачем его омрачать? Это как сначала пить за здравие, а после за упокой. На следующее утро было проще посчитать тех, у кого нет похмелья после праздничного вечера. Тем, кто пил алкоголь в огромных количествах, совсем не повезло: печень пока ещё не отказала, но в голову будто гвозди за ночь вбили, причём около сотни, а желудок решил избавиться от лишнего содержимого, которого, кстати, нет. К счастью, никто не умер. Но никому не было дела до других. А вот Финн, Сэдди и Гаджет решили вздремнуть подальше от остальных, где-то в густой-густой траве, что скрывает их от солнца. Финн и Гаджет лежат на плечах у Сэдди и незаметно дышат, так как их груди не вздымаются. Призрак же, похоже, не против этого. Рядом с ними лежат их камни: Фантомный рубин, аметист Тьмы и кварц Скорби, — изредка сверкающие своими цветами. Кажется, им хорошо вместе. Настолько, что их камни решили угаснуть окончательно и начать рассыпаться в едва заметную пыль, что после разлетится по всей округе…Интересно, а они правда дремлют?