Краски

      Человек посмотрел на время. 06:42 — самое оно для того, чтобы заварить себе кофе. Тяжесть утреннего подъёма тонет в подстегивающем эффекте этого чёрного напитка, который медленно, но уверенно окрашивает и без того тёмные зубы в коричневую массу из кальция и эмали. Эта масса вяло пожёвывала неразогретые пельмени, в то время как глаза наблюдали очередную фальшивую улыбку телеведущей новостей. Сара? Или Кейт? Впрочем, неважно, массовые гибели людей где-то там отчего-то и почему-то не волновали человека. Его мало что волновало, на его взгляд. Вздох, звон вилки об тарелку, скрип стула. Надо было идти — и человек пошёл. Устало озирая свои пальто в гардеробе, все сплошь серые или чёрные, человек в который раз напрасно и уже без злобы ругал себя за серость. Не догадываясь, что серость в нём затаилась не в моменте покупки пальто по скидке, не в моменте, когда он устроился бухгалтером и даже не в моменте, когда умерла его собака. Он не знал, а значит, не знал никто, да и какая теперь разница: сейчас важен факт того, что его ботинки запачкались от слякоти на улице, а начальник этого ой как не любит. Начальник же был архитипичным начальником, генералом калитки, в своей строгости и соблюдении правил доходящий до абсурда, под который сам же и попадал, когда его ругал уже его начальник. И так уж и повелось, что манера одних доминантов властвует над другими — поэтому, когда к человеку пристал с попрошайничеством какой-то пацан-хулиган лет десяти, человек накричал на него и грубо послал, сказав, что выродкам наподобие его вообще нельзя появляться на свет. Человек же — человек, вы что! Он ведь уверен в своей успешности. Ну сами посудите: у человека есть серое пальто, вроде даже качественное; есть дорогие наручные часы; дорогущий же смартфон и даже, прости-господи, золотые запонки! А ещё он работает в здании высотой в несколько десятков этажей. И самый смак — человек ворочает активами компании на сумму в миллионы, десятки, нет, сотни миллионов зелёных банкнот! Конечно, кто-то может возразить, что ворочать деньгами в 1С и ворочать ими на банковских счетах — две разные вещи, да и часы куплены на ebay, смартфон в кредит, а машины и вовсе нет, но… сам человек так не считает. Ведь люди смотрят на него и сразу реагируют или страхом, или уважением, или заносчивостью. Но чаще всего — завистью. Редкие психи или фрики смотрят на человека с презрением или, реже всего, состраданием. С какой это кстати? Как смеет хиппарь в поношенных джинсах и с грязными волосами сострадать состоятельному человеку? У него ведь золотые, мать его, запонки! И работа в высоком здании! «Тьфу, абсурд!» — подумал человек. И вышел из метро. А ведь здание и правда солидное. Вместо стекла даже не оргстекло — плексиглас! Потолок в шесть метров, люстра из тридцати шести тысяч деталей и охранник, у которого масса одних мышц больше, чем весит сам человек. Человек представился. Показал удостоверение. Нажал на кнопку лифта. Снисходительно поприветствовал коллег ниже рангом, а выйдя из лифта, постарался как можно шире улыбнуться проходящему мимо гендиректору. Однако положение его глаз ни на каплю не изменилось, равно как и не открылся рот: не хочется показывать свои тёмные зубы. Чёртовы зубы… Надо потратиться ещё и на них, сразу как закончится кредит на смартфон. «Внешний вид определяет человека», — гласил ему смутно знакомый образ очередного миллиардера в его голове. Коуч? Да, кажется Коуч, как-то так его звали. Хотя сам Коуч и ходил с плешью на голове, несмотря на все его возможности просто пересадить себе чужие волосы. «Брр, тьфу, прочь-прочь», — человек прогонял назойливые мысли. Сейчас надо было просто дойти до своего кабинета, запустить пару программ, составить буквально пять проводок и можно залипать в интернете. Скорее всего, рассматривать смешные картинки с котиками или читать анонимные группы. Человек заметил что-то красное. Красное! Это так выделялось на фоне строгих серых костюмов и черно-белого офиса… Это были губы. Прекрасные, ярко-алые губы, невероятно контрастно смотрящиеся на фоне остальной части плаката, где было нарисовано лицо кокетливой актрисы, покусывающей чёрную как уголь соломинку меж своих серых зубов. «Но они ведь должны быть белые, разве нет?» Человека окликнули. А, коллега… Он подшутил, что человек влюбился в эту актрису, раз рассматривает её новый плакат уже с полминуты. Человек робко отшутился в ответ, пытаясь выдать уверенную пошлую шутку, но получилось скорее как блеяние перевозбудившегося подростка. Впопыхах, человек зашёл в свою комнату. Уют. Темно. Немного пыльно. Чуть душно. Человек решил сегодня не включать весь свет — только мягкое освещение от потолочных галогенных ламп. Клик, клик. Тихо загудел кондиционер. Пора было работать. Первая проводка закрылась легко и всего за двадцать минут. Вторая потребовала связаться с подчинёнными, и хоть человеку крайне не нравилось общаться с некоторыми из них, ему пришлось. Привкус кофе во рту, с чего бы… Чёртова третья проводка! Ну где же эти данные с другого сервера, где результаты отчёта той фирмы?! Ай!!! Человек обжёгся: он пролил кофе на свой рабочий стол. Это всё из-за нервов! Он ведь даже не заметил, как секретарша принесла ему кофе — он его даже выпил! И не заметил! Потому что всё его внимание было поглощено черными символами на белом фоне его программы. Цифры, счета, знаки, цифры, информация, цифры, бесконечное их количество, господи, за что, почему, цифры, цифры, ЦИФРЫ! Аха-ха-ха, цифры… цифры… цифры… вот ещё цифры, ещё буквы… ещё цифры, ещё буквы… КРАСНОЕ! Единственная строка «всего» справа-снизу монитора. Красное… Человек вспомнил актрису. Кто же она? Коллега, вроде, как-то её назвал, надо бы спросить. Но сперва работа. Главное, не забыть красное, забыть цифры, но не красное. И успокоиться. Да. Успокоиться. М-м, булочка с маком. Кажется, она даже вкусная. Что-то заставило его купить именно булочку с маком в обеденный перерыв. Человек нюхал её и пытался вспомнить, что же в этом запахе такого знакомого. Ну булочка и булочка, и что? Подумаешь, будто в детстве таких не ел, х-ха! Человек всё-таки откусил её. И увидел коллегу — он тоже пришёл на обед. Один спросил, другой ответил. Главное, чтобы теперь коллега не пытался подшучивать над человеком — всё-таки конкурентные отделы, один мини-начальник постарается не упустить шанса подтрунить второго. Но человек сегодня делал слишком странные дела, чтобы ещё и переживать по этому поводу — ведь у него есть имя. То самое имя. М-м-м… А булочка и правда оказалась вкусной, надо будет почаще её заказывать. Браузер. Поисковик. Её фото. Алые губы на сером лице. Что-то в этой женщине было… что-то, что, кажется, даже волновало человека. Хотя казалось, что может волновать успешного мужчину средних лет? Ну всё же у него прекрасно, нечему волноваться: у человека есть необходимый фундамент для проживания и система, которая его поддерживает. У человека есть всё, как он думал, нечего ему волноваться, пустое это. Но спешить выключать вкладку с алыми губами он не спешил. Понимая, что ещё осталась одна проводка, а на часах 14:48, человек всё же листал страничку её профиля в соцсети дальше и дальше. В её ленте на удивление не было вульгарных фотографий или псевдо-философских цитат, там даже котиков почти не было! Но её лента бурлила всей гаммой цветов, хотя они как обычно казались приглушёнными пародиями на настоящий цвет этого мира. Картины были подписаны её рукой, а к каждой из них прилагалась простенькая история, гласящая обстоятельства создания картины или её суть. Многие выражения казались человеку детской наивностью, а часть и вовсе была взята из пабликов с цитатами, на первый взгляд. Но в самих картинах непонятным для человека образом буйствовала фантазия, манящая за собой в дивный, нереальный мир приключений и новых впечатлений, к которым тянутся неуспешные люди. Они же, неуспешные, прозябая в своих мирах, отбрасывают от себя всё ценное, что есть в мире человека: карьеру, деньги, власть, золотые запонки… Глупцы, истинные глупцы. Только человек является человеком, хозяин сам себе, абсолютный державец и единственный, кто владеет своей судьбой. Ведь так, человек? Человек глубоко вдохнул сигаретный дым. Он не курил регулярно, но у него хранилась пачка дешёвых кубинских сигар, которые он с важным видом редко потягивал в общей курилке в напряжённые моменты работы. Однако в этот раз он не думал об очередных проводках — он пытался понять смысл той картины с птицами. Белые птицы на сером небе, летящие к белому же солнцу, пробивающие своими мощными крыльями густые, серые же облака. Что такого в птицах в небе, чёрт возьми? Человек чувствовал, что он чего-то не понимает. Он даже оскорбился немного. «Да нет в этом смысла!» — прокричал он сам себе в голове, стеклянным взглядом упёршись в лестничный проём. Человек поспешил обратно к себе. В комнату. «Что же я делаю?» — полушёпотом он повторял сам себе, ища расписание её выступлений. «Что же я делаю?» — повторял он себе, разглядывая стоимость билета на её сегодняшний вечерний перформанс в непонятном баре. «Да что за чертовщина?» — пронеслось в его голове, когда он вбивал пароль подтверждения покупки через свою банковскую карту. Человек был действительно взволнован. Кажется, ему даже стало душно, а сердце заметно стучало в груди, хотя человек не пил кофе уже пять часов. Выйдя из кабинета, он окликнул своего заместителя и сказал ему прикрыть его, спешно застёгивая свой кожаный портфель. Лестница. Охранник. Плексиглас. Серое небо и белое солнце. Метро. Сползающая на глаза чёрная шляпа с короткими полами. Неоновая вывеска. Деревянная дверь. Запах спиртного и химического ароматизатора. Сложно было определить, но, кажется, это был какой-то лесной запах. Сирень, там, или хвоя, как-то так. Человек подошёл к стойке и заказал себе нечто крепкое и тёмное, что должно являть собою виски. Вдруг куча голосов рядом начали утихать. Звук неуклюже подключенного в работающий амп микрофона. Короткое приветствие. Человек не решился встать с барного стула и подойти поближе, рассмотреть её — он упёр взгляд в стакан. Ему было страшно. Страшно взглянуть на неё, страшно увидеть и потерять непонятно что, вновь почувствовать то самое жгучее чувство, что глушит всё остальное. Человек выпил ещё. Он начал понимать. Вспоминать. Комок подступил к горлу в момент, когда она сменила свой тихий нуарный напев на чистый, мощный, ослепительно яркий вокал, безупречным кристаллом впивающийся в бетонную оболочку сердца человека, которое ещё билось и пыталось сопротивляться цвету этого мира. Что-то капало на подолы его серого пальто, рука сжимала чёрную шляпу до побеления костяшек, а вторая держала стакан, заполняющийся новой порцией виски. А она пела и пела, незнамо о чём, да и не важно, главное пела — и крошила тот самый бетон. Человек зажмурил глаза и зарыдал, а кто-то сзади даже похлопал его по плечу. Человек, наконец, чувствовал. Чувствовал ту самую жгучую боль, что однажды заставила его сердце окаменеть, а разум победить. Человек принимал боль, отдавался ей, утопая в ней и её красоте, всецело становясь на путь принятия своего прошлого, утопая в лавине воспоминаний о том, что когда-то потерял, давно и навечно. Неизвестно, как долго это продолжалось, но вот музыка закончилась, она закончила петь, а сам человек открыл глаза. И он начал аплодировать, сперва неуверенно, затем всё сильнее и сильнее, пока ладони не покраснели и остальные аплодисменты не утихли. Бармен подал салфетку и понимающе кивнул. Человек поблагодарил. Начал успокаиваться. Покой. Лёгкость. Освобождение.       — Что тут делает такой солидный мужчина? Неуж-то вам интересны мои песни? Человек растерялся и впал в лёгкий ступор. В нерешительности, которая ему совершенно не присуща, он мельком взглянул на бармена, а тот уже разливал в два стакана. Для них. Человеку всё же пришлось посмотреть на неё. И человек увидел. Увидел её бежевую, чистую и молодую кожу. Её ярко-алую губную помаду. Увидел весёлые веснушки на щеках, длинные чёрные ресницы, каштановые густые волосы. И её удивительно прекрасные зелёные глаза, столь глубокого цвета, что казалось, ещё мгновение — и в них можно банально утонуть. Она смотрела прямо на него, а уголок её рта был слегка приподнят. Глаза на мгновение ярко блеснули чем-то невероятным, необъяснимым.       — Ну так что? — Пауза. — Х-ха, ну ладно, зато хоть девушку угостили, аха-хах! Тогда будем знакомы. Я — Оливия.       И человек ответил:       — Я… м-м… Меня зовут Аарон. Аарон Стоун. Очень приятно.       И она тепло улыбнулась.