Noblesse oblige

       Когда Санса ходит по замку, то ощущает на себе любопытный взгляд Лорда Бейлиша. Он смотрит долго и пристально, оценивая красоту юной волчицы.        Она двигается грациозно, неспешно, слегка спустив меховую накидку, давая Петиру возможность пофантазировать.        Санса запирает тяжелую дубовую дверь своих покоев и прислоняется к ней лбом. Одному Богу известно, как часто Леди Винтерфелла думает о Лорде Долины: его жарких поцелуях, цепких пальцах, холодном метале перстней на разгоряченном теле, колющей бородке...        Лорд Бейлиш всегда смотрит на нее исподтишка, держа руки в карманах. Даже во многотысячной толпе она без труда отыщет его глаза — карие омуты вечного размышления. Он никогда не улыбается искренне, лишь ухмыляется, глядя на юную девушку, что так грациозно перемещается по замку. Он знает, что Санса его видит.        Уже в покоях, Леди Винтерфелла снимает меховую накидку, расстегивает корсет платья, что не давал возможность дышать, и лишь в кровати надевает холодную, но просторную ночную сорочку. Закрывая глаза, Санса отгоняет от себя неприличные фантазии, что мучат ее которую неделю. Но что, если поддаться искушению, всего лишь разок, совсем ненадолго?        В дверь постучали. Кто мог явиться так поздно? Разве что Джон, если его дело не могло ждать до утра. Но гостем был не он. — Леди Санса, могу я войти? — в дверном проеме показалась голова Петира. — Лорд Бейлиш? Простите, я не ждала никого так поздно. — Санса спрыгивает с кровати и набрасывает на плечи меховую накидку, прикрывая частичную наготу. — Петир, — мягко поправляет тот. — Миледи, я бы не пришел так поздно, но ожидания терзают мою душу с каждым днем все больше и больше. Вы до сих пор не дали мне ответа. — Простите, я не совсем... — Вы не получали моего письма, Санса? — Бейлиш изумленно поднимает бровь, скрещивая руки на груди. Письмо... В последний раз она держала в руках лишь письмо от Джона, но это было давно. — Лорд... Петир, — она виновато улыбается. — Я не получила ни одного письма с тех пор, как Джон уехал в Королевскую Гавань. — Что ж, Вы не будете против, если я все же донесу его суть? — Мизинец прошел вглубь покоев, сел на кровать и похлопал по мягкой перине, приглашая Сансу присоединиться. — Я хотел пригласить тебя на ужин, пташка. Пташка. Это слово тревожило ее болезненные воспоминания, ведь с ним были связаны не лучшие времена: Джоффри, казнь отца, Серсея, Пёс... — Боюсь, что дела Винтерфелла не оставят мне свободной минуты. — Санса, дорогая, это необычный ужин. — он нагло улыбнулся, намекая. — Вам не следовало сюда приходить, Лорд Бейлиш. — она решительно указывает ему на дверь. Ей часто приходилось быть между молотом и наковальней, как, например, сейчас: тело созрело для плотских утех, но остатки затуманенного разума не позволяли совершить ошибку.        Колеблясь, Петир встал и приблизился к девушке непозволительно близко, прикоснувшись сухими губами к ее. Воздух вокруг враз стал гуще, теплее, затрудняя дыхание. Наверное, в полутьме ее покоев Петир не видел, что девушка зарделась. Развернувшись на каблуках, Бейлиш стремительно покинул комнату, оставив за собой приятный мятный шлейф.        Санса открывает окно, впуская зимнюю вьюгу, и подставляет лицо бушующим снежинкам. Но даже это не помогает охладить ее чувствах к Мизинцу. Джон говорил ей, что любовь возникает спонтанно, но нельзя терять голову. А как быть, если Санса уже ее потеряла?        Ночью Леди Винтерфелла совсем не спала — перед глазами стояла одна картина: Петир прижимает ее к двери, жадно целуя, а его руки судорожно избавляют обоих от ненужной одежды и...        Взвесив все «за» и «против», Санса выскользнула из комнаты и направилась в покои Лорда Бейлиша. Благо, идти было недалеко, но страх быть пойманной вжимал ее в стену всякий раз, как за спиной слышался малейший шорох. Санса легонько толкнула заветную дверь. Петир как раз готовился ко сну: вещи аккуратно сложены на стуле, брошь лежит на тумбочке вместе с какой-то книгой, а сам он стоял посреди комнаты, завернутый по пояс в подобие полотенца. — Я постоянно думаю о Вас! — выпалила она и густо покраснела. А какой смысл это скрывать, когда собственное тело перестало ее слушаться. — Я тоже много думаю о тебе, Санса. — вкрадчиво говорит Петир. Он прекрасно понимал, чего именно хотела эта гордая волчица, появившись в его покоях в столь поздний час. И он хотел ей это дать.        Его сухие губы коснулись юного девичьего лба, а руки легли на хрупкую талию. Петир подхватил свою ночную гостью и с легкостью перенес на мягкую кровать. Тело Сансы била мелкая дрожь: вот сейчас она обязательно почувствует то, что не чувствовала с Рамси — Маргери называла это, кажется, оргазм.        Девушку накрывает с головой, когда он целует ее там. Она извивается, кусает губы, комкает простынь, сжимается, и, наконец, взрывается громким стоном удовольствия. — Я так понимаю, — как-будто издалека слышит Санса, — что ужин мы заменили этим? — Да-да-да... — слабо выдыхает девушка, держась из последних сил. — Петир... — Моя Санса, только моя девочка. — эти слова — последнее, что она слышит перед тем, как заснуть в жарких объятиях Петира Бейлиша.