***
В кафе оказалось людно, даже уличная терраса забита. По случаю праздника небесная канцелярия расщедрилась на отличную погоду, поэтому на полдник сбежался не только привычно бледный офисный планктон, но и румяные мамочки с колясками, хихикающая школота — коим явно сегодня не до занятий — и множество воркующих парочек. Раздав ЦУ бармену и официантам, Роман вышел в зал, раздумывая как скоро он найдет Евгения. Предусмотрительно заглянул в дальний угол, откуда открывался прекрасный обзор улицы и где среди цветочных кадок располагались одиночные столики, и вновь ошарашенно замер. Он помнил, что в здании напротив базируются айтишники, поэтому примерный портрет влюбленного бедолаги Роман прикинул. Нет, он, конечно, понимал, что этот Женя может быть совсем не похож на его тонко-звонкого упырёныша, но не до такой же степени-то! Огромный бугай — в полный рост метра два имеет, не меньше! И в плечах как добротный дуб, переживший встречу не с одним Болконским — сиротливо жался в углу, — и как туда втиснулся-то?! — нервно покусывал полные губы, не отводил взгляд от выхода из соседнего здания и вращал смарт в пальцах с такой скоростью, будто то был не телефон, а по меньшей мере спиннер. А Рома стоял, смотрел и никак не мог решить на кого же этот Женя больше похож — на гризли или на коалу? Вроде добродушный увалень, но, сцуко, страшно. — Роман Викторович, у вас все в порядке? Рома вздохнул и скорбно покачал головой — Риточка, как и он, была из России, и никак не могла отвыкнуть от обращения с отчеством. — Милая, организуй мне два «Fuck a Duck» и дополнительный стул за вот тот дальний столик. Что у кадки с пальмой. Вздохнув поглубже, Роман отправился сдаваться крепости. — Евгений?.. Назвать этого бугая Женей язык не поворачивался, про «Женечку» Рома вообще перестал думать. Тем временем Евгений отвернулся от окна и вперил тяжёлый взгляд сталисто-серых глаз на стоящего перед ним незнакомца. — Только не говори мне, что ты пришел от него! — прорычал медведь и принялся подниматься. Рома запаниковал. — Ты же меня сам позвал! — нападение во все времена лучшая защита. — В смысле? Женя замер и стал похож на лавину, что набирала обороты, но вдруг передумала катиться. К счастью в этот момент официанты поднесли коктейли, оливки для закуски и стул, дав время на передышку. Рома устроился напротив, но ближе к стеклу, стараясь не заграждать путь отхода как себе, так и медведю. — Вот. Рома открыл — заодно попрощавшись с техникой — на своём смарте историю их переписки и пододвинул насупленному Евгению. Тот просмотрел бегло и резко побледнел. — Эй-эй-эй! В обморок мне тут не падать! Ну-ка, пей! И, не особо церемонясь, Роман вышвырнул из коктейлей зонтики, прихватил Евгения за затылок и влил в изумлённо приоткрытый рот всё содержимое бокала за пару глотков. Секунду подумал, и добавил свою порцию. После такой ударной дозы градусов медведь перестал прикидываться коалой и точно перешёл в разряд гризли. — Зря ты… — буркнул он, засовывая в рот сразу несколько оливок. — Я алкоголь вообще не пью. — Язва? — Характер. Повисло неловкое молчание. Было не похоже, что Евгений собирается что-то сказать, а Роман искал слова для тактичной беседы, машинально промачивая салфетками лужицы от разбросанных по столу трубочек. — На кой ты мне отвечал тогда? — вдруг взрыкнул медведь. — Постебаться захотелось?! Рома буквально шкурой чувствовал, как вокруг начали потрескивать молнии и запахло озоном в преддверии отличного мордобоя. Но кафе было жаль, поэтому пришлось вываливать всё, как есть. — Можешь не верить, но меня Роман зовут. А моего любовника, недавно ставшего бывшим, — Женя. И я не урод, как ты только что решил. Неизвестный номер меня не смутил, поскольку мой Женечка с шизой, и мог писать хоть с летающей тарелки. А то, что мы с тобой рядом друг с другом оказались, а не в разных частях страны, — так это эпическая фортуна! Предлагаю сегодня билеты лотерейные купить. Гризли отступил, возвращая миру огорчённого Евгения. — И что теперь делать будешь? — Ничего не буду, — устало буркнул Женя и вновь вперился в окно, на этот раз с тоской вглядываясь в окна на самом верхнем, пятом, этаже. — Почему не будешь? — не понял Роман. — Ты же столько решался! Ты и написал уже всё. Просто перешли эти сообщения по правильному номеру. — Ты не понимаешь. Он такой. Такой! А я что?.. Да он меня нахуй пошлет и всё. — Ну я же не послал. — Ну ты же не он. — Логично. Разговор не клеился. Роман раздраженно дернул плечом — окружающий шум, незаметный до этого, вдруг какофонией навалился со всех сторон, мешая расслышать даже собственные мысли. Совсем не та атмосфера, в которой Евгению стоит переживать сложившиеся обстоятельства. — Может, поднимемся ко м… Но договорить у Романа не получилось. В зале поднялся визг и громкие возмущения посетителей. Какие-то старшеклассницы вцепились в волосы друг дружке, скорее всего, не поделив признания парней. Впрочем, Роману было глубоко фиолетово что там у них случилось. Не обнаружив особого ущерба, он вышвырнул девиц на улицу, велев больше не появляться в заведении. Потом пришлось долго извиняться перед другими посетителями и делать «комплименты» в виде небольших цветочных композиций, бокалов вина или пирожных. Разгрестись со всем удалось только через двадцать минут, и когда раздосадованный Роман вернулся к дальнему столику, Евгения там уже не было.***
— Ромыч, да ты чё-ё? — стебался Рус, хлеща коньяк, как воду, и даже не закусывая. — Эх, братишка, а где мои двадцать пять лет?! — тоскливо просипел Роман, провожая взглядом очередную исчезнувшую в лужёной глотке порцию. — Я в те времена тоже так мог. А сейчас чувствую себя если не почтенным стариком, то точно на пути к пенсионному возрасту. В то время как до сороковника ещё четыре года копытами отстукивать. И подковы с них пока не сыплются. Руслан приехал внезапно. Спровадил свою Машку в Таиланд, детей скинул счастливой бабуле в Питере, а сам вот рванул в Нидерланды к родственнику. Братья выползли из боулинга и расположились на мягких диванах в тёмном углу ресторана за хозяйским столиком. Праздник вокруг набирал обороты. Внизу кутил молодняк, здесь же обосновались пары постарше. Или с намерениями посерьёзнее. За последние три часа предложения о браке звучали раз семь, и без единого отказа. Официанты суетились, а Рома из своего угла лениво следил, чтобы они не забывали преподносить новоявленным помолвленным презенты от заведения. — А что такое? — гыкнул Рус. — Женечка давать перестал? Роман поморщился. Он не особо распространялся о подробностях своей личной жизни, но родной брат знал о любовнике, даже пересекались несколько раз. Только Руслан не знал ещё, что всё закончилось. — Понимаешь, Рус, мой Женечка… — Роман, прошу прошения. Внизу проблемный клиент, — возник рядом Пашка. — Сами никак не разберётесь? Рома поморщился вновь. Тело после активной нагрузки с шарами и приличной дозы алкоголя расслабилось и никуда не хотело идти. Вот совсем. Оно хотело продолжить возлияния и трепать языком — сначала с оглядкой, а потом бессвязно, срываясь на эмоции, чтобы наконец-то вылить из себя эту мерзкую муть вроде хороших, длительных, но так бездарно слившихся отношений. К тому же сегодня, как обычно вечером по праздникам, внизу работают аж три «добрых молодца» способных интеллигентно и четко устранить проблемный элемент. За бескровное — с точки зрения целостности заведения — разрешение конфликта Роман доплачивал премии к ставке. — Сожалею. Мы бы давно его вышвырнули, но… без потерь не обойдётся. Он в драбадан, несёт что-то неразборчивое, но вполне отчётливо требует вас. Рита говорит, что вы днём с ним под пальмой сидели. Роман подпрыгнул, будто невидимым пауком за яйца цапнутый, и помчался вниз, пролетая по несколько ступеней, напрочь забыв о пьяной неге. — Женя! Он сидел у барной стойки. Взгромоздился на высокий стул и выглядел так нелепо — хмурая массивная туча, раскачивающаяся на тростинке. И безбожно лакающая виски. — Женя? Женя, ну ты что? Ну ты же не пьёшь! — Женя?! — выпучил глаза прискакавший следом Рус. — Рома, ты что с ним сделал? Ты его что — стероидами кормишь?! — Ай! — отмахнулся Роман и принялся выдирать стакан из огромных медвежьих лап. Лапы отдавать посуду не хотели. — Я не пью, я б-б-ухаю! — рыкнул гризли, а потом замер, тихонько покачиваясь и пялясь в одну точку. Стоящий у кассы Бартэль очень не хотел этой точкой быть, но не мог сместиться по долгу службы. — Я ему с-с-скзл! — отмер Евгений. — Я всё-ё-ё йе-яму скзал! Пднялся наверх к ним, к небжитель-льйам, и вот прм в лицо всё и вскзал! Роме приходилось быстро соображать, потому что Женино медвежье рычание выходило не очень разборчивым. — И что? Что он тебе ответил? — Скзл, што йе-яго б-бугаи, да ещё и пидрасы, не интрсут… — О… Вот мудак! — встрял Рус. — Э-э-эй! Не с-с-смй! З-з-зубы прсчитаю нах… В кафе повисла тишина. Оказалось, что все забыли о своих амурах и с любопытством наблюдают за чужой драмой. — Так, Рус, — скомандовал Рома, — хватай его под другую лапу и поволокли ко мне.***
Отбуксировать Евгения в лофт оказалось практически подвигом. «Добры молодцы» пытались помочь, но чуть не завязали драку — гризли никого, кроме Ромы, к себе не подпускал. На Руса согласился только после долгих уговоров. Кровать жалостливо скрипнула, когда три немалых тела завалились на неё в одночасье. — Фух! Думал сдохну! — восхищенно выдал Руслан. — Я так даже в тренажёрке не потею! — Рома-а-а-а. Ромочка, — завздыхал гризли, повернулся на бок и придавил к постели Романа. — А-а-а, раздушишь же, махина! Роман привык причислять себя к мужчинам крупным. Не атлет, конечно, но вполне габаритный спортивный экземпляр, на которого засматривались и барышни, и мужчины. Но рядом с Евгением Рома почувствовал себя беспомощной малолеткой под взрослым мужиком. — Рус! — засипел Роман. — Рус, спасай! — Ну уж нет! — брат давно стоял рядом и бессовестно делал фотки. — Подарю вам на свадьбу, вместо сервиза. — С-с-скотина малая! — Рома пыхтел, ворочался, но этим только больше возбуждал Женю. — О-оу, так, мне пора, — попятился Руслан, заметив, что Женя стал действовать активнее. — Стой, предатель! Не смей меня оставлять с ним! Меня сейчас изнасилуют, а ты сваливаешь! — Я свечку держать не нанимался! — выкрикнул брат, захлопывая дверь. — Счастливой личной жизни! — донесся ржач уже с той стороны. — Вот же ж… — Рома-а-а, — вновь зашелестел Евгений, прекратив мять Ромкину задницу, поскольку решил вытряхнуть их из одежды. С целостностью вещей гризли не особо заморачивался — свои резкими рывками на тряпки порвал, но Рому из одежды извлекал куда осторожнее. Роман замолчал, прекратив сопротивляться. Он залип на открывшуюся картину шикарного тела — отлично сложенного, гармонично тренированного, с перекатывающимися мускулами и пышущего жаром. «И когда ещё такое счастье в руки достанется?» — подумалось Роману, и он решился. Вот только гризли, при виде обнажённого тела партнёра, всю решимость растерял. Сидел на пятой точке, пялился на Ромку жадно, губы свои нажёвывал, простыни под пальцами рвал, но притронуться не решался. Рома оглядел себя — да, он Евгения лет на пять старше; да, он такого накачанного торса не имел, но и обрюзгшим не был! И да, он явно не был похож на того ангельского Ромочку из фантазий Евгения. Но разве эта пьянь заметит! — Вот же ж… — вновь досадливо протянул Роман. — Ро-о-омочка, — просипел Женя. — Не твой я Рома! — рыкнул Роман, от злости сжимая кулаки. — Не тот Рома, которого ты любишь! Ты это понимаешь или нет, бухая медвежатина?! — Понимаю, — ответил Евгений, а сам замотал головой в разные стороны. От резкого движения потерял равновесие, ориентацию в пространстве и чуть не сверзился с постели. — Вот же ж! Роман потянул гризли обратно, а тот вдруг дернулся вперед, загреб Рому в объятия, и застыл, устроившись носом во впадинке у шеи. — Ты ещё засни сейчас! — зарычал Роман и завозился, желая медведя пнуть куда побольнее. — Не трепыхайся, не сдержусь, — внезапно совершенно внятно произнес Евгений. Роман резко замер. — Не понял. Ты протрезвел? — Нет, я пьян. Но мозги уже работают. У меня с алкоголем всегда так. — А ты осознаёшь, что я не твой любимый Ромочка? — имя Роман произнес с максимально издевательской интонацией. — Вы совершенно не похожи. — Тогда какого хрена?! — Хочу. — Не понял! — Я. Тебя. Хочу. Роман, — отчеканил Евгений, поднимая голову и не отводя пронзительного — насыщенного сталью — взгляда. — Но… почему?.. — растерялся Рома. — Не знаю. Тогда в кафе, днём. Ты мог посмеяться, мог растоптать мои чувства, предназначающиеся другому, но ты меня поддержал. Сочувствовал искренне так, помочь рвался, хотя кто я тебе? И знаешь, я вдруг подумал… Что не того четыре года любил. Ромашка… Он такой возвышенный, знаешь? На всех надменно так смотрит через очёчки и… ну, манерный в общем. Достоинств полно, конечно, но… А тут ты… Вот я и… Гризли совсем погас, скуксился и вновь превратился в добродушную, флегматичную панду (Даже с кругами под глазами, разве что ветви эвкалипта из пасти недоставало для полного сходства). Впрочем, стояк его продолжал упираться Роме в ногу. — Так, ладно. Опустим пока высокие материи. Женя, у тебя опыт с мужчинами в постели был? — Был. — Что ж ты тогда меня маринуешь?! — А ты что — позволишь? — вскинул голову Евгений, ошарашенно глядя на партнера. — Ты не против? Роман вздохнул обречённо и сам полез активничать, наглаживая восхитительное тело Жени. — Я думал, что вы, айтишники, все задроты худосочные. А ты вон какой! — Так я ж не… — начал Евгений, но захлебнулся воздухом, когда Рома принялся вылизывать и прикусывать горошины сосков. — Я ж не по софту, я с железом. С-серваки и… Что там дальше Рома не узнал, Женя опрокинул его на постель, вновь навалился сверху и принялся выцеловывать. — Ро-о-мо… — вновь затянул Женя, но Роман болезненно укусил его за губу и зашипел: — Ещё раз назовёшь меня этим слащавым имечком — получишь по яйцам, и на том разойдёмся. Евгений отстранился, прозондировал раскинувшегося под ним Романа тяжёлым, кипящим взглядом, завис ненадолго, что-то обдумывая, а потом по его лицу расползлась ухмылка. Задорная, пошлая, многообещающая и извещающая, что Роман только что сам нарвался. Медвежья неуклюжесть разом исчезла из взгляда и движений Евгения. Грациозный хищник, не таясь, плавно приближался к законной добыче. От всплеснувшегося в крови возбуждения пальцы на ногах у Романа поджались, а сам он заёрзал на простынях как уж на раскаленном песке. Евгений прижал его к постели — крепко, властно. Смял губы требовательным поцелуем, яростно завладел ртом, откровенно трахая языком. Пальцы загуляли по телу совершенно не стесняясь, по-хозяйски сгребли член, помяли яйца. Рома взвыл, толкаясь вмиг заинтересовавшейся плотью в широкую жаркую ладонь. Евгений переключился на шею, кусаясь и зализывая отметины, и Роман вдруг с облегчением понял, что тот, другой, остался позади. Что Женя прекратил сравнивать и проецировать те страхи и ожидания. И что в постели Евгений сейчас именно с ним. И от этого осознания щит в груди Ромы — держащий эмоции в узде, а сердце в безопасности — покрылся трещинами и осыпался. Роман рыкнул, оживая, и принялся с наслаждением мять тело любовника. А когда в ответ довольно застонали, Рома едва не прослезился, осознав, как сильно он по этому скучал. Как ему не хватало таких вот грубых хваток, кусачих ласк и яростных, звериных движений. За три года отношений с Женечкой Роман отвык быть с мужчиной. Упырёныш вел себя в постели как блядь, но блядь фарфоровая, поэтому прикосновений требовал аккуратных, не оставляющих на теле красных или синих пятен. Роману приходилось постоянно держать себя в узде, и даже в самые страстные ночи мозг работал, на периферии отслеживая, одёргивая распалённое тело. И Женечка никогда не пытался завладеть Ромкиными тылами, поэтому к скользнувшему в проход пальцу приходилось заново привыкать. Впрочем, настырный палец перестал привлекать внимание, когда язык Евгения принялся за Ромин член. Толкаться в горячее горло, то и дело вибрирующие от рыка, оказалось невероятно приятно, а нашедшие наконец нужную железу шаловливые пальцы отправляли в мозг взрывающиеся фейерверки. Женя надавил, разводя ноги Романа шире, и резко толкнулся, въезжая в любовника до половины. Рома заорал и задёргался, мечась между желанием соскочить или принять поглубже растягивающий его член. Но Евгений выбора не давал. Лёгкие, пробные толчки становились всё глубже и сильнее, и Роман расслабился, отдаваясь несравнимому чувству наполненности. Хриплые низкие вздохи-стоны медведя вплёскивали в кипящую кровь дополнительную порцию лавы. Рома подмахивал, впивался пальцами в сильные плечи и тянул Женю на себя, целуя жадно и беспорядочно. А когда медведю надоело лизаться, он рывком перевернул любовника, уткнув носом в подушку, подцепив лапищей под бедра, не позволив распластаться. Евгений напористо, в едином яростном ритме таранил его задницу, и Ромке оставалось только стонать и пытаться ухватить глоток воздуха. Но когда до разрядки оказалось совсем близко, Евгений отстранился, укусил Рому за ягодицу и поднялся с постели. Уплывший в удовольствие Роман не мог понять, что происходит. Почему все вдруг прекратилось? Откуда эта холодная пустота и куда пропал восхитительный жар, омывающий всё тело? Рома так и лежал, оттопырив растраханную задницу, сипло часто вздыхая и силясь собрать мозги в кучку. — Ты чего? — смог-таки оглянуться Роман. Любовник скалой возвышался над постелью и, судя по тёмному шалому взгляду, мысленно продолжал трахать Рому. Женя медленно — скорее картинно — облизал губы, поманил пальцем, и Рома пополз. «Минет что ли хочет?» — подумал Роман, уже приоткрывая рот, но к действиям любовника оказался совершенно не готов. Евгений вздернул Рому вверх, смял ягодицы жадными пальцами и резко ворвался членом на всю длину. Роман мявкнул, до судороги стиснул бока Евгения ногами, а пальцы запустил в тёмные пряди волос. «Американские горки» выбивали из тела дух. Никогда прежде Роме не доводилось трахаться вот так, на весу, полностью доверяясь силе и властности любовника. Рома всхлипывал, терялся в ощущениях, в ударившей в голову эйфории и неотрывно смотрел на то, как с его члена, трущегося о пресс и грудь Евгения, срываются белёсые струйки.***
Утро. Тишина. Без четверти двенадцать. Дежавю. Рома жалостливо вздохнул, припоминая. Рус… Да, вчера приехал Руслан и они накидались. Видать, нехило так, раз… Сонное ворчание и огромная лапища, возникшая слева, беспардонно потянула Романа под бок спящему гризли. Или, скорее, панде. Не приснилось. И… дальше-то что? Приятная ломота, гуляющая по телу после ночных упражнений, перестала радовать. Мрачные мысли в голове Ромы легко нарисовали самую очевидную перспективу. Сейчас мишка очухается, неловко выберется из постели, и, пряча взгляд, вернётся в своё компьютерное логово, дабы вздыхать и трястись над «орешками» скачущей по верхним этажам «белочки». Глухое раздражение накатило, сдавило горло, напоминая Роману, что от случайного разового перепихона подташнивало ещё в начале третьего десятка лет. Совсем не те отношения, коих желали душа и сердце. Рядом завозились, и Рома стиснул зубы, готовясь с достоинством принять неизбежное и не опуститься до истерического мордобоя. — Вставать пора? — продрал один глаз Евгений. — Наверно. — У, угу, — пробурчал Женя и снова засопел. Но через тридцать секунд вдруг выдал: — А ты эклеры любишь? — Ненавижу. — Слава богу!***
Свою первую годовщину отношений Роман и Евгений решили отметить коротким отпуском и туром по стране. Выдвинуться собирались час назад как, но Рома закрутился с запаздывающей поставкой в ресторан и к выходу готов не был. Роман полоскался в ванной, Женя расслабленно лежал на диване, напрочь игнорируя окружающий мир и четвёртый звонок в дверь. — М-м, Жень, открой, — Рома высунулся из ванной, придерживая у подбородка руку, чтобы не закапать одежду зубной пастой. — Это Бартэль со сметами на подпись. Я сейчас. Евгений лениво поднялся и неспешно потопал к двери. — Роман, я всё осознал и каюсь! Евгения обдало волной приторного цветочного парфюма и напором пылкого темперамента. — Разлука — это как выдержка для хорошего коньяка. Насыщает букет, чарует послевкусием и оставляет в голове приятн-н… А ты кто?! Женечка наконец соизволил заметить, что распинается не перед тем. Он возмущенно тряхнул кудрями, вскинул блондинистую головушку и… слегка занервничал перед масштабами оппонента. Примчавшийся Роман зажимал рукой рот, чтобы не ржать откровенно, но всё равно похрюкивал, и снимал сей исторический момент на камеру смарта. Что не так-то просто было делать, ведь рука подрагивала от смеха, а габариты любимого закрывали весь дверной проём. — Евгений, — пробасил зависший над Женечкой медведь. — Что? — не понял Женечка, думая, что к нему обратились по имени. — Не «что». Кто. Ты спросил. Я Евгений, — терпеливо пояснил гризли. — К-к-как?.. — По паспорту! — рявкнул Женя, начиная раздражаться. — А ты что, этот? Как там?.. — он защёлкал пальцами, припоминая. — Упырёныш, — подсказал из-за спины Роман. — Точно! Так вот, — Евгений двинулся на Женечку, — запоминай, утырёныш. Место Жени рядом с Ромой занято. Тебе здесь ловить нечего. — Но-но-но?.. — отчаянно заблеял Женечка. — Почему? — Потому, — Роман обнял руку Евгения, и большая лапа тут же поймала в плен его ладонь, — что мой Евгений как Большой взрыв — вероятность с мизерным процентом на свершение. Случайность, последствия которой разворачивают новую, невероятную жизнь. И дверь захлопнулась перед носом обескураженного Женечки. — Неправильно набранный номер, — улыбнулся Рома возлюбленному. — Оказавшийся судьбой. Они так и записали контакты друг друга в телефонных книгах. Шифром «ННН», греющим душу и неизменно вызывающим улыбку. — Думаю, мы ещё часа два никуда не поедем, — заурчал Евгений, подхватив Романа под попу и целеустремлённо двигаясь к постели. — О, кстати! А ты в тот день купил лотерейку? — Нет, джек-пот у любви я уже выиграл.