это яблоко червиво.

— Ты ахуел? — Бумагин вновь пересчитывает те копейки, которые Глеб назвал его долей. — На большее не рассчитывай, бит хуйня полная, — усмехается и затягивает хвост туже. — Ты должен был говорить об этом раньше, блять. «Узы моба» — бэнгер и изначальная договорённость была 50/50, — он убирает прядь за ухо и садится на кресло. Это далеко не первый раз, когда Голубин объебал его с деньгами. После крайнего альбома Фараона, Панк получил 1/6 от суммы прибыли, но это ему считай повезло, Шуля получил в полтора раза меньше. — Не дам ни рублём больше, — и выходит из студии. — Пошёл ты! — Белый грустно вздыхает и прикрывает глаза. Раньше все было по-другому. Глеб ценил своих людей, их вклад в своё творчество, они действительно были одной дружной семьёй. Постепенно все начало меняться. Сначала он начал позволять себе грубые подколы, спустя некоторое время урезал зарплату, затем не давал ребятам словa, а потом и вовсе перестал платить. Панк скучает по тому времени когда они были настоящими друзьями. Курили один косяк на двоих в какой-то гостишке на окраине, играли в соньку и обсуждали все на свете, доверяли друг другу. Даня думает, что уйти стоило давно. Но как же его блять коробит, он так привык к этому человеку. Если бы был выбор, то он бы предпочёл остаться компанией ноунеймов, но близкими и родными людьми. Но вернуть ничего нельзя, поэтому он берет свой телефон и заливает в историю своё фото, с информацией об уходе из мёртвой династии. Звонок от Ноа не заставляет себя долго ждать: — Ты всё-таки решился? — его голос слегка дрожит. — Как видишь, — он слегка смеётся, дабы не расстроить собеседника. — Я с тобой, — пауза. — Уверен? Хуйня вопрос. Конечно уверен. Уверен с того самого момента, как общий паблик стал лично глебовским, а ребятам пришлось создавать новые. Он даже не спросил, просто переименовал сообщество, без предупреждения. Это был первый сигнальный огонечек в черепно-мозговой коробке Миши. И он бы давно ушёл, ведь отношения с Глебом уже долгое время не дружеские и даже не приятельские, но он просто не мог кинуть Бумагина на растерзание этой бесчувственной сволочи. У него в отличии от Даниила чувств никаких не осталось, такие подлые поступки напрочь отбили у Домбровского желание поддерживать общение. — Ещё спрашиваешь, — Даня чувствует как на том конце провода губы Ноа дрогнули в улыбке. — Я люблю тебя, — ответ о взаимности и гудки.

***

39 не помнит когда в последний раз Глеб говорил хоть о ком-то в позитивном ключе. Постоянные оскорбления и издевки летели во всех участников объединения. Дима тосковал. Он забыл когда они в последний раз говорили о чем-то с Голубиным. Если раньше Фаре были интересны дела и переживания своих коллег, то сейчас ему не похуй только на цифры на счёту после очередного концерта. Диму никто не подговаривает на уход. Ребята и после ухода общаются с ним, зависают в клубах и у кого-нибудь на квартире. Но 39 же красава, а поэтому терпеть отказывается тоже. Все ахуевают, а Глеб кидает ему в спину обидное «пидор».

***

Глеб явно не понимает, что проебывает всех своих друзей. Его самоцелью стал кэш в кармане, хотя раньше он пытался донести до толпы свои мысли и идеи, он был идолом. Прекрасным, понимающим, он вел своих слушателей, направлял их неокрепшие умы в нужное русло. Но популярность быстро ударила в голову и разрушила все, что так долго строили ребята из династии кирпичик за кирпичиком. Голубин не искал проблему в себе, он предпочитал считать, что его бывшие друзья предатели, хайпанувшие на его имени, даже не замечая, что друзьями они давно уже не были.

***

— Глеб, может другой инструментал попробовать? — робко начинает Слава. — Закрой рот и не лезь, — он отмахивается от Морти рукой. — Прекрати так со мной обращаться, — всхлипывая. — Без меня ты никто, захлопнись. Почему я должен прекратить? Благодаря мне ты стал известным, поэтому ты — моя собственность, — стоит ему договорить, как Михайлов схватив рюкзак выбегает из отеля и похуй, что через сорок минут концерт, он не возвращается. Слава любил Глеба больше всего. Так сильно, что прощал ему все. Измены, пьянки, издевательства и даже рукоприкладство. Он готов был на все, но терпеть сил уже не было. Синяки на теле саднили и ужасно мешали при катании на доске, одежда на его теле должна была быть длинной и мешковатой даже в тридцати градусную жару, дабы не палить состояние своего тела и не причинять себе лишний дискомфорт. Раньше Фара ухаживал за мелким, дарил подарки и давал советы. Он влюбил его в себя, да так, что ничего эту любовь порушить не могло. Слава думал, что это у них навечно, наивный ребёнок. Потом все чаще вместо комплиментов, он слышал плохие комментарии и получал удары. Все в династии знали о происходящем и миллион раз разговаривали с Глебом, а после своего ухода и вовсе умоляли уйти от этого абьюзера, но Михайлов любил слишком сильно и был непреклонен.

***

Когда Лил Морти не возвращается, то Глеб настораживается, даже после самых жестоких избиений малой был у его ног на следующий день. Прошла целая неделя. Глебу скучно и одиноко, он оглядывается и понимает, что рядом никого нет. Все его друзья ушли. У Славы в истории короткое «я ливанул с дд». Почему-то Фараон уверен, что ему стоит позвонить и Михайлов вернётся. — Можно приехать? — он еле воздерживается от вздоха. — Нет, — последнее что он слышит это смех Бумагина и Димы на фоне, а дальше гудки. Его глаза застилают слёзы и он впервые в жизни позволяет им пролиться. Боже, как же он проебался. Больно становится физически, он был таким отвратительным человеком, тем кем боялся стать на протяжении всей карьеры. Ему очень ебано. Он пересматривает старые фотки времён янг раши и дд, в груди неприятно колет и он улыбается сквозь слёзы. Какой же ты осёл, Глеб. У него под боком Максим, который пришёл относительно недавно, которому самому абсолютно похуй на Голубина, ему тоже нужны лишь деньги. Он позволяет себе проплакать в обнимку с бутылкой пару часов, после принимает душ, надевает свежую одежду и пишет какую-то хуйню по этому поводу в твиттер, а после отписывается от ребят в социальных сетях. Если уж быть уебаном, то до конца. Фотки почему-то не удаляет. И мне не нужны вершины, если там не будет всех моих друзей.