Nobody loves the light like the blind man

Чонгук приоткрывает дверь в спальню, ожидая встретить привычную тьму — обычное явление на этой неделе в связи с его поздним возвращением с работы. Правда, вместо темноты в проеме он все же замечает приглушенный свет одного из небольших ночников. Парень наконец входит и теперь может видеть кровать, Намджуна, лежащего на ней, и то, как кисти его, поддерживающие книгу, ослабевают, и та падает ему на лицо. А ведь книга тяжелая и толстая. Чонгук моментально скидывает рюкзак на пол и валится на кровать, взволнованный целостью лица своего парня. — Хен, ты не слишком сильно ушибся? Джун поспешно поднимает книгу, пытаясь переварить все произошедшее, и так же скоро садится ровнее. И теперь, когда книжка не скрывает ничего, Чонгук замечает усталое выражение лица старшего и полностью осознает, что только что случилось. — Нет, все в норме. Книга просто выскользнула из-за своей, мм… тяжести, — отвечает Намджун, и в голосе его Чон слышит легкую хрипоту. Также веки его опущены, а взгляд сонный и будто затуманенный. — Ты уверен, что она упала не из-за того, что ты уже практически спишь? — посмеивается Чонгук. — Да у меня сна ни в одном глазу, — отвечает возмущенно тот. — Ты едва ли держишь глаза открытыми, Джун-хен, — младший говорит это, в очередной раз замечая, как с каждой секундой взгляд Намджуна становится все тяжелее и утомленнее, находя это к тому же и крайне очаровательным, — Просто прими это. — Я не стану ничего принимать, потому что я бодр как никогда, — чеканит он каждое слово, принимая глубоко задумчивое выражение лица и вновь погружаясь в книгу. Зная своего упрямца, Чонгук решает попробовать зайти с другого угла, потягивается устало и имитирует зевок. — Ох, этот денёк выдался тяжелым. Я ужасно устал и теперь хочу только крепкого сна и обнимашек, — с этими словами он подбирает свою пижаму и начинает неторопливо раздеваться. Намджун только хмыкает и ничего не отвечает; лишь продолжает читать, изо всех сил борясь с дремотой. Младший в это время заканчивает переодевания и ложится рядышком с Кимом, рассчитывая, что он сейчас отложит книгу на прикроватный столик и пойдет спать. Но Джун ничего не отложил, никуда не пошёл. — Давай же, хен! Обнимашки, — Чонгук надувает губы, зная, что старший не в силах сопротивляться этому, и пробует играть нечестно, лишь бы его перестали игнорировать и послушались. — Сейчас, Гуки, сейчас. Дай только дочитаю эту главу. Увы, Гук знает, каким порой упрямым и непреклонным может быть Джун, если сильно того хочет. И ему очень повезло, что подобное поведение тонсен находит милым. — Утром от тебя глава никуда не денется, ты можешь прочесть ее завтра, — возражает младший, качая головой, — И ты, между прочим, уже сто раз перечитывал как эту главу, так и всю книгу в целом. Почему так важно дочитать её именно сейчас, если ты от корки до корки знаешь весь сюжет со всеми мельчайшими деталями? — Тебе не понять, это моя любимая часть, — парирует тот, покусывая нижнюю губу. И от столь забавного вида Чонгуку хочется сдаться и зацеловать все его лицо. А потом бросает взгляд на заголовок. “Отверженные”. Ему даже читать не нужно это произведение, чтобы уловить суть, — достаточно взглянуть на обложку. Это любимая книга Намджуна, которую он перечитывает едва ли не постоянно. Поэтому, конечно, Чонгук уже более чем знаком с ней. И он понятия не имеет, как Джун может возвращаться к ней из года в год, если та просто огромна. Хотя, стоит признать, что ответ лежит на поверхности: последний ещё с первого прочтения воспылал любовью к этому произведению. Да так, что Чонгук и сам почти захотел прочесть его. Почти, потому что желание его угасало буквально сразу, стоило вспомнить только, что на историю приходится свыше тысячи страниц. — Но завтра она все также будет твоей любимой. — Нет, мне нужно прочесть ее сейчас, потому что скоро будет очень грустный момент. А грусть идеально подходит для ночи, — возражает Намджун, для пущего убеждения пару раз кивнув и нахмурившись. — Как знаешь, — Чонгук пожимает плечами и опирается на локти, подбираясь ближе к хену, чтобы поцеловать его в щеку, после чего возвращается на своё место. Он решает отказаться от своей идеи, потому как прекрасно знает Намджуна и то, что он ни в какую не станет закрывать эту дурацкую книжку, пока не дочитает нужную часть. Гуку приходится только кутаться в одеяло и украдкой следить за парнем. Не проходит и минуты, как глаза последнего снова начинают устало слипаться, а книга медленно, но верно выскальзывает из его рук. Чонгуку приходится прикрыть рот ладонью, чтобы сдержать смешок от умиления и забавности всей ситуации. Он тихонько меняет положение на сидячее и старается как можно осторожнее поднять с колен старшего книгу, дабы не потревожить его сон. В голове юноши уже созрел план, следуя которому, он должен сначала убрать книжку из поля зрения Намджуна, а затем убедить наконец лечь спать. Однако, только он коснулся той, как Джун моментально раскрыл глаза и схватил чонгуков кулак, заставляя замереть на месте. — Что ты делаешь? — Ты заснул, хен. Опять, — Чонгуку приходится напрячься, чтобы не захихикать. На пару секунд Намджун всерьёз задумывается, принимая наконец правоту тонсена, но в то же время пытаясь перебороть отчаянное желание закончить главу (или только одну сцену, не суть), а по итогу он выглядит так многострадально, будто наступил на щеночка. И в этот момент в голову Чона приходит поистине гениальная идея. — Хен, давай я почитаю тебе? Ты такой уставший, так что это отличная возможность для тебя отдохнуть и закончить нужную часть, — он шепчет это тем самым нежным и мягоньким голосом, от которого Джун всегда таял, надеясь, что растает и сейчас, — что скажешь? Старший на секунду погружается в еще более тяжелые раздумья, но в конечном итоге согласно кивает. — Хорошо. Только… ты не боишься спойлеров? — Нет, все в порядке, — по правде говоря, Чонгук даже не собирается читать этот кусок кирпича, именуемый книгой. Но Намджуну об этом знать не надо, а то непременно расстроится. Джун было собирается передать книгу ему, но вдруг замирает как от внезапно пришедшей в голову важной мысли. — Этот момент... довольно грустный. А ты не любишь подобные вещи. — Не волнуйся, я смогу перенести это, — уверенно возражает Гук, хотя в душе он настроен не так решительно. Печальные истории и правда заставляют его сильно грустить, но если сейчас не перетерпеть, то Намджун не ляжет спать никогда. — Ну же, укладывайся поудобнее, сейчас все начнется. Намджун с усмешкой опускает голову на подушку и натягивает одеяло повыше, чтобы ощутить все тепло последнего, а затем прикрывает глаза и издает тихий вздох, после которого Чонгук едва одернул себя, чтобы не полезть с поцелуями умиления к старшему. И он бы и правда полез без раздумий, если бы не куда более сильное желание уложить этого упрямца спать, пока не начало светать. — Готов? — Более чем, — послышался хриплый голос сбоку, после которого юноша убедился, что тот уже действительно клюет носом. — Тогда приступим. Глава XIII. Проблески надежды гаснут. — читает, невольно понижая свой голос и тем самым позволяя Намджуну уснуть ещё быстрее. “В хаосе чувств и страстей, волновавших защитников баррикады, было всего понемногу: смелость, молодость, гордость, энтузиазм, идеалы, убежденность, горячность, азарт, - а главное, лучи надежды.” Чонгук практически не понимает смысла прочитанного, потому как не знает ни сюжета в целом, ни контекста, ни сути этой главы, но он начинает осознавать, чем Гюго так увлек Джуна. Старший без ума от размышлений на философские вопросы и проблемы бытия, а потому постоянно читает подобную литературу или смотрит документальные фильмы. В прочем, Гуку очень даже нравится слушать его обо всем этом, потому что новая информация часто оказывается на редкость занимательной. И ещё стоит отметить, что для Чона Намджун наиболее прекрасен в моменты, когда делится с особой горячностью чем-то и впрямь завораживающим. А потому, да, Чонгук обожает слушать своего парня именно по этим причинам. Он продолжает чтение и ловит себя на мысли, что с каждым новым абзацем все больше увлекается историей. Пожалуй, эта книга не такая скучная, как ему казалось вначале. — Ого, а Анжольрас классный. Он сильно напоминает мне тебя, хен, — Чонгук ничего не может поделать с тем, как много сходств он находит между этими двумя. И поэтому уже обнаруживает для себя любимого героя книги. Намджун слегка улыбается, не открывая глаз, и поглаживает ногу младшего. — А ты ещё лучше, Гуки. Юноша вот совсем не согласен с этим, но все же не говорит ничего, боясь нарушить почти спящее состояние своего парня. Парня, которого Чонгук считает наикрутейшим человеком из всех, кого когда-либо только встречал, и ничто не изменит его мнения. И это факт. Тем временем он не отрывается от чтения ни на секунду, лишь искоса наблюдая за Джуном в перерывах между абзацами, замечая также, что дыхание последнего становится все более тихим и расслабленным. И потому Чон продолжает читать, чтобы всецело усыпить того. В какой-то момент сбоку слышится едва слышное похрапывание — сигнал, что можно убрать книгу на место и лечь спать. Но тут уже другая беда: Чонгук осознал, что история так интересна, что желание дойти до ее конца выше назойливой сонливости. И теперь он читает уже про себя, убедившись, что его парень спит как младенец и, возможно, видит десятый сон. Чем дальше, глубже заходит Чонгук, тем сильнее на него накатывает смертельная усталость, а вместе с тем и большее внимание к сюжету. Да, он не понимает некоторые моменты, не знает ни персонажей, ни то, что стоит за ними, и лишь некоторые слова кажутся смутно знакомыми (наверное, мог слышать их от Намджуна), но, увы, значений их он знать не знает. Придется все непременно расспросить завтра утром. По достижению Гуком последних глав он понимает, почему хен назвал эту часть грустной и почему Чонгуку она не понравилась бы. Но парень упорно продолжает читать, временами смахивая с глаз слезинки и изо всех сил игнорируя сдавивший все нутро ком в горле. А на главе, где два героя встречаются лицом к лицу со своей судьбой, он не выдерживает. Начинает плакать в голос, всхлипывает и хрипло ловит ртом воздух. И раз он все же заплакал, то сам теперь успокоиться не в силах. Чонгук пытается заглушить свой плач, прикрыв рот ладошками, но не очень успешно, ведь буквально сразу же Намджун просыпается и переводит хмуро-неопределенный взгляд на первого. И только поняв, что случилось, он быстро поднимается и обхватывает чонгуково лицо ладонями. — Что с тобой, Гуки? — Ким взволнованно осматривается, пытаясь найти причину слез тонсена. — Он-ни встретили смерть, держась за руки, — удаётся ему выдавить из себя, прерываясь на всхлипы и попытки вытереть глаза. Намджун буквально меняется в лице и понимающе притягивает лицо Чонгука ближе к себе, чтобы поцеловать в лоб. — Да, детка, я знаю. Прости, это правда очень грустно для тебя. Парень активно кивает и обнимает Намджуна, пряча лицо в его шее и позволяя слезам катиться по щекам дальше, в то время как старший заботливо и методично проводит ладонью по его спине и дарит поцелуи. — Я не хочу, чтобы они умирали, — едва слышно пищит Чонгук. От плача Чон уже начинает икать, мечтая в сию же секунду провалиться под землю, потому как этот момент становится самым постыдным в его жизни. Но, увы, ничего изменить он не в силах. — Я тоже, но тут ничего не попишешь. Это всего лишь рассказ, все хорошо, — увещевает Намджун, с насмешливой улыбкой прижимая Гука ещё крепче к себе. — И я все еще очень этого не хочу, — скулит он, словно рассчитывает, что от этого прочитанное обязательно изменится. Джун не перестаёт утешать младшего, пока тот точно не успокаивается. После он усердно внимательно осматривает лицо Чонгука, замечая, что дыхание тонсена наконец пришло в норму, и нежно вытирает большими пальцами слезинки с его щек. — Мне так жаль, что я заставил тебя это читать. Прости, — с искренним сожалением вздыхает он, на что юноша только пожимает плечами. — Если честно, несмотря на такой конец, история мне понравилась. Можешь как-нибудь рассказать обо всем этом больше, пожалуйста? — С радостью, — улыбается Намджун, — Знаешь, у этой книги есть еще и экранизация, что-то вроде мюзикла. Тебе должно понравиться, я уверен. И, если хочешь, мы могли бы посмотреть ее на выходных. — Хочу, — Чонгук охотно кивает с счастливой улыбкой, радуясь идее хена. — Ты можешь даже спеть мне пару песен оттуда, — мурлычет он, слегка ущипнув Чона. Гук во внезапном смущении снова прячет своё лицо в шее Намджуна. Он знает, что умеет петь, а Джун любит его голос, но все равно дико стесняется, когда старший просит о подобном. — А вообще нам давно пора спать, — добавил он. — Да. То же самое я говорил около получаса назад, — немного дразнится юноша, чувствуя изможденность после недавнего плача. — Что ж, твоя правда, — Намджун сдаётся. Вновь кротко целует первого, но уже в губы, а после не минуя и кончик носа. Затем они оба устраиваются под одеялом, и Чонгук быстро сворачивается в комочек, позволяя теперь Киму приобнять его со спины и уткнуться носом в макушку. — Кстати, ты очень хорошо читаешь вслух, мне правда понравилось. Я бы хотел, чтобы ты почитал мне ещё как-нибудь. И, пожалуй, что-то более позитивное. — С удовольствием, хен! Я готов тебе почитать в любое время — только попроси, — отвечает он, сонно почесывая руку. После этого комната наполняется тишиной, прерываемой разве что шумом моторов машин или чьей-то ненавязчивой болтовней. Чонгук уже почти полностью погружается в царство морфея, как вдруг вспоминает какой-то важный вопрос, не требующий отлагательств. — Хей, ты спишь? — шепчет, боясь разбудить парня, если тот все же успел уснуть. — Да, но совсем недолго. — Меня очень волнует кое-что, связанное с книгой. Можно спросить? — Намджун кивает в разрешении продолжить, — Последняя глава, что я успел прочесть, называется “Голодный Орест и пьяный Пилад”. Кто они? Какие-то другие герои? Просто в прошлых частях я их ни разу не встречал. — Это два мифологических существа, которые известны, как романтическая пара. В книге автор сравнивает их с героями. По сути, он так делает несколько раз. — О, — до Чонгука что-то доходит, — то есть, в книге двое из них были- — Да, любовниками, — прерывает его Намджун, — и я буду поддерживать их до своего последнего вдоха. Чон невольно улыбнулся, дивясь тому, как умудрился обрести столь чудесного парня. — Сладких снов, Намджун-хен. — И тебе, Чонгуки, — Джун оставляет мягкий поцелуй на выпирающих косточках позвоночника младшего, прежде чем окончательно лечь спать.

***

В конечном итоге чонгуково чтение вслух перед сном перерастает в привычку, но в этом нет ничего плохого. Чонгуку ужасно нравится то, с каким интересом на него смотрит Намджун, пока тот читает. Спустя пару дней они смотрят и фильм тоже. А любимым героем Чонгука так и остается Анжольрас.