***
На следующий день Чонгук ни капли не удивляется, видя на коленях своего босса мальчишку с слишком смазливым личиком. Тот с большим энтузиазмом вылизывает рот Юнги и постоянно, якобы случайно, спускается руками к ширинке темных брюк. По лицу Мина читается вся скука и усталость этого мира, даже когда на телефон приходит уведомление о перечислении двух миллиардов на карточку. — Что ты узнал? — Он сам мне все рассказал. Мин замирает, ошарашенный этой информацией. Юнги четко дал понять, что хочет, чтобы Чонгук, его лучший приемник, именно проследил за Пак Чимином. Никто не должен был знать об этом, тем более объект слежки. Юнги уверен, что Чонгук никогда бы не нарушил поручений своего босса, к тому же он лучший из лучших в деле незаметной слежки. Мужчина уже через секунду возвращает себе безразличный вид, отталкивая мальчишку со своих колен. — Что это значит? Чонгук вновь опускает голову, почесывая затылок. Уголки его губ опущены, а взгляд не отрывается от собственных ботинок. Парень отходит в сторону, пропуская очередную игрушку Мина и чуть топчется на месте, прежде чем сказать: — Когда я находился рядом с его местом укрытия, он сам вышел ко мне. Без оружия и, кажется, в пижамных шортах. Помощник поднял голову и Юнги увидел его восторженный взгляд. Конечно, его лицо все еще выражало вину за то, что его раскрыли. Но в глазах горело восхищение. Мин знал, что это восхищение, потому что именно так младший смотрит на него. Смесь из уважения и восторга. Люди смотрят так на своих кумиров. И это несомненно злит Юнги, потому что его подчиненные не должны смотреть так на его конкурентов. Его подчиненные должны смотреть так только на своего босса. — Он знал, что я слежу за ним. Он сказал, что ждет вас. Вся эта ситуация определенно нравится Юнги. С ним часто пытаются играть, но мало у кого получается придумать достойные правила. Но этот мальчик… ох, этот мальчик еще не раскрыл правил, но уже затянул Мина в игру. Мужчина ставит локти на стол, опираясь головой на руки, и прячет свою улыбку в ладонях. — Ну, раз уж он ждет…***
Чонгук говорил, что Чимин имеет привычку открывать ворота своим гостям лично, еще и в пижамных шортах, но он не уточнил, насколько они короткие. Еще он не уточнил, насколько прекрасен этот мальчик. Он из того типа людей, которых определенно не встретишь среди наркобаронов. Его взгляд кажется невинным под прядями светлых волос, но если спуститься взглядом ниже, точно на его открытые ножки, можно отдать половину имущества, чтобы получить его, а вторую — отдать в его нежные ручки. Хочется называть каждую часть его тело в уменьшительно-ласкательном и гладить по голове за каждое действие, даже за убийство. Особенно, за убийство. Юнги ослабляет узел на черном галстуке, чтобы вдохнуть немного кислорода. Он и не замечал, как душно было в машине все время дороги. Чонгук, сидя на месте водителя, останавливает машину и ждет, пока Пак мать его Чимин откроет ворота. Тот ходит, как по подиуму, точно представляется, и исчезает за дверями двухэтажного дома. Чон завозит машину во двор, где стоит мужчина, указывающий рукой за здание. Машина едет по направлению руки, оказываясь на просторной стоянке. Чонгук паркуется и выходит из машины, вновь натыкаясь на того мужчину. Первое, что видит Мин, когда выходит из машины, это Чонгук, который явно пялится и удивленный парень, который встретил их. Поправив пиджак, Юнги подходит ближе. Чон тут же приходит в себя, но продолжает бросать частые взгляды на парня, пока тот обращается к Мину: — Пройдемте. Дом выглядит, как обычная дача, но если зайти внутрь, можно встретить много людей с хмурым видом и пакетами в руках. У большинства расширены зрачки и руки дрожат, а если подойти к ним слишком близко, тут же пакеты за спину прячут и слова дерзкие прямо в лицо бросают вместе с плевками. На диванах лежат тела, которые людьми уже и назвать нельзя. Остальные спотыкаются об их конечности и матерятся. В воздухе витает дым и запах свежего косяка, будто его прям под носом сворачивают и тут же закуривают. Но стоит им зайти на второй этаж, все тут же меняется, будто они перенеслись в высшее общество. Длинные коридоры и картины на стенах, а главное — никого нет. Ни одного накуренного работника. Туфли Юнги стучат о начищенный паркет, а легкие наконец получают чистый кислород. Рядом идет Чонгук, не отрывая взгляда от затылка проводника, и пальцы на руках заламывает. Волнуется. Мужчина поворачивается лицом к гостям, когда они достигают единственной темной двери на этаже. Он стучит костяшками руки о деревянную поверхность перед тем, как открыть дверь. Пропускает внутрь Юнги и закрывает, когда Чонгук собирается сделать первый шаг в кабинет. Переговоры ведутся без помощников, тем самым пытаясь имитировать доверие. Чимин сидит в кресле, закинув ноги на лакированный стол. Его пижамные шорты натянуты так, что видно контур оружия в правом кармане. Он читает что-то на листе бумаги, развалившись на кресле, после чего комкает, видимо, договор и выбрасывает его за спину. Пак уже потянулся за вторым листом, когда Юнги прокашлялся, приковывая к себе внимание. — Юнги-я, я ждал тебя. Мин подходит ближе к столу, опираясь одной рукой о лакированную поверхность, а второй — касается ноги Чимина. Чуть поглаживая, он снимает их со стола и садится на стул напротив. Вытягивает ноги, принимая удобную позу, которая явно не подходит для переговоров, но Пак не против. За спиной Чимина находится окно, отчего закатное солнце освещает его фигуру. На подоконнике растет Красный Ликорис, цветки которого полностью раскрыты. По легенде это растение цветет перед ураганом, люди выращивают его, как предупреждение. Почему-то думается, что у Чимина это предупреждение цветет всегда, реагируя на хозяина, как на климатическую катастрофу. Юнги переводит взгляд чуть вправо, натыкаясь на красный кожаный диван. На секунду в его голове пролетает мысль о мокром и нуждающимся Чимине на красном фоне. Но внимание притягивает букет цветов, который поставлен не в вазу, а в банку из-под колы. На журнальном столике рядом с розами лежит письмо. С расстояния, на котором сидит Мин, не видно, что там написано, но частые сердечки красной ручкой и чей-то номер разглядеть возможно. — Предпочитаю уважительную форму обращения… Чимин придвигается ближе, опираясь руками о лакированную поверхность, и голову чуть вправо наклоняет. Улыбается уголками губ, когда стопами ног натыкается на колени Мина. Немного двигает ими, после чего подгибает ноги под себя. — Ну, Юнни, не будь букой. Мин резко поднимается на ноги, тоже опираясь о стол, и придвигается ближе к Чимину. Их лица находятся чертовски близко, глаза метаются из стороны в сторону, пытаясь сфокусироваться. Юнги понижает голос на одну октаву и, чуть рыкнув, произносит: — Мне больше нравится, когда меня называют папочкой. Мин не сдвигается с места, глазами ловя реакцию младшего. А тот ухмыляется, губы языком смачивает и зубами прикусывает чертову штангу в языке. В голове Юнги тут же формируется образ собеседника: «Пак Чимин — сладкая булочка с взрывоопасной начинкой и проколотым языком.» — Многообещающе. Удовлетворенный реакцией, Мин садится обратно. Чимин инстинктивно чуть тянется за чужим лицом, но после тоже облокачивается о спинку кресла. Пак ведет себя вальяжно, впрочем, такое поведение привычно в их обществе. Особенно, если за твоими плечами солнце и наркоимперия. По словам Чонгука, Чимин разыскивается в пяти штатах. Он считается одним из самых опасных преступников, но люди все равно ходят к нему за добавкой. Он никогда и никому не говорит, где находятся точки продажи, потому что это просто не нужно. Покупатели сами находят. Дурь, которую он производит называют Голубым наслаждением, конечно, звучит двусмысленно, но Чимин говорит, что «У меня лучшая дурь и даже если ты назовешь ее пиздой, она не перестанет быть лучшей. Возможно, даже станет лучше.» — Ну что ж, перейдем к менее интересным вещам… Один из самых ненадежных методов защиты — это устный договор. Обозначаются границы и условности, пожимаются руки и расходятся. Люди всегда недооценивали такой способ и если быть честным, Юнги тоже. Официальные договоры нарушались в арифметической прогрессии, а устные — в геометрической. Но Юнги хочет, чтобы этот мальчишка точно нарушил их договор. Юнги хочет, чтобы Чимин провинился.***
— Как все прошло? Чонгук встречает Мина у машины. Рядом стоит тот самый проводник, имя которого Ким Тэхен. Юнги слышал о нем, как о отличном снайпере. Мало, кто знает его в лицо, лишь имя и псевдоним. «Легкая пятидесятка», в честь марки его винтовки. Barrett M82. Американская самозарядная крупнокалиберная снайперская винтовка, применяется как оружие против вражеской пехоты. И черт знает, где он достал военное оружие. — Мы поделили Сеул. — Что? Мин садится в машину, громко хлопая дверью. Чонгук что-то шепчет Тэхену, проводя рукой по бедру, и прыгает на водительское сидение. Ким указывает рукой на выезд и подмигивает младшему. — Ты знаешь, что я не люблю повторяться. Они выезжают за пределы двора и в зеркало заднего вида Юнги замечает Чимина. Тот вновь лично закрывает ворота, переговариваясь со своим помощником. Тэхен смеется и голову назад откидывает, а потом переводит взгляд на уезжающую машину. Мин боковым зрением видит легкую улыбку на губах своего помощника, подмечая горящие глаза и расправленные плечи. — Да, я знаю, а еще я знаю, что ты не любишь делиться. Юнги ухмыляется на эти слова, выпячивая грудь вперед в самовлюбленной манере. Он построил свою карьеру сам. Он сам создал самую опасную преступную организацию. И он сам будет владеть ею. У него есть точки по всей Кореи, связи в полиции и мафия, которая поставляет ему товар. — Что случится, если я поделюсь маленьким кусочком Сеула со сладким мальчиком? — Он залезет к тебе в штаны, а потом — под кожу.***
Хочешь стать копом — будь лучшим.
Хочешь стать мафиози — будь лучшим.
Чтобы хорошо вести бизнес, особенно, если он связан с наркотиками, нужно всегда быть в центре событий. Даже самая незначительная новость может значить многое. Вопрос лишь в том, где подслушать сплетни. Юнги не нашел, где это сделать, поэтому сам построил такое место. Клуб под названием «Columbia», в честь самой жестокой страны мира, открыт с начала карьеры Юнги. Тогда его еще никто не знал, но уже спустя год клуб был заполнен. Здесь можно завести новые знакомства, как деловые, так и не очень. Также здесь можно заключить договор при свидетелях и поплатиться за его нарушение. Мин не любит встревать в такие разборки, интереснее наблюдать с отдаленного места. Он обычно сидит в личной vip-комнате с красивой девицей на коленях и мальчиком-официантом, который слишком низко наклоняется, когда приносит Мину выпивку. Если появится что-то важное, Чонгук тут же окажется в комнате без стука и предупреждения, чтобы все рассказать. Точно, как сейчас он заходит с легкой улыбкой и растрепанными волосами: — Господин Мин, ваш официант ворует вашу еду. Мальчик тут же роняет поднос, разливая алкоголь по напольному покрытию. Поворачивается на сто восемьдесят градусов и срывается на бег. Это могло бы сработать, если не бы не Чонгук, все это время стоявший у входа. Его крепкие руки окольцовывают плечи официанта и обратно поворачивают к боссу. Мин уже поднялся с дивана и, чуть ухмыляясь, сказал: — Свяжи ему руки и ноги. Вы можете назвать Юнги психом или маньяком, он позволит вам это. Но нет никакой гарантии, что после этого вы не окажитесь в его бассейне, захлебываясь водой. Вы можете извиняться и падать к его ногам, как это делает официант. Вы можете выплевывать ту еду, которую украли, но Чонгук продолжит пихать ее в вашу глотку. Вы можете барахтаться в воде, как тонущее животное, но, всплывая, вы будете видеть лишь ухмыляющееся лицо Мина. Это то, что позволило ему подняться над другими. Его беспощадный способ защиты — убийство. Официант ворует бутерброды с икрой и должен ли наркобарон с миллиардами наличкой в карманах реагировать на такой пустяк? Но Юнги саморучно столкнул его в воду. Это было предупреждение для всех. Это было послание, действие, которое так и кричало «Вот, что случится, если ты украдешь у меня. Вот, что случится, если ты вздумаешь играть со мной» Люди вокруг смотрят на Юнги с уважением и страхом. Так, как дети смотрят на своих отцов. И плевать, что некоторые мужчины на десять лет старше, Мин — на десять лет коварнее. Под аплодисменты Юнги выходит из здания, оставляя управление на Чонгука. Мин, конечно, любит внимание, но покурить он любит больше. Недавно прошел дождь, так что стена еще мокрая, но Юнги все равно опирается на нее спиной. Скрещивает руки на груди, отчего его пиджак чуть задирается. и закуривает. Он выпускает дым изо рта и носа одновременно, создавая красивые потоки дыма в воздухе. Когда сплошные ручьи мутного дыма надоедают, Мин выпускает серые кольца, которые пролетают через друг друга. Запах сигарет смешивается с сыростью и заполняет легкие Юнги, отчего тот улыбается. — Пожалуйста не надо, Чимин-щи! Я прошу вас, умоляю! Этого больше не повторится! Тэхен-щи, пожалуйста!