***
Колонелло был военным, у него присутствовали такие качества как честь и достоинство, на чем Шахматноголовый и сыграл, вынудив его участвовать. Колонелло тоже был полной противоположностью стереотипам о дождевых мафиози. Обычно дождевики были спокойными, добрыми, желали всем «дружбы и жвачки». Колонелло был взрывным, легко поддающимся на провокации. Таких людей обычно называли «за любой кипиш». Колонелло, в принципе, и не был против. Он как представит, что мог бы быть таким же слабовольным и мирным, так его всего передергивает. Он потому и подался в военные, что не хотел сидеть на месте — ему подавай возможность показать себя, возможность помочь и спасти кого-то в горячих точках, возможность нести справедливость в мир. И несмотря на это подраться он любил, как и ссориться и поддевать других. Но это все в обычные дни, не занятые важными для него вещами. Конечно же, когда к нему пришел шаман и сказал, что мир в опасности, тот моментально согласился помочь, даже если для этого ему придется пожертвовать собой. Он был, пожалуй, единственным кроме самого шамана и предсказательницы, кто знал про план и был на него согласен. Его негласным девизом было «В лепешку расшибись, но спаси других и вознеси справедливость». Возможно, кто-то скажет, что он просто прикрывается подобными лозунгами чтобы подраться и трагически, как герой, умереть. И только Шахматноголовый знал, что тот на самом деле был самым чистым дождем, которого видал этот мир. Чистым помыслами, хотя и пламя его было чистейшим, с этим не поспорить, даже не смотря на странное понятие веселья.***
Верде был ученым, и просто ужасным социофобом, будто он обладал атрибутом облака, а не грозы. Ему было плевать на всяких там плебеев, его интересовали лишь эксперименты. Обычно пламенники с его атрибутом были почти настолько же взрывными, как и с атрибутом урагана — защищали семью всеми своими силами, всем своим нутром. Верде не повезло — его родители погибли в автокатастрофе когда ему было десять лет, а после он и сам не захотел заводить эту семью, боясь снова потерять. И только взрослея, он понял, каковы люди на самом деле и что таким не то что доверять нельзя, а что они даже защиты не достойны. Так зеленоволосый и погрузился в учебу, где его заинтересовала химия, биология и анатомия. Потакая своим увлечениям, он попал в мафию, да так от туда и не вылез до сих пор. Да и не вылезет уже, разве что только вперед ногами. Принял задание Шахматноголового он потому, что тот соблазнил его образцом Пламени Мрака, которым обладают Вендиче. Узнать, откуда у них это пламя, очень хотелось, а вишенкой на торте должно было стать объяснение шамана, как вообще появилось это Пламя Мрака. Негласным девизом по жизни Верде было «Чем больше знаешь, тем больше хочется знать и меньше спать». Он практически всегда следовал ему, пока не валился с ног от усталости и не отрубался, еле доползая до дивана.***
Скалл был хитрым, как он сам себе признавался. Скалл знал о мафии только самое необходимое — так, чтобы не попасть в нее. Учитель научил его всему. Буквально. Он учил его писать, читать, когда подобрал пятилетнего ребенка на улице. После он учил его тому, что ему могло пригодиться — как вести себя, как скрывать свое чистое Пламя Облака, как метать ножи и ходить по канату. Он безмерно уважал своего мастера, почти отца, но когда в шестнадцать лет его заинтересовали мотоциклы, то он, с тяжелым сердцем, решил бросить цирк. Мастер его в этом поддержал, сказав, что «нечего такому молодому бродяжничать со стариками», и отпустил в одиночное плаванье — навыки для выживания он ему привил, остальное за ним. И Скалл не подвел наставника, став всего за пару лет невероятно популярным мотогонщиком. Его имя знали все в этой индустрии, им восхищались, его презрительно называли «бессмертным Скаллом», говоря, что когда-нибудь он свернет себе шею на этих гонках. Но прозвище это было под стать ему — Скалла везде будто преследовала удача, где бы он ни был и что бы не происходило. А еще Скалл скрывался. Скрывался он не только от мафии, но и от людей: от друзей и от самого себя. На людях он всегда был веселым заводилой, этаким придурковатым простачком. Обычно Облака — бездушные, безэмоциональные социопаты. Скалл же обычным не был. Когда он был один, Скалл срывал живую маску с лица и потакал своим желаниям — плакал, искренне смеялся и грустил над фильмом, позволяя себе быть собой, а не тем, кто ничего не знает и не подозревает. Для того, чтобы выжить. Чтобы его не втянули туда, куда он быть втянутым никак не хочет — он доволен своей жизнью и даже счастлив. Девизом, который он себе каждый день и каждый трудный момент повторял, было: «Маска нужна для хорошего будущего». Он твердил себе эти слова, когда срывал злость на ни в чем не повинной подушке, когда поливал эту же подушку слезами, от того, что его Наставник, Отец, Мастер, умер. Что ж... Маску он больше ни при ком не снимет. У него есть только он сам. «Помни, маска — для будущего.» «Для будущего обычного гражданского.» На предложение Шахматноголового он согласился из скуки — что-то подсказывало ему, что если он согласится, то будущее для него окрасится в самые яркие оттенки.***
Реборн... Это был, вообще-то, псевдоним, но кого это волнует? Он и сам привык называть себя так, отчего его собственное имя слышится ему чужим, непривычным, не его. Ренато. Ужасное имя, по его мнению.***
Фонг был по истине спокойным человеком. Многие подозревают, но никто точно не знает, какие усилия он для этого прилагал. Обычно Ураганы — бешеные, яркие, активные, буйные. У них словно пропеллер в попе, настолько они заводилы. Фонг, как уже говорилось, был полной противоположностью этим чертам. Его девизом было «Нет эмоций — есть покой». Так как если он перестанет контролировать себя и свои эмоции, то взорвет все к чертям. Не будет больше красивой клумбы, вон того высокого и крепкого дерева, участка земли, на которой находился он в тот момент. Не будет и его врагов, и друзей, и его самого. Пламя Урагана уничтожает все, кроме своего неба. К сожалению. Поэтому Фонг с детства тренировался в успокоении себя, в сдерживании любых чувств, служащих катализатором для вспышки. Так он и вырос спокойным и уравновешенным Ураганом, этакой аномалией. Задание Шахматноголового он принял потому, что надеялся, что его временное нахождение с сильнейшими из своих атрибутов принесет пользу и уравновесит его чистое Пламя Урагана. Поможет и поддержит.***
Что можно сказать про Луче? Она все знала, вот и все. Она знала будущее свое, своих будущих соратников и коллег по несчастью. С большой силой приходит ответственность, сказал кто-то важный когда-то. И это так, понимала Луче. Но, к сожалению, свою ношу она еле выдерживала. Ее дочь, да, она выдержит, а вот она сама... Небеса должны быть добрыми, всепрощающими, понимающими. Она была такой когда-то. Сейчас же Луче — лишь кукла. Не сломанная, но со стеклянными , пустыми, глазами. Что-то в ней сломалось, когда она впервые увидела погибель мира. Увидела, как зарождается жизнь на земле, как шаманы еще оберегали людей, всячески помогая. А потом шаманы умерли и мир тоже умер. В живых остался лишь Кавахира, шаман атрибута Облака. Он за довольно короткое время, — что для шамана пару десятков миллионов или миллиардов лет? — увеличил население земли. Луче видела и как развивались технологии, как люди уничтожали ресурсы земли, далеко не бесконечные, между прочим. Как земля настолько нагрелась, что озера и моря, океаны, иссушились, и земля стала сплошной грячей пустыней. Как умирали люди, наследие шаманов, как погибала их планета, их дом. Апокалипсис настал ожидаемо, но от этого последствия были не менее разрушительными и пугающими. Луче просыпалась каждую ночь от кошмаров. То, что когда-то было людьми, стало жестоким зверьем, что за еду убьет кого угодно. Рыдая взахлеб на плече своего верного помощника и любимого по совместительству, Луче уже знала, как предотвратить катастрофу. Просто надо поддерживать равновесие, вот и все. Три-ни-сэтте. Всего три слова, но какие. Скорбь по возможностям. Горе, что семья и родные люди умрут, а ты все также останешься ребенком. Разочарование, что теперь многое недоступно. Шок и апатия — мир перевернулся вверх дном. Надежда, что миру поможет эта жертва. Злость, что он — ребенок. Исследовательский интерес и чуточку разочарованности. И наконец, обреченность и облегчение. «Совсем скоро... совсем скоро я освобожусь....» Это было мечтой, но стало девизом, что женщина повторяла себе из разу в раз, заставляя себя нежно улыбаться.