Часть 1
25 октября 2019 г. в 21:26
— Ты снова опоздал.
Настенные часы неравномерно постукивают по нервам; убаюкивая, капли дождя с плаща гостя медленно размазываются по полу.
Торис думает: вроде бы всё так хорошо начиналось.
Ручка скребёт старую бумагу.
Под пальцами мокнет страница.
Птицы разбиваются об асфальт.
— Я надеялся, ты наконец запомнишь моё имя.
Гость устало присаживается напротив, вешает на руку зонт и, раскачиваясь, ловит им порыв ветра, натянуто улыбаясь; Торис выцарапывает точную дату и время, пару важных имён, пару слов о происходящем, список дел на день, но нервно сминает листок и без сожалений предаёт его холодной воде.
С вешалки пропадает плащ — система уничтожает всё ненужное.
Торис краем уха слушает новости, накручивая на палец прядь волос; протагонисты сменяются от сдвига к сдвигу — система не позволяет определить место, где всё пошло не так.
Белое шуршание музыки эгоистично перебивает другие шумы. В руках Ториса строчка находит одна на другую. Или находит одна другую. Хотя, неважно: причина не оказывает значительного влияния на череду событий.
В окно когтями скребётся Вселенная.
Вода в стакане проливается, когда Феликс качает ногой.
Гость небрежно держит в руках мокрую одежду и готовится повесить её на спинку стула. Капли дождя мерно отсчитывают события до нового изгиба.
Гость говорит: в восемьдесят пятом мы…
В ответ Торис от усталости потирает глаза.
Люди по радио вторые сутки без перерывов спорят об искривлении пространства-времени, бесполезно отбирая время у других; стекло громко звенит на полу кухни.
Пролитая на записи вода вызывает волны по всему миру. Разрываясь, пространство предсказуемо теряет себя как часть важной информации.
Нежданный гость должен, скорее всего, прийти к полудню.
Торис готовит на всякий ещё один мокрый зонтик.
Полотно неровно разлезается минутными стрелками на секторы, обрекая новый мир на новый цикл.
Вселенная готова разорваться в следующую…
Пожалуй, у Ториса всегда была плохая привычка забывать что-то важное.
Радио шуршит, искажая истинный порядок событий и засоряя голову всякими ненужными деталями. Стекло в руках снова крошится на миллионы звёзд.
Торис, молча наблюдая, думает, что он недостаточно хорош для устранения неполадок в строго отлаженной системе. И система отвечает каждому отказом на любые незапланированные вмешательства.
Вода грустно плещется об острые границы стакана… Упавшие капли отбивают надоедливо-бедный ритм, вырисовывая на полу странные узоры; Торис внимательно рассматривает свои расцарапанные пальцы и прислушивается к телику.
Гость, не здороваясь, вешает мокрую и рваную одежду на стул и садится на пол в окружении стеклянных звёзд.
Возможно, это и есть недостающее звено в цепочке событий.
У Ториса есть вопросы, которые он никогда не задаст.
Стекло с трудом сдерживает наплывы волн, радио всё так же остаётся помешанным на теории времени и пространства. Оно говорит: записывайте важные даты, чтобы не забыть их. Торис с опасением ожидает нового искривления, засыпая сахаром крепкий кофе. В соседней комнате вторые сутки крутят рекламу ножей.
Пальцы Феликса отбивают по столу неровный ритм.
В один момент он говорит: давно не виделись, Лит.
Изгиб времени становится в этот момент особо очевидным.
Пазл в голове Ториса собирается, но только на секунду.
Обрываются провода — замолкает радио; в голове шуршит песок. Система отвечает на неполадки змеиным шипением, наблюдая из окна старого мира за разрушением нового.
«Мы виделись в восемьдесят пятом»
Стакан с водой падает из рук.
Торис сравнивает себя с битым стеклом.
— Ты, типа, просил не опаздывать.
С плаща надоедливо капает вода.
Торис вспоминает, что не успел подготовить зонтик.
Когда восстанавливается подача электричества, Феликс бесцеремонно выдёргивает радио из розетки; пальцы стучат по поверхности стола, отсчитывая секунды до нового изменения настоящего. Звёзды впиваются в подошву ботинок.
— Мы ещё можем успеть выбраться отсюда, Лит.
Феликс бросает свои вещи, сломанное радио, стеклянные звёзды, вселенные.
Бросает сотни лет воспоминаний, волны на полу, многократно искривлённое пространство.
Свой мокрый, любимый и рваный плащ.
Он не может оставить здесь только одного.
Литва торопливо ищет зонтик.