Лучше поздно, чем никогда. Особенно когда «поздно» - это очень вовремя.

Утренний февральский ветер лениво скребся в окно гриффиндорской спальни для старост, что, за ненадобностью, была переоборудована в спальню для тех, кто проходил практику в Хогвартсе. Из какого-то окна башни, что, видно, плохо закрыли вечером, сквозило. Это было довольно большой ошибкой, учитывая то, что гриффиндорская башня в это время года продувалась всеми ветрами. Гарри Поттер поежился, и, не открывая глаз, натянул одеяло чуть выше. Лежа в холодной постели, он лениво думал о том, что после прошедшей в глухих рыданиях ночи, его глаза будут опухшими, красными и иметь болезненный вид. Профессор Макгонагалл, у которой он проходил практику, будет вновь обеспокоенно спрашивать, все ли хорошо и не нужно ли ему навестить мадам Помфри. Глаза открывать не хотелось, хотя болезненных ощущений он не чувствовал. Февраль обычно не радовал праздниками. Холодный месяц, что приносит лишь ледяной ветер и мольбы о наступлении скорой весны. Даже День Всех Влюбленных никогда не был для Гарри праздником. Все его школьные годы были полны дурацких историй, что случались в этот день. Пение отвратительных купидонов, конфеты с любовными добавками, тысячи валентинок от малознакомых девчонок, и ежегодные фотографии с восторженными подписями от Колина Криви. И даже собственную инициативу, Гарри, уже было решившись, так и не смог проявить. Уже год прошел с того дня. Прошлый день влюбленных, что обернулся для Гарри полным провалом. Гарри, не желая просыпаться в зябком утреннем одиночестве, попытался перевернуться на другой бок и поспать еще немного, но его рука наткнулась на что-то теплое. Не до конца доверяя своим тактильным ощущениям, он попытался взглянуть на ситуацию трезвым взглядом, но и он вызвал в нем сомнения. Ведь аккуратно повернув голову, он заметил мирно спящего рядом, совершенно умиротворенного Драко Малфоя. Это было вдвойне странно, ведь еще вчера Гарри был твердо уверен, что последнее место, где Малфой захочет ночевать — его постель. Еще бы, ведь тот до хрипоты сорвал голос, с полной самоотдачей крича о том, что если Поттер снова попадется ему на глаза, он за себя не отвечает. Причину вспышки Гарри понять так и не смог, но, придя в тот вечер в свою спальню, почувствовал, что сдержать слезы уже не сможет. Уняв неистовое сердцебиение, что мешало соображать здраво, и вспомнив вчерашние события, Гарри почти убедил себя в том, что это сон, или же сонный паралич, хотя значение этого термина понимал смутно. Для большей убедительности даже закрыл глаза и попытался вспомнить, на каком моменте «проснулся». Но и это не помогло. Солнце вставало из-за гор, и его лучи были направлены в большое решетчатое окно, лишь слегка пробиваясь сквозь плотную ткань балдахина вокруг кровати. Гарри, устроившись поудобнее, смотрел в лицо школьного врага. Спящий Драко Малфой был удивительно красив. Он никогда раньше не видел его так близко. Не мог знать, какие на ощупь светлые волосы, что спадали на умиротворенное лицо, и слегка топорщились на затылке, смявшись во время сна. Гарри был слегка растерян. Конечно, пялиться на спящего человека — занятие само по себе немного странное. Но ведь не страннее, чем проснуться с ним в одной постели, четко помня, как засыпал один? Может быть, это было сродни осознанному сновидению, что продают у себя в лавочке близнецы; а может, просто сонный морок, вызывающий миражи, Гарри не знал. Ему не хотелось спугнуть это маленькое утреннее чудо. Трудно было отвести взгляд от мерно вздымающейся фигуры. Пушистые светлые ресницы чуть подрагивали, а на губах застыла та улыбка, что появляется, когда снится что-то хорошее. А ведь Гарри так и не смог признаться ему. Год прошел, и за это время отношения между ними заметно ухудшились. Ни в какое сравнение с тем их поведением в школьные годы, но ведь взрослые обиды воспринимаются куда серьезнее, да и, чаще всего, имеют под собой какой-то мотив. И этого мотива Гарри так и не смог найти. Его рука, пока Гарри пребывал в задумчивости, сама потянулась взъерошить волосы на голове. Движение было привычное, неосознанное, а потому довольно небрежное. Он случайно задел прохладную бледную руку, что лежала сверху одеяла, и Малфой, поморщившись, шумно вдохнул. Сердце Гарри пропустило удар. Он настороженно глядел в лицо Драко, готовясь к худшему. Был готов увидеть, как его глаза расширяются в изумлении. Как его лицо исказится от ненависти, а на губах вместо улыбки созреют грязные ругательства. Приготовился к тому, что тот может вновь начать кричать, обвиняя Гарри в том, что тот сам затащил его сюда. И правда, даже собственные обвинения в том, что Гарри сам напился и в расстроенных чувствах полез приставать к слизеринцу, больше не казались Гарри неправдивыми. Драко, однако, лишь так же громко выдохнул и, обняв Гарри одной рукой, сонно прижался к его шее. Сейчас Гарри казалось, что он и вовсе разучился дышать. Теплое дыхание приятно согревало шею, а по спине поползли мурашки. Не в силах поверить в реальность происходящего, он осторожно потряс Драко за плечо. Тот сонно дернулся и лишь плотнее прижался к его теплой шее. — Почему ты не ночуешь в своей спальне? — ошарашенно вполголоса произнес Гарри, надеясь, что этого хватит. — Еще не проснулся, Поттер? — сквозь сон недовольно промычал Драко. — Я в своей спальне уже год не ночую. Это наша общая. Дай поспать. Гарри не знал, ему смеяться или беспокоиться. Если Драко казалось, что последний год они спали именно так, то Гарри предстояло его расстроить. Не дождавшись от Драко больше ничего вменяемого, Гарри задумчиво взъерошил волосы и решил пойти умыться. Может быть, сонный морок развеется и все будет по-прежнему. Однако, когда под действием невербального заклятия балдахин слегка приоткрылся, ему начало казаться, что чужой в этой странной реальности именно он. Гарри задумчиво обвел глазами комнату. Удивительно, но ее обстановка была слегка иной, чем он помнил. Все незнакомые предметы свидетельствовали о том, что в комнате жило два человека. На столе, что был чуть больше, чем он помнил, ворохом лежали свитки пергаментов, это было привычно. Но рядом лежала стопка педантично сложенных в пирамидку аккуратных свитков, перевязанных изумрудными лентами. Около нее стопкой лежали книги, а чуть левее аккуратно разложенные перья. Гарри бы решил, что его соседом по комнате стала Гермиона, но на стуле висел аккуратно сложенный слизеринский шарф, и такой же выглаженный галстук. — Я сплю? — К сожалению, нет. А вот я еще пытаюсь. — недовольно буркнул Драко, в противовес тону нежно поглаживая большим пальцем его шею. Гарри почувствовал, что воздуха стало как-то меньше. Его захлестывала странная, необъяснимая тошнота, отозвавшаяся внизу живота. Сердце, до этого момента, пропускавшее удары, решило, казалось, нагнать темп. Это уже решительно не походило на сон. Гарри отпрянул. — Малфой… Что происходит?.. Он сонно оторвал голову от подушки и недовольно взглянул на Гарри, уже вполне проснувшись. — Ты тысячу лет не называл меня по фамилии. — буркнул он. Но, заметив взгляд Гарри, обеспокоенно нахмурился. — Что это с тобой? — Не может быть, чтобы ты вдруг лежал в моей постели. Это какой-то розыгрыш? В серых глазах промелькнула тревога. Окончательно убедившись в том, что это все же розыгрыш, Гарри зло взъерошил волосы, и, приподнявшись, протянул руку за волшебной палочкой, однако Драко мягко, но решительно удержал его. Его прохладная рука опустилась на щеку Гарри, мягко поглаживая. — Снова сон про войну? Гарри стало совсем страшно. Откуда Малфой знал о его снах? Гарри был уверен, что никому не рассказывал. Но он говорил об этом так, будто ему Гарри эту тайну доверил. — Все в порядке. — он мягко приблизился к Гарри, все так же успокаивающе поглаживая. — Ты в безопасности, и нам больше ничего не угрожает. Все хорошо. Гарри, не в силах больше сопротивляться этому безумию, прикрыл глаза и поддался навстречу руке. Пусть и сон, пусть и розыгрыш, но он слишком долго мечтал об этих прикосновениях. Драко тихо усмехнулся. — Ты такой милый, Гарри. — Я решительно ничего не понимаю… Драко смотрел на него еще с минуту, после чего ласково улыбнулся. — Я знаю эту игру. — слизеринец привстал на кровати и свесился над ним. На лицо Гарри упало несколько светлых прядок. Он коротко выдохнул, широко распахнув глаза, отчаянно покраснел, но не смог отстраниться. — Сейчас тебе нужен выходной и просто немного печенья с шоколадом. А потом мы пойдем в Большой зал и будем смеяться над неловкими учениками, что пытаются признаться друг другу сегодня, прямо как мы когда-то. — Откуда в тебе столько нежности?.. — встревоженно прошептал Гарри. Слишком просто было говорить глупости, когда веришь, что все вокруг сон. — Ты сам мне ее подарил, забыл? — Драко усмехнулся и протянул руку, на которой красовался серебристый дракон, что изящно обвивал тонкое запястье. — И у тебя такой же, так? Гарри ошарашенно поднес руку к лицу и уставился на браслет. И как он раньше не заметил? Хотя, браслет был практически невесомым и не чувствовался грузом на руке. У него перехватило дыхание. Это были особые браслеты, что создавала династия искусных мастеров, издревле живущих в Хогсмиде. Тончайшей ручной работы драконы, что, казалось, были совершенно живым порождением чистого серебра. Сами драконы среди аристократии считались знаком любви и выражали признание. По древней аристократической традиции, такие подарки вручались молча, и только в этот день. Если ты принимал чувства дарящего, позволял дракону обвить запястье. Но сейчас редко встречались люди, что знали об этой традиции. Гарри помнил, как впервые заметил чудесные украшения в дальнем углу лавочки и вспомнил всего об одном человеке, который точно должен был знать о значении такого подарка. Но он так и не подарил его Малфою. Не решился и в последний момент ушел. Но почему все вокруг выглядит так, словно он не только вручил этот подарок, но и получил полную взаимность? * * * — Расскажи мне, пожалуйста, что было тогда. Они лежали в постели. Гарри смотрел на Драко, и ему казалось, что не сможет наглядеться. Это был Драко Малфой, самый настоящий, вот только он не глядел на Гарри с потаенной злобой. К тому же, в его взгляде хоть и читалась бесконечная нежность, но это выглядело так органично и природно, что Гарри бросало в жар. У местного Поттера отношения с Малфоем явно были наполнены доверием и взаимопониманием. Он хотел понять, в какой момент все прошло не так. — Тебе прям все-все рассказать? — ехидно осведомился Драко. — Все. — тихо попросил Гарри. — Ну… — Драко задумался, кинув короткий взгляд на Гарри. — Сложно так вспомнить. Не знаю, когда точно все началось, но мы точно это обсуждали, помнишь? Еще тогда, на тот день влюбленных. Ты пошел в лавочку, как же ее… Откуда эти браслеты. — А как ты мог знать, что я был там? — невольно перебил Гарри. — Тебя Панси и Блейз видели, конспиратор. — усмехнулся Драко. — Правда, мне не сказали. Если бы я знал, точно бы не решился и сам признаться. Все думал бы, что ты подготовил браслет кому-то, но точно не мне. — И ты тоже хотел признаться? — снова не поверил. — Вот так вот все просто? — Ну не скажи… — Малфой вдруг фыркнул с непередаваемым весельем. — Просто, скажешь тоже. Меня так трясло пока я шёл к тебе по коридору, не представляешь. Но ты был не лучше. Шёл с таким лицом, будто умрёшь просто сию минуту. Один раз даже, как мне показалось, чуть не испугался. Я очень боялся, что ты сейчас просто свернешь обратно или пройдешь мимо. Гарри холодный пот прошиб. Все было в точности так, как свои ощущения помнил Гарри. Только вот… — И я не передумал? — Как видишь. — Драко улыбнулся, а у Гарри в животе резко ухнул камень. Он хорошо помнил, как прошел мимо. — Мне нужно немного подышать свежим воздухом. — улыбнулся он, постаравшись сделать эту фразу совершенно невинной. Драко бросил на него встревоженный взгляд, но пожал плечами и напоследок аккуратно заправил за ухо выбившуюся темную прядь. При этом простом прикосновении Гарри показалось, что его сейчас покинет сознание. Слишком много стало прикосновений. * * * Держась за стены, он потихоньку выполз из своей спальни, и поплелся прочь из башни. Народу в коридорах не было, и Гарри был этому благодарен. Он ощущал, как к горлу подступает тошнота, легкие схватило спазмом. Он не хотел, чтобы кто-то отвел его в Больничное крыло. Стремился прочь оттуда, прочь от пыльных коридоров и далекого счастливого гомона. Воздуха не хватало. Гарри, наконец, навалившись на тяжелые дубовые двери, выпал на улицу. Его встретил ослепительный свет. Лишь спустя миг он осознал, что это снег так отражает редкое зимнее солнце. Белые пушистые хлопья мигом облепили лицо и ресницы. Гарри, по рассеянности попытавшись их стряхнуть, сделал десяток неуверенных шагов по глубокому белому покрову, после чего, поддавшись мимолетной идее, рухнул в снег. Тот мгновенно пропитал мантию, но его ледяной холод пока приятно забирал все его мысли и чувства, отрезвляя. Он глубоко вздохнул, подавляя судорогу, что схватила все тело. Сложил покрасневшие от мороза руки на груди, и, глядя в сероватое зимнее небо, чуть улыбнулся. — Гарри! — донеслось от ворот. — Совсем мозги отморозил? Ты че творишь?! — Снежного ангела. Гарри рвано рассмеялся нелепости этой ситуации. Чьи-то шаги раздались совсем близко, после чего говорящий присел на колени рядом. Гарри почувствовал теплую ладонь на своей щеке. Он не знал, но чувствовал, кто это был. — Если бы я не подошел к тебе тогда… Что бы ты подумал? — Блейз и Панси рассказали мне потом, где тебя видели. Если бы ты не подошел, я бы, наверное, решил, что у тебя есть кто-то другой. — И ты бы возненавидел меня? — Не думаю. — рука Драко чуть дрогнула. — Но это была бы грустная история. Пойдем в замок, к теплу? Гарри, невесело усмехнулся и прикрыл глаза. Это был бы идеальный мир, но он здесь был лишь гостем. Ему вдруг смертельно захотелось вернуться в свой ход событий, исправить свою ошибку. Хотелось просто уснуть и проснуться дома. — Я не признался тебе, хоть и безумно любил. Мне нужно все исправить. Я смогу? Язык нещадно заплетался, да его и самого уже трясло. Потом его мысли совсем унеслись. И он, поддавшись холоду, непонятной усталости и абсолютному нежеланию двигаться, кажется, действительно совершенно банально уснул. * * * Проснулся он в своей спальне, судорожно схватив ртом воздух. Оглянулся. Было темно, из-за задернутого балдахина свет едва просачивался, но даже так Гарри видел, что в постели один. Его окружала звенящая тишина, лишь издалека доносились веселые голоса. Судя по всему, те спускались на завтрак. — Драко? — осторожно позвал он. В ответ ничего. Гарри аккуратно отодвинул тяжелую ткань балдахина. Ничего, что свидетельствовало бы о том, что он жил не один, он не заметил. Все тот же одиночный стол, беспорядочный ворох пергаментов на столе и гриффиндорский шарф, небрежно висящий на одиноком стуле. Гарри все же решил проверить. — Кричер? Негромко хлопнуло, и около кровати возник в полупоклоне домовик. — Хозяин Гарри давно не вызывал Кричера. — он поднял голову с длинными ушами. — Кричер соскучился. — Да, Кричер, извини. Какой сейчас день? Домовик озадаченно склонил голову. — Четырнадцатое февраля? — явно ничего не понимая неуверенно ответил он. — Значит, я вернулся, -удовлетворенно кивнул себе Гарри. — Или все же проснулся? Не важно. Где сейчас Драко Малфой? — Господин Драко был в Восточном Крыле. — Один? — Господин почти всегда один. — домовик грустно покачал головой. — Может, хозяин Гарри желает освежиться? Кричер приготовит воду для омовения. — Да, пожалуйста. Гарри вихрем вылетел из кровати. За его спиной негромко хлопнуло, но он не обратил на это внимания. Гарри переворачивал чемодан, проверял каждый карман, прикроватную тумбочку, ящики стола, и даже пространство под кроватью. И вот, наконец, вытащил из кармана зимней мантии небольшую коробочку со свернутым клубком серебряным драконом. Тот, казалось, мирно посапывал, дожидаясь своего времени. Потом наскоро умылся, и, на бегу натягивая мантию, вырвался из спальни. Забыв о тяжести, что преследовала его в том странном сне, он бежал, легко перепрыгивая ступени и распугивая зевающих школьников. Солнце, что просачивалось сквозь высокие окна, заливало коридоры светом. Над головой были растянуты гирлянды с пышными розоватыми цветами, но Гарри почти не обратил на них внимания. Он выскочил в главный холл и побежал по направлению к восточному крылу, как вдруг на повороте наткнулся на профессора Макгонагалл. — Поттер? — она ошарашенно поправила шляпу. — Не в вашем возрасте так носиться по коридорам. — Да мне и двадцати нет, профессор. — невольно улыбнулся Гарри. — В любом случае, вы не забыли про то, что хотели посетить сегодня пару профессора Флитвика? Она начнется ровно через семь минут. — Да… Совершенно вылетело из головы. Но сейчас предупреждать профессора о моем присутствии как-то неудобно… Гарри уже в нетерпении сжимал в кармане коробочку с браслетом и все выглядывал за спину бывшего декана. Она улыбнулась. — Я уже предупредила профессора Флитвика, что вы придете. Но если вы вдруг ищете мистера Малфоя, я видела, как он направлялся к теплицам. А это в другую сторону, молодой человек. — Спасибо, профессор! — Гарри развернулся и на полном ходу двинулся в сторону парадных дверей из замка. — Удачи, Поттер! Но вы все же заскочите на урок, если найдете время! — донеслось насмешливое напутствие. — Конечно, профессор! По дороге, закрываясь рукой от летящих в лицо хлопьев снега, он все думал. Ведь то странное видение могло быть и осознанным сном, спровоцированным его бесконечными размышлениями. И на деле все могло обстоять совершенно не так, как он думал. Но Гарри знал, что не сможет жить спокойно, пока не решится на этот шаг. Он увидел его издалека. Одинокая фигура в мантии бродила по снегу совсем недалеко, вычерчивая следами причудливые узоры. Гарри замедлил шаг и подошел совсем близко. Сложно было сдержать улыбку, наблюдая за столь необычным для того развлечением. Драко, казалось, был полностью увлечен своим нехитрым занятием, а на его лице застыло задумчивое выражение. Выглянуло солнце, невидимые снежинки заискрились в светлых волосах, и у Гарри перехватило дыхание. Драко повернулся, рассматривая снежинку на перчатке, как вдруг заметил стоящего невдалеке наблюдателя. Серые глаза расширились от удивления, и в тот же момент в них вспыхнула злоба. Солнце словно зашло за тучи. — Поттер. — Драко, казалось, прорычал эти слова, и его лицо перекосилось в болезненной гримасе. — Я же велел не приближаться ко мне. Особенно сегодня. Гарри могло показаться, но в его голосе послышалась горечь. И он, сжав в кармане коробочку, все же решился. — Я искал тебя. — Ты искал меня?! — взвился Малфой. — Зачем же, позволь узнать? Что тебе снова от меня нужно?! — он подошел совсем близко, утопая в глубоком снегу, яростно ухватил Гарри за воротник мантии. Уже не кричал, но его вкрадчивое шипение было куда красноречивее. — Мы это уже проходили, помнишь? Если у тебя проблемы со слухом, я скажу так, чтобы ты услышал. Не смей приближаться ко мне, придурок, или сильно пожалеешь. Гарри поднял взгляд. Слишком много яда, к этому он привык. Последний год он лишь эти слова и слышал. Но за годы общения с Драко уяснил, что за всеми громкими словами скрывается нечто куда более глубокое. Гарри ничего не ответил, но решительно поднял взгляд, встретившись с туманной яростью в серых глазах. Драко вдруг разжал руки и отшатнулся, растерянно глядя на Гарри. — Да что с тобой такое? — он вдруг слегка приблизился. — Твои глаза… Гарри поднес к ним руку. Конечно, он совсем забыл, что выглядит сейчас не лучшим образом. Все же прошедшая в глухих рыданиях ночь не могла не отразиться на его здоровом виде, хотя по ощущениям с тех пор прошла целая вечность. — Да это ничего. — Гарри неловко улыбнулся, глядя в сторону. Он не успел сориентироваться. Не говоря больше ни слова, Малфой ухватил его за запястье и потащил за собой в теплицу. Пока Гарри адаптировался к внезапному влажному теплу, что обступило его со всех сторон, Драко быстро схватил со стола ступу и начал сосредоточенно перемалывать ее содержимое. После чего поднялся с места, подошел к оторопевшему Гарри. Осторожно сняв очки, он решительным движением нанес жгучую ментоловую мазь под глаза. Гарри показалось, вопреки здравому смыслу, что кожа в местах его прикосновений начинала пылать жаром. Он застыл, не сводя взгляда с Драко, и рука того дрогнула и замерла. Вдруг стало совсем тихо, лишь дыхание, казалось, стало громче. — В таком состоянии их держать нельзя. — тихо и встревоженно пробормотал Драко, сквозь усилие вновь принимаясь за работу. — Если болит, нужно сразу наносить экстракт на основе сока веретеницы и перетертого остролиста, это каждому придурку известно. — Постой… Он сходил с ума. Мысли путались, ведь он и сам млел от прикосновений чуть шершавых рук. Тот же, словно назло, втирал мазь так аккуратно и нежно, что Гарри начало казаться, словно его сердце сейчас взорвется. К груди вновь подступала тошнота, и Гарри проклинал свою неприспособленность к подобным эмоциям. Драко же, ко всему прочему, иногда слегка прикасался к его подбородку большим пальцем, что особенно смущало. — Я закончил. — он чуть отстранился, в последний момент все же оторвав руку от щеки Гарри. Его голос прозвучал отрешенно. — Если ты пришел за этим, можешь уходить. Гарри не шелохнулся. Он и правда едва помнил цель визита, эта мимолетная близость совершенно сбила его с толку. Но Драко и сам, казалось, пребывал в раздумьях. — Постой, нужно нанести еще кое-что. Он отошел в сторону, срывая маленькие листочки с лилового куста. Гарри аккуратно поднес руку к лицу. Места прикосновений все еще горели. — И да… Пока ты не ушел. — нарушил молчание Драко. Он вдруг, казалось, поморщился, отвернувшись. — Не знаю, с кем ты сейчас, и чем живешь. Но хочу извиниться. Я вел себя как дурак, хотя ты ни в чем не виноват. Не хочу причинять тебе боль. — Драко, я… Он повернулся, вращая в руках баночку с другой мазью, вновь решительно прикоснулся к коже Гарри, так осторожно, словно в последний раз. За маской непроницаемости Гарри не мог разглядеть того, что чувствует слизеринец, но поглаживания по щеке стали не столько необходимыми, сколько просто неуверенно нежными. — А теперь точно уходи. — Постой. — Гарри прокашлялся. Ему вдруг показалось, что у слова «уходи» множество значений. И другого шанса может и не быть. То напряжение, что существовало между ними, казалось, сгладилось, и могло совсем исчезнуть. Он этого не хотел. — Я должен отдать тебе кое-что твое. — Что же? Он отвернулся. Гарри сжал в кармане коробочку. Вот, так близко. Ему стоило решиться раньше, но прошел год, и это было не зря. Только вот хочет ли Драко его видеть? Для кого, кроме Гарри, это принесет облегчение? Он лишь безнадежно улыбнулся. — Нет, ничего… Спасибо тебе. Драко же, однако, болезненно дернулся. Гарри не видел его лица, и побоялся, что тот вновь начнет кричать или рассмеется ему в лицо, но ничего не произошло. Просто вздохнул. — Интересный побочный эффект. — негромко ответил Драко. — Иди. Сегодня праздник, и тебя наверняка ждут. И не плачь больше, пожалуйста. Он запахнулся в мантию и переступил порог, не оборачиваясь. Прочь от Гарри, прочь из теплиц. Из распахнутых дверей в теплицу ворвался порыв зимнего ветра, и он уносил все, что хотел удержать Гарри. Но он вдруг понял, что не может сдаться так просто. Закусив губу, он догнал Драко и мягко взял его за руку. Малфой резко развернулся, и, пока слизеринец не успел ничего сказать, Гарри быстро вложил ему в руку свернутый кольцами серебряный браслет. Драко подозрительно сощурился, глядя на Гарри. Но, после недолгих колебаний, разжал ладонь. Его лицо мигом переменилось. Он не мог отвести взгляда от крошечного змеевидного дракона, что свернулся клубком на протянутой ладони. Тут клубочек дернулся и дракон в ожидании уставился на Драко изумрудами глаз. Он не поднял головы, в изумлении глядя на украшение. — Это… — То, что я не смог отдать тебе год назад. — он смущенно прокашлялся. — Он всегда был только твоим. Я многое переосмыслил за этот год, но одно так и осталось неизменным. Драко в неверии вскинул голову. Гарри встревоженно взглянул ему в глаза. Серые, казалось, наполненные туманом, они прояснялись. Гарри казалось, что он не впервые видел их так близко, но никогда не наблюдал, как последние огоньки недоверия, злобы и обиды исчезают. После чего он, впервые на его памяти, светло улыбнулся. Гарри даже задержал дыхание, боясь спугнуть это мимолетное видение. — Придурок… И что я по твоему должен сделать? Гарри не понимал, почему для него было так важно, что Драко все же извинился раньше. Тот стоял сейчас, неосознанно прикрыв лицо рукой, но Гарри видел сквозь пальцы, как покраснели у того щеки. — Ты в порядке? — взволнованно спросил Гарри, который и сам уже, казалось, горел от смущения. Драко лишь поднял руку, словно веля ему заткнуться, после чего решительно направил дракона на собственное бледное запястье. Серебряный дракон тихо заурчал, принимая форму браслета. У Гарри мурашки пробежались по коже. Он множество раз представлял себе этот миг, но реальность совершенно потеряла привычные очертания, когда Драко мягко сжал его ладони в своих и нежно прислонился губами к щеке. А потом внезапно, но чертовски грациозно извернулся через плечо, и, зацепив рукой мокрого холодного снега, залепил Гарри в лицо. Гарри мигом вернулся на землю. Вскрикнул, резко отскочил, отряхиваясь и хватая ртом воздух от неожиданности, а Драко довольно засмеялся. — Опоздавшим — штраф, Поттер! — Ах ты, задница белобрысая! — от негодования у Гарри вновь перехватило дыхание. — Соскучился по третьему курсу?! Драко уже, радостно улепетывал от него по глубокому снегу, и Гарри, совершенно забыв обо всем и разразившись хохотом, побежал следом. В тот день Гарри совершил множество открытий. Теперь он знал, что играть в снежки весело в любом возрасте. Что лететь спиной в сугроб — не самое приятное занятие, но ты можешь забыть о дискомфорте уже через секунду, когда твои губы обжигают страстные поцелуи. Что пить сливочное пиво под снегопадом романтично лишь тогда, когда ты и сам уже похож на сугроб. Что кафе мадам Паддифут тоже может оставить приятные воспоминания, при условии, что тебя оттуда выгоняют чуть ли не с веником наперевес. (Все же, они с ног до головы были облеплены снегом). Что прятаться от Филча веселее в возрасте, когда за такие проступки тебя уже не смогут наказать, а темные углы, к тому же, отлично для этого приспособлены. Правда, Драко открыл для Гарри еще одно их предназначение. Еще одно открытие, спорить было сложно. Но особенно то, что светлые волосы на ощупь и правда мягкие, особенно на затылке. И бледные руки, что казались холодными на первый взгляд, оказались ласковыми и теплыми. И колкие реплики вперемешку с поцелуями, оказывается, вызывали в нем куда более жаркую волну, чем любые эротичные фантазии. Но это было вчера. А сейчас наступал новый день. Солнце, закравшись в самые отдаленные уголки спальни, заливало ее светом. Гарри долго лежал, не решаясь открыть глаза. Все происходящее вчера казалось сейчас диким сном, в свою очередь воплотившимся в реальность. Гарри не был уверен, что и на этот раз готов проснуться в своей постели один. Это было бы уже слишком. Решившись, он все же аккуратно поднял руку и осторожно опустил на подушку рядом. Вместо ткани его рука наткнулась на мягкую шевелюру. Он тихо и ласково поглаживал чуть смятые волосы, что сияли в лучах, словно горели белым пламенем, и будто видел тот камень, что падал с души. Гарри не помнил, чем закончился вечер. Кажется, они просто уснули, прижавшись друг к другу, словно после долгого рабочего дня. Улыбаясь, будто во сне. Но устали настолько, что даже не расстелили постель. Малфой ласково поглаживал его по руке, а Гарри, глядя на зимние звезды, был уверен, что никогда не был счастливее в этот день. Но самое главное, что это был его Драко Малфой. Тот Драко Малфой, что, похоже, не был готов забыть собственные чувства даже спустя год. Тот, что весь этот чертов год боролся с собой. Тот Драко, что злился и ненавидел себя, но все же был готов к тому, что ему нет места в жизни Гарри, и хотел отпустить ситуацию на дружеской ноте, несмотря на боль. Гарри разрывало от нежности, грусти и радости, но он лишь улыбался, нежно поглаживая мягкие волосы. Слишком уж было хорошо. — Ты уверен, что мы еще не просыпались в одной постели? — Не знаю, с кем ты там просыпался… — сонно буркнул Драко. — Но я бы это, наверное, все же запомнил. И он, все так же не просыпаясь, приобнял Гарри и уткнулся ему в шею, нежно поглаживая теплую кожу. Похоже, это действительно была его любимая поза для сна. Гарри заметил слизеринский шарф, что вольно расположился на стуле, и лениво подумал о том, что, пожалуй, через год эта комната точно обрастет и другими посторонними предметами. На его собственном запястье серебрился тонкий невесомый браслет. Рассматривая его в утреннем мареве, Гарри вдруг пришел к выводу, что все происходит вовремя. Этот год был важен и не был потерян. Решать проблемы и недопонимания было важно, извиняться за ошибки было важно, и им требовалось время, чтобы понять важность этих шагов.