Тихий вечер в Пристани Лотоса

Тот, кто решил основать Пристань Лотоса у воды был гением. Сегодняшний день был невероятно жарким, наверное, самым жарким за последние несколько лет. Даже взрослые заклинатели чувствовали себя неважно, что уж говорить о совсем юных адептах – многие не выдерживали и падали в обмороки. Сейчас жара уже немного спала. Солнце, что совсем недавно укатилось за горизонт, всё ещё подсвечивало самый край неба, окрашивая его во все оттенки розового и персикового. На востоке же синева становилась с каждой секундой всё гуще и гуще, но до черноты ночи было ещё далеко. Лёгкий бриз мягко развевал волосы мужчины, сидящего у самой воды. Темные пряди сильно выделялись на фоне белых одежд. Мужчина смотрел куда-то вдаль, будто видел то, что не могли видеть другие. И улыбался. Так, как может только он – тепло и нежно. Смотришь и сам хочешь улыбнуться, ответить теплом на тепло, нежностью на нежность. Цзян Чэн стоял чуть поодаль уже несколько минут и не мог отвести взгляда от открывшейся ему картины. Он старался даже дышать через раз, думая о том, что прекраснее Лань Хуаня не видел никого за всю свою жизнь. – Глава клана Цзян, не составите мне компанию ненадолго? – спросил мужчина, чуть повернув голову. И улыбнулся. Не куда-то в пустоту, а ему и только ему. Если бы Цзян Чэн и так не был влюблён много лет, то сейчас бы непременно влюбился. –Охотно приму ваше предложение, глава клана Лань, - негромко ответил он. – Что это у тебя? – Мне захотелось немного выпить. Присоединишься? - ставя небольшой поднос на землю, ответил Цзян Чэн. – Ты же знаешь, что я не пью. И знаешь почему я этого не делаю, - в словах мужчины звучала грусть. – Знаю, - слегка приподнял уголки губ Цзян Чэн. – Во втором кувшине чистая вода. И без того красивое лицо Лань Хуаня становилось просто восхитительным, когда на нём играла яркая улыбка. Будто бы уже окончательно скрывшееся солнце смогло послать последний свой луч, чтобы озарить мужчину рядом. Цзян Чэн вспомнил как впервые увидел эту улыбку перед охотой на речных гулей. Тогда он был ещё совсем юным и не придал особого значения чувству, что мигом прошило его с головы до пят. И то, что посчитал его самым красивым человеком на всём свете тоже не было чем-то особенным тогда. Перед ним же был Лань, а это можно считать синонимом слову "красота". Прошло совсем немного времени, и отец забрал Вэй Ина. Молодой Цзян остался совсем один. Он никогда не был особо разговорчивым или уживчивым. Это Вэй Ин мог заговорить и подружиться с кем угодно всего за пару дней. Однажды он в одиночестве гулял по Облачным Глубинам, когда услышал тихую музыку где-то за деревьями. Цзян Чэн вообще любил слушать как другие играют, как создают нечто, что может затронуть саму душу. Его тоже учили когда-то, но особых талантов он не проявил. За очередным деревом он увидел Лань Сичэня. Тот исполнял что-то очень нежное и печальное на своей флейте. Он просто стоял в тени деревьев, но казался чуть ли не богом, что спустился с Небес; весь его облик излучал силу и гордость. Он словно сиял. Цзян Чэн не рискнул подойти ближе: боялся, что, если его заметят, о том, чтобы послушать ещё хоть немного можно будет забыть. Так он стоял некоторое время, внимательно следя за Первым Нефритом: тот всё играл, не открывая глаз. Но вот мелодия подошла к концу, Лань убрал флейту от губ и открыл глаза. – Молодой господин Цзян, приветствую, - сказал он солнечно улыбнувшись. Чёрт, он знал, что за ним наблюдают всё это время?! – Вы так прекрасно играете. Я бы мог слушать весь день, - что он несёт. Даже не поприветствовал в ответ. Цзян Чэн был готов провалиться под землю. – Вы считаете? Благодарю. Если вам действительно так понравилось, может останетесь ещё послушать? Я обычно практикуюсь тут чтобы никому не мешать. И может подойдёте ближе? - и ещё одна улыбка, сияющая как тысяча солнц. И он остался. А потом пришел послушать ещё на следующий день. И на следующий, и ещё. Так прошел месяц, другой. На третий случилось непоправимое. Цзян Чэн сам не понял, как так получилось. Всё было как обычно, просто очередной непримечательный день. Лань Сичэнь говорил что-то об истории своей семьи. Цзян Чэн сидел очень близко к нему и изо всех сил пытался слушать, а не смотреть на чужие губы. Получалось плохо. Совсем не получалось, на самом-то деле! В какой-то момент он просто придвинулся совсем близко и поцеловал Лань Хуаня. Первые несколько секунд Цзян Чэн даже не осознавал, что сделал и продолжает делать. А когда понял, то чуть не умер от страха. Что же он наделал! Это плохо. Очень-очень плохо. Просто ужасно! Надо бежать. Нет, сначала надо извиниться, а затем уйти, уехать как можно быстрее. Что же он натворил-то, а? Всё это пронеслось в его голове меньше, чем за мгновение. А потом он понял кое-что ещё. Его не пытаются оттолкнуть! Более того, на его неумелый поцелуй отвечают. Тоже не шибко умело, но отвечают. Рука Лань Сичэня лежала на его щеке, сам же Цзян Чэн, оказывается, вцепился в белоснежное одеяние на плечах парня рядом. Их поцелуй был весьма целомудренным и длился он меньше минуты, но разорвав его они оба всё равно задыхались. Цзян Чэн не мог поднять голову, он боялся посмотреть Лань Сичэну в глаза и увидеть на их дне отвращение. Несколько минут было абсолютно тихо, а потом раздался тихий мелодичный смех. Он не был издевательским или полным презрения. Он был совершенно счастливым. На его плечо легла чужая рука, сильная и нежная одновременно. Другая же осторожно подняла его голову за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. – Спасибо, - Лань Сичэнь улыбнулся так, как не делал этого никогда. – Сам бы я никогда не решился. С этими словами он аккуратно склонился к чужим губам. Они не признавались друг другу в любви и никогда не заходили дальше поцелуев. Они всё также просто проводили время вместе: читали, разговаривали о мелочах, наслаждались музыкой. Иногда Лань Хуаню приходилось уезжать по делам клана. В такие дни жизнь в изолированной секте казалась мученьем. Это время и вправду было хорошим. Но, как, наверное, всё хорошее в его жизни, быстро закончилось. Возвращаться домой совсем не хотелось, жизнь по тысячам правил больше не казалась ужасной. Он знал, что должен уехать. Закончить эти отношения, что и отношениями назвать было нельзя. Они не прощались. Просто сидели рядом до последнего, не говоря ни слова. И не было нужды прощаться, ведь они не расставались. В тот день Цзян Чэн вернулся домой. Он проплакал всю ночь, но это тоже было хорошо. Потом они встречались ещё несколько раз на различных охотах и прочих престижных мероприятиях. Вежливо приветствовали друг друга, иногда перебрасывались парой фраз и расходились. Каждый раз. А потом начался ад. Повзрослеть так, за одну ночь, невероятно больно. Потерять мать и отца. Лишиться дома и даже банальной надежды на месть. Казалось, что весь мир, до этого такой яркий и красочный, разом потерял тысячи цветов, на которые раньше он просто не обращал внимания. Но вот мир стал чуть светлее. Яньли жива! И золотое ядро, которое было утрачено навсегда, было возвращено. Но дав что-то хорошее это мир должен был что-то забрать. Вей Ин пропал. Сколько бы его ни искали, как бы ни пытались найти, глупого наглого Вэй Усяня нигде не было. Это было больно, но сейчас он мог отомстить. И он мстил. Делал всё, что только мог, пересиливал себя, делал ещё больше. Убивал. Убивать тоже было больно. После первого серьезного боя его чуть ли не рвало. Но с этим он тоже справился. Даже привык. Главное не вглядываться в лица. И вот новая радость. Глупый Вэй Ин нашёлся. И Вэней, сейчас это совсем стало ясно, скоро победят. И вот уже празднуют победу. Но он знает, что ещё рано. Рано праздновать, когда вернуться предстоит на пепелище. Следующий год был тяжёлым. Иногда он не спал по несколько суток: как только хотел отдохнуть, так и находились новые дела. Когда Яньли видела, что он уже на пределе она просто молча подходила и брала его за руку, смотрела в глаза. Она никогда не ругалась и не плакала, просто была рядом. Он пытался как-то оправдаться, сказать, что это важнее его, что ещё немного и он пойдёт к себе. Она же продолжала молчать, и он сдавался, позволял уводить себя, кормить, укладывать спать, расчёсывать волосы и убеждать, что он обязательно справится и всё ещё будет хорошо. Сейчас он точно знает, без неё бы он не выдержал. И жизнь шла своим чередом, где-то хуже, где-то лучше. И многое ещё было. Вэй Ин пошёл темной дорожкой. Ушёл и из клана, и от него. Яньли вышла замуж. Какой же счастливой она была! Вскоре у неё и её непутёвого муженька, что действительно повзрослел за последние несколько лет, родился сын. Замечательный мальчик, такой маленький и хрупкий, так похож на свою мать. Но это счастье не могло быть долгим. И молодой Цзинь, и его сестра, и даже виновник их смерти Вэй Ин умерли один за другим. Он остался совсем один. Но и сейчас он не был самым одиноким. Цзинь Лин, такой маленький и хрупкий, так похож на мать. Цзян Чэн потерял родителей, когда был подростком. Он сохранил воспоминания о них, не важно хорошими они были или плохими. Они были с ним и это было самым важным. У Цзинь Лина такого шанса не было. А всё потому, что кто-то захотел поиграть в героя. Но, как известно, время отмотать назад хочется многим, но не удалось этого сделать ещё никому. Цзян Чэну оставалось только быть рядом, пытаться воспитывать, помогать и ухаживать. Он не мог заменить ребенку отца или мать. Но он мог попытаться сделать его жизнь чуть менее одинокой. Сам он как-нибудь выживет и один. Как оказалось, в этом он был не прав. Прошло уже несколько лет, Цзинь Лин подрос и стал больше походить на отца. Цзян Чэна это не особо радовало, но фамильные черты семьи Цзян в мальчике всё ещё угадывались. Это была очередная глупая охота, затеянная этими Цзинями. Цзян Чэн как всегда хотел игнорировать данное уже в печенках сидевшее увеселение. Но в седьмой раз это было бы уже не просто невежливо (просто невежливым был третий раз), это было уже оскорбительно. Пришлось идти. Делать вид, что ему не плевать, слушать очередные сплетни (когда он не посещал такие мероприятия ему ведь точно также кости за спиной перемывали, мерзавцы), даже улыбаться (а вот этого можно и не делать, ту девушку он точно напугал). А потом банкет в Башне Кои. Иногда ему казалось, что для таких банкетов всё и затевается. Посадили его у самого края. На это можно было бы обидеться и уйти, но он ничего не ел со вчерашнего дня, да и к лучшему это было – меньше соседей, меньше разговоров. – Глава ордена Цзян, очень рад вас видеть, - и по голосу слышно, что улыбается. – Глава ордена Лань, какая встреча, - у него тоже получилось улыбнуться. Не оскалиться как обычно, а именно улыбнуться. Это ли не победа? Не то чтобы они не виделись раньше. Виделись конечно. Но всё это были официальные собрания и советы. Там все кричат друг на друга, спорят до хрипоты и обычно ничего не решают. А потом разбиваются на группки и тихо переговариваются, решая по-настоящему важные проблемы. Обычно рядом с Лань Хуанем собиралась самая большая компания. Облепят его со всех сторон и будто греются от него как от солнца. Вот и сейчас то с одним поговорит, то с другим. А вот тянется к чаше, видно в горле пересохло от стольких разговоров. Выпивает залпом и удивлённо хмурится. –Что-то не так? - спрашивает очередной проситель. – Алкоголь... Откуда? - смотрит Лань Сичэнь на как раз потянувшегося к своей чаше Цзян Чэна. А может и не к своей, ибо вместо вина там оказывается простая вода. – Видимо перепутал, - как-то растерянно бормочет. Да и глаза, секунду назад совершенно ясные, странно блестят. Вздох. Кажется, правило на запрет алкоголя придумали не просто так. – Глава клана Лань, давайте я выведу вас на улицу. Вы не очень хорошо выглядите, - главное потом об этом не пожалеть. – Вы очень любезны, глава клана Цзян, - и он опять улыбается. Они выходят на улицу. Людей кругом почти нет. Да и почему они должны быть? Все греются внутри, на свежем воздухе сейчас слишком холодно для уединённых прогулок. Цзян Чэн не следил за дорогой, позволяя Лань Хуаню идти куда вздумается и вести его за собой. Довольно сильный ветер быстро выдул хмель, да не так много он и выпил. Гулять было так приятно, что он даже не заметил, что ведут его в уже совсем непонятные дебри. – Куда мы идём? – Просто гуляем, - ещё одна улыбка. - Тебе не нравится? Нравится, ещё как нравится, но лучше не надо, потом будет очень плохо. – Ты ещё пьян? Может уже вернёмся? – Нет, - не ясно было ли это ответом хоть на один из вопросов или просто слово в так мыслям. – Я ухожу, - Цзян Чэн уже развернулся и сделал несколько шагов к башне. – Подожди, - прозвучало на удивление властно. Секунда и его обнимают со спины, мягко утыкаются лицом в шею, шепчут чуть хрипло и жарко: – Хочу тебя, как же я хочу тебя, Ваньинь... Цзян Чэн резко вырывается из крепких, но нежных объятий, спрашивает настойчиво: – Ты ещё пьян? – Нет, - на него смотрят совершенно ясные глаза. Глаза очень красивые, глубокие, с длинными ресницами. Давно он не видел их так близко. Его опять прошило с головы до пят, как когда-то в юности, кажется даже в другой жизни. А вот поцелуй уже отличался: в нём не было ни капли целомудрия или сдержанности. Целовать чужую шею и слышать тихие стоны было весьма интересным опытом. Очередной особенно сильный порыв ветра охладил разгоряченную кожу и вернул немного ясности в голову. Что они делают прямо на улице? Что он делает? – Мы не можем. Не здесь, по крайней мере. Кто-нибудь может увидеть, - его дыхание было тяжёлым. На первых словах лицо Лань Хуаня потемнело, но потом снова будто солнцем озарилось и засверкало улыбкой: – Пойдём. Я знаю тихое место. Цзян Чэн не понял, куда они шли, осознал только, что путь был недолгим. Они оказались в небольшой не особо светлой комнате, но самый важный предмет – кровать – там был. Лань Сичэнь постоял немного у закрытой им двери, а потом в одно плавное движение приблизился к Цзян Чэну и, заключив того в объятия, прошептал: – Я ждал этого так долго... А затем был поцелуй. Ещё один и ещё, всё глубже и горячее. А вот они уже лежат в кровати без верхних одежд. Это волнующе, дико, немного страшно, но очень приятно. И то, что дальше было, тоже приятно. Чертовски неловко, они буквально каждые несколько минут останавливались, чтобы убедиться, что всё хорошо, нормально, они всё делают правильно, но всё ещё очень приятно. Цзян Чэн не мог поверить, что они действительно сделали это. В великой любви они друг другу не признавались, да и вообще почти не говорили. Буквально годами не говорили. Сейчас, глядя на Лань Хуаня, что во сне трогательно обнимал его руку, Цзян Чэн ясно понимал: он действительно любит этого мужчину. И переспать с ним не было необдуманным решением, он правда хотел этого и уже очень давно, может даже ещё со времён обучения в Гусу. – Что-то не так? - сонное бормотание. – И что теперь будет? - в своих-то чувствах он уверен, а вот чужие загадка. В миг став серьёзным, Лань Хуань сел в кровати. Его прекрасное лицо было слегка бледным, да и сам он выглядел ещё сонным. И это было очень мило. – Это моя вина. Мне нужно было сказать всё с самого начала, - он глубоко вдохнул и продолжил: – Я люблю тебя, Ваньинь. Влюбился с первого взгляда, люблю до сих пор и вряд ли когда-нибудь смогу разлюбить. Я безумно счастлив быть рядом с тобой, касаться тебя, целовать тебя. То, что произошло сегодня не было чем-то незначительным для меня. Всё, что связано с тобой важно для меня. Я... Почему ты смеёшься? Я сказал что-то не так? – Так-так, всё так, - смог выдавить сквозь нервное хихиканье Цзян Чэн. - Мы с тобой просто два влюблённых идиота, что не могли сказать друг другу годами и нескольких слов. Я ведь тоже влюбился в тебя ещё в Облачных Глубинах и никогда не думал, что разлюблю хоть когда-нибудь. Знаешь, просто поцелуй меня. – Слушаюсь, - улыбнулся Лань Хуань придвигаясь ближе.

***

Поначалу лёгкий бриз сменился весьма ощутимым ветром. Вино было почти выпито, а куда-то уходить совсем не хотелось. – Знаешь, налей и мне немного, - голос Лань Сичэна звучал задумчиво. - Хотя давай так. Он сам налил в чашу немного воды, а затем протянул её Цзян Чэну. Тот послушно наполнил её вином почти до краёв. – Экспериментируешь? – Не одобряешь? - голос был игривым, а улыбка лукавой. – Как можно, - притворно возмутился Цзян Чэн. - Просто любопытствую. Наблюдать за пьяным тобой всегда сплошное удовольствие. И не только наблюдать. – Что-то я замерз. Глава клана Цзян, не проводите меня до покоев, а то я уже пьян, - с этими словами он одним глотком осушил свою чашу. – Для вас – что угодно, глава клана Лань. Чернота ночи наполнила всё вокруг. Они шли совсем рядом, два силуэта, что едва можно было различить в этой темноте. Всё хорошее имеет обыкновение заканчиваться, Цзян Чэн выучил это очень хорошо. Но может эта ночь продлится чуть подольше.