Рожденная избранной

сентябрь 2018 г.

   Остаток школьного дня я не видела и не слышала ничего вокруг. Меня словно выдернули из реальности, окутали туманом, оставили в одиночестве, полумертвой.    Я слышала голос Хилари и видела ее светлое личико, но как далека была она от меня! Расстояние в полметра казалось мне километрами. Она говорила достаточно громко и четко, а я не могла расслышать слов. Звук искажался, проникая в мои уши, и раздавался словно из-под толщи воды. Хилари пыталась помочь, но я не была в силах даже рассказать, что случилось. Мне не хотелось говорить больше вообще.    "Господи, зачем? - то и дело звучало у меня в голове. - Зачем ты сказала ему это?" Мгновение смерти еще не настало, а я уже была мертва изнутри. Опустошенная, раздавленная, выжатая до последней капли жизненных соков - такой я выходила из школы, когда прозвенел звонок с последнего урока.    Кевина все это время не было рядом: он не явился в школу. "Тем лучше, - думала я. - Он бы не дал мне покоя." И тут же исправлялась: "Тем хуже! Будь он рядом, ничего этого бы не случилось." Впрочем, сейчас, когда я уже испортила свою жизнь, окончательно и бесповоротно, мне и не хотелось думать о Кевине. Мне было все равно, что он не пришел в школу, и мне было плевать на его оправдания по этому поводу. Сейчас я просто хотела остаться одной,а потому спешила спуститься по белым широким ступеням и развернуться в сторону дома.    Ступив на асфальт, я прошла немного вперед, подняла глаза и вдруг замерла на месте. Вот он, Кевин. Стоит прямо передо мной, буквально в двух шагах и улыбается. Внезапно меня словно окатило холодной водой. Я смотрела в его блестящие серебристые глаза и думала: "Как долго мне осталось видеть свое отражение в них?" Ведь я исчезну. Кто знает, может быть, это наша последняя встреча. Может быть, уже завтра в это же время земля завладеет моим остывшем телом.    "Я должна сказать ему, - пронеслось у меня в голове. - Я должна сказать им всем." Как больно мне сделалось от этой мысли! Нет, не страшно лежать мертвой посреди грязи и кормить червей своей плотью. Страшно сообщить об этом другим. Возможно ли сохранять спокойствие, когда ты смотришь в любимые глаза? Когда перед тобой сияют две самые прекрасные звездочки в мире, а ты собираешься их омрачить? Когда ты видишь их резкое угасание?    - Я не могу... - едва слышно прошептала я, не осознавая, что говорю вслух.    - Не можешь что? - спросил Кевин, заинтересованно склонив голову набок.    Я потрясла затуманенной головой, чтобы прийти в себя, вновь подняла глаза на его лицо и постаралась выдавить легкую улыбку.    - Не могу больше здесь находится, - ответила я, не соврав ни на секунду. Меня действительно тошнило от вида школьного здания и его переполненного, шумного дворика.    - Тогда пойдем, - с энтузиазмом воскликнул Кевин. - Я уведу тебя отсюда.    - Куда? - спросила я, пытаясь сымитировать его явно приподнятое настроение.    Он осмотрел меня с ног до головы и, вздохнув, положил руки мне на плечи.    - Домой, конечно, - ответил он более спокойно и, мне кажется, я даже уловила нотки жалости, сочувствия. - У тебя очень уставший вид, и тебе нужен отдых.    - Да... - тихо подтвердила я и зашагала рядом с Кевином по привычной тропинке.    - Что-то случилось?    - Нет, - солгала я.    Наверное, я ответила слишком быстро и резко, потому что в глазах Кевина засверкало недоверие. Однако же он не стал расспрашивать меня об этом. Вероятно, понимал, что мне не хочется об этом говорить. Вместо этого он, оглянув по-осеннему пасмурное небо, начал бормотать что-то о своем, размышлять вслух. Время от времени Кевин поглядывал на меня, надеясь, что мне это хоть как-то интересно, но каждый раз натыкался на мое опущенное к низу рассеянное лицо и тяжело вздыхал. Я же совершенно его не слушала и до поры даже не осознавала, что звук исходит именно от него. Мысленно я уже прокручивала всевозможные сцены признания в своей ошибке и их последствия, а потому не могла заставить себя хотя бы делать вид, что Кевин разговаривает не с пустым местом.    - Ты так резко ушла вчера ночью, - произнес он, и я вдруг очнулась, почувствовав, что эта тема может привести нас к серьезному разговору, о котором я думаю вот уже полдня.    - Да, я... я была не в настроении, - попыталась оправдаться я. - День был тяжелый, столько всего навалилось сразу.    - Я понимаю, - искренне сказал Кевин, кивнув. - Мы все понимаем, и никто не в обиде. Так что в случае, если ты сейчас накручиваешь себя из-за этого...    - Я в порядке, - перебила его я чуть ли не плачущим голосом.    Прозвучало настолько глупо и жалко, что я сейчас же была готова бежать в любом направлении, лишь бы не продолжать этот разговор. Но было поздно. Мы уже подходили к моему дому, когда он вдруг остановился и, взяв меня за руку, встал прямо передо мной.    - Андреа, что происходит? - спросил он приглушенным, мягким, но настороженным голосом.    - Ничего, - замотала я головой, стараясь не смотреть ему в глаза.    - Если бы ты сказала это месяц назад, я бы поверил, - настаивал Кевин. - А сейчас вещи происходят постоянно. Что на этот раз?    - Я... Я просто... - пролепетала я, тщетно пытаясь собраться с мыслями. - Мы можем поговорить об этом позже?    Он ослабил хватку и практически перестал меня сдерживать, но отступать не собирался.    - Это Элмер? - догадался он, прищурившись.    - Пожалуйста, - прошептала я и бросила на него роковой взгляд, от которого, как от молнии дождь, из глаз покатились крупные слезинки.    - Это Элмер! - воскликнул он и отошел в сторону.    Воспользовавшись моментом, я ускорила шаг и поспешила войти внутрь. Однако, вопреки моим ожиданиям, Кевин не развернулся и даже не остался стоять у порога: он вошел следом. Возразить я не сумела, а потому мне оставалось только побыстрее проскочить в свою комнату. "Ты ведь все равно хотела сказать, - подумала я, бросаясь к лестнице. - Так почему бы не сейчас?" Но нарастающий внутренний страх сковывал меня и закрывал мне рот, едва я его открывала, чтобы что-либо произнести.    - Если он снова угрожал, не обращай внимание, - кричал Кевин мне вдогонку. - Он лишь пытается тебя запугать. Он не собирается действовать сейчас.    Я добежала до дверей спальни и вошла внутрь, но на пороге тут же оказался и Кевин, который слегка оттолкнул рукой закрывающуюся дверь. Теперь бежать было некуда. Чтобы от него избавиться, нужно признаться.    - Он не собирается действовать сейчас, - повторил он, глядя мне в глаза с каким-то, как мне показалось, наивным оптимизмом. - Он будет тянуть время, заставлять тебя переживать, чтобы в итоге сломать и получить согласие без лишних движений. У него есть план, но теперь такой есть и у нас. Теперь, когда Валери и Рей в городе, у нас появился большой шанс выйти из этой игры победителями. Они знают, что делать. У них есть идея, есть планы...    - Ваши планы больше не потребуются, - перебила его я, чуть ли не крича не то от боли, не то от раздражения. - Я согласилась.    Кевин замер в изумлении, отшатнувшись назад.    - Не-ет, - медленно протянул он, мотая головой. - Нет, ты не могла... В каком смысле согласилась?    - В прямом. Элмер предложил убить меня, и я согласилась.    Кевин уставился на меня круглыми, потемневшими от тревоги глазами и раскрыл рот, который ежесекундно дергался, собираясь что-то сказать, но не мог произнести ни звука.    - Андреа, зачем? - прошептал он.    - Я не могла иначе, - отчаянно выдохнула я. - Он хотел убить Дженнис.    - Дженнис?! - неожиданно громко воскликнул Кевин. - Значит, вот что заставило тебя сдаться? С каких пор тебе вообще есть дело до жизни Дженнис? Разве вы с ней подруги?    - Какое мне дело до жизни Дженнис?! - возмущенно повторила я, уставившись на него пораженными до глубины души глазами. - Боже, да что с тобой не так? Какая разница, подруги мы или нет: даже если бы он шантажировал меня жизнью абсолютно незнакомого мне человека, я бы все равно вступилась за него и согласилась. Этот человек ни в чем не виноват, и он не должен страдать из-за меня. Он должен жить нормальной жизнью, а не гибнуть от рук ненормального вампира-психопата. Неужели ты думал, что я собственноручно подпишу смертный приговор Дженнис?    Кевин стоял неподвижной, холодной глыбой льда, не отрывая от меня своего прожигающего насквозь, тяжелого взгляда, который говорил за него. Такими глазами, полными одновременно страха, тревоги и необъяснимого словами гнева, он смотрел на Бекку, когда она пыталась меня схватить. Такими глазами он прорезал темноту ночного парка в момент, когда я внезапно раскрыла его истинную сущность. Теперь я стала жертвой этих страшных темно-серых глаз. Да, он надеялся, что я не поддамся. Он надеялся, что я не вступилюсь за Дженнис. Внутри меня что-то сломалось, с треском развалилось на мелкие осколки, и все в груди вдруг заныло от боли.    - Я погорячилась, когда я сказала, что у меня есть чувства к тебе, - произнесла я хриплым, тихим, почти неслышимым голосом, сглотнув ком в горле. - Я ничего к тебе не чувствую. Ничего.    С этими словами я захлопнула дверь перед его носом и, прижавшись к ней спиной, закрыла глаза. Я почувствовала, как дрожь окутывает мое тело, а к глазам подступает очередная солено-горькая волна. Вдруг мне стало невероятно обидно. Захотелось дать волю поджидавшим своего часа слезам и больше никогда, никогда не выходить из комнаты, никогда никого не видеть. Однако я подавляла в себе это желание и, до крови кусая губы, пытаясь таким образом физической болью отвлечься от боли душевной, прилагала все усилия, чтобы не увлажнить глаза и щеки еще больше.    За дверью послышался глубокий вздох, проникший в самые глубины моего сердца своими откровенными нотками отчаяния и сожаления, а затем тихие, мягкие шаги, постепенно отдаляющиеся и исчезающие из зоны четкой слышимости. Когда за Кевином закрылась входная дверь, я сползла на пол, закрыла лицо руками и зарыдала.    Мне было больно, ужасно больно, и я даже не знала, в чем была основная причина этой боли. Вероятно, сердце рвалось не части не из-за поведения Кевина, не из-за Элмера и даже не из-за осознания того, что, возможно, через сутки я буду мертва. Его разрывал миллион мелких причин, которые копились здесь на протяжении месяца и вот, наконец, нашли время вырваться наружу. Все, что меня тревожило и пугало, слилось воедино и вылетело из груди звуками этого плача.    Я сидела под дверью около получаса, даже не думая подняться, да и вообще ни о чем не думая. В моей голове было слишком много мыслей в последнее время, и меня уже давно начало от них тошнить. Я не хотела думать ни о чем и просто плыть по течению. Как раньше.    В реальность меня вернул внезапный телефонный звонок. Я вытащила смартфон из кармана джинсов и, предварительно вытерев рукавом лицо, сделав глубокий вдох, ответила максимально спокойным голосом. Это была Дженнис; она звонила, чтобы, чуть ли не плача, сообщить о том, как Элмер отменил их свидание. По ее словам, он поступил очень жестоко, наговорив ей при этом много неприятных слов, но на мгновение я почувствовала прилив облегчения от этого жалобного срывающегося голоса. "Быть может, моя жизнь - полное и беспросветное дерьмо, которое уже ничем не исправишь, - думала я, - но у нее еще все впереди. И, вероятно, благодаря тому, что ты расстроила это злосчастное свидание."    Я с усталой, но искренней улыбкой слушала жалобы Дженнис и в итоге вызвалась приехать к ней домой. Мне жутко захотелось обнять ее, сказать ей что-то приятное, заставить ее заплаканное лицо на мгновение улыбнуться. Кто знает, когда еще у меня будет такой шанс?    Я максимально быстро привела себя в порядок и через двадцать минут уже сидела в обнимку с Дженнис в ее комнате, убеждая подругу, что Элмер не стоил даже ее ресницы, и постоянно подавая ей бумажный платок. Мы провели вместе весь остаток дня, и я впервые за долгое время возвращалась домой по-настоящему счастливая. Я уже не помнила ни о событиях утра, ни о разговоре с Кевином, ни о поджидающей за каждым углом смерти - я жила моментом, и он был прекрасен. Вечер выдался прохладным, но приятным: тучи разошлись, и я смогла полюбоваться невероятно красивым закатом, переливающимся всеми оттенками розового.    Я думала лишь о том, что смогла уберечь Дженнис от свидания с Элмером, пусть даже и ценой ее слез. Я шла и вспоминала ее мокрое от слез лицо, по-детски наивные большие голубые глаза, беспорядочно спутанные светлые волосы и легкую улыбку - миг просветления, который я вызывала на ее лице своей заботой. Я верила: у нее все будет хорошо. Пусть даже если меня не будет рядом.    Когда я оказалась у порога собственного дома, красочный закат сменило глубокое темно-синее небо, на котором белоснежной бусинкой сияла первая звездочка. Я остановилась, чтобы запечатлеть в памяти этот момент, и, наполнив грудь свежим вечерним воздухом, вошла внутрь.    Едва я вошла, передо мной вдруг выросла фигура мамы. Не нужно было даже смотреть на нее, чтобы понять: она знает. Ее выдавала поза: когда мама сильно нервничала, она, не находя себе места, постоянно дергалась и беспрестанно двигала руками, то скрещивая их на груди, то пряча за спиной, то держа перед собой и ломая пальцы в какие-то странные фигуры. Она вечно переминалась с ноги на ногу, не в силах устоять на одном месте, и кусала губы, доводя их до катастрофического состояния, но совершенно не придавая этому значения.    Я вздохнула. Вот они, два разных мира, между которыми я вынуждена теперь метаться: попытки насладиться ускользающим моментом и бездна сожалений, страданий, которые я причинила близким своим решением. Робко подняв глаза, я увидела взволнованное лицо матери, тревогу в котором она надеялась прикрыть ласковой улыбкой. Я улыбнулась ей в ответ и помахала рукой, а затем, не проронив ни слова, бросилась в свою комнату. Здесь я надеялась найти уединение, тишину и спокойствие. Чего мне было бояться теперь, когда я точно знаю, что будет дальше?    Открыв дверь, я вошла внутрь и нащупала на стене выключатель. Зажегши свет, я обернулась, надеясь упасть в объятия кровати, но, на секунду испугавшись, слегка отскочила назад и ударилась затылком о дверь. Оказывается, в комнате я была не одна. На кровати, закинув одну ногу на другую и обняв их руками, сидела Хилари, печальная, но сохраняющая спокойное выражение лица.    - Прости, я так и думала, что напугаю тебя, - сказала она, усмехнувшись.    - Да уж, - произнесла я, потирая затылок. - Что ты здесь вообще делаешь?    - Выполняю свой дружеский долг, - невозмутимо ответила она и посмотрела на меня таким взглядом, будто я сейчас задала очень глупый вопрос.    - Это какой? - спросила я, застыв на месте и не решаясь пройти вперед.    Снова взгляд, подсказывающий, что ответ слишком очевиден. Я немного смутилась.    - Я разговаривала сегодня с Кевином, - сказала Хилари, и я устало вздохнула, закатив глаза к потолку. - Он позвонил и полчаса рассказывал о том, как плохо тебе сейчас. И, знаешь, мне очень, очень обидно, что я узнаю такие новости через посредников.    Немного помолчав, она посмотрела на меня растерянными глазами и тихо добавила:    - Ты больше не доверяешь мне так, как раньше.    Я вдруг оживилась и быстро замотала головой из стороны в сторону.    - Боже, Хил, нет! Конечно, я тебе доверяю. Черт, да я только тебе и могу доверять, к чему эти претензии?    Я подошла ближе и приземлилась на кровать рядом с подругой.    - Просто... просто сейчас все сложно, понимаешь, - вздохнула я, опустив взгляд в пол. - Если честно, я сама не понимаю, что происходит. В один момент все разрушилось, все изменилось, и я не знаю, что мне делать. Я не знаю, что я думаю по этому поводу, что я чувствую. И я не могу поделиться этим с тобой, потому что... потому что я просто не знаю, что сказать. Мне трудно говорить об этом. Порой мне хочется просто закрыть глаза и открыть их в этот же момент, но три года назад, потому что я не могу этого выдержать.    Закончив, я уронила лицо на ладони. Несколько секунд спустя я почувствовала, как на мое плечо ложиться маленькая, но крепкая ручка Хилари, от которой по телу в один миг разлилось тепло. В этот момент я поняла, как давно мы не проводили время вместе. Вот так, наедине, как сейчас. И я также поняла, что все эти дни именно этого мне и не хватало.    - Поэтому я и здесь, - тихо произнесла подруга, успокаивающе поглаживая меня по спине. - Друзья всегда должны быть рядом, когда кто-то из них страдает, ведь так?    Я подняла на нее взгляд, улыбнулась и бессильно уронила голову Хилари на плечо.    - Ты ведь знаешь, как я тебя люблю? - спросила я, устало закрыв глаза.    - Конечно, - прошептала она, смущенно улыбнувшись, и положила подборок мне на макушку.    - Тебе разве родители ничего не скажут? - спросила я, вдруг вспомнив, что вечер уже постепенно сменяется ночью.    - Плевать, - равнодушно произнесла Хилари. - Если тебе плохо, я должна быть здесь. Неважно, в какое время суток.    - То есть ты их даже не предупредила?    - Нет.    - Вау, да ты рискуешь, - усмехнулась я, растаяв еще больше в ее объятиях. Мне ведь было известно, какие строгие у Хилари родители, но вот за окном поздний вечер, а она сбежала из дома, никому ничего не сказав, и сидит здесь, со мной. Я даже не знала, какие слова подобрать, чтобы выразить ту благодарность, ту любовь и все нежные чувства, которые я испытывала к ней сейчас.    - Разберемся, - снова отмахнулась подруга. - Да и вообще, я пришла, чтобы поговорить о твоих чувствах, а не обо мне. Поэтому не переводи тему.    Она слегка отстранилась, заставив меня оторвать голову от ее плеча, и, со всей серьезностью глядя мне в глаза, добавила:    - Что с тобой происходит, Андреа?    И с этого момента началась самая откровенная часть нашего разговора. Было все: признания, слезы, тотальный выплеск накопившихся эмоций. Мы проболтали весь вечер и не заметили, как наступила поздняя ночь, но после этого долгого разговора я словно переродилась в абсолютно другого человека: спокойного и безмятежного, уверенного в себе и своих силах.    - Ты правда хочешь умереть таким образом? - спросила Хилари в эту ночь. - Вот так, сдавшись в руки Элмеру, даже не сопротивляясь?    - Нет, - подумав полминуты, прошептала я. - Не хочу.    - И что ты будешь делать теперь, когда согласилась?    - Бороться, - тут же ответила я, взглянув в лицо подруге с небывалой уверенностью. - Я согласилась, но я не собираюсь сдаваться. Я убью Элмера. Лично.    В глазах Хилари зажглась не то гордость, не то просто радость за то, что она сумела вернуть мне этот давно угасший огонек надежды. Я бросилась к ней в объятия и не выпускала до тех пор, пока в комнату не вошла мама, которая предложила подруге ночевать у нас. Она пообещала предупредить ее родителей и придумать какую-нибудь супер важную причину, по которой Хилари была вынуждена остаться здесь на ночь. Счастливая и словно очищенная изнутри, я пожелала матери и подруге спокойной ночи, а затем легла в кровать и сразу же крепко уснула.    На следующий день меня всю распирало от чувства уверенности и веры в светлое будущее для себя и своих близких. Я была абсолютно точно и бесповоротно настроена на борьбу с Элмером, который, кстати говоря, не явился в школу. Не увидев его на привычном месте в классе, я даже несколько расстроилась: кому мне теперь бросать эти уничтожающие взгляды, которые я так хотела испытать? Но, с другой стороны, я, конечно, испытала облегчение, так как впервые за долгое время никто не тревожит меня своими жуткими, бездушными зелеными глазами у меня за спиной.    Кевин же, наоборот, сегодня пришел в школу, и, едва завидев его у входа, я тут же ощутила свалившуюся на меня неловкость. В голове пронеслись сцены вчерашнего разговора, и я не знала, как вести себя с Кевином сегодня. Простить и притвориться, что ничего не было? Продолжать игнорировать и злиться? Выбор был отнюдь не очевиден, и эта проблема не покидала меня на протяжении всего урока.    Мы так и не заговорили друг с другом, несмотря на то что по привычке сидели за одной партой. Единственное, на что я решилась, - это бросить в его сторону несколько растерянных взглядов, не понимающих, что происходит между нами, и хранивших надежду, что глаза Кевина подскажут, как поступить. Они подсказали: сам Кевин выглядел не лучшим образом. В его глубоких серых глазах ясно читались раскаяние и муки от угрызений совести. Он тоже поглядывал на меня время от времени, наверняка, решаясь начать диалог, но не зная, стоит ли.    Едва мы вышли из кабинета, как Кевин остановил меня, схватив за руку и слегка притянув к себе. Я заглянула прямо ему в глаза, но не выдержала и скоро опустила взгляд.    - Я совершил ошибку, - начал он, - огромную ошибку, когда отреагировал вчера подобным образом. Ты ошарашила меня новостью, и я не осознавал, что говорю. Я вообще не понимал, что происходит, и ляпнул глупость, за которую мне уже минуту спустя стало ужасно стыдно. Пожалуйста, прости меня за это. Ты поступила правильно по отношению к Дженнис, и я на твоем месте поступил бы точно так же. Сейчас я понимаю это. И я также понимаю, что, пусть даже так, это не конец. Мы все еще можем уничтожить Элмера. Да, теперь у нас меньше времени, чем полагалось изначально, но...    Я оборвала речь Кевина, наверняка тщательно подготовленную заранее, накинувшись на него с объятиями. Несколько секунд он стоял, не шевелясь, вероятно, шокированный этой моей реакцией, но затем пришел в себя и обнял меня в ответ. Внезапно я осознала, что еще ни разу не обнимала его, особенно так долго и искренне. По телу прокатилась волна электрического тока, которая тут же сменилась невероятным теплом и уютом. Мы стояли так несколько минут, не замечая проходящих мимо людей и их любопытные взгляды. Нам обоим было хорошо, и это единственное, что имело значения.    - Спасибо, - прошептала я, специально потянувшись к его уху, несмотря на то что Кевин и без того мог прекрасно меня расслышать.    - За что? - спросил он с неподдельной растерянностью и непониманием.    - За Хилари, - ответила я. - Это ведь ты ее прислал, я знаю.    - Я? - растерялся он. - Никого я не присылал. По крайней мере, специально.    - Она сама сказала, что ты звонил ей. Звонил и рассказывал, в каком я отчаянии.    - Этого я не отрицаю, - кивнул Кевин. - Но все же я не просил Хилари придти. Это уже была ее инициатива.    - Но ты ведь знал, что не оставишь ей выбора своим звонком?    - Знал, - шепотом признался Кевин, и я усмехнулась, а затем немного отстранилась, все еще не выпуская его из объятий, и довольно улыбнулась.    - В любом случае, считай, что ты своего добился, - произнесла я.    - Это видно, - улыбнулся он и полностью выбрался из объятий, оставив лишь кисти своих рук в моих.    Подумать только, мы стоим посреди школы и, нежно улыбаясь друг другу, держимся за руки, когда еще меньше месяца назад я клялась, что ничего не чувствую к Кевину и, вообще, он мне противен. Сейчас я чувствовала, как все внутри меня разрывалось от трепета, который невозможно описать словами. Он проник в каждую клетку моего тела, и, казалось, я вот-вот распадусь на мелкие части, взорвусь прямо здесь и в этот момент. Но проходила минута за минутой, а я все стояла на одном месте, чувствовала тепло его рук и зачарованно вглядывалась в эти серебристые глаза напротив.    - Мне нужно кое о чем поговорить с тобой, - тихо произнес Кевин, вздохнув. В одно мгновение нежность в его взгляде превратилась в холодную серьезность.    - О чем? - спросила я несколько настороженно.    Он оглянулся, чтобы оценить обстановку, и, увидев, что вокруг достаточно много школьников, прикусил нижнюю губу.    - Пойдем, - только и произнес Кевин, прежде чем нехотя отпустил мои руки и направился куда-то влево.    Не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним. Я шла, огибая толпившихся всюду подростков, и изо всех старалась не потерять Кевина из виду. Он двигался быстро, будто очень торопился, но при этом изящно и легко проскальзывал между людьми. Я же не могла и шага сделать, чтобы не зацепить какого-нибудь зазевавшегося школьника, что значительно маня замедляло.    Но вот, наконец, Кевин замедлил шаг, а, значит, мы подходили к месту назначения. Им оказался пустовавший школьный кабинет. Вернее, он не совсем пустовал - там была незнакомая мне учительница, но, стоило Кевину подойти и заговорить с ней, как она тут же поднялась из-за своего стола и покинула класс. Остались только мы вдвоем.    - Так... о чем ты хотел поговорить? - спросила я, когда Кевин закрыл дверь. - О чем-то очень секретном, я полагаю?    - Да, - нерешительно произнес он, прислоняясь к первой попавшейся парте. - Это касается нашего плана.    Я подняла голову и также присела на край парты, приготовившись внимательно слушать. "Раз для этого разговора понадобилось абсолютное уединение, вероятно, это что-то очень важное", - подумала я, заранее напрягаясь и включая тревожный режим.    - Дело в том, что мы не знаем точно, сколько времени у нас на подготовку, - начал Кевин. - Вполне возможно, что Элмер нагрянет уже завтра, а у нас нет ничего, кроме каких-то абстрактных предположений, теорий и идей. Единственное, что абсолютно ясно нам всем - это необходимость убить Элмера. Но поскольку время на разработку четкого и выгодного нам во всем плана крайне ограничено, нам приходится обдумывать и возможные жертвы.    - Жертвы? - тихо повторила я, глядя на него встревоженным взглядом. - На что ты намекаешь?    Он прикусил нижнюю губу и опустил взгляд - явный признак того, что ему трудно говорить об этом, и я заранее ждала худшего. Спустя несколько секунд он поднял глаза и подошел чуть ближе, так, что нас разделяло только лишь полметра.    - В книге легенд, которой так доверяет Элмер, есть много интересных деталей, которые касаются твоей сущности, - произнес Кевин. - Рей видел эту книгу, и он знает эту главу чуть ли не наизусть. Я был у него недавно. Мы говорили об Элмере, легендах, и он рассказал мне кое-что очень любопытное.    Книга упоминает, что обычный вампир, выпивший до последней капли кровь полукровки, обретет могущество. Но гораздо больше внимания она заостряет на другом. Дампир - это ведь вампир лишь на половину. Следовательно, он гораздо выше простого человека, но до полноценных вампирских способностей не дотягивает. И все же ты никогда не задумывалась, что будет если наделить его таковыми?    Он выжидающе просмотрел на меня, и я отрицательно покачала головой. Тогда Кевин продолжил:    - А будет следующее: если сделать полукровку полноценным вампиром, то это будет существо еще сильнее, еще могущественнее, чем то, что сумело заполучить его кровь. Обратившись, он обретет невероятные способности, которые в десятки раз будут превосходить умения любого другого вампира. Таким образом, полукровка сможет по-настоящему раскрыть свои силы и подняться выше всех существ этого мира. Это гарантирует дампиру не только абсолютное могущество, превосходство над всеми вампирами сразу, но и бессмертие. Я имею в виду, полное бессмертие, которого не отнимет даже пламя.    Я внимательно слушала Кевина, но чем больше он говорил, тем ниже падало мое сердце. Наконец, он закончил, и оно с грохотом свалилось куда-то глубоко, отозвавшись болью во всем туловище. Я понимала, к чему он клонит, и мне вдруг стало не по себе.    - Что ты хочешь этим сказать? - спросила я, проглотив ком в горле, чтобы подтвердить свои догадки.    Тон моего голоса, явно расстроенный, видимо, еще больше смутил Кевина, и он несколько секунд смотрел куда-то сквозь меня растерянным взглядом, прежде чем что-то ответить.    - Чтобы убить Элмера, - наконец произнес он, - нужно загнать его в ловушку и максимально ослабить. Если мы застанем его в момент, когда он будет не в состоянии сопротивляться, наши шансы уничтожить его значительно возрастут. К тому же мы не знаем точно, сколько вампиров Элмер приведет с собой. Возможно, придется сражаться долгое время, и в таких условиях задерживать Элмера, отвлекать его и тянуть время едва ли удастся. Мы будем стараться организовать все так, чтобы хотя бы один из нас, помимо тебя, оказался рядом с Элмером, чтобы в нужный момент убить его, но мы не можем гарантировать, что это удастся осуществить до того, как он решит перейти к делу.    Последние слова дались Кевину особенно тяжело, и он произнес их не без дрожи в голосе. Неподвижным тревожным взглядом он смотрел прямо мне в лицо, ожидая какой-то реакции, но я не знала, что сказать и какое выражение лица было бы здесь уместно, поэтому я крепко вцепилась пальцами в парту и стала переводить взгляд то вверх, к потолку, то вниз, к полу.    - Так, значит, жертвой должна стать я? - произнесла я тихим хриплым голосом.    - Нет, - замотал головой Кевин. - Ни в коем случае. Жертва здесь одна - Элмер. Я только хочу сказать, что...    - Что я должна стать приманкой?    - Андреа, пожалуйста, - застонал он, подняв глаза к потолку. - Ты же знаешь, что это не так, а мне и без того сложно говорить.    - Почему же не так? Ты ведь сам сказал, что Элмер будет ослаблен в момент, когда станет пить мою кровь. Следовательно, выгодно, чтобы я сыграла роль приманки.    - Хорошо, - вздохнул Кевин. - Да, нам было бы проще внезапно вонзить кол в сердце Элмера, если бы он решил приступить к делу. Мы ведь все, я думаю, знаем, что Элмер ждал этого момента столетиями и он бы ни за что не упустил его, даже если бы ему самому угрожала смерть. Он чересчур ослеплен собственным тщеславием и стремлением к власти надо всеми, чтобы бросить свой замысел и спасать собственную жизнь, потому что для него не будет никакой жизни, если он не будет одерживать во всем победу. Но даже в таком случае мы бы ни за что не стали рисковать тобой во имя убийства Элмера. Наша цель - спасти твою жизнь, и мы будем делать все, чтобы ты осталась цела, пока это возможно. Было бы жестоко заставлять тебя нарочно не сопротивляться и дать Элмеру все, что он так хочет, только ради его убийства, ведь таким образом никто не может гарантировать, что выживешь и ты. Я лишь хочу предупредить, что наш план не совершенен и, возможно, его заключительный этап придется на тот момент, когда Элмер уже пустит в ход клыки.    - И что же мне делать тогда? - спросила я. - Смиренно стоять на месте и ждать, пока он не высосет из меня все, что возможно?    - Это возвращает нас к самой первой теме, - вздохнул Кевин и со всей серьезностью посмотрел мне в глаза. - Андреа, у нас есть возможность спасти тебя, если все зайдет слишком далеко. Только вот эта возможность заключается в том...    -...чтобы обратить меня, - закончила я.    Кевин безмолвно, нерешительно кивнул и посмотрел куда-то в сторону, вероятно, избегая столкновения наших взглядов.    - Но я не хочу, - прошептала я, впоследствии немного повысив голос. - Нет, я не могу быть вампиром. Ты ведь сам говорил, что это ужасно.    - Верно, - кивнул Кевин. - Но если это окажется единственным способом сохранить твою жизнь...    - Если я буду умирать, ничто меня не спасет. Я ведь умру в любом случае. Вся моя человеческая сторона - она просто сотрется, и какой тогда смысл продолжать существование?    - Это так: фактически ты больше не будешь человеком, - произнес Кевин, переводя глаза на меня. - Но это не значит, что ты утратишь все человеческое. Мы тоже способны чувствовать: любить, страдать, радоваться, переживать. Другое дело, что не каждый хочет этим пользоваться, но разве у людей иначе? Разве нет и среди них бессердечности?    Он замолчал и еще несколько секунд смотрел мне в лицо с выражением какого-то бессилия и отчаяния, а затем вновь отвернулся.    - Если в тебе правда есть человечность, ее не сотрет ни смерть, ни перевоплощение в новую сущность, - продолжал он. - Вампиры мучаются от жажды, они вынуждены пить кровь, чтобы выжить, но на деле они ничем не отличаются от простых смертных, кроме как физическими особенностями. Поэтому, если ты волнуешься, что, став вампиром, превратишься в бесчувственного монстра, то это не так.    - Не так, - тихо повторила я. - Конечно, не так. Но... Просто это сложное решение. Мне нужно все обдумать, а времени на это нет, и я не знаю, как быть.    - Тебе не нужно решать сейчас, - сказал Кевин, поворачиваясь ко мне и подходя чуть ближе, так что нас разделяли лишь считанные сантиметры. - Пока Элмер не назначил дату и пока эта дата не настала, ты можешь думать, сколько нужно.    Я едва заметно кивнула и опустила голову. Рука Кевина накрыла мою, и уже привычная электрическая волна в этот раз принесла такие необходимые успокоение и чувство безопасности. Мне вдруг захотелось прислониться к нему, прижаться к его телу, и я, чуть подвинувшись, как бы ненароком уронила тяжелую от обилия мыслей голову на грудь Кевина. Мне показалось, он вздрогнул, но лишь на мгновение, а затем положил руку мне на спину и осторожно, все еще нерешительно приобнял.    В эту минуту мой телефон завибрировал в кармане джинсов. Мне не хотелось высвобождаться из объятий Кевина, но он уже начал отстраняться, и я со вздохом отчаяния полезла в карман.    Пришло смс с незнакомого номера, что заставило мое сердце сжаться в груди и не зря. Худшие подозрения подтвердились: писал Элмер.    "Четверг, 3:00, в парке. Жду тебя, не опаздывай."    И смайлик, изображающий поцелуй, в конце. "Мерзко", - подумала я, скривив губы от отвращения и непреодолимого желания разбить экран. Но вовсе не смайлик здесь был худшим моментом. Я подняла телефон и бессильно посмотрела на Кевина.    - Четверг, 3:00, - повторила я практически шепотом.    Лицо Кевина озарилось испугом и еще большей тревогой.    - Завтра, - прошептал он с ужасом. - У нас меньше суток.    - Нужно предупредить всех, - произнесла я, все еще не до конца осознавая, как мало времени у нас на самом деле.    - Да, - кивнул Кевин. - Сейчас. Нужно собрать всех прямо сейчас.    С этими словами он стремительно вышел из кабинета и направился вниз, к выходу. Я последовала за ним, по пути набирая сообщение Хилари, которая, вероятно, и сегодня проведет ночь в нашем доме.    Это был один из самых напряженных дней в моей жизни. Да и не только в моей: маму, Кевина, Хилари, Валери и Рея - нас всех охватывала паника. На протяжении следующих семнадцати часов единственным, чем мы все занимались, было обсуждение плана, который должен был быть исполнен уже ночью. Однако стрессовая ситуация сильно сказывалась на обстановке, и большую часть времени в гостиной, где собрались все, кто как-то был причастен к плану, возникала напряженная и безмолвная атмосфера. Когда же возобновлялась дискуссия, нередко несхожие мнения  сталкивались между собой, что еще больше накаляло обстановку.    Однако в итоге все как-то спонтанно пришли к одному решению. Планировалось, что в три часа ночи, в назначенное Элмером время, я уже буду в парке. Спустя несколько минут один за другим должны были подтянуться остальные. Первой в окрестностях парка появлялась Хилари, которая настояла на своем участии, несмотря на то что Рей протестовал, говоря о ее неготовности. Хилари было поручено разведать обстановку, не привлекая внимания, выявить, есть ли вокруг еще вампиры и как их много, а затем сообщить это Валери, которая, в свою очередь, передаст информацию остальным.    После этого по очереди в парк должны отправиться две вооруженные до зубов группы: мама и Кевин, Валери и Рей. Им нужно было пробраться в парк с двух противоположных сторон и прочистить тропу к месту, где будем находиться я и Элмер, максимально бесшумно расправляясь с вампирами. При удачном раскладе событий одна из групп должна была выйти к месту назначения и, действуя быстро, вонзить Элмеру кол в спину. Если же сражения с вампирами затянутся, эту миссию должен был выполнить кто-то один (предполагалось, что это будет Рей), бросив свою команду.    В любом случае предполагалось, что Элмер будет убит и мы все заживем долго и счастливо. Разумеется, все понимали, что, возможно, все пойдет совсем не по плану, но вслух об этом никто не говорил. Ситуация и без того была катастрофически напряженной, и негативные мысли лишь усугубляли ее.    Все эти долгие часы обсуждения я сидела на диване гостиной с опустошенным видом. Справа от меня сидела мама, которая боялась даже на секунду отпустить мою руку, сжатую так крепко, будто без ее поддержки я могла рассыпаться в прах уже в следующую секунду. Место слева занимала Валери, которая с болью в глазах поглядывала на меня, желая обнять и утешить не то меня, не то себя, но не решалась даже прикоснуться рукой, вероятно, боясь, что она, оставив меня на столько лет, не имеет на это никакого права. Позади, облокотившись на спинку дивана, стояла Хилари, которая то и дело брала меня за руку, либо крепко обнимала со спины, либо клала подборок мне на макушку, незаметно опуская лицо и касаясь ее теплыми губами. Отовсюду чувствовались грусть и отчаяние, охватившие всех в этой комнате и передавшиеся ко мне в пятикратном размере. Не раз мне приходилось до крови кусать язык, больно щипать себя и постоянно моргать, чтобы не дать слезам вырваться наружу, несмотря на то что мне ужасно хотелось броситься в чем-нибудь объятия и зарыдать, что есть мочи.    Никто даже не думал о сне, когда пришла ночь. Наоборот, чем ближе стрелка часов подбиралась к цифре 3, тем меньше становилось желание спать. Когда до назначенного времени оставались считанные минуты, я решительно поднялась с места. Мама со вздохом, исполненным боли, практически со слезами на глазах выпустила мою руку.    - Нужно идти, - произнесла я, трясясь от волнения.    Никто не сдвинулся с места, никто ничего не сказал. Лишь Хилари, сорвавшись со своего места, бросилась ко мне в объятия, а Кевин перед самым моим уходом нагнулся, чтобы пообещать мне, что все будет хорошо. Я вышла из дома и оказалась на улице в одиночестве.    Однако прежде, чем отправиться в парк, я сумела вытащить из тайника в холле небольшой, тонкий деревянный кол. Я не должна была никого убивать по нашему плану, но решила, что лучше иметь его при себе на случай, если что-то пойдет не так. Сунув кол в рукав куртки таким образом, чтобы в необходимый момент он оказался у меня в ладони, я вышла из дома и, сделав несколько успокоительных вдохов свежего ночного воздуха, отправилась прямиком в парк.    Было холодно, но я не куталась в куртку, как обычно, и, казалось, вовсе не замечаю окутывающего все вокруг прохладного ветра. Я вообще ничего не чувствовала и шла вперед большими шагами, шатаясь от волнение, которое с каждым пройденным метром только нарастало. Когда я была в гостиной и мирно сидела на диване в окружении близких людей, я искренне верила, что все закончится хорошо. Просто потому, что я к этому привыкла, ведь так было постоянно. Даже из самой безвыходной ситуации я могла выкрутиться, и тогда, в гостиной, тревога не одолевала меня так сильно. "Все разрешится само собой, - внушала себе я. - Все должно закончиться хорошо." Но вот я покинула дом и уже находилась в считанных метрах от парка, в котором еще месяц назад выслеживала Кевина, когда на мои плечи свалилась гора сомнений, необъятного страха и тревоги. Больше я не была уверена ни в чем, в том числе в нашем плане, который сейчас казался таким ничтожным, не способным предотвратить надвигающуюся беду.    Показались кроны деревьев, полуголые, наклоненные в сторону под воздействием ветра, и сердце мое забилось так, что я была уверена: умру, не дойдя до места назначения. Но ноги шли, хотя разум советовал бежать в обратном направлении и не оглядываться. Вот я уже вошла в тихий, безлюдный, предутренний парк, который встретил меня успокаивающим шелестом пожелтелых листьев, падающих с ветвей деревьев на землю. Атмосфера была действительно прекрасной, и я бы с удовольствием прогулялась здесь, вдыхая волшебный запах ночи, если бы сейчас он не означал для меня вероятную смерть. С такой стороны все вокруг казалось жутким, пугающим, и я вздрагивала от любого шелеста, даже если его создавала я сама.    Наконец, я вышла на небольшую, залитую лунным светом площадку и тяжело вздохнула. Знала ли я еще месяц назад, что вернусь сюда ради того, чтобы встретить собственную гибель? Даже не подозревала. Тогда я провела выходные в постели из-за того, что не могла свыкнуться с мыслью о существовании вампиризма и причастности к нему Кевина, а сегодня готовлюсь умереть от рук вампира и уже ничего меня в этом не удивляет. Внезапно стало невыносимо грустно от воспоминаний, которые внезапно поглотили меня и заполнили все мысли.    Едва я вышла на поляну, как из-за деревьев напротив показался чей-то силуэт, и я не могла сомневаться в том, что это был Элмер. Это на самом деле был он. Приближаясь медленными грациозными шагами, он смотрел на меня и расплывался в довольной улыбке. Он был уверен, что победил. Теперь, когда я здесь, что еще могло ему помешать? Разве что конец света, который, кажется, сегодня наступать не собирался.    Я уже перестала трястись. Его вид заставил меня наполниться таким гневом и ненавистью, что отчаяние отступило само собой. Я сжала руки в два кулака, одним из которых поймала выпадающий из рукава куртки кол. Мне хотелось убить его прямо здесь и сейчас, но я, понимая, что еще не время, осторожно засунула свое потенциальное орудие убийства обратно.    - Ты пришла, - произнес Элмер, вероятно, пытаясь сохранять свою обычную надменную холодность, но едва справляясь с этим: восторг от собственной победы, которая хоть и не была еще полностью одержана, разрывал его на части, и это прекрасно чувствовалось.    Я ничего не ответила и лишь выше подняла голову, смерив его взглядом побежденного, но не сломленного человека. Его это явно рассмешило, но он ограничился лишь насмешливой улыбкой.    - Что ж, - сказал Элмер, подойдя совсем близко и остановившись, - момент настал, и я не собираюсь растягивать его. Поэтому как насчет нам обоим сразу перейти к делу?    Я помнила, что обещала тянуть время. Да и, впрочем, мне самой не хотелось умирать так скоро, поэтому я тут же оживилась и постаралась завести с ним беседу.    - Хорошо, - произнесла я, соглашаясь. - Но прежде чем ты что-либо сделаешь, ты должен мне кое-что пообещать.    Элмер усмехнулся.    - Пообещать? - повторил он. - Что ж, ладно, я готов. Что конкретно я должен пообещать?    - Ты убьешь меня и получишь все, к чему так давно стремился, но взамен я хочу, чтобы все мои близкие после моей смерти остались целы и невредимы.    - Хорошо, - уверенно кивнул Элмер. - Это я могу тебе обещать.    - Поклянись в этом.    - Клянусь, - произнес он, демонстративно приложив руку к сердцу. - Никто из твоих близких не пострадает от моих рук.    - Нет, ты не понял, - настаивала я. - Они останутся целы и невредимы. И никто - вообще никто - не посмеет к ним прикоснуться. Не только ты - кто угодно.    - Ты хочешь, чтобы я всю жизнь нянчился с ними и никого к ним не подпускал? - спросил Элмер, удивленно подняв брови.    - Именно, - кивнула я. - Иначе я не согласна жертвовать собой.    - Вот как? - усмехнулся он. - И что же ты сделаешь? Попробуешь сбежать от меня?    - Зря ты смеешься, - ответила я, помня о страхе Элмера перед моими потенциальными способностями. - Я бегаю достаточно быстро, чтобы за секунду исчезнуть с этого места. Скорее, это тебе нужно быть осторожным, чтобы не потерять меня из виду.    Элмер недоверчиво прищурил глаза и склонил голову на бок.    - Ты блефуешь, - произнес он, но уже без всякой усмешки и надменности в голосе.    - Хочешь проверить? - спросила я, приподняв одну бровь.    Он поднял голову и, оглядев неспешным взглядом поляну, заложил руки за спину.    - Я обещаю, что твоих близких никто не тронет, - пообещал он. - Никто, ни один вампир или человек, который задумает причинить им вред.    - Поклянись, - потребовала я вновь.    - Клянусь.    - Собственной жизнью.    - Собственной жизнью.    Воцарилось молчание. На лице Элмера снова заблистала самодовольная улыбка, и я начала нервничать, понимая, что мы все еще наедине, а значит, если я не задержу его на еще какое-то время, всему конец. Он приближался, и его дыхание уже практически достигало моей шеи.    - Вот и все, - прошептал Элмер.    - Нет, - воскликнула я так, что он отпрянул. - Нет, не все.    - В каком смысле?    - Я надеялась на... на право исполнения последнего желания.    - Последнее желание? - устало повторил он, закатив глаза. - Разве обещание защиты твоих родственников не была этим самым желанием?    - Нет, - я отрицательно покачала головой. - Это было требование, которое ты, на секундочку, обещал исполнить еще тогда, когда впервые предложил это все. Сейчас я всего лишь напомнила тебе о нем.    - Ладно, - со вздохом протянул Элмер. - И какое оно, твое последнее желание?    - Что будет после моей смерти? - спросила я первое, что пришло в голову. - Я имею в виду, как ты будешь распоряжаться своей силой? Зачем она тебе и что ты с ней сделаешь?    - Как много вопросов, - заметил он.    - Вопросов много - суть одна, - равнодушно пожала я плечами.    Секунду он смотрел на меня прищуренными глазами, а затем несколько расслабился и, расправив плечи, произнес:    - Эта сила даст мне власть - власть над всеми вампирами. Я смогу объединить их всех, заставить сражаться, сделать беспощадными воинами, которые будут готовы убивать по первому зову. Вместе мы сможем захватить весь мир, объединить все страны в одну большую, где всем заправлять будут только вампиры. А я, конечно же, буду управлять самими вампирами.    - А люди? - спросила я. - Какое место отведено им?    - Люди? - усмехнулся Элмер. - Люди - они лишь источник пищи, не больше. Они продолжат свое обыденное существование, но будут обязаны делиться тем единственным ресурсом, который может быть полезен вампирам.    - То вот для чего тебе моя кровь, да? Поработить весь мир, подчинить себе всех и установить свою, вампирскую диктатуру? Ради этого я сейчас умираю?    - Твои близкие будут в безопасности - это я гарантирую, - хладнокровно ответил Элмер. - Остальное тебя не касается, и ты в любом случае никак на это не повлияешь. Поэтому, пожалуйста, давай сэкономим время и приступим к делу. Мы и так много его потеряли.    Он вновь приблизился и на этот раз положил ладони мне на плечи, придавив меня к земле таким образом, что я не могла сдвинуться с места. В панике я стала оглядывать поляну, пытаясь увидеть среди деревьев хоть какой-нибудь знакомый силуэт. Но никого не было. Мы были абсолютно одни, и лишь ветер создавал шелест листьев над нашими головами, который так внушал мне надежду на что-нибудь скорое приближение.    Когда Элмер стал склоняться над моей шеей, я широко раскрыла глаза, только в этот момент осознав, что происходит. Когда же его клыки внезапно вонзились прямо мне в сонную артерию, я вздрогнула и едва ли не закричала, но не столько от боли, сколько от страха и паники. Струи крови пульсирующими потоками выбивались из моей шеи и текли прямо ему в горло, пока я отчаянно оглядывала все вокруг, надеясь заметить хоть какое-то живое существо, которое могло бы мне помочь. Но никто не появлялся. План провалился.    Я стала слабеть и вскоре поняла, что больше не могу стоять на ногах и вместо этого обмякла в руках Элмера, как кукла, как мягкая игрушка, которая больше не может управлять собой. В этот момент я вспомнила, что у меня в рукаве спрятан кол - возможно, мое единственное спасение на сегодня. Непослушными пальцами я вытянула его и взяла в руку. Кровь все текла, а вместе с ней текли и силы, и я едва могла удержать эту деревянную палочку, едва могла даже сжать кулак.    Но тут мозг стал выдавать мне одно за другим воспоминания, связанные с Элмером. Я видела момент нашей первой встречи в школе, отчетливо видела его ледяные зеленые глаза и эту жуткую усмешку на губах. Я вспомнила, как он послал вампиров к моей маме и как пригласил Дженнис на свидание, рассчитывая сделать бедную, невинную девушку пешкой в своей кровавой игре. Ненависть во мне забурлила с новой силой, и я решила, что, даже если мне суждено умереть, я ни за что не отдам свои силы Элмеру. Он умрет вместе со мной, и это решение не подлежит обсуждению. Сосредоточив в руках все свои последние силы, я крепко сжала кол в руках и резко вставила его Элмеру в спину, вложив в это движение всю свою злобу.    Подействовало. Внезапно от отстранился, выпустил меня из рук, и я, не в силах держаться на ногах, полетела вниз. Что было дальше я не видела. Моя голова приземлилась на что-то твердое, острое, и вскоре я почувствовала, как из затылка стремительно ускользает пульсирующее тепло. Перед глазами было лишь темно-синее ночное небо с гаснущими на нем яркими звездами, но и его я не сумела рассмотреть как следует. Расплывчатое изображение вскоре сменила темнота: от бессилия я закрыла глаза. Остатки разума обещали крепкий сон и покой - все, в чем я сейчас нуждалась больше всего, и я с легкостью поддалась на его сладкие уговоры.    Где-то вдалеке кричали мое имя. Кто-то подошел и, схватив за плечо, стал судорожно трясти все мое тело. Я почувствовала, как что-то легло мне на губы и в горло потекла теплая жидкость с железным привкусом. А потом я окончательно потеряла рассудок. "Вот и все", - успела подумать я, прежде чем мой разум поглотила абсолютная тьма. —    Первое, что я почувствовала - резкий рывок сердца, ударившегося о непробиваемую грудную клетку. С этим ударом по телу разлилось долгожданное тепло, о котором оно уже и не могло мечтать. Кровь текла по артериям от самого сердца и постепенно достигала всех органов, всех частей тела. К жизни вернулись руки, пальцами которых я уже могла пошевелить. Позже тепло коснулось ног, а вместе с ними всего тела.    Кровь уже давно бурлила всюду, но я едва осознавала это до определенного момента. Я слышала завывания ветра, шелест листьев и звук дождевых капель, бьющих по оконному стеклу. Звуки казались такими далекими, но чем больше я к ним прислушивалась, тем громче они становились, и в итоге мне начало казаться, что и ветер, и дождь, и деревья - они совсем рядом, прямо надо мной.    Я почувствовала, как вздымается моя грудная клетка и как тяжело это дается телу. Казалось, будто я лежала в неподвижном состоянии годами и организм отвык выполнять свои элементарные функции. Мой слух уловил шорох, обычно едва слышимый, но на сей раз такой громкий, что я всерьез начала беспокоиться за свои уши. Разум постепенно просыпался, мозг вновь принимался за работу, и со временем я осознала, что нахожусь в комнате не одна.    Но в комнате ли я? Где я вообще нахожусь? Что конкретно со мной происходит и кто этот человек, который стоит рядом, если он здесь и вправду один, без компании? Я ничего не помнила и не могло сказать, что со мной произошло. Что происходит сейчас, было определить еще труднее. Но я хотела знать и попыталась приоткрыть глаза.    Веки поднялись с большим трудом, и я почувствовала боль в глазных яблоках. Должно быть, я и вправду лежала тут очень долго. Прошло еще две минуты, прежде чем глаза заново привыкли к открытому состоянию и сосредоточились на картинке перед глазами. Это был потолок, но что-то здесь было не так. Странность я обнаружила не в потолке, ведь это был самый обыкновенный потолок, выкрашенный белой краской. Что-то не так было со мной. Я всматривалась в потолок и четко видела каждую его деталь, каждый изъян в виде тоненьких трещин, покрывавших большую часть его поверхности. Все выглядело так, будто мне к глазам прикрепили два микроскопа, и мне даже пришлось несколько поморгать, напрягая тяжелые веки, чтобы убедиться, что это не так.    Тогда я перевела взгляд на стену, но увидела то же самое: нанесенная много лет назад, краска в некоторых местах облупились и потемнела. Письменный стол, стоявший прямо у стенки, был покрыт тонким слоем пыли, и я отчетливо видела, как пылинки парили в воздухе, сталкивались друг с другом и мягко ложились на поверхность стола. Зачарованная этим зрелищем, я стала водить глазами по комнате, каждый раз убеждаясь, что все вокруг внезапно увеличилось в сотни или даже тысячи раз.    С трудом повернув голову вправо, я столкнулась с чьим-то взглядом, и вдруг меня словно поразило молнией. Мозг яркими вспышками открывал мне события последнего дня, который я помню, собирая его по кусочкам, словно пазл, состоящий из тысячи мелких моментов. Вновь перед глазами вырос холодный ночной парк, насмешливое лицо Элмера, резкая боль в шее и потоки крови, бьющие прямо из артерии. Я вспомнила резкий удар колом по спине, падение и боль в разбитом затылке, чей-то голос на фоне, кричащий мое имя. Воспоминания накатывали бесконечной волной, и вся моя жизнь в прямом смысле сейчас пронеслась у меня перед глазами. Я увидела себя на вечеринке у Дженнис, дома у Хилари за просмотром какого-то сериала, в момент экзаменов. Вот мне тринадцать, и я прогуливаю уроки, в одиночестве шастая по улицам города. А вот мне уже пять, и я впервые переступила школьный порог, маленькая и любопытная, еще ничего не подозревающая об ожидающих за каждым углом трудностях. Наконец, я видела себя совсем малышкой и чувствовала, как мама прижимает меня к груди, пытаясь утешить. Видела свои первые шаги и слова, о которых никогда раньше не помнила. В завершение всего я услышала свой первый крик и увидела измученное, но искренне улыбающееся лицо матери - моей настоящей матери, Валери, еще такой молодой, как на старых фотографиях.    До этого момента я и не подозревала, как много всего было мной пережито. Я вспомнила даже то, чего не помнила никогда, но как будто бы всегда знала и постоянно носила в памяти как старинную шкатулку, ключ от которой безнадежно утерян. Это потрясло меня до глубины души, и я на какое-то время полностью выпала из реальности.    Когда же я в нее вернулась, передо мной, на самом краю кровати, сидел Кевин. Лицо его выражало спокойствие и умиротворение, а губы расплылись в нежной улыбке. Его взгляд безмолвно говорил, что все хорошо, и я верила ему. Мне хотелось верить, что весь этот хаос, который сейчас творился в моей голове, пройдет, что это абсолютно нормально. Чувствуя на себе пару серебристых глаз, я, словно по волшебству, успокаивалась и забывала обо всем проблемах, которые еще недавно мучили меня.    - Как ты себя чувствуешь? - спросил Кевин, накрыв своей ладонью мою руку. Только в этот момент я заметила, насколько бледным стало мое тело.    - Как долго я здесь лежала? - прошептала я, не в силах говорить громче.    - Чуть больше суток, - ответил он. - Это очень долго. Мы все волновались за тебя.    Я потерла рукой затылок и с удивлением заметила, что он цел и даже не болит, хоть и пребывал в жутком состоянии, согласно воспоминаниям. Медленно я проследовала пальцами от головы к шее, стремясь нащупать предполагаемое место укуса Элмера, но обнаружила лишь целую холодную кожу, которая, казалось, вовсе не знала никакой травмы.    - Но что вообще произошло? - спросила я. - Я помню парк, помню, как ударилась головой... И все. Больше ничего.    - Ты потеряла сознание, - тихо произнес Кевин. - Элмер выпил слишком много крови, а потом ты упала, стукнувшись затылком прямо о камень, и крови ушло еще больше. Когда я пришел, ты лежала на земле полуживая.    - Боже мой, - прошептала я, ошарашенная от внезапного осознания всего произошедшего. - Я ведь могла умереть в ту ночь. Я ведь чуть не умерла.    Кевин прикусил нижнюю губу и, отведя взгляд, покосился вниз. Его лицо вдруг наполнились тревогой, печалью и даже болью.    - Что-то не так? - все так же шепотом, спросила я, чувствуя на себе вину за то, что подняла эту тему, ведь ему, наверняка, больно об этом вспоминать.    Он с сожалением посмотрел мне в глаза и громко сглотнул ком в горле. Меня словно облили ледяной водой. Я вдруг поняла, что к чему, но едва ли могла это принять.    - О нет, - тихо произнесла я, подняв глаза на Кевина. - Я умерла. Я ведь умерла, да?    Он плотно сжал губы и с тяжестью коротко кивнул, вновь опустив взгляд, в котором пылали огнем угрызения совести.    - Как это произошло? - спросила я, пребывая в фрустрации, которая, однако, несколько притупилась оттого, что рядом сидел еще более страдающий человек.    - Когда я увидел тебя в парке, на земле, в луже собственной крови, - начал Кевин, - я запаниковал. Я не знал, что делать. Я надеялся, что все еще не безнадежно, что можно найти иной выход из ситуации, но, когда я подошел ближе, ты лежала уже практически без сознания, пульса и дыхания. Я мог либо дать тебе умереть, либо спасти, но при этом сделать вампиром.    Он опустил голову и покачал ею.    - Я знал, что второй вариант тебе не понравится, но... я просто не мог потерять тебя. Я не хотел, чтобы ты умирала вот так рано. Я бы предпочел сам умереть самой страшной смертью, если бы только это могло сохранить жизнь тебе. Только вот такой возможности не было. Времени было мало, ты слабела на глазах, и я, не до конца понимая, что делаю, начал действовать. Я дал тебе своей крови, но едва она успела попасть в твой организм, как ты потеряла сознание. Тогда я запаниковал еще больше. Ты выпила совсем немного, и никто не мог сказать точно, подействует ли это. Когда я принес тебя домой, сердце окончательно перестало биться.    Кевин посмотрел на меня, и я растерялась. Что говорить в таких ситуациях? Как вообще нужно реагировать на собственную смерть? Я не знала этого и продолжала молчать, слушая его с широко раскрытыми глазами и порой даже не веря всему этому. Больше было похоже на то, что это все сказка, страшилка, одна из тех, которыми в двенадцать лет меня пытались запугать подружки детства. Я не могла воспринимать это, но очень старалась.    - Мы все были в отчаянии, - продолжал Кевин. - Меган, Хилари, Рей, Валери... Никто не знал, что делать и что должно произойти дальше, но все хотели надеяться на лучшее. Было решено оставить тебя здесь и наблюдать за изменениями. Обычно превращение завершается в течении максимум двенадцати часов, но шло время, а ты все не пробуждалась. По-прежнему не было ни пульса, ни дыхания, ни каких-либо других признаков жизни. Лишь вчера вечером Хилари, которая сидела здесь, прямо на этом месте, - он мягко похлопал рукой по кровати рядом с собой, - заметила, что раны на твоей шее затягиваются. Это был сигнал о том, что все наши надежды были не напрасны. Мы все были в предвкушении, и пока твое тело постепенно восстанавливалось, обновлялось, здесь успели побывать абсолютно все. Нужно было следить, чтобы не пропустить момент твоего пробуждения, и мы по очереди сменяли друг друга.    Кевин улыбнулся, и его измученное лицо на миг озарилось светом.    - И, как бы тяжело ни было это все тебе рассказывать, - продолжал он, - я рад, что именно я оказался рядом, когда ты очнулась.    Я улыбнулась в ответ, сперва слабо и робко, а затем уголки губ сами собой стали расползаться по лицу, устремляясь к щекам.    - У меня еще столько вопросов, - прошептала я, схватив его руку и переплетя наши пальцы.    - И я на все с радостью отвечу, - пообещал Кевин. - Чуть позже. Не думаю, что загружать тебя всем этим сейчас - хорошая идея.    - Но все же один вопрос, - настаивала я. - Мне хочется знать.    - Хорошо, - согласился он. - Что за вопрос?    - Что в итоге стало с планом? - спросила я. - Почему он провалился? Почему никто не пришел?    - Это три вопроса, - заметил Кевин.    - Но ответ-то для всех одинаковый, - устало протянула я.    - Ладно-ладно. Все провалилось, потому что мы не продумали самый главный момент: что если Элмер в курсе. А он, видимо, был в курсе. Когда ты ушла, через три минуты из дома попыталась выйти Хилари, но только она открыла дверь, как кто-то тут же толкнул ее обратно. Внутрь залетело несколько вампиров, которые кинулись на всех, кто был в гостиной. Насколько я знаю, их было гораздо больше, но все они находились снаружи, окружая дом. Среди этих вампиров была Бекка.    Он замолчал, проглотил ком в горле и уставился перед собой, в окно, не видя при этом ничего.    - Та самая Бекка? - встревоженно спросила я.    - Та самая Бекка, - тихо повторил Кевин. - Когда вампиры стали один за другим врываться внутрь, нам всем стало понятно, что их здесь слишком много. Рей, Валери, Меган, даже Хилари, которая никогда раньше не имела с этим дела - все отчаянно сражались. Десятки вампиров погибли, но они все шли и шли, как будто их там было бесконечное количество. Продолжать защищать дом всем вместе становилось невозможно, так как тогда мы ставили под угрозу твою жизнь. Рей настоял на том, чтобы я оставил их, а сам попытался прорваться к тебе. Вход был перекрыт толпой вампиров, среди которых редко попался какой-нибудь слабый новичок. Прорваться на улицу было сложно, но, убив некоторую часть, у меня все же получилось обогнуть толпу и выбежать наружу.    За мной увязалась пара вампиров, но я сумел успешно отбиться от них. И вот, когда я был в нескольких метрах от парка, на моем пути встала Бекка. Она заставила меня остановиться. Я не видел ее так давно и уже стал постепенно оправляться от удара, который она нанесла мне своими поступками, когда она вдруг выросла посреди дороги. Бекка улыбалась, вела себя дружелюбно, как раньше, когда между нами еще все было хорошо. Сердце заболело от ее вида. Она стояла совершенно одна, бледная на фоне темной ночи, и эта ее улыбка заставляло пробудить воспоминания о нашей долгой, полувековой дружбе. Мне казалось, будто я увидел призрак. В каком-то смысле она и была призраком для меня: от нее осталась только приветливая оболочка, только образ, но самой ее, такой, какой она была раньше, больше не существовала. Она умерла для меня, и ничто уже не могло ее оживить.    Бекка рассчитывала вызвать у меня былые чувства или, по крайней мере, ностальгию, которая смогла бы лишить меня трезвого рассудка и поддаться призрачному зову сердца. Сначала я даже поверил ей, забыл обо всем и подошел ближе. Но едва я сделал два шага навстречу, как за ее спиной показалось что-то деревянное. Это был кол, и она планировала убить меня. Недавно склееное сердце вновь треснуло и распалось на кусочки, но показывать это Бекке было опасно. Нельзя было давать ей повод подозревать, что я раскрыл ее планы. Наоборот, я должен был воспользоваться этим.    И я воспользовался. Когда между мной и Беккой оставались считанные сантиметры, она кинулась обнимать меня. Шептала слова извинений за то, что обманывала меня, за то, что сделала тебе. Я знал, что после этого объятия она вонзит кол мне в спину. Единственным способом спастись было опередить ее. У меня оставалась с собой еще пара кольев, которые удалось сберечь. И вот, когда разговор стал постепенно приобретать прощальные нотки, я вытащил один из них, резким движением приставил к спине Бекки и со всей силой надавил, так что кол полностью вошел в ее грудную клетку.    Кевин вновь замолчал и опустил голову, беспощадно кусая нижнюю губу, которая лишь чудом оставалась цела после всех испытаний, выпавших на ее долю.    - Ты убил ее... - прошептала я, глядя куда-то сквозь Кевина.    Но в данный момент мне было все равно на то, что случилось с Беккой: она была мне абсолютно безразлична. Гораздо больше меня волновал Кевин. На нас всех свалилось много проблем в одно время, но почему-то осознала я это только сейчас, когда смотрела на Кевина и видела в нем бесконечно уставшего человека, пережившего за этот долгий месяц такой же разнообразный спектр эмоций, как я сама. Он потерял лучшую подругу во всех смыслах этого слова, чуть ли не потерял меня, а теперь, вероятно, всю жизнь будет испытывать вину за то, что я стала вампиром. Мне вдруг захотелось крепко обнять его и никогда не выпускать - настолько беспомощным он выглядел в этот момент.    - А остальные? - спросила я, пытаясь отвлечь Кевина от размышлений о Бекке. - Хилари, мама? С ними все в порядке?    - Да, все отлично, - ответил он. - У Хилари легкие повреждения, но не более. Она поправится. Уже поправляется.    - Это главное, - кивнула я, не без тревоги, однако, восприняв новость о ранении Хилари. - Но теперь ведь все хорошо, так? Больше нет ни Элмера, ни каких-либо других препятствий для нормальной жизни?    - Зависит от того, что для тебя значит эта "нормальная жизнь", - усмехнулся Кевин. - Теперь, когда ты вампир, эти понятия могут различаться.    - Я стану кидаться на людей и рвать им глотки каждый раз, когда захочу есть?    - Не настолько различаются, - покачал он головой с широкой улыбкой на лице.    - Тогда все в порядке, - уверенно произнесла я. - Если мы пережили этот сентябрь, мы сможем пережить все. А теперь помоги мне подняться.    Он посмотрел на меня с некоторым удивлением, приподняв одну бровь.    - Подняться? - переспросил Кевин.    - Да, мне трудно. Если ты не помнишь, я пролежала тут сутки мертвой. Придется заново учить тело функционировать.    Он слегка улыбнулся и подал мне руки. Схватив их, я резко подняла верхнюю часть тела и, подтянувшись к Кевину, прильнула губами к его рту, на что он спустя секунду ответил взаимностью.