Our hopes and expectations

7 КУРС

— Ну что, ребят, когда будем уламывать профессора Долгопупса на вечеринку в честь нового учебного года? — радостно начал вещать Фредди, едва распахнув дверь купе, и одаривая лучезарной улыбкой уже сидевших там Джона и Роджера. Глаза последнего загорелись от упоминания вечеринки. — Давайте сначала доедем, хорошо? — Джон подвинулся, чтобы Фредди мог аккуратно опустить на сиденье свою кошку и закинуть чемоданы наверх. — Какая красавица! Кто на этот раз? — Роджер с умилением рассматривал пушистое усатое создание. — Знакомьтесь, Делайла. Аккуратно, у нее характер не сахар, чужим гладить себя не дает, дайте ей время привыкнуть, — предупредил Фредди ребят, которые уже потянулись к зверю, — Брай опять на собрании? — А то! Он же теперь староста школы, — не без гордости ответил Роджер. — Только не думайте, что он вас будет покрывать, — Джон укоризненно посмотрел на друзей. Что у одного шило в одном месте, что у другого, подумал он. — И в мыслях не было! До этого же как-то обходились, — закинув, наконец, чемодан на верхнюю полку, сказал Фредди, — Дикки, а ты чего еще не переоделся? — Подождите, поезд еще только тронулся. Да и как вы представляете меня в мантии в маггловском метро, сами подумайте. Дверь купе отворилась и в проход заглянула улыбающаяся рыжая голова: — Здарова парни! А где Брайан? — Привет, Джо, — обрадовался Роджер, — Он на собрании старост. — Впрочем, ничего нового. Рами тоже туда пошел, он теперь староста Пуффендуя. — Хэхээй, еще один блюститель закона на нашей стороне, — рассмеялся Фредди, игнорируя укоризненный взгляд Дикона. Тот же только покачал головой и спросил: — Как лето прошло, Джо? — Великолепно! Родители Рами поехали с ним в Египет и взяли меня с собой. — О, ну и как там, в Египте? — заинтересованно и, чуть ли не хором, одновременно спросили Фредди с Роджером. — Пирамиды, мумии и прочая старинная рассыпающаяся дребедень, — активно жестикулируя, рассказывал Маццелло, — Было весело, только вот этот дурак всерьез теперь заинтересовался профессией ликвидатора заклятий. — Это которые ездят по всему миру и со всяких древностей проклятья снимают? — уточнил Роджер. — Ага, они самые. У нас была экскурсия по их отделу. Они там проклятие древнего скарабея какого-нибудь снимают, а у Рами аж глаза горят. Секунду, — Голова Джо вылезла из купе, он сказал в пространство коридора что-то вроде «Погоди, я сейчас.» и залез обратно: — Простите, парни, потом всё подробно расскажу. До встречи. Компания только проводила взглядом Джо и когтевранца, шедшего рядом с ним. — Интересно, почему он не зашел? Общается ведь с Рами и Джо, — протянул Фредди, задумчиво глядя на дверь. — Стесняется, может? Он и тогда, в Хогсмиде, от нас ушёл, — предположил Дикки. — Ой, да брось, мы же лапочки. Надо будет его… — тут Фредди осёкся, — А как его зовут то? — Когтевранца? Гвиллим Ли, — вспомнил Брайан. — Да, надо уговорить Джо пригласить его к нам на вечеринку, — уже тише сказал гриффиндорец, мысленно погружаясь в собственные планы. *** Временами Джо был удивительно настырным, отметил про себя Гвилим. Гриффиндорец уже второй час всеми правдами и неправдами пытался затащить его на вечеринку в башне их факультета, но Гвил упорно отказывался участвовать в этом шумном сборище. Но, похоже врождённое обаяние Джо всё-таки сработало, и вот Гвиллим уже находится в гостиной Гриффиндора, как ни странно, ничуть не ощущая себя стоящим в углу торшером. Фредди, именно так звали гриффиндорца, за которого тогда, в Хогсмиде, вступился Рами, немного поцокал языком на оправдания, почему у Гвила нет костюма, ведь, всё-таки, вечеринка в честь Дня Всех Святых. Его когтевранскую мантию теперь дополнял длинный кудрявый парик, на который сверху водрузили широкополую остроконечную шляпу. — Выглядишь великолепно, — глаза довольного своей работой Фредди были немного хитро прищурены. Пойдём, я тебя со всеми познакомлю. Джо ты и так знаешь, — гриффиндорец показал на рыжего, развалившегося на кресле пытаясь поймать ртом орешки, которые кидала ему какая-то симпатичная остроносая брюнетка, — А это… От имен и медовухи немного кружилась голова. Фредди познакомил его с, как казалось Гвилиму, каждым находившимся в башне человеком, даже со своей кошкой, правда, сказал, что Роджер с Брайаном придут попозже, последний как всегда пропадал в библиотеке, дописывая очередное эссе, Роджер же, как выразился Фредди: «Пошёл за добавкой», хотя Гвил был уверен, что видел достаточные запасы даже для такой большой компании. Сейчас же он стоял где-то в уголке, наслаждаясь вечером, что было несвойственно его интровертности. Внезапно сзади его обнял кто-то, недвусмысленно прижимаясь и целуя куда-то в шею, посылая мурашки по всему телу. Немного хрипловатый юношеский голос шептал ему: — Мне стало скучно и я решил найти тебя. Тут есть уголок, где никто нас не увидит. Опьянённое сознание Гвилима сопротивлялось неохотно, во всём этом чувствовался какой-то подвох. Голос тем временем продолжал, плавно выцеловывая дорожку от шеи к загривку. — Пойдём, Брай… Стоп. — Простите, кажется, вы меня с кем-то перепутали… — оборачиваясь, произнёс Ли. На лице Роджера отразилось крайнее недоумение и недоверие. — Брайан, ты чего? Гвилим испуганно попятился к стене, когда услышал: — Что здесь происходит? Роджер не мог понять, почему сейчас в комнате стояли сразу два Брайана, и это был не вопрос его личной испорченности, об этом позже. От шокового состояния хмель почти выветрился из его головы, оставляя только одну мысль о том, чьих это дело рук. — ФРЕДДИ, ГАДЁНЫШ, А НУ ИДИ СЮДА! Виновник переполоха мгновенно вынырнул откуда-то из толпы и шикнул на Роджера: — Тшш, дорогуша, ты же не хочешь привлечь внимание к такой… ммм… щепетильной проблеме. Так, народ, тут нечего смотреть, идите, веселитесь, — обратился он уже ко всем собравшимся вокруг. Те, как ни странно, повиновались, отходя от угла, чем незамедлительно воспользовался Джон, пытавшийся просочиться внутрь и узнать, что опять случилось. Ситуация получалась смешная донельзя, поэтому Роджер не смог долго и серьёзно злиться, отметил только, что маскировка получилась почти идеальная и эти двое действительно похожи друг на друга. А с Балсара он пообещал разобраться попозже. Конечно же с Гвилима взяли слово, что рот у него будет на замке, в чём тот торжественно поклялся. Но Фредди не унимался: — Мне кажется, получилось довольно забавно. — А мне кажется, что нет, — недовольно, но уже беззлобно бурчал Роджер. — Только не говори, что ты всё это спланировал с самого начала? — требовательно спрашивал Мэй. Спланировал? О да. Фредди давно подметил, что эти два когтевранца выглядят слишком похоже, даже голосом. Исключением была причёска. Это казалось ему забавным, пока в голову не пришла идея. Таким образом, созрел план: 1) Отвлекать Брайана от учёбы всю неделю, чтобы накануне Хэллоуина у него оставалось достаточно много заданий, из-за чего придётся немного посидеть в библиотеке. 2) Попросить Джо уговорить прийти этого когтевранца на вечеринку. 3) Украсть одолжить костюм Брайана с прошлого Хэллоуина. И раздобыть хороший парик. 4) Перед началом картинно спохватиться, что выпивки может не хватить, закатить глаза, заломить руки, возможно, устроить истерику, от чего Роджер плюнет, но всё же пойдёт в Хогсмид обходными путями. Зная его, на обратном пути он всё равно накидается, что значительно облегчает работу. 5) Если когтевранец придёт без костюма, возмутиться и надеть на него приготовленный наряд. Если же костюм будет, возмутиться, что такое «уже лет сто никто не носит» и всё равно нарядить его, чтобы было максимальное сходство с Брайаном. 6) Наслаждаться шоу! — Эээ… Нет, — улыбка до ушей выдавала его с головой, но Роджер только прыснул себе в кулак и тыкнул Джона в бок, мол, посмотри, что эта зараза вытворяет, и всё за моей спиной! ***       Когда объявили, что первый матч Слизерина в этом году состоится с Гриффиндором, Бен решил для себя, что всё это противостояние факультетов (а в особенности змеек и львов) — фикция, мифы, что угодно, но только не угроза. Ну и что, что у Гриффиндора сильная натренированная команда? Он всё еще хороший игрок, а бывший гриффиндорский ловец как раз выпустился в прошлом году. Харди не мог не признать его мастерства, так как каждый раз до снитча оставались считанные дюймы, как он оказывался в руках у противника. Хоть Харди и не питает к своему факультету особой любви, в этот раз победа будет за Слизерином. Уж он-то сделает для этого всё возможное. Харди отчаянно выискивал золотые проблески, зависнув над воротами. Слизерин проигрывал с отрывом в 2 мяча, вся надежда была сейчас на него. Что-то блеснуло около трибун Когтеврана, и Харди ринулся вниз за снитчем. *БДЫЩ* *хрусть* Боль пронзила всё предплечье. Не удержавшись на метле, Бен рухнул на траву, благо, было не высоко. К нему уже бежали колдомедики, но первым добрался Тейлор, загонщик команды противника. — Чёрт, прости, я не хотел отбивать бладжер прямо в тебя. Прости, пожалуйста. Увидев, как Харди прижимает к себе сломанную руку, Тейлор просиял. — Сейчас я всё исправлю, подожди. Как новенький будешь. Не успел Харди удивиться наличию у Тейлора на квиддичном матче волшебной палочки, как тот уже взял его руку и произнёс: "Брахиум Эмендо" Буквально секунду Бен смотрел сначала на свою повисшую плетью руку, что странно, боль исчезла, потом перевел взгляд на шокированного гриффиндорца и, недолго думая, наотмашь ударил его своей рукой-плетью. *ХРЯСЬ* Когда Джо увидел, как слизеринский ловец прописывает Тейлору леща, да такой силы, что тот аж осел на землю, роняя палочку, Маццелло только прибавил скорости, чуть не врезаясь в землю и, мгновенно соскочив с метлы, врезал обидчику его друга в ответ, особо не разбираясь, кто прав, а кто виноват. Минуты не прошло, как на поле началась настоящая межфакультетская потасовка, слизеринцы били за своего ловца, а гриффиндорцы лупили их в ответ, от души, по-маггловски, без каких-либо заклинаний. И тут раздался грозный голос директора: — Что за безобразие вы тут устроили? Запыхавшаяся от бега и очень злая МакГонагалл не сулила ничего хорошего. Обе стороны конфликта молчали, не желая навлекать на себя еще больший гнев. Наконец директор обратила внимание на слизеринца, сверкающего подбитым глазом и все еще прижимавшего к себе пострадавшую руку. — Мистер Харди. Тот без лишних слов протянул МакГонагалл безвольно висевшую пострадавшую конечность. Преподавательский состав поменялся в лице. Но не в ужасе. Мадам Трюк даже немного улыбнулась. — Минерва, кажется мы это уже где-то видели… МакГонагалл осуждающе посмотрела на женщину, но видно было, что она тоже с трудом сдерживает улыбку. — Не беспокойтесь, мистер Харди, это поправимо, мадам Помфри знает своё дело. А теперь, — лицо профессора посерьезнело, — мистер Тейлор, объясните, откуда у вас взялась палочка? Правила квиддича запрещают ношение палочкек на матч. — Забыл выложить… — И зачем вы применили заклинание на студенте, не зная его последствий? Роджер молчал. МакГонагалл снова обвела взглядом противоборствующие команды и объявила: — Матч окончен. Минус двадцать очков с каждого участника драки. Все молчали, понимая, что наказание, отчасти, заслужено. — Тейлор, минус пятьдесят очков за нарушение правил. — Но мадам Трюк! — взмолился гриффиндорец. — Будете возражать — дисквалифицирую на весь оставшийся год, — судья была непреклонна. Компания в полном молчании хмуро брела к замку. Матч отменили, баллы сняли, сплошные расстройства. И тут Джо произнес: — Я чувствую себя виноватым по отношению к Харди… — Твоей вины здесь нет, — ответил ему Брайан. — Это же не ты применяешь неизвестные заклинания куда ни попадя, — сказал он, переводя укоризненный взгляд на Роджера. — А что я-то? — тут же возмутился блондин. — Я наткнулся на одну книгу по колдомедицине в библиотеке и решил почитать. Запомнил вот это заклинание. В книге говорилось, что оно исправляет переломы! — Дурак ты, — беззлобно заключил Брайан. Запал скандалиста-Тейлора тут же иссяк, погас, как спичка. Компания продолжила идти по начинающей вянуть траве в тишине и расстроенных чувствах. И снова молчание прервал Маццелло, которому покоя не давало чувство вины. — Всё равно, нехорошо получилось. Я ему хороший такой фонарь ни за что, по сути, поставил. Но никто не знал, что с этим можно было сделать. Кроме одного человека. — Хочешь извиниться, приходи через полчаса к нашей гостиной. У меня появился план, хитро улыбаясь, сказал ему идущий рядом Рами. *** Через полчаса Джозеф как штык стоял у входа в пуффендуйскую гостиную в ожидании Рами. Тот не заставил себя ждать, появившись из кухни с бумажным пакетом чего-то вкусно пахнущего в руках. — Что смотришь? Не с пустыми же руками идти извиняться? Это пирожки с яблоками. Я всегда приношу их Люси, если она на меня обижается. Работает безотказно. В больничном крыле пахло лекарствами и бинтами. «А чем же ещё здесь пахнуть,» — про себя удивился Джо, проходя внутрь. Все кровати были пусты, кроме одной, где лежал Харди с перемотанной рукой и не особо выражал радость из-за прихода гостя: — Зачем ты пришёл? — насуплено спросил блондин. — Извиниться, — тихо произнёс Джо. — Не нужны мне твои извинения, —бросил пострадавший и уставился в потолок, показывая, что разговор окончен. Но Маццелло будто не слышал его, упорно пытаясь загладить вину. — Я вот тебе принёс с кухни, — и протянул бумажный пакет. Харди не хотел даже смотреть в его сторону, но медовый запах пирожков с яблоками так и манил. Еле сбросив это наваждение, Бен продолжил изучать трещинки на потолке, надеясь, что надоедливый гриффиндорец уйдёт (и оставит пирожки, потому что от запаха уже потекли слюнки). Маццелло же и не думал уходить, он просто и без приглашения (Харди уже устал раздражаться, но где манеры у этого гриффиндорца?) сел на прикроватную табуретку и будничным тоном спросил: — Расскажи о себе? Бен чуть не поперхнулся от наглости визитёра. Будто принёс пирожки и тут же стал ему другом? Как бы не так! Он демонстративно повернулся на кровати спиной к рыжему и накрылся одеялом с головой. Прошло минут пять, десять, вечность, Харди точно не знал, но, когда стало нечем дышать, он приоткрыл одеяло и увидел, что гость всё сидит там же, ждёт его ответа. Увидев взъерошенное недовольное лицо слизеринца, Джо только хмыкнул и уверенно начал: — Окей, если тебе не хочется знакомиться первым, тогда я начну. Меня зовут Джозеф Маццелло, родился в Британии, но вырос в Америке… Он говорил долго, много, то и дело срываясь на внезапные лирические отступления, иногда забывая, о чём вообще говорил в начале. Бен сначала слушал без интереса, но потихоньку эти истории начали становиться интересными для него, а иногда даже захватывающими. Лёд тронулся, когда Харди задал свой первый вопрос-уточнение, а Джо, радостно улыбаясь, рассказывал ему, что такое Бродвей, телевизор и пикапы. Ему было что рассказать чистокровному тепличному мальчику, никогда не выезжавшему за пределы Британии, но, в какой-то момент Джо выдохнул, прервав свой рассказ: — Так, ещё немного и у меня язык опухнет. Давай теперь ты. Блондин смутился, но, под одобрительный взгляд своего собеседника, несмело начал: — У меня не так много историй, как у тебя. Рос с бабушкой. В детстве первым всплеском магии я умудрился поджечь её книгу, когда она вышла из комнаты на пару минут. Кажется, это был маггловский Франкенштейн… Мадам Помфри, пришедшая, чтобы проверить больного, застала хохочущих во всю парней, уплетающих пирожки за обе щеки. Конечно же ей пришлось выпроводить Маццелло, потому что близился отбой, а Харди был нужен покой. Джо обещал зайти к нему завтра после занятий и, конечно же, не солгал. На следующем матче Джо уже не знал, за кого ему болеть: за свой факультет, или за Слизерин? А потом подумал, что одно другому не мешает, и нацепил на себя сразу два факультетских шарфа, вызывая у кого недоумение, у кого-то даже гнев, но главное — улыбку у Бена Харди, его нового хорошего друга. ***       Тейлор не сильно любил курсы по трансгрессии, потому что концентрация его внимания все ещё оставляла желать лучшего. Вот и сейчас, мистер Рид, работник министерства, которого в этом году прислали обучать незадачливых шестикурсников, рассказывал о том, как именно необходимо сконцентрироваться, чтобы исчезнуть в одном месте и появиться в другом. А Роджер в это время продумывал план, как бы аккуратно намекнуть Брайану, что ванная старост, к которой когтевранец имел полный доступ, это отличное место для свидания. — Помните, ребята, важно думать о своем теле, как о едином целом, иначе вас может расщепить. Зрелище не из приятных, поверьте мне. Особо впечатлительные студенты в этот момент единогласно ахнули. Тейлор усмехнулся, продолжая вполуха слушать правила безопасности, погружаясь в свои мысли. «Интересно, а что будет, если смешать амортенцию и оборотное зелье?» — Перед каждым из вас нарисован круг. «Надо спросить Брая, когда у него свободный от дежурств день.» — Вспомните, что я вам говорил и попробуйте переместиться в него. Не у всех получается с первой попытки. «Так, в этот круг надо переместиться? Да без проблем, дядя.» — Помните, концентрация должна быть на целостности своего тела и на месте, куда вы хотите трансгрессировать. «У Брайана сейчас травология в соседней аудитории…» *ХЛОП* Тейлор испугался, потому что мир резко погас перед его глазами. Он сначала подумал, что ослеп, но потом нащупал вокруг себя замкнутое, на ощупь деревянное, пространство. «Я что, трансгрессировал в гроб? Или в шкаф?» Толкнув несколько деревянных стен вокруг себя, он нащупал, наконец, дверцу и вывалился из шкафа прямо в аудитории травологии, сопровождаемый десятками удивленных лиц, включая профессора Долгопупса и студентов-семикурсников. — Мистер Тейлор? Что вы делали в шкафу? — тон профессора был спокойным, однако на лице отобразилась целая палитра противоречивых эмоций. — Здрасьте, — пролепетал Роджер, начиная примерно понимать, что произошло. — Я нечаянно. Занятия по трансгрессии и все такое… — тут он развёл руками. — Простите, не хотел мешать. Окидывая взглядом помещение, Роджер столкнулся с Мэем, который аж перо от удивления выронил. Всё еще шокированный профессор только и смог сказать: — Наверное неправильно ограничили территорию для занятий. Скажете об этом мистеру Риду? — Да, конечно, — тут же кивнул Роджер и прошмыгнул за дверь. В аудитории для занятий творился настоящий переполох. Куда пропал студент? Он не мог трансгрессировать за пределы круга, выделенного для занятий. Но Тейлора не было, след простыл, и мистер Рид не знал, что делать в такой ситуации. Он уже хотел бежать к директору, но тут дверь в кабинет отворилась, и в нее, улыбаясь во все тридцать два, зашел предмет всеобщей паники. — Профессор Лонгботтом просил передать, что вы поставили слишком широкое поле для трансгрессии. Я оказался в соседней аудитории, — профессорским тоном заявил блондин, от чего парочка девчонок, да и парней тоже прыснули от смеха. Рид облегченно выдохнул. — Хорошо, мистер Тейлор, я проверю заклинание, а вы пока что займите своё место. Продолжаем занятие. *** Джо отметил, что Харди с каждым днём становился всё мрачнее, избегал его общества, предпочитая скрываться в подземельях. Что-то было не так. Джо решил спрятаться у входа в слизеринскую гостиную, чтобы узнать, что приключилось с его другом и чем он может помочь. Но, когда он увидел Бена, с синяками под глазами от недосыпа, тот только холодно бросил ему: — Мы не можем больше дружить, — и пошёл дальше, но Джо с таким ответом уходить был не намерен. — С чего ты так решил? — Ты знаешь, кто я? — резко обернувшись, жёстко спросил слизеринец. — Ты Бен Харди, — невозмутимо отвечал ему Маццелло, не понимая, что вызвало такую резкую перемену в его друге. — Нет, ты знаешь, кто я на самом деле? — уже менее уверенно спросил Харди. — Поведай, чего же я о тебе не знаю, — Джо твёрдо стоял на своём. Бен только вздохнул и тихо произнёс: — Когда я родился, меня звали Бенджамин Мальсибер. Тебе что-нибудь говорит эта фамилия? — Нет, — Джо врал, он знал, что Мальсибер — это фамилия кровожадного пожирателя времен магических войн с Волдемортом. Но все эти ужасы войны доходили до их с Рами семей лишь отголосками, Они тогда прятались в Америке, и только когда всё стихло, смогли вернуться в Англию. Он знал эту чёртову фамилию, но не сказал, только чтобы не спугнуть. — Ты не можешь не знать, — его плечи тряслись, а голос становился более рваным, — Мои отец и мать поубивали толпы народа в магическую войну. — И что? Наших с Рами семей тут не было, откуда нам знать? Нас это никак не коснулось. — Но других коснулось! — тут он сорвался на крик, — И я учусь в Слизерине! Я могу стать таким же, как они! — слёзы брызнули у него из глаз, а Джо решился на единственный, по его мнению, разумный поступок в такой ситуации, он сделал шаг вперёд и крепко обнял Харди, дёрнувшегося от неожиданности. — С чего ты это взял? — ровно и тихо спросил Маццелло. — Но ведь… — слышалось сквозь всхлипы, — Они тоже… — Они не ты. Ты мой друг и всегда им будешь, — успокоительно шептал ему Джо, всё ещё стискивая в объятьях. Когда же всхлипы стали тише, а из тела ушло напряжение и дрожь, он осторожно решился спросить: — Бабушка изменила тебе фамилию, чтобы никто не знал, чей ты ребёнок? — Да, обещай, что никто не узнает. Даже если мои родители не сделали ничего твоей семье, они причинили очень много боли другим, — глухо сказал Бен, потихоньку успокаиваясь. — Обещаю, я никому не скажу, — крепко обнимая друга, пообещал Джо. *** — На курсах по астрономии этого не расскажут, но в маггловских учебниках говорится, что звёзды — это гигантские раскаленные шары из газа за тысячи миль отсюда. — Вау… — Роджер обожал слушать, как страстно Брайан рассказывал о чём-либо, будь то астрономия, или даже забавные маггловские обычаи. — Да, и что вся Вселенная началась с одного большого взрыва. И каждый из нас — всего лишь отголоски, кусочки далёких звёзд, свет которых до нас доходит спустя целые сотни и тысячи лет. Весна окончательно пришла в Хогвартс, а вместе с ней пришла пора романтики и пледов на Астрономической башне. Отсюда открывался потрясающий вид на звёзды и Брайан не упустил возможности показать эту алмазную россыпь Тейлору. Правда, сюда он пришёл не только за этим. — Роджер, я хочу тебе кое-что сказать, — смело начал Мэй, зная, что больше тянуть с разговором нельзя, — Когда мы с Фредди выпустимся из школы, мне нужно будет уехать. — Куда? — подняв голову с плеча когтевранца, удивлённо спросил Роджер. — В Бостон. Там находится один университет. Я буду изучать астрофизику. Да, это будет сложно, ведь у меня нет маггловского образования, но у меня будет год адаптации… — Погоди-погоди… — оборвал его Роджер, ничего не понимая и от этого злясь ещё больше, — Какой Бостон? Какая астрофизика? Мерлинова борода, Брайан, почему ты говоришь об этом только сейчас?! — он почти кричал, но Брайан продолжил говорить тихим, немного надломленным голосом, кляня себя в том, что не смог сказать этого раньше: — Я не был уверен, получится ли. Я говорил об этом с МакГонагалл на протяжении нескольких лет. Магия это здорово, но меня всегда увлекало другое. Я хочу быть астрофизиком, изучать как, зачем и почему горят все эти звёзды. Как отправить человека к ним… Брайан говорил и говорил так пылко, словно это была любовь всей его жизни. А так и есть, Мэй любил всей душой только две вещи в своей жизни: звёзды и Роджера. На эту страсть невозможно было злиться, только поделить с ней место в сердце этого кудрявого звездочёта, и Роджер это понимал. Он мог бы взорваться прямо сейчас, наговорить много плохого, крепко поссориться и Брайан бы уехал, и Роджер бы не успел извиниться и вообще… Но вместо всего этого он просто молча положил голову обратно на плечо Мэя и стиснул того в объятьях, заставив его охнуть и замолчать, робко положив руку на блондинистые локоны успокаивающе гладя их. Башня снова погрузилась в тишину, пока Тейлор не прервал её, глухо сказав кудрявому куда-то в рубашку: — Я буду писать тебе письма. — У тебя же почерк, как у хромоногой курицы, — немного отстранившись, недоумённо произнёс Брайан. — Ничего, захочешь — разберёшь, — усмехнулся Роджер, — И вообще, не порти момент. ***       Вечер перед выпускным было решено провести в гриффиндорской гостиной, но в спокойной обстановке. Тем более, после одной из вечеринок выяснилось, что один из слизеринцев отправился прямо к Слизнорту сообщить, какую вакханалию творят гриффиндорцы. Информация мгновенно растеклась по всему преподавательскому составу. Профессор Долгопупс вместе с Макгонагалл были в ярости. Следующую пару дней все жили с чётко ощущаемым страхом грядущих наказаний, потому что ясно было, как день, что головы полетят, вплоть до исключений. Гриффиндорцы пытались вычислить крысу, Роджер же был уверен, что это Прентер, с его гаденькой ухмылочкой, и даже намеревался отправиться начистить ему морду, но друзья остановили его. Не было никаких доказательств, что это именно он устроил, да и так можно было навлечь на себя еще больше проблем. Фредди же, плюнув на всё, и даже никому не сказав, направился прямиком к директору, взяв всю вину на себя. Макгонагалл слушала его, поджав губы и сказав в конце, что подумает над наказанием, и отправила студента восвояси. По итогу ему назначили всего неделю отработок, и то, как потом сказал немного разочарованный в своих «питомцах» декан, только за добровольное признание. Лавочку прикрыли. Фредди был не сильно расстроен, потому что, как он говорил, «Всё равно последний год учимся», а потом ловил злобные взгляды Тейлора, которому «Ещё год здесь без всякого веселья торчать, спасибо этой крысе, чтоб его хвосторог драл!» В любом случае, вернёмся в гостиную Гриффиндора. Мягкий свет камина затапливал помещение, тени всего нескольких человек плясали на стенах и потолке. Фредди облюбовал себе мягкое бордовое кресло, разговаривая с Джо о том, как сильно он будет скучать по квиддичу, и как в следующем году Гриффиндор надерёт задницу всем, включая Слизерин. Бен от таких прогнозов был не в восторге, но ему было слишком лениво возражать, разморенный теплом дружеской компании, принявшей его под своё крыло, он наблюдал за тем, как на противоположном диванчике Брайан обнимал Роджера, полусидящего на подлокотнике. Они решили, что в такой компании можно не скрываться. Все о чём-то переговаривались, не громко, только чтобы за треском поленьев в камине был слышен голос. — Здесь не хватает только гитары, — протянул задумчиво Джон и тут же, спохватившись, пояснил, — магглы, когда собираются на таких посиделках, часто играют и поют песни. Добавляет атмосферности. — Погоди, — воскликнул Фредди и умчался к себе в комнату. Через пару минут он вышел, держа в руках светло-жёлтую акустическую гитару, — Взял с собой на всякий случай, правда играть умею всего пару аккордов. — Я умею, — улыбнулся Брайан. Все удивлённо уставились на него, на что тот ответил: — Ну а что? Я же не только заучка, вот только моя гитара не помещается в чемодан. — У меня тоже не поместилась бы, но мама наложила заклинание незримого расширения, чтобы я мог взять все свои вещи. — Мда, до этого я не додумался, — протянул Брайан, беря в руки гитару и устраивая её себе на коленях, Роджер немного поворчал, но пересел на соседнее кресло, — Я пока начну, если знаете, подпевайте, — его пальцы ударили по струнам, а сам он начал петь. Far away The ship is taking me far away Far away from the memories Of the people who care if I live or die Все молчали, кто-то не знал слов, кто-то знал, но боялся подпевать. Но всех словно заворожил голос Брайана, которого они никогда не видели поющим, никогда не видели эту его сторону и однозначно были счастливы увидеть, а ещё лучше услышать её. Our hopes and expectations Black holes and revelations Всем было ясно одно, таких тёплых посиделок в этом составе у них не будет ещё долгое время. Уедут одни, потом другие. Работа, учёба, всё это закрутит в своём водовороте и не захочет отпускать, но сейчас была важна эта комната с камином, эти люди и этот голос, самой песней передававший витающее вокруг них настроение. I just wanted to hold* Струны замолчали, ласково прикрытые рукой. Брайан открыл глаза и, первое, что он увидел, были стеклянные от слёз глаза Роджера, который, очнувшись, словно ото сна, быстро сморгнул непрошенную влагу. Мэй отложил гитару, привлёк Роджера к себе, заправил выбившуюся прядку волос ему за ухо и провёл по щеке, успокаивая. Когда камин почти догорел, угли лениво мерцали, погружая комнату в темноту, было решено разойтись по своим гостиным и спальням. Но, когда уже собирались открыть дверь в коридор, Брайан отметил: — Так, всё это, конечно хорошо, но, я думаю, не стоит отпускать Бена одного в подземелья. — Действительно, — подключился Джон, — мы то друг друга проводим, — он кивнул на Рами и Гвила, — этим вон, — указал на гриффиндорцев, — вообще никуда идти не надо. Бен только хотел возразить, мол, он не маленький, сам дойдёт, как вдруг Джо выпалил: — Давайте я. Воцарилась секундная тишина, после которой Фредди спросил его: — Обратно сам дойдёшь? — Конечно, я эти коридоры как свои пять пальцев знаю. На том и порешили. Джо всегда хотел спросить Бена, почему по мере продвижения вглубь подземелья, коридоры становились всё уже, а потолки всё ниже, но почему-то слова застревали у него в горле. В полной тишине, сохранявшейся от самой Толстой Леди на входе в башню Гриффиндора, они дошли до массивной двери, ведущей к слизеринской гостиной. Казалось бы, несколько слов на прощание и можно разойтись, но Джо решил, или сейчас, или никогда: — Бен, я знаю, что завтра мы опять разъедемся и вряд ли увидимся на каникулах, но я должен тебе сказать, — на лице слизеринца отобразилось недоумение, а у Джо испарилась вся его смелость, сердце подступило куда-то к горлу и билось там с сумасшедшей скоростью, — Кажется ты мне нравишься. Не как друг, как… — по ощущениям что-то близкое к смерти, ладони вспотели, а лицо горело, — …что-то большее, — Бен всё ещё молчал, уставившись на него, поэтому Джо решил, что если уж закапывать себя, то на самое дно, и продолжил говорить, немного дрожа голосом, — Я люблю тебя, — Харди был шокирован, Маццелло видел это по его лицу, но он всё так же молчал, — Бен, скажи что-нибудь, — уже почти шёпотом вымолвил он, чувствуя, как дрожат колени. — А я уж думал, до тебя никогда не дойдёт, — усмехнулся Бен, притягивая гриффиндорца к себе за галстук.