И рухнул прежний мир, да возродился новый

Утро совсем не радовало Коллинза. Отвращение к себе, к своему телу, нарастало всё больше. А при виде Дженсена ему хотелось бежать как можно дальше, лишь бы он не видел, каким жалким и униженным может быть человек. Миша не хотел, чтобы его жалели, уйти в себя — единственное правильное решение. «Яркие» образы того вечера до сих пор предстают перед глазами, и с каждым разом становится всё больнее, чётче слова, фигуры, действия. Мысли Коллинза прервал просыпающийся Дженсен. Миша не знал, как теперь вести себя рядом с ним, ему хотелось провалиться сквозь землю, спрятаться от него. Ведь это, как клеймо, которое ничем не смоешь, не сотрёшь. — Как ты? — Как можно спокойнее и осторожнее спросил Дженсен, боясь за состояние Миши. Коллинз растерялся, ведь он ожидал всего, но только не этой осторожности в голосе Эклза. — Я в порядке. — Сухо ответил Миша и отвернулся от парня. Джей хотел ещё что-то спросить, но в палату вошёл врач. Подойдя ближе к пострадавшему, он попытался осмотреть его, но Миша резко отстранился от него и попытался слезть с кровати, чтобы убежать из этого места, где были одни белые стены, словно в больнице для душевнобольных. Но острая боль вновь пронзает его тело, напоминая о вчерашнем вечере, тем самым заставляя Коллинза оставаться на месте. — Прошу, успокойтесь. Здесь никто не причинит вам вреда. — Укладывая паникующего пациента, пытался его успокоить доктор. — Я всего лишь врач и хочу вас осмотреть. Эклз тоже решил помочь доктору и начал успокаивать Мишу, обещая, что на этот раз с ним всё будет хорошо, что он рядом. Не сказать, что Коллинзу это очень помогло, но попытки убежать прекратились. — Вот и прекрасно. Думаю, что через неделю вас можно выписывать. Коллинз всё молчал, он не проронил ни слова, когда его о чём-то спрашивали, только кивал головой. Выходя из палаты, врач жестом указал Эклзу последовать за ним. — Вы его родственник? — Как можно тише спросил врач, удаляясь от палаты. — Близкий друг. — Соврал Эклз. — Хорошо. Я всё равно обязан сообщить. Ваш друг сломлен. Обычно после изнасилования человек либо закрывается в себе, отдаляясь ото всех, либо становится очень взволнованным, беспокойным. В нашем случае, пациент закрывается. Нельзя, чтобы он окончательно ушёл в себя. Сейчас ему как никогда нужна ваша поддержка и внимание. Найдите ему хорошего психолога. — Хорошо, я постараюсь. Похлопав по плечу Дженсена, врач пошёл в свой кабинет. Тишину прервал звонок — Джаред. — Эклз! Тебя где носит? — кричал в трубку Падалеки. — Времени уже за девять, знаешь ли, не у всех хватает терпения ждать вашу персону. И где Коллинз? — Прости, я проспал, уже еду, — на ходу сочинял Дженсен, — а Коллинз, вроде как, заболел и не сможет прийти. — Супер, в общем, мы ждём тебя. — Закончив кричать, Джаред сбросил звонок. Мечась из стороны в сторону, Джей не знал, как поступить. Он не мог сейчас бросить Мишу в таком состоянии, но и пропустить съёмки не мог, ведь он "уже едет". Зайдя в палату Коллинза, Дженсен ещё раз подошёл к его кровати и осмотрел. Почувствовав на себе пристальный взгляд, Миша повернулся к Эклзу. Сколько же горечи и страдания он увидел в этих, когда-то безумно голубых, глазах, которые словно зачаровывали так, что стало не по себе. — Уходи. — Единственное, что смог сказать Миша. И от этого ещё больше не хотелось никуда ехать. — Я вернусь, обещаю. Миша ничего не ответил и отвернулся к окну, где ярко светило солнце. Всю дорогу Эклз думал о вчерашнем дне. Коллинз, лежавший возле мусорного бака… Всё это так нагнетало. Если бы он не уговорил Мишу, всё было бы хорошо, никто бы не пострадал. Но теперь ничего не изменишь, та вина, которая лежит на нём, поедала его изнутри. Подъехав к месту съёмок, Дженсен вылез из машины и направился на площадку, где его давно ждали. — Ну надо же, — воскликнул Сингер, — смотрите кто явился. На Эклза сразу же налетели коллеги, выражая своё недовольство, и только Джаред молчал. День длился настолько долго, что Эклзу показалось, будто кто-то специально затягивает со временем. Одни и те же слова, заученные до дыр, но дубли постоянно запарывались, отчего Сингер злился только сильнее. Даже угрожал уволить Эклза, чего, конечно же, он не сделал бы, ведь не будь Дина — упадёт рейтинг сериала. Ещё Коллинз, который так не вовремя заболел. Всё шло через заднее место. Многие заметили, что с Эклзом что-то не так, поэтому Джаред попытался выяснить причину. Но, к сожалению, его план провалился со свистом. Дженсен не знал, как объяснить то, что Коллинза изнасиловали. Ведь если об этом узнают, то информация быстро распространится по всему коллективу, а затем попадёт в газеты. Тогда Миша точно не простит Дженсена. Уже устав от всех проделок Дженсена, Сингер прогнал его домой и приказал, чтобы тот прекращал свои выкидоны, а Коллинзу передать, чтобы быстрее выздоравливал. Ведь съёмки не продвигаются дальше, половина актёров уже вовсю отдыхала, а другая ещё и не начинала. *** Прошла неделя с того самого вечера, а Коллинза уже выписывали из больницы. Всю эту неделю Эклз ездил к нему, даже смог найти отличного психолога. Наедине они почти не разговаривали друг с другом. Коллинз несколько раз срывался на Эклза, за то, что тот не уходит. Он не хотел видеть, как Дженсен смотрит на него, эта жалость в его глазах, сожаление, только больше бесила. Отвращение к себе, понимание того, что в мире так много гниющих людей, и так мало настоящих и живых. Каждый шорох пугал его, особенно ночью. Везде он видел врага, поджидающего свою очередную жертву. И только когда Эклз был рядом, ему было не так страшно. Даже несмотря на то, что его забота о нём — раздражала. И вот, при выписке, Мише вновь предстоял выход в мир. Он даже думал о том, чтобы отказаться от съёмок, но Джей смог его переубедить, опираясь на то, что это последние серии. Прежний мир, в котором Миша чувствовал себя уютно и безопасно, рухнул. Подходя ближе к машине Эклза, Коллинз остановился. — Миш? — обеспокоенно спросил Дженсен, подойдя ближе к парню. — Показалось… — Выйдя из ступора, ответил Миша. Они ещё ни разу не говорили о том вечере, и в полицию Коллинз не стал заявлять, поэтому, Эклз забеспокоился, вдруг Миша всё же узнал тех парней, но ему не сказал. — Я отвезу тебя к себе, поживёшь некоторое время. — Усаживая Мишу на переднее сиденье, говорил Эклз. — Зачем? — Ты немного освоишься и тогда можешь жить у себя. — Спокойно продолжал Дженсен. — Зачем ты всё это делаешь? Зачем ты возишься со мной? Из-за жалости? Так она мне не нужна, если ты думаешь, что мир для меня останется тем же прекрасным, то ты ошибаешься. Он не так прекрасен, как ты думаешь. — Чуть не крича начал Коллинз, ни за что кидаясь на Эклза. – Я знаю, что для тебя теперь всё по-другому. Но позволь мне просто помочь тебе. — Присев на корточки, успокаивал Дженсен. Он сам не знал, почему так хочет помочь. Это не только из-за чувства вины, есть что-то ещё, но только не понятно, что. Аккуратно вытер с лица Миши слёзы, медленно стекавшие по щекам, тот вздрогнул и испуганно посмотрел на Дженсена. — Я не причиню тебе вреда, обещаю. И никому не позволю этого сделать. Осторожно захлопнув дверку, Эклз уселся на своё место и завел машину. Они ехали в тишине до самого дома. Миша всё время смотрел в окно, будто что-то должно было там появиться, но кроме многоэтажек и разных магазинов, да кафешек, на горизонте ничего не было. Прибыв на место, оба вышли из машины. Коллинз постоянно оборачивался по сторонам, пугаясь разных звуков. — Я рядом. Пошли. — Подойдя к Коллинзу и накинув на того плащ, проговорил Эклз. День подходил к концу, кое-как заставив Мишу поесть, Дженсен расстелил ему постель и дал свою одежду, в которой он мог спать. Включив ночник, Джей ушёл в другую комнату. Эта ночь была беспокойной для обоих. Миша то кричал, то звал Дженсена на помощь. Благо на следующий день был назначен выходной, и потому Эклз почти не спал. Постоянно приходил и успокаивал Мишу, будил, и только под утро они оба смогли уснуть. Правда, Эклз уснул рядом с парнем, когда очередной раз успокаивал его, боясь снова оставлять наедине.