Чимин-ангел

      Вдоль длинного школьного коридора стояли раскрепощённые и от чего-то весёлые ученики. Мороз щекотил их по ногам, проникая сквозь пару открытых окон; яркий солнечный свет наполнял помещение белым волшебным сиянием, благодаря чему настроение не падало ниже плинтуса, а чувство умиротворения и спокойствия возрастало вдвое.

***

       Юнги пристально смотрел на вращающуюся бутылку, которая медленно, но уверенно поворачивалась белой крышкой к нему и криво улыбался, чувствуя, как затылок щекочет подростковый азарт и тяга к новым ощущениям. Как он и ожидал, бутылка повернулась прямо к нему и напряженно выдохнув, он посмотрел на одноклассника, сидящего напротив. — Правда или действие? — ехидно улыбаясь спросил Гюмин, самый странный, наверное, и самый озорной парнишка из их банды. Гюмин был младше всех и влился в компанию Юнги только благодаря тому, что целый год бегал у старшего на побегушках. — Действие. — ответил старшеклассник, сверкая взглядом. — Ммм, действие значит.— задумчиво протянул Гюмин, прокручивая в голове правила игры, которые они установили ещё в самом начале. Договор был таким, что загадывать можно было что угодно, но в пределах их класса. Никто из них не мог слетать на Луну или прыгнуть с окна и остаться живым, но каждый из ребят мог спокойно поцеловать первого попавшегося одноклассника или танцевать на парте, выкрикивая слова из детской песенки.  — Как насчёт… — наконец заговорил парень, но Миджу, местная красавица, его перебила.       Юнги долго не мог понять почему эта девушка бегает за ним, и около года попросту игнорировал её чувства, пока она сама от него не отстала. В конце концов она осталась в их компании, став девушкой Сонхвы, самого старшего ученика не только среди ребят, но и среди всего класса. Долго ходили споры, кто на самом деле главный Сонхва или Юнги. Правда, почти никто не знал, что реально утверждённый лидер это Сонхва, но настоящий бунтарь и вождь этого мнимого племени - Юнги.       Миджу что-то шептала Гюмину на ухо, испытывая явное удовольствие. Когда она закончила, то оба дьявольски улыбались, чувствуя, как заставят старшего немного унизится. Хоть Гюмин и уважал Юнги, но иногда любил мстить ему за то, что тот пользуется добротой младшего и попрасту его эксплуатирует. — Скажи Пак Чимину, что ты его любишь. — проговорил парень, кивая в сторону одноклассника. Юнги округлил глаза, а затем приторно улыбнулся, осознавая, что все же Миджу он до сих пор не долюбливает и будет радостно хлопать в ладошки, если Сонхва расстанется с ней. «Как же девушки любят геев.» — подумал Юнги. — «Но мы не геи». — Это же будет ложь. — ответил Мин. — Да кого это волнует. — сказала девушка. — Давай, просто сделай это. — уговаривал его, сидящий напротив Гюмин. — Никто и не узнает. — сказал он, а после своих слов рассмеялся. Его смех поддержала и Миджу, хлопая своего парня по ноге. — Юнги, ты сам это выбрал, так что, давай, действуй. — радостно проговорила она, ликуя от мысли, что наконец-то Мин Юнги придётся выйти из своего образа бунтаря и краснеть перед самым милым и самым стеснительным мальчиком в этой школе. — Ладно-ладно. Это в любом случае ложь, когда признаюсь ему, скажу, что пошутил. — сказал Мин и криво усмехаясь, пристально посмотрел на хёна, который до сих пор не сказал ни слова. — Хорошо. — одобрил Гюмин, который сам это всё и затеял.       Юнги встал со стула и направился к своей цели. Он с удивительно милым и умиротворённым лицом что-то усердно рисовал в своей тетради. Девушка сидящая перед Паком, сразу соскочила со своего места, освобожадая его для Юнги, и убежала к своей подружке, наверное, жаловаться на то, как угрожающе старший на неё посмотрел.        Мин прицокивая провел её взгядом, ликуя мысли, что ему ничего даже говорить не пришлось. «Всё же иметь такой авторитет весьма удобно.» — подумал он и сел на стул, облакачиваясь локтями на спинку.        Он лишь одно мгновение смотрел на младшего, будто чего-то выжидая. Пытался разглядеть его лицо, ведь впервые находился к нему так близко, разглядеть, что он там рисует, потому что каждый раз, когда Мин удостаивал его своим взглядом, он либо рисовал, либо вспешке отворачивался. Чимин почувствовал чьё-то напряжённое дыхание, витающее над головой и резко поднял взгляд. — Ох! — удивленно воскликнул он и рефлекторно закрыл тетрадь руками.        Мин криво улыбнулся и посмотрел на его маленькие, даже детские ладошки, а затем снова на лицо. — Ч-ч...ч-что ты. — пытался спросить у него хоть что-то Чимин, но так и не смог, чувствуя как лицо заливается краской. — Привет, Чимин. — начал Юнги, пытаясь выглядеть как можно добродушнее. — Что делаешь? — Ю-юнги-хён, привет. — робко ответил Пак. — Я…ну-у ничего. — Вот как… Ясно. — он снова оценочно посмотрел на его руки, закрывающие что-то секретное. — А т-ты что делаешь? — Ну-у, как бы выразиться. Хочу кое-что сказать тебе. — ответил Юнги.       Он хотел обернуться назад, чтобы посмотреть на своих приятелей, которые наверняка с нетерпением ждут его возвращения, но почему-то не сделал этого. — Что сказать? — говорил Чимин не отрывая от него взгляда, будто бы смотрел на диковинную картину, к которой наконец-то разрешили подойти вплотную.       Старший молчал какое-то время. Он на секунду отвлёкся, почёсывая свой, выкрашеный в белый цвет, затылок, а Пак воспользовался моментом и быстро закрыл тетрадь, ложа свои руки поверх неё. — В общем… — начал Юнги, давя в себе чувство вины за свою, пока что несказанную ложь. — Ты нравишься мне. Правда очень нравишься…        Юнги наконец-то сказал это и чувствовал себя так, будто предал кого-то на самом деле важного для него. Впервые, кажется, он чувствовал вину за свою ложь, но она быстро сменилась на удивление и скрытое восхищение.       Чимин вздрогнул от его слов, закрывая рот руками, выказывая всё своё удивление и потрясение. Затем он опустил руки и расплылся в счастливой лучезарной улыбке. Улыбнулся так, что сердце Юнги вздрогнуло, пропустило удары и забилось в бешеном ритме, вытанцовывая собственный танец.       Свет садящегося золотого солнца тайком проник в их класс, обнимая Чимина за плечи, подсвечивая его лицо и волосы, заставляя Юнги затаить дыхание и наблюдать за этим зрелищем с чистым сердцем.        Он никогда в своей жизни не видел ангелов, он является стопроцентным атеистом, не верил ни в чудеса, ни в любовь с первого взгляда, но кажется сейчас он поверил во всё сразу.        Когда люди говорят об ангелах, в голове сразу всплывает образ светлого и доброго человека. Черты его лица просты и от чего-то притягательны. Его движения утончённые, а слова прекрасны, словно цветущие в саду розы. Каждому его вздоху веришь и отдаёшься без остатка, он становится твоим защитником, твоим талисманом. Его аура словно самый прекрасный пейзаж, словно небеса покрытые звёздами и озряемые лунным светом. У него аура Бога, аура всех святых.        Такими, наверное, были ангелы в глазах людей, но в глазах Юнги отныне ангел был с лицом Чимина. Теперь, если бы у него спросили, верит ли он в ангелов, и видел ли он их когда-нибудь, он бы несомненно ответил «да».        Чимин улыбаясь наблюдал за его восторженным лицом, затем подпёр голову руками, заметно сокращая расстояние между ними. Его багровые пухлые губы, нежные словно бутон пиона, открылись в немом вдохе, а затем шёпотом промолвили: — Ты тоже нравишься мне.       И Юнги, всё ещё сидя с открытым ртом, поверил ему, разглядывая аккуратно нарисованую ручкой надпись на его запястьи.        Он пришёл сюда, чтобы солгать, чтобы убить свою гордость, повеселить предательских друзей и втоптать в асфальт своими словами одноклассника, но вместо этого обрёл новоиспечённую любовь, чувство окрылённости и вечный долг. Теперь он понимал, что должен Чимину. Должен любить его. И он любит. Должен быть с ним рядом. И он будет. Он больше не грубый бунтарь — он влюблённый мальчик. И он будет им до самого конца. Даже если весь мир рухнет, если люди будут прожигать их взглядом и осквернять каждый их след, если мнимые друзья исчезнут вовсе, если все семьи мира сочтут их неугодными детьми, Юнги будет влюблённым мальчиком, потому что должен, потому что любит, потому что Чимин — ангел, который защитит его.        Юнги глубоко вдохнул и уже потеряв всё своё желание обернутся, а затем сказать Чимину, что он пошутил, так же подперев голову руками приблизился к нему. Он улыбнулся, показывая свою розовую десну и маленькие аккуратные зубки, будто выточенные из белого мрамора. Под глазами появились очаровательные морщинки, которые не появлялись на его лице уже несколько лет. Мин снова опустил глаза на запястья парня и увидел там наипрекраснейшую фразу, которую теперь понимал на равне с Чимином. Уже ничто не могло остановить цветы, распускающиеся в душе, ни солнечные лучи, режущие глаз, ни шум одноклассников, ни оглушающий школьный звонок.