Всё заканчивается

Всё когда-нибудь заканчивается вне зависимости от того, когда началось. Ничто не вечно – это старая истина, которая подтвердилась в очередной раз. «Всё заканчивается», - твердила про себя Розмари, когда отец привел её в только что открывшееся кабаре к Марии. Тогда закончились голодные и холодные дни с продажей никому не нужных спичек. Ей показалось, что она наконец-то узнала, что такое счастье, хотя и боялась поначалу незнакомых людей. Словно она вновь стала кому-то нужной, о ней заботились, с ней очень ласково обращались. Наверное, эти добрые люди хотели стереть её воспоминания о жестоком отце. И у них получилось перекрыть беспросветное прошлое светлым настоящим. «Всё заканчивается…», - вдруг поняла девушка, когда к ним в кабаре зашел высокий галантный брюнет, снимая цилиндр и подавая его с улыбкой ей в руки. Розмари, сильно смутившись, приняла цилиндр и плащ, повесила на вешалку, скованно поклонилась и скорее убежала в свою комнату, лишь бы не видеть интеллигентного лица, доброжелательного взгляда карих глаз, от которого замирает дыхание и кровь приливает к лицу. Этот обворожительный незнакомец нарушил её счастливый покой, украл сердце и спутал все мысли в запутанный клубок, оставив на поверхности лишь одну, одинокую и ослепительно ясную – она влюбилась. И даже потом, рыдая от жестоких слов, что ей наговорил тот, кого она любила больше отца, больше жизни, девушка не переставала утешать себя горькой фразой, что всё заканчивается. Но это была ложь. Такая же, как и ложь Карла об их любви. Ничего тогда не закончилось, агония их отношений только началась. Розмари казалось, что наступает совершенно новый этап в её жизни, полный взаимных и счастливых чувств. Какое-то время так и было, девушка от радости забыла счет времени, совершенно не обращая внимания на то, что Карл все реже улыбается ей, целует, обнимает её… Хотя прошла пара лет, для Розмари время пролетело быстро. Счастливые ведь не ощущают неумолимого течения минут. Лишь когда Карл однажды при ней собрал свои вещи и ушел на фронт, она осознала, что всё действительно закончилось. Любовное зелье, с помощью которого Оё-чан хотела приворожить бывшего барона, прекратило свое действие. Это было последнее, что связывало их. Девушка не нашла лучшего выхода, кроме как вернуться в дом, ставший родным, каким бы грязным его не считали порядочные горожане. Ей не хватило денег, чтобы заплатить домовладельцу за ещё один месяц аренды, и её выперли из квартиры. - Всё заканчивается… - когда-то веселая и улыбающаяся девушка робко постучала в дверь черного входа. Сейчас было уже поздно, и вечернее представление вот-вот должно было начаться, если за прошедшее время уклад жизни в кабаре не поменялся, поэтому она не решилась зайти с парадного входа. Дверь открыл Кобакен в фартуке. Она грустно улыбнулась, узнав его. Нелепый дворецкий Марии постарел, но остался верен своим привычкам. Позднее Розмари пришла встретить и сама хозяйка заведения, не утратившая шарма. Вот только поговорить толком им не удалось – нужно было переодеваться к выступлению и накладывать макияж, Мария сегодня открывала вечер, - и девушка, оставив на вешалке пальто и шляпку, прошла по знакомым коридорам, воспоминания о которых еще хранила её память. Поворот - в конце коридора лестница на второй этаж. Осталось подняться по тихо поскрипывающим ступенькам и увидеть дверь в свою комнату. Перед тем, как повернуть ручку, Розмари немного помедлила: не живет ли здесь уже другая девушка или девушки, и не будет ли грубостью просто так войти. В комнате было тихо, либо там никого не было, либо жительница комнаты спит, так что никто не узнает, если девушка нарушит правила приличия. Когда девушка открыла дверь и зашла внутрь, её уже ожидал взгляд той, что сидела на кровати, расположенной прямо напротив входа. На коленях у неё была очередная книга, открытая уже где-то посередине. Сесиль всегда любила читать. - Сесиль! – вскрикнула Розмари и набросилась на девушку с объятиями, не заботясь о том, что у книжки могут загнуться страницы, но читательница, с улыбкой прервав объятия, аккуратно отложила книгу в сторону, не забыв вложить между листов закладку. А дальше только что прибывшая в кабаре девушка позабыла о том, какая печаль привела её снова в родные стены – от дружеской беседы на душе стало тепло и светло, как может быть только с хорошим другом. Они долго не видели друг друга и разговаривали очень долго, взахлеб, хотя говорила больше Розмари, а Сесиль её слушала. Помолчав немного, девушка поняла, что вот он, шанс выплакаться и высказаться, услышать доброе слово и получить дружескую поддержку, она ведь хотела именно этого, именно за этим она и шла, чтобы подтвердили её мысли о том, что всё закончилось. И она несмело начала рассказывать, почему оказалась здесь. Уткнувшись в кружево белого воротничка светло-голубой блузки, Розмари рассказывала о том, как она жила эти два года, не прекращая обнимать любимую подругу. Сесиль и не возражала, только изредка ерзала на кровати из-за затекших ног. Вместе с приближающейся развязкой её рассказа к горлу подступал неприятный комок пережитых страданий, который нельзя было проглотить. Но и замолчать было нельзя, ведь они пообещали друг другу, что между ними не будет никаких тайн, когда они только подружились. - А что было потом? – тихо спросила Сесиль, когда подруга замолчала от сдерживаемых слез. Её накрашенные губки задрожали, она медленно выдохнула, приоткрыв ротик, когда по щекам заструились слезы. Нужно было собраться с силами и рассказать Сесиль всё, как было, но слезы уже было не остановить. - Извини… - шумно вздохнув, Розмари вытерла мокрые дорожки на щеках тыльной стороной ладони и замерла, когда синеглазая подруга обняла её сильнее и прижала к себе. - Не плачь, Розмари. Так её не обнимал никто. Ни отец в далеком-далеком детстве, когда он еще не пил так сильно, ни Карл. В объятиях любимого она чувствовала себя как в защитном коконе, а сейчас, чувствуя кожей теплоту и нежность, словно окутывающую их, она вспомнила о давно умершей матери. И она не хотела, чтобы это чувство пропадало. - Спасибо, Сесиль… - она в благодарность чмокнула подругу в щеку, отчего та засмущалась. Розмари позабыла о том, что недавно горевала, рассмеялась и хотела поцеловать подругу уже в другую щёку, но смутившаяся девушка неловко повернулась и вдруг ощутила на своих губах поцелуй, который никто из них не стремился разрывать. Розмари углубила поцелуй и положила руки на тонкие плечи несопротивляющейся девушки, привстав на коленях. Даже поцелуи не походили ни на что. Сесиль отвечала робко, она совсем не знала, как себя надо вести и что надо делать, она вообще сомневалась, что двум девушкам прилично целоваться, но ей нравилось. Вот только когда ухоженные ручки расстегнули первую сверху пуговицу на блузке, она вздрогнула и положила на руки Розмари ладони с безмолвной просьбой не делать этого. Девушка послушно остановилась, переместив руки ниже, вытягивая легкую блузку из юбки, скользя пальчиками по коже вдоль едва ощутимых тактильно шрамов. Сесиль сдавленно вздохнула, то ли от того, что им было трудно дышать, то ли от ласковых прикосновений, к которым она не привыкла. Розмари же тем временем ловко расстегивала незаметный замок на юбке – тысячи, миллионы раз она расстегивала на себе точно такой же, поэтому собачка поддалась быстро и послушно. Со следующим поцелуем Сесиль протянула к её шее тонкие руки, и Розмари замерла, когда почувствовала, как медленно её раздевают, как между поцелуями касаются губами шеи и ключиц, сбивая дыхание с привычного на учащенное. Как только расстегнули молнию, с плеч упало платье, которое стоило снять, но сейчас девушке было не до того. Прикрыв глаза от удовольствия, она предоставляла всю себя для ласк. Не возникало вопроса, зачем всё это, она просто желала узнать и этот вид услуг, который иногда оказывали в кабаре клиентам женского пола. Горло вдруг снова сдавили слёзы. Кто знает, если Карл не одумается, не вернется к ней, Розмари придется исполнять и такие прихоти клиентов, если она останется здесь. Она не хотела быть обузой для Марии, уж лучше стать одной из танцовщиц и проституток по совместительству, чем причинять неудобства той, что делает всё ради её счастья. Еще один поцелуй стёр и эти невеселые мысли. Девушка открыла глаза и встретила устремленный на себя пристальный взгляд. Нет, ей просто слишком хорошо. Розмари подалась телом навстречу подруге и положила ладонь на грудь Сесиль. Та ахнула, когда рука чуть сжалась, но Розмари на этом не остановилась и провела рукой ниже по складкам светло-голубой ткани блузки, забираясь в складки темно-синей юбки, лаская под тканью уже влажных трусиков. Тонкие пальцы, чуть огрубевшие от бедной жизни, скользнули вдоль половых губ, заставляя Сесиль вздрогнуть всем телом. Розмари несколько виновато улыбнулась, посмотрела в испуганные глаза девушки. Она раздвинула половые губы, осторожно средним пальцем провела вдоль и прикоснулась к маленькому холмику клитора, вновь вызывая у Сесиль новые ощущения. Эти чувства находили отклик в Розмари, она заражалась ими, хотелось и дальше продолжать, не чувствуя грани между страстью и игрой. На первом этаже оглушительно гремела музыка, все, кто не был занят в сегодняшнем представлении, столпились за кулисами, мешаясь под ногами у суматошно бегавших актрис, тихо комментируя между собой всё, что происходит на сцене, и некоторых, особо выделяющихся зрителей. Никому и дела не было до того наслаждения, которое испытывали две девушки, прижимаясь друг к другу, лаская друг друга, обмениваясь поцелуями и вздохами. Розмари знала, что всё заканчивается, и даже эта короткая ночь, полная безумных запретных нежностей, закончится, когда представление подойдет к концу и музыка стихнет.