«Мой бывший герой, а ныне враг, раз мое сердце ранено его стрелами, его словесными унижениями и оскорблениями. Но смогу ли я покинуть тебя навсегда? Смогу ли забыть прошлую борьбу за нашу любовь. Лишь бы ты отпустил меня, лишь бы был счастлив, и никогда больше не падал так низко как сейчас».
Она смотрела в его яростные и обиженные глаза, в поиске искорки сожаления и трепета к ней, но как найти то, что так старательно было потушено? Даже сейчас он держит ее руку так сильно, что наверняка останутся синяки после схватки с ним.
«Прости, что ударила, что не сдержалась, но убивая себя, ты стираешь с лица земли и меня. Меня больше ничего не держит рядом с тобой, но и без тебя я никогда не буду прежней.»
— Ты думаешь, я тебя смогу простить? — озлобленно зашипел Никита, наклоняясь к ней, - То, кем ты стала, то, что ты с собой сделала!
— Я ничего не сделала, — мотая головой, вымолвила девушка, заглядывая ему в глаза и напоследок вдыхая его аромат, ощущая каждой клеточкой тела, как сильно соскучилась по любимому. Как мазохистка, желала окунуться в его объятия, даже после всего сказанного.
— Ты хочешь быть свободной? Скажи честно, тебя стали тяготить узы, связанные со мной? — он говорил это серьезно и ожидал от нее предельно честного и правдивого ответа, это и возмущало до боли в груди.
— Пусти меня, — вырываясь, вскрикнула она, при этом плача о потерянном в дебрях сознания ее личном герое, — Пусти!
— Успокойся, — с раздражением в голосе требовал парень.
— Ник, Ник, угомонись, — в конфликт встрял Глеб, убирая руки друга от нее.
— Отпусти ее, ты стал конченным козлом, избалованный мальчишка! — буквально смакуя каждое слово, гневно разразилась Катя, высказав все, что так давно копилось внутри. Девушка метала ненавистные стрелы на Никиту, который враждебно среагировал на выпад одноклассницы. Его руки автоматически разжались, он медленно повернулся к белокурой и бесстрашной девушке. Глеб оставил Офелию и, приложив пятерню к груди друга, медленно произнес, заглядывая ему в лицо:
— Успокойся пожалуйста, Никита, остановись!
Никита угрожающе выставил указательный палец и зашипел, обращаясь к Кате:
— Не смей лезть не в свое дело, уяснила?!
Катя уперла руки в боки и с вызовом, бесстрастно ответила:
— Нет, не уяснила, тебе следует прочистить мозги, идиот!
Артемьев вскинул брови и истерически засмеялся.
— Глеб, она нарывается, слышишь? Тебе стоит надеть ей на шею ошейник, окей?! — сказав, он скрылся за дверьми класса, а за ним и толпа разошлась.
Только после его исчезновения Офелия выдохнула и, чтобы перевести дух, присела на подоконник и, свесив голову, успокаивала испуганное сердце. Катя положила руку ей на плечо и сочувствующе поглаживала. Офелия посмотрела на нее и прочла в ее выражении лица прочла сострадание и безысходность. Возможно вера в Артемьева тлела только у нее одной. Только слепой не заметит его перемены и взбунтовавшийся характер.
Посмотрев на Волкова, она увидела в нем осуждение и обиду. Он всегда останется на его стороне и это безусловно хорошо, но что если поддержка еще глубже закопает парня? Если закрыть глаза и постараться смириться с настоящим, можно прийти к тому, что Никите лучше без него и Офелии нужно сбежать, скрыться, хотя бы на время. В последнее время они только и делают, что губят друг друга, а скорая разлука может стать спасением.
Все уроки она сидела, как на иголках, и когда учеба закончилась, была счастлива покинуть школу. Артемьев покинул класс раньше всех, а Глеб вызвался проводить девочек до дома. Выйдя из здания школы, ребята заметили столпотворение вокруг черного седана зарубежной маркировки.
— Цирк, что ли? — недовольно буркнула Катя, на что Глеб ухмыльнулась, а Офелия только улыбнулась, не обращая внимания на детей.
Вдруг эта машина неожиданно издала звуковой сигнал, отчего девушки даже вскрикнули от неожиданности. Обернувшись, они увидели Никиту стоявшего у открытой двери водительского места. Она могла поклясться, что он смотрел именно на нее, самодовольно улыбаясь, из-за этого еще сильнее захотелось скрыться из виду. В следующую секунду открылась пассажирская дверь, из которой выглянула прекрасная Аня. Она посмотрела в сторону компании хмурым взглядом и перевела взгляд на Никиту.
— Садитесь, довезу, — выкрикнул Артемьев, не спуская глаз с Офелии. Глеб вопрошающе глянул на Офелию, но ее лицо, кроме напряжения, ничего не выражало, но Катя постаралась как можно сильнее выразить свое недовольство по поводу происходящего.
— Не нужно, я сам проведу девчонок, — ответил Глеб.
— Бери своих девчонок и идите сюда, — не дожидаясь ответа, он сел в автомобиль и завел его.
Глеб вновь обратил внимание на свою девушку, но, ничего не сказав, поцеловал ее в лоб, а она тут же магическим способом совершенно переменилась. Катя буквально раскрывается в его руках. Ее характер, внутренний стержень перестают существовать, когда он ведет ее в жизни.
«Ты так сильно его любишь, так сильно боишься потерять, что отодвинула себя и поставила любимого на первый план. Катя, наконец-то, ты обрела свое счастье, но на самом деле это Глеб большой везунчик. Ему посчастливилось считать такую чистую и искреннюю девушку своей, но чтобы он не сделал в этом мире, он не будет тебя заслуживать!» — подумала Богосян, наблюдая за влюбленными. Глеб повел девушку к машине и Катя только успела спросить:
— Лий, ты не едешь?
Офелия измученно улыбнулась и, мотнув головой, ответила:
— Ты знаешь, что нет.
Она отвернулась от друзей, погружаясь в свою боль, и отправилась прочь от мучителя. Ей не хотелось опять спрашивать себя о его поведении, не хотелось капаться в своих чувствах, она уже приняла решение и не отступит от него. Вдруг раздался оглушительный рев мотора и через секунду скольжение колес рядом с ней. Она даже не успела среагировать, только сердце подпрыгнуло и шумно забилось в груди.
Из машины вышел Никита и приказал пассажирам:
— Оставайтесь на своих местах! — он подошел к ней, значительно сократив между ними расстояние, но она даже и не думала отступать от своего личного палача. Чтобы избавиться от своих страхов, нужно смотреть им в лицо. Испепеляя ее ненавистным взглядом, он свирепо дышал прямо на нее, что даже ее волосы развивались от этого, — Сядь в машину, Офелия! — приказал он, взирая на нее обезумевшим взглядом, а она смотрела на него и ясно понимала, что не может злиться на него. Он желал ранить подругу и, несмотря на то, что у него это получилось, она не могла по-настоящему обидеться на него, возненавидеть или презреть.
— Мне жаль тебя, — тоскливо ухмыляясь, произнесла она и, шагнув в сторону, хотела уйти, но он не дал. Злость в его глаза в миг куда-то делась, теперь он бегал глазами по ее лицу в недоумении.
— Я не дам тебе уйти, — она вздохнула и позволила ему снова унизить ее. Она дотянулась до ручки двери и его ладонь тут же легла на ее, отчего девушку будто ударило током. Его теплая ладонь крепко держала ее руку, парень был так близко, что пришлось раскрыть губы и ловить ими остатки воздуха. Она осторожно взглянула на него, поймав его внимательный взгляд на своих губах.
— Что, больно? — дьявольским голосом поинтересовался он, но ответа так и не дождался, потому что боли не увидел. Она пряталась за бесконечной любовью к нему одному.
Компания ехала в гробовой тишине. Артемьев включил на телефоне любимую и очень шумную музыку, телефон был присоединен к динамику через «аукс» и специфическая музыка оглушала. Компания заволновалась в тот момент, когда парень нажал на педаль газа, ловко уворачиваясь от соседних автомобилей, но страшно было от того, что он пропустил поворот в ее двор и никто не понимал, куда едет «гонщик».
— Никита сбрось, пожалуйста, газ, или ты хочешь, чтобы мы сегодня умерли? — крикнул Глеб, держа Катю за руку.
Офелия оцепенела, страх поработил ее, и единственное, что она сделала, это на миг подняла взгляд на зеркало заднего вида, встретив там взгляд зеленых, безумных глаз. Увидев ее, парень вдруг удивился и медленно снял ногу с педали газа. После этого он выглядел совершенно встревоженным и находился в каком-то смятении.
«Неужели он настолько запутался, что совершенно не дает отчета своим действиям? Почему же он делает мне больно, а потом сожалеет об этом? Что заставляет его бежать от меня, что не позволяет быть со мной? Я никогда не смогу найти ответов на свои вопросы, когда он так тщательно скрывает их от меня.»
Машина остановилась на обочине, у улицы, на которой находился ее дом, но до него нужно было идти еще три остановки. Как только машина притормозила, девушка открыла дверь и выбежала из машины. Пока он кричал ей в след остановиться, она была уже далеко. Она убегала от того, с кем больше всего хотела остаться, даже сейчас она мечтала только о его руках, его дыхании на своей щеке, о горячих поцелуях на своих губах. Как бы сильно не жгли ее слезы щеки, она не перестанет желать своего бывшего героя, а ныне врага.
Она убегала, но так хотела, чтобы он догнал ее и укрыл в своих объятиях. Чтобы признал свою ничтожность перед ее любовью, что, кроме нее, ему не нужна другая, и все, что он делал, — это ошибка, одержимость бесом. Офелия простила бы, и будет прощать бесконечно, пока он сам не откажется от нее, пока не предаст ее и не отвергнет. Офелия, как в тумане, вернулась домой. Она была в слезах, и чтобы не попадаться на глаза домашним, скрылась за дверью в ванную комнату. Ей понадобилось время привести себя в чувства и успокоить ноющее и страдающее сердце. Она умылась и ушла в спальню, а как только голова коснулась подушки девушка погрузилась в царство сновидения.
Богосян проснулась, когда на улице было уже очень темно. Время на телефоне показало семь вечера. Сегодня она пожалела, что попросила неделю отгула, ведь думала, что работа отнимает у нее все силы, но ошибалась. Ее любимый, как вампир, высасывает из девушки всю ее жизненную энергию. Даже поднять голову ей было тяжело, стоит вспомнить о нем, как глаза вновь на мокром месте.
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть, она проморгалась и ответила:
— Да?
В комнате оказался Гор Тигранович с озадаченным выражением лица. Его удивила темнота в комнате, но включать свет он так и не решился. Отец молча прошел к дочери и опустился рядом на кровать.
— Как дела, Офелия? — тихо спросил он, не отрываясь от нее и терпеливо ожидая ответа.
— Все в порядке, — произнесла Офелия, но подавленный голос выдавал настроение. Ей было приятно внимание отца, что он замечает ее огорченное поведение, в отличии от матери, которая до сих пор не видела ее нового образа.
Гор Тигранович положил руку на ее ладонь и легонько сжал. Его трепет передался девушке через этот жест. Его тревожность за дочь подростка задело ее чувства к отцу. Не сказав ни слова, она опустилась перед ним на колени и, положив голову ему на колени, заплакала чуть ли не навзрыд. Тело не унималось, ее раненная человеческая сущность требовала выплеснуть весь негатив, хотелось найти поддержку у самого родного человека, когда второй оказался ее карателем.
— Я знаю, что тебя так ранит, но прошу только одного, дочка, не сломайся, я боюсь за тебя! — хриплым и испуганным голосом тихо сказал отец, поглаживая волосы дочери.
— Я хочу уехать, папа, отпусти меня на пару дней, я обещаю, что вернусь к тебя целой и невредимой, — она подняла на него мокрое лицо, с надеждой и мольбой ожидая ответа. Гор только больше нахмурил брови, пытаясь понять, что опять задумала его неугомонная дочь. Он напрягся и спросил:
— О чем ты?
— Я хочу уехать на дачу и побыть там немного, отдохнуть там на выходных, разрешишь?
— Офелия, отпускать тебя туда одну мне бы совсем не хотелось. Неужели у вас с Артемьевым все на столько плохо? Пойми и ты меня, я боюсь за тебя, я хочу защитить тебя, как твой отец.
Он выглядел на столько беззащитным перед ней, умолял прислушаться к нему, и был прав. Она никогда не смела осуждать его стремление защитить ее, но порой он использовал совсем негуманные способы. Это его ошибки и сейчас, как самый лучший отец, он старается исправить эти ошибки. Она взяла в свои руки его ладонь и поцеловала:
— Я очень люблю тебя и обещаю позаботиться о себе, но сейчас мой любимый потерялся, запутался и он отказывается от моей помощи. Мне нужно уехать и отдохнуть, чтобы не потерять и себя.
— Он тебя обидел? — Офелия улыбнулась ему и погладила по щеке.
— Как бы сильно он не обидел меня, ему все же больнее во сто крат!
— Как это?
— Он не осознает, но парня нужно спасти от самого себя, пока не случилось непоправимое, папа!
Утром Офелия пыталась дозвониться до Кати, но та настырно не отвечала на ее звонки. Это поведение еще накануне вечером начало беспокоить Офелию. Когда девушка не появилась в школе вместе с Глебом, ее обуял страх и тревога. Она не знала, как в итоге ребята вчера добрались до дома, добрались ли вообще. Это мог знать только Никита, который игнорировал ее всеми возможными способами.
Выходя из школы, девушка не оставляла попыток дозвониться до подруги. Изменилось только то, что гудки пропали, на их смену пришел женский голос, предупреждающий, что абонент больше не доступен для звонка. Офелия вдалеке заметила Никиту, стоящего у своего автомобиля, он расслаблено облокотился на капот, вытянув ноги, и при этом что-то делал в телефоне. Девушка хотела незаметно пройти мимо него, но стоило ей сделать пару шагов, как Никита окрикнул ее:
— Офелия, подожди, — он стремительно подошел к ней с загадочной улыбкой на лице, что несомненно насторожило Офелию, — Ты домой? Давай довезу, — он улыбнулся ей своей широкой улыбкой, которая по волшебству отозвалась у нее в душе теплой волной.
— Мало тебе было вчера издевательств надо мной, да? — с горечью произнесла она, желая вернуть любимого назад. Он только цокнул языком, сделав вид, что не понимает, о чем она.
— Поехали, я хочу поговорить с тобой.
— О чем?
— Офелия, прекрати, давай, садись в машину, — он взял ее за руку и осторожно потянул к машине.
— Пусти, — она вырвала руку, но он ухмыльнулся и снова взял ее, — Никита, я сама пойду, — он отпустил ее, проводил к машине, открыл переднюю пассажирскую дверь, но Офелия прошла мимо него и села назад, но он только улыбнулся, позабавившись ее настырности.
— Отвези меня к Кате, — потребовала она, когда Артемьев завел машину, он обернулся к ней, молча разглядывая ее оголённые ноги. Заметив его взгляд, она резко накинула на них пальто. Он снова оскалился и отвернулся. Парень тронулся с места и вскоре они проехали дом Кати, двинувшись в неизвестном для девушки направлении. Она напряглась и подняла на него вопросительный взгляд через зеркало заднего вида. Он поймал его и продолжал самодовольно ухмыляться ее реакции.
— Теперь у тебя новое увлечение, Никита? Что опять происходит?
— Все в порядке с твоей Катей, — язвительно ответил он, — Она с Глебом.
Он продолжил свой путь и успокаивало только, то что на этот раз парень водит автомобиль осторожно, не превышая скоростной режим в населенном пункте. Чтобы не злить его, она предпочла набраться терпения и помолчать, в итоге она все равно узнает, куда он ее привел и что вообще задумал.
Они ехали недолго, как вдруг оказались на одном из шоссе, и Никита осторожно свернул на обочину, заглушив мотор. Офелия открыла дверь и выскочила из машины, ее примеру последовал и он. Она оглянулась по сторонам и убедилась в том, что вокруг не оказалось ни единой души, только потоки машин.
— Чего ты добиваешься, м? Артемьев, что в твоем сознании происходит? — парень хихикнул, смотря себе под ноги и забавляясь ситуацией, которую он же и создал.
— Я привез тебя сюда, чтобы ты смогла объясниться передо мной, — он старался принять сосредоточенное выражение лица, но ухмылка все же просачивалась.
Офелия готова была задохнуться от возмущения из-за такого возмутительного поведения. После всего произошедшего, после сказанных острых слов, обращенных в ее адрес, он решил выяснить, что все-таки произошло. Стоит ли говорить о переполняемой ее обиде и чувстве несправедливости?
— Объясниться, — закивав головой, повторила девушка, внимательно заглядывая в бесстыжие глаза любимого, — Ты больше не заслуживаешь никаких объяснений, ясно?! — с жаром заявила она, вскинув брови. Он закусил губу, опустив глаза. Парень задумчиво помолчал.
— Зачем ты меня привез сюда, Никита, неужели тебе недостаточно всего, что сделал мне? Ты бьешь меня, а потом возвращаешься, будто ничего и не было, это теперь твой стиль?
— А что я могу сделать, если я скучаю по тебе? — отчаянно крикнул он, напугав своими вспыхнувшими эмоциями Офелию. Она напряглась и замерла на месте, — Ты даже не представляешь, какую власть имеешь надо мной! Я не смогу никогда тебя покинуть, даже если захочу, настолько глубоко ты сидишь в моем сердце, — ей показалось, что его нижняя губа дрогнула, но он отвернулся и оперся руками об багажник машины, попытавшись успокоить в себе эмоции и глубоко вдыхая холодный воздух. Она наблюдала за ним, снова не понимая, что у него внутри происходит и что им движет.
— Твоя любовь вдруг стала для меня смертельным ядом, я не была готова к этому, — тихо произнесла она, но судя по тому, как многозначительно он посмотрел на нее, он услышал, - Думаю, тебе будет лучше без меня, — он решительно направился к ней, что испугало ее и девушке пришлось попятиться, выставив вперед руки, чтобы он остановился и не приближался к ней, — Прошу не подходи, я не хочу, не могу, мне слишком больно!
В его глазах блеснуло сожаление и раскаяние, боль и отчаяние.
— Ты же обещала не оставлять, помнишь?
— А ты обещал любить и защищать, но вот от самого себя защитить не смог…
Он перебил ее своим истошным криком:
— Прости меня, прости-прости, Офелия, — повторял он, как заезженная пластинка, обезумевши крича, — Прости меня, — он опустился на колени, опустив голову, — Ты должна простить, должна простить, ты должна простить, должна…
Увидев его на коленях, она не могла остаться равнодушной. Он сам разрушал себя, при этом тянув ее за собой, было страшно, ведь неизвестно, можно ли будет, когда-нибудь выбраться из этой пропасти? Но разве можно думать об этом, когда часть ее души бросается ей в ноги и молит о прощении. Она погубит его! Причина его страданий — она и только она, ведь он не может освободиться от собственных чувств. Офелия не знала, что именно привело его в такое состояние, но то, что это касается ее, в этом не было сомнения.
Она должна бежать от него, как можно дальше и как можно быстрее, но не сейчас. Сейчас она нужна ему, как никогда. Офелия бросилась к нему и взяла его руки в свои, плача, и поцеловала.
— Я не оставлю тебя, Никита, я всегда буду рядом, прости, что не выдержала, я ведь не знаю, что с тобой случилось, — Никита впустил пальцы ей в волосы и чмокнул в губы.
— Я тебе все расскажу, клянусь, все, но я не уверен, что простишь меня, я боюсь потерять тебя навсегда!
— Не потеряешь, — Офелия сама не поняла, как проронила жестокую ложь.
Они сели в машину и молча грелись в объятиях друг друга. Ребята бросили свою верхнюю одежду на передние сиденья, а Никита предварительно включил печку. В какой-то момент стало очень жарко, что дышать было тяжело. Офелия нажала на выступающую кнопку на двери и окно опустилось, но Никита тут же потянулся к кнопке и обратно поднял его.
— Простудишься, там очень холодно!
— Мне жарко Никита, — капризно потянула девушка, на что он лишь пожал плечом.
— Сними свитер, — хитро улыбаясь, предложил Артемьев, на что девушка улыбнулась в ответ и, поднявшись на колени, без застенчивости сняла с себя вязанный свитер. Под ним оказался хлопковым топ обрамлённый на груди небольшим хлопковым кружевом. Она победно посмотрела на парня и неожиданно увидела, как внимательно он смотрит на нее. Рассматривая с обезоруживающей нежностью. От одного только взгляда по ее спине пробежали мурашки, только от взгляда он овладел ее сердцем, сознанием и телом, жаждущим его телом.
«Нет, Никита, ты не представляешь, какую власть имеешь надо мной. Ты стал моим спасением, и однажды ты станешь моей гибелью, любимый!»
Не говоря ни слова, она наклонилась к нему и, обнимая его шею руками, жадно поцеловала его губы. Закрыв глаза, она бросилась в пропасть, не желая больше никогда возвращаться оттуда.
«Неизвестность может быть пугающей, смертельной, а может быть и смертельно желанной, до дрожжи в теле, до боли в сердце желанной!»
Губы, как и прежде были сладкими, через чур сладкими, они вызывали нездоровое привыкание. Она хотела насытиться, но, нет, это было тщетно. Она впустила пальцы в его волосы, вторую запустила ему под худи и, от нахлынувшего желание и от невозможности обуздать свои эмоции, она принялась царапать его спину. Ни на миг не отрываясь от любимых губ, он дотянулась до краев его верха и, ни медлив ни секунды, подняла и стянула злосчастное худи с его тела. Теперь она могла раствориться в нем, ее кожа соприкоснулась с его кожей. От этой мысли голова закружилась и раздумьям в этом момент не было места. Она обнимала, царапала, целовала и кусала. Вновь и вновь вдыхала запах его тела, теперь его запах был запечатлен на ее коже.
Она наслаждалась губами, руками любимого, который гладил ее берда и, обняв их, опустил девушку на свои колени. Артемьев нагло запустил свои шустрые пальцы ей под топ и в миг расстегнул ее лифчик, но она даже и не думала останавливать парня. Девушка хотела дойти до конца, сейчас они были одни и никто не помешает их страсти. Если сейчас она отступит, то никогда не сможет себе этого простить. Никита словно испытывал ее и хотел проверить, насколько далеко она может зайти, медленно опустив бретельки ее то топа и бюстгальтера, а, оторвавшись от ее губ опустился к шее, груди, одновременно опустил девушку спиной на сиденья и только сейчас он прервался от нее на секунду.
— Офелия, если мы сейчас не притормозим, то потом я уже не смогу остановиться, — его глаза были затуманены страстью и горящим в них желанием, и она была восхищена его мужеством остановиться. Она поднялась на локти и обняла ладонью его щеку, на что он поцеловал ее ладонь.
— Не нужно останавливаться, Никита, я давно уже готова к этому и более того, очень хочу тебя!
Он усмехнулся и, наклонившись к ней, только чмокнул подругу в закрытые губы, не обращая внимания на ее недоумение, выпрямился, поднял свой худи и, развернув на лицевую сторону, надел.
— Одевайся, я все еще на взводе, — сказав, вышел он из машины.
Офелия почувствовала себя отвергнутой и не поняла, почему это произошло. От обиды ей не хотелось это выяснять. Если бы она могла, то, ничего не объясняя, ушла бы, но сейчас она находится в плену у сумасшедшего парня. Она надела свой свитер и, скрестив руки на груди, села и смотрела перед собой. Тут Никита снова сел обратно на свое место и расслабленно откинулся на сиденье. Она молчала, а он продолжал самодовольно улыбаться. Девушка одарила его укоризненным взглядом и молча отвела от него взгляд.
— Это было очень круто, Фель, — тихо сказал он, положив ладонь ей на колено.
— Тогда почему ты остановился? Не захотел меня?
— Ты разве не почувствовала, как сильно?!- он выглядел счастливым и абсолютно довольным, и девушка вновь задалась бесконечным вопросом, почему он не всегда такой? — Просто я не хотел делать это с тобой в первый раз в салоне грязной машины. С особенной девушкой все должно быть особенно.
Он был рядом, но ей этого было так ничтожно мало, что она придвинулась к нему вплотную и, обняв его щеку ладонью, любовалась любимым, прекрасным и без единого изъяна лицом. В одном человеке боролись две противоположные стороны: одна ее любила жертвенной и чистой любовью, а другая — жаждала ее вечных страданий и боли. Она та, которая, если и хочет освободить любимого от злого духа, то не знает, как, и действительно ли это в ее власти. Да, она может быть с ним в период, когда он не одержим бесом, но что она может, когда он вновь находится в бешенстве? Все началось из-за нее и возможно, если она перестанет быть в его жизни, мучения закончатся?
— Наверное, ты мне больше не поверишь, если я скажу, что люблю до невозможного? — сказал он, поглаживая ее волосы. Она улыбнулась и ответила:
— Наверное, ты не ответишь, если я спрошу, что тебя так мучает?
На этом вопросе он явно занервничал, выпрямился и, упираясь локтями в колени, опустил голову, уйдя в себя. Они оба знали, что затронули самую важную и сложную струну. Именно с этого места у них начинается боль и заканчивается сказка. Это то, что висит в воздухе между двух любящих сердец, — зло, которое хочет уничтожить самое сильное добро в мире — любовь.
— Я принял решение и обещаю все рассказать, когда буду готов, хорошо?
Она молча кивнула.
Пара все-таки отправилась домой к однокласснице Кате. Они позвонили, но почему-то им не спешили открывать. Никита ухмыльнулся каким-то своим мыслям и, поймав ее вопрошающий взгляд, озвучил их:
— Интересно, чем они там занимаются, раз впускать нас не хотят?
— На что ты намекаешь? — строго поинтересовалась девушка, но тут дверь осторожно открылась и на пороге появилась Катя с явным замешательством на лице. Не дожидаясь приглашения, Никита нахально переступил порог квартиры, надвигаясь на напуганную девушку.
— Чем вы тут всю ночь занимались, а, дети? — вскрикнул парень и принялся глазами искать друга, который с раздражительными нотками выкрикнул из одной спальни:
— Ты, видимо, из зависти решил нам помешать, да, дружище? — в этот момент из комнаты Кати вышел Глеб. Офелия была поражена и смущена одновременно. Его волосы были взъерошены, глаза уставшие, он вышел в одних джинсах и с голым торсом. Парень подошел к ним и, оглядев обоих, презрительным взглядом спросил: — Что вы тут забыли?
Со стороны Никиты поступил смешок и положил руку на плечо друга, который тут же скинул эту руку.
— Расслабься, дружище, что ты так напряжен? — Глеб только фыркнул и удалился на кухню, а Никита последовал за ним. Офелия постаралась не выглядеть перед подругой ошарашенной и, растянув губы в улыбке, спросила шёпотом:
— Неужели, у вас и вправду все было?
Катя густо покраснела и, посмотрев в сторону кухни, кивнула. Для Кати, как и для Офелии, это был очень серьезный шаг, а если он произошел, значит, в своем возлюбленном она уверенна.
— Что же, теперь вы с ним единое целое.
Друзья видели в машине рядом с кафе и ужинали фастфудом. В общении с близким другом обоим было очень комфортно и просто хорошо быть вместе. Темное небо, городские фонари и прохожие, которые заняты своими жизненными хлопотами. Ребята проводили время за умиротворенной беседой, наблюдали за людьми за окном.
— Если я скажу, что раньше не замечал в ней тех граней, которые раскрываются сейчас, ты мне поверишь? — широко улыбаясь, вдруг выпалил Глеб после недолгого молчания. Голос друга вывел Никиту из раздумий, и он повернул к нему голову, спросив:
— Каких? — Глеб посмотрел перед собой с застывшей улыбкой на лице и не спешил с ответом, поэтому парень задал другой вопрос: — Как это случилось?
Волков, в задумчивости свиснув голову, слишком долго обмакивал наггетс в соусе. Он поднял голову и положил кусок мяса в рот, и только после того, как разжевал его, заговорил.
— После твоих дрифтов я проводил ее домой и остался на чай…
***
Ребята сидели на кухне на большом диване. Катя лежала, положив голову ему на колени и зачитывала из социальных сетей мемы. Пара отлично проводила время за чашкой душистого чай, пока телефон Кати не зазвонил.
— Да мам, — ответила она, — Ага, с Глебом, чай пьем… Серьезно? Ты серьезно? — вдруг засмеялась подруга и счастливыми глазами посмотрела на возлюбленного.
— Все хорошо? — спросил Глеб, когда она разъединила звонок.
— Угу, мама уехала за город на свиданку и сегодня ее не будет.
— Мм-м-м, — игриво протянул Глеб, обвивая талию девушки, он ловко поднял ее и усадил к себе на колени, после чего влюбленные утонули в долгом поцелуе.
Вечер для них выдался сказочным, их никто не тревожил, они вместе готовили ужин, смотрели фильм и ни на минуту не отрывались друг от друга. Глеб был рад подвернувшейся удаче, ведь это время еще быстрее поможет им сблизиться. Забыть прошлые обиды и научится вместе смотреть вперед, ведь он ни за что не отказывается от своенравной девушки.
Ему было тяжело находиться с ней рядом вот так близко, остаться наедине, целовать и в тоже время не прикасаться к ней. Не заходить так далеко, что ей станет некомфортно и неуютно с ним. Ее желания с недавних пор стали для него выше его нужд. Риск ее потерять оказался очень сильным, но теперь он видит ее любовь к нему, ее уважение и такую же зависимость по отношению к нему.
Близилось время ко сну. Они сидели в зале за просмотром фильма и оба понимали, что пора ложиться спать, но все еще так и не обсудили, кто где будет засыпать. Она даже не постелила ему на диване в зале.
Катя вскочила с места и направилась в свою комнату, он последовал за ней.
— Ты далеко?
— Я сейчас, — не оборачиваясь, оборонила она, принимаясь нервно копошиться в своем комоде.
Парень вернулся на свое место. Спустя около получаса на пороге показалась девушка в хлопковой пижаме: в топе и коротких шортах. Он напрягся на месте, внимательно разглядывая ее с ног до головы. В ее глазах таилась неуверенность, страх и нежность. Ничего не говоря, она направилась к нему неспешной поступью. Он вскочил с дивана, чувствуя, как разгорается его мужское начало. Она взяла парня за руку и также молча повела за собой в свою спальню. Они остановились у ее кровати. Катя встала на цыпочки и парень наклонился на встречу к ее губам. Она обвила его шею руками и впустила пальцы ему в волосы, при это учащенно дыша. Он обнял ее талию обоими руками, и девушка буквально растворилась в его руках. Она попятилась назад и села на кровать, опустившись на нее коленями. Ее смелые руки потянули край свитера Глеба, что заставило его отстраниться и серьезно посмотреть на нее.
— Катюш, — он понял, что говорить сейчас очень сложно, страсть в нем очень сильно разгорелась, а сердце в груди вот-вот выпрыгнет из груди. Смотря на нее, он с трудом мог разглядеть ее черты лица, его глаза были затуманены, а она была чересчур соблазнительна в своей ночной пижаме, — Я сейчас с трудом остановился, ты точно решила?
Она, все так же на коленях, подползла к нему и, обняв его лицо, прошептала, заглядывая в глаза:
— Моя любовь настолько сильна, что смогла отодвинуть малейшее сомнение на твой счет, — ее глаза наполнились слезами, но губы растянулись в улыбке, — Ты мой первый и единственный парень, так что я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной, — она все-таки стянула с него свитер и провела ладонью по его груди, поднимаясь к плечам, шее и уже с желанием в глазах продолжила: — Мужчиной моей жизни.
Сейчас свершилось то, о чем он мечтал год, за это время столько всего случилось, но они все также, как и в первый день, тянутся к друг другу. Все страхи и обиды остались в далеком прошлом и теперь ничего не стоит между ними. Они своими силами преодолели эти препятствия и теперь их тела и души соединились в единое целое. Вместе с ответственностью быть первым она вручила ему ответственность за ее дальнейшую жизнь, за право быть мужчиной, за которым она сможет спрятаться в случае опасности.
Больше не осталось ни времени, ни желания на раздумья, он прижал к своему телу ее тело. Она сама подарила ему власть над ее сердцем, телом и невинностью, и дороже этого у нее ничего не было. Дороже этого он и сам не мог себе ничего представить. Она стала его женщиной, частью его плоти и кроме нее ему больше не нужна ни одна другая. Снимая с нее одежду, он словно обрывал лепестки с прекрасного цветка. Он целовал каждую клеточку ее чистого и свершенного тела, гладил кожу, которая еще совсем юна, нежнее щелка. Ее томное и учащенное дыхание все сильнее заставляло кровь в жилах бежать, голова шла кругом, когда перед ним открывался вид прекрасной обнаженной девушки, трепещущей в его объятиях.
Она предстала перед ним совершенно другой, смелой страстной и безгранично любящей. Хрупкой девушкой, которая доверяет ему себя без остатка, которая впервые в жизни показала ему свое желание получить взамен его тело. Она брала его без спроса, без стыдливости и смущения, Катя просто брала то, что и так принадлежит ей, бесспорно и навсегда.
Катя молча лежала у него на груди, ему показалось, что она могла уснуть.
— Я переутомил тебя? — усмехнулся он.
Она повернула к нему голову и устало, улыбнувшись, выдавила:
— Угу, это наверно из-за воздержания, — хихикнула девушка.
— А то, длинной в семнадцать лет, — ухмыльнулся парень и она снова положила голову обратно, но он не хотел ее оставлять в покое, — Катюш, я снова готов, ты как?
Вдруг девушка вскочила и с опаской посмотрела на парня:
— Я что-то не готова пока, — она улыбнулся, но приглашающе протянул руку и девушка повиновалась, положив голову ему на плечо, а ногу закинув на него.
— Спи, я тебя утром разбужу, — заявил Глеб и ребята засмеялись.
***
— Я правда ее очень люблю, не знаю, может, и женюсь после школы, — мечтательно рассказывал Глеб.
Никита засмеялся, чуть не подавившись колой. Он оглядел друга, ехидно ухмыляясь, но ничего сказать не рискнул, ведь сейчас Глеб явно был перевозбужден.
После встречи с другом Никита вернулся домой и, закрывшись у себя в комнате, позвонил Офелии, но в этот вечер она больше не отвечала на звонки. Это немного насторожило парня, но когда девушка и в школу не пришла, это заставило его заволноваться. Как заявляла Катя, она сама не понимала, в чем дело, и единственное, что ему в голову пришло, это то, что в очередной раз родители что-то затеяли.
Сейчас он настолько счастлив, что их любовь вновь окрылила парня, Офелия спасает его от самого же себя, один лишь ее лик или голос для него, как глоток воды для жаждущего. Не то, что он стремится к ней, только потому, что она стала для него лечебным лекарством, нет! Он слишком долго обходился без своей половинки, слишком долго находился в бездне самобичевания и отчаяния, наказывая себя разлукой с любимой. Она была чистой и невинной, но он умудрился запутать и ее, из-за него эта девушка избегает теперь саму себя, чтобы больше не любить его, чтобы избавить себя от страданий из-за любимого.
Она ничего не знает, не знает о его грехах и злодеяниях, не знает, что их разлука — это не ее ад, а его личная тюрьма, карма, наказание. Называйте, как хотите, но все, через что им пришлось пройти, все только ради того, чтобы он упился собственным горем, задохнулся в собственных грехах, но, увы, пострадали обе стороны. Он заставил ее страдать несправедливо, и теперь еще больше виновен перед ней. Парень решил, что ему нужно исповедать перед любой свои грехи и тогда все будет так, как она решит. Правда, сейчас он не представлял, как примет ее возможный отказ, но об этом следует подумать потом. Артемьев уже был у ее дома и решительно позвонил в домофон. Ему ответил Гор Тигранович и без каких-либо проблем впустил его.
— Тебе не стоит заходить, давай тут поговорим, — с хмурым видом и уставшим голосом сказал мужчина, выйдя в подъезд и закрыв дверь.
Парень был в замешательстве, не понимал, как реагировать, потому что его уже начало раздражать то, что происходит. Он побоялся, что ее могли снова закрыть дома, а сейчас его ожидает воспитательная беседа, на тему "насколько далеко он должен держаться от Офелии". Собрав всю волю в кулак, он постарался набраться терпения и, вопрошающе взирая на мужчину, ожидал объяснений.
— В последнее время моя дочь ходит, как в воду опущенная, — суровым тоном начал свою речь мужчина, от этого парня уже передернуло, — она не говорит, но я знаю, что ты ведешь себя не достойно по отношению к ней! — уставшие глаза Гора Тиграновича посмотрели на него пронзительным, осуждающим и даже разочарованным взглядом, от которого ему вдруг стало не по себе.
Хотелось возмутиться, попросить не вмешиваться в их отношения, но вспомнил, что разговаривает с человеком другой культуры и он не имеет право высказать свое мнение. Со вздохом он опустил голову. Парень подошел к стене, прижавшись к ней спиной, опустился на корточки обеими руками, схватившись за голову. Никита вмешался в жизнь Офелии, забрал ее оттуда, рассказал ей, что она может пойти против всех членов семьи, разрушил их покой, провел всю семью через ад, а что теперь? Гор Тигранович отказался от своих взглядов, доверил ему свою дочь, как он отплатил ему за это?
— Простите меня, я и правда вел себя, как козел, но только потому, что оказался недостоин ее, — он поднял голову и увидел некое замешательство на лице мужчины, поджав губы он закивал, понимая, насколько сказанное является правдой, — Гор Тигранович, у вас чудесная дочь, но, как оказалось, я недостоин даже ее волоска! — он закрыл лицо руками, понимая, что после этого ему следует оставить не только этого мужчину, этот дом, но и вовсе покинуть мир этих людей.
Вдруг он услышал, как Гор Тигранович опустился рядом на корточки. Он смотрел с сочувствием, но твердости и строгости в его лице было не отнять.
— Я не знаю, что между вами произошло, но я уверен, что моя дочь не выберет недостойного, — Гор Тигранович неожиданно положил свою руку ему на плечо, ободряюще похлопал, — Если ты сейчас не поедешь к ней, то потеряешь навсегда, понял?! — он поднялся на ноги, открыл дверь в квартиру и, обернувшись, добавил, — Она у нас на даче, я волнуюсь за нее, поезжай, мне так будет спокойнее.
Артемьев не знал, чему дивиться: поддержке со стороны Гора, его неожиданной благосклонности или тем, что попросил поехать за дочерью? Он мог поверить во что угодно, но то, что она сама пожелала его покинуть — в это никогда. Она сама сбежала от него, скрылась не сказав, насколько же она отчаялась?
На ватных ногах он спустился по лестничной площадке. В голове мысли путались между собой. Впервые за долгое время он по-настоящему задумался о том, что Офелия может сама покинуть его, и вернуть ее будет невозможно. Раз она уехала за город, чтобы не видеть его, то, что она будет делать, если решить порвать отношения с ним? Он никогда не сможет ее найти?
Он ехал по темной трассе, вжимая педаль газа до упора. Сердце каждый раз щемило от боли при мысли о возлюбленной. Чем больше между ними сокращалось расстояние, тем сильнее он впадал в панику, не зная, что скажет ей. Ведь он и вправду виноват, и очень сильно. Она видимо в прошлый раз обманула, сделав вид, что простила, обняла, поцеловала, сгорая в его руках, но так и не простила. Насколько глубоки ее раны, сможет ли он их излечить, согласится ли она? Совсем не давно она предлагала излечить его, но он отвергнул ее рвение помочь ему, будет справедливо, если она поступит так же.
Пока парень мысленно перебирал фразы, которые он будет говорить девушке, зазвонил мобильный телефон, поэтому он нажал на беспроводной наушник в ушах.
— Да?
— Никита, ты где? — прозвучал родной голос отца и явно в приподнятом настроении.
— Па, я буду поздно, я еду к Офелии в деревню.
В трубке повисло недоуменное молчание.
— Ты серьезно? Что-то случилось?
Парень устало вздохнул.
— Все нормально, па, потом позвоню, не могу говорить за рулем, — сказал он, разъединив звонок и продолжив свой путь.
Наконец-то он свернул на дорогу с грунтовым покрытием . В темноте, без уличного освящения, было крайне тяжело, телефон отказывался работать в этой местности, навигатор не срабатывал. Парень продолжал свой путь по памяти, смутно помня дорогу. Позади остались частные строения домов, и вот, он уже почти на месте.
Небольшой, но ухоженный дом стоял в полном одиночестве, но вдруг парень заметил теплый свет в окне. Его сердце учащенно забилось, но почему-то заныло и отдало жгучей болью. Заглушив мотор, на мгновение он прикрыл глаза, решаясь выйти к любимой. Ему почему-то стало стыдно перед ней, за свои ошибки он наказывал не только себя, но и ее, из-за чего девушка решила скрыться от него. Он быстро собрался с мыслями и вышел из автомобиля. Справившись замком калитки, он прошёл во двор. Никита подумал, что своим нежданным стуком в дверь, может напугать девушку. Подойдя к окну, он постучал по ней пару раз и сделал пару шагов назад, чтобы она разглядела парня.
Вдруг шторка осторожно отодвинулась в сторону и появилось настороженное лицо девушки, которая, щурясь, не могла разглядеть его. Спустя несколько секунд ее напряженное лицо медленно опустилось, она была удивлена, но больше вопрошающе взирала на него, замерев на месте. Он тоже не мог шелохнуться, ему было достаточно находиться в ее кругозоре, утопая в лагуне чёрных глаз.
Девушка отпустила занавеску, но он прекрасно видел, что любимая не спешит впускать его в дом. Она продолжала стоять на месте, обдумывая свои следующие шаги. Его сердце аж подпрыгнуло, когда ее силуэт решительно направился к двери и он так же поторопился к ней на встречу. Дверь отворилась, и вот она уже смотрит на него своим растерянным взглядом.
— Зачем ты здесь, Никита? Ты должен сейчас же уехать от сюда! — как бы Офелия не старалась звучать грозно, у нее это не входило, ее мягкость звучала в каждом брошенном слове.
— Впусти меня хотя бы, дай возможность поговорить и, если ты не захочешь, я уйду, слышишь?
Помешкав несколько секунд, она зашла назад в дом, не закрывая дверь. Он хотел вздохнуть с облегчением, но тяжелый разговор еще впереди. Только когда парень вошел внутрь, заметил, в чем была одета девушка. На ней оказались обтягивающие джинсовые шорты, которые ни разу летом не надевала, и обтягивающий свитер с треугольным вырезом. В этот момент он осознал всю сложность серьезно мыслить и при этом говорить с ней, смотреть на нее, при этом не приближаться.
Офелия скрестила руки на груди и нервно зашагала по комнате. Он же спокойно наблюдал за ней, наслаждаясь ее красотой. Офелия это заметила и, строго оглядывая парня, с возмущением поинтересовалась:
— Ты вроде поговорить приехал? Говори, я слушаю! — она обезоружила его, все подготовленные слова и предложения в секунду вылетели из головы.
— Не нужно так, Фель, — промурлыкал он, сделав шаг к девушке, отчего она вздрогнула и отошла поодаль.
— Никита, что ты творишь? Ты не имеешь права вот так нарушать мое уединение! — вскрикнула Офелия, — Я приехала, чтобы побыть наедине, подумать и успокоиться после твоих бесконечных эмоциональных качелей!
— Конечно, ты права, но я побоялся, что ты захочешь уйти от меня, — на это она только одарила его укоризненным взглядом и ему пришлось глубоко вздохнуть и выдохнув, после чего он продолжил: — Чтобы ты не решила, Офелия, ты будешь права, я прекрасно понимаю, насколько ничтожен и как низко пал, но...
— Хватит, — резко выкрикнула она, чего он совсем не ожидал, потому вздрогнул, — Мне надоели твои «но», Никита! Пока у тебя есть эти «но», мы не можем нормально существовать в одной реальности!
— Я совершил ошибку, дай мне шанс ее исправить…
Она прервала его отстранённым тоном:
— Какую? — она смотрела на него с вызовом, в нетерпеливом ожидании, — Говори же, Никита, какую? Что ты сделал? Что с тобой произошло?
Он замотал головой, смотря с мольбой на нее.
— Не могу, Офелия, тем более сейчас, когда ты так заведена, — пока он заканчивал предложение, она с разочарованием закивала, криво улыбаясь сквозь застывшие слезы в глазах.
— В этом то и все дело, ты никогда мне не доверял и вечно обманывал, водя за нос…
— Это не так, — громко заявил Артемьев, чувствуя, как сам закипает.
— Уходи! — твердо заявила девушка.
Он сделал паузы внимательно бегая по ее лицу, она была зла и непреклонна, на сколько девушка серьезно говорит? Никиту это поведение только подстегнуло, неожиданно внутри появился стержень. Он не мог отступать именно сейчас, когда его любимая отошла от него на столько, что в голосе вдруг появилась холодная твердость по отношению к нему.
-Не уйду!-почти так же твердо заявил он и принялся раздеваться с абсолютно непредвзятым видом, а ей ничего не оставалось кроме как наблюдать за своевольным поведением парня.
Он сделал паузы внимательно бегая по ее лицу, она была зла и непреклонна, на сколько девушка серьезно говорит? Никиту это поведение только подстегнуло, неожиданно внутри появился стержень. Он не мог отступать именно сейчас, когда его любимая отошла от него на столько, что в голосе вдруг появилась холодная твердость по отношению к нему.
-Не уйду!-почти так же твердо заявил он и принялся раздеваться с абсолютно непредвзятым видом, а ей ничего не оставалось кроме как наблюдать за своевольным поведением парня.
