Ошибка

— Это была ошибка, — ты встретила его у порога, когда Том, облачённый в смокинг, снимал ботинок. В одной руке награда, что он с грохотом поставил на комод у двери. Его лицо, обескураженное на миг, помрачнело. Он выпрямился и посмотрел тебе в глаза через небольшой коридор. — Прости.       Он замер и бросил молящий взгляд, пока ты приближалась. Твоё сердце сжалось, ты чувствовала вину за то, что не пошла с ним на награждение, не поддержала на красной ковровой дорожке, не поздравила первой в зале, когда его имя объявили со сцены. Вместо этого оставшись на диване у прямого эфира.       Не важно, какие слухи ходили вокруг ваших отношений, не важно, что писали в соцсетях. Даже не так важно то, что тебе не особо нравилось внимание прессы к твоей персоне лично. Важно было лишь поддержать любимого человека. Ты осознала свою ошибку с первым вопросом журналиста, что деланно сочувственно предположил, что вы расстались, раз тебя нет рядом на такой важной для Тома церемонии. А с все ещё сияющего лица Хиддлстона слезла искренность. Его глаза стали холодными. — Я должна была быть рядом, прости меня, Том! — приблизившись вплотную, ты обняла его за плечи и почувствовала, как он судорожно обхватывает тебя в ответ. О, ему так нужна была поддержка! — Я больше никогда не буду такой вредной эгоисткой, обещаю! Ой. Вот опять. Поздравляю, любовь моя! — ты подняла голову и привстала на цыпочки, но его все равно пришлось подтянуть вниз за шею. Том стиснул тебя в объятья, едва не срывая твои стоны своим напором. Поцелуй был голодным и страстным. — Спасибо, — произнёс он первое слово, выдыхая тебе в рот. И его глаза засияли счастьем. — Я так люблю тебя! Я так горжусь тобой, ты действительно этого достоин! Ты так тяжело работал! Прости, — ты отпрянула и глянула вниз, давая Тому свободу: он все ещё был в одном ботинке. — Ты голодный?       Том рассмеялся и снова обнял тебя, поймав, когда ты уже делала шаг к кухне, и прижал спиной к своей груди. — Я вдруг решил, что ты меня бросаешь, — он едва прошептал, выдыхая тёплый воздух тебе в волосы. Ты дёрнулась и в недоумении взглянула наверх через плечо. — Что?! Что ты такое говоришь? Тебя расстроили журналисты? — ты разозлилась, гнев, что ты испытывала час назад, смотря церемонию и слушая интервьюеров, что наперебой бросались фразами «не заменит ли Тому теперь статуэтка любую спутницу и не скрасит ли она его одиночество», вновь поднялся в твоей душе. — Я не могу без тебя, — Хиддлстон поцеловал твою макушку. — Это я не могу без тебя. Я так скучала. Отныне буду ходить на все церемонии и буду целовать тебя на каждой красной дорожке, что подвернётся на пути, даже если это будет ковёр в отеле. И пусть фоткают, сколько пожелают! — ты эмоционально всплеснула руками и вновь сжала его пальцы на своём животе. — Я не против. И я действительно голодный, — прорычал он тебе в ухо. По спине высыпало мурашками, — Но мое любимое блюдо уже у меня в руках.       А затем подхватил тебя, взвизгнувшую от неожиданности, перекинул через плечо и, перепрыгивая через ступеньки, понёс наверх в спальню. Смокинг был безнадежно испорчен.