Белый Лебедь

Театр сверкал дорогой позолотой, И бархатом выстланы были сиденья. Оркестр сюиту играть уж готов был, И белый свет плавно разлился по сцене. Касаются атласа хрупкие руки, Волнение в глазах передать невозможно, Глубокий вдох делаешь... Музыки звуки, В пуантах на сцену плывешь осторожно. Зал полон гостей - дайте зрелищ и хлеба! И все, чтоб ублажить раздутое эго. "Высокие цели" - прикрытию сродни, Театр тот был Колизею подобен. И, словно стервятники, судьи у сцены Сидят в ожидании жертвы бесценной С глазами, горящими жаждой наживы: "Ах, как, дорогая, Вы все еще живы?!" Дрожали ресницы при взгляде на лица, И было желание остановиться, Но шага назад невозможно уж сделать, Здесь выбора нет, тут лишь шаг в неизвестность. В памяти боль от кровавых мозолей, И ни один шрам от ментальных побоев Не зажил. И что же? Жива еще все же. Ведь выбор твой тщательно был подытожен. И начался танец, строго заученный, Действия в нем предельно отточены, И эта программа настоль предсказуема, Так как едина у всех испытуемых. В танце тревожно взираешь на судей, Холодной улыбкой в ответ эти люди Дают тебе знать, что пока ты стандартам Равна, что пока не являешься браком. Вдруг из тьмы зала в сторону сцены Выстрелил лучник, целясь умело, Стрела та вошла в грудь и сердце задела, И алой ткань легкая стала из белой. С глаз серых будто упала повязка, Жжет осознание, что видела маски, Истинный лик судей был настоль страшен - Клювы стервятников, псовый оскал. Гордо с коленей же встань, балерина, Нет смысла следовать старой доктрине. К боли прислушайся - что тебе шепчет? Что ты жива еще, белый мой лебедь. Вольно по сцене плыви - это озеро Жизни твоей, боязнь пусть уносится Вон из груди, где за ребрами сердце Бьется... Без страха ступи в неизвестность. *** Прострелена грудь балерины талантливой, - Талант захоронен давно уже заживо... Танцуй, дорогая, будучи раненой, - У раненых лучше выходит адажио. Нет, не думай копировать слепо Движения, которые видела где-то. Чему научил тебя твой хореограф, Забудь и на сцене танцуй произвольно!