Бюро Находок

У этого антикварного магазинчика нет адреса. Он может показаться вам настолько маленьким, что дверь будет упираться прямо в столик продавца, но следующий покупатель обнаружит в нём бесконечные пыльные стеллажи. Если вы найдёте внутри этой лавки то, что искали действительно долго, вы больше никогда не найдёте этот магазин, его магия работает лишь единожды и только в самый необходимый момент. В этом магазинчике ничего не вечно, и само время в нём бежит по странным законам, установленным хозяином, правда, есть в нём и неизменное. Вас всегда будет встречать с улыбкой милая старушка, представляющаяся просто «Хальмони». И не надо её по-другому называть, вы же не хотите, чтобы вам на голову случайно свалилась какая-нибудь толстенная книжка на языке хинди? Ах, да, ещё кое-что. Запомните, вы не можете вернуть ничего из того, что получили». Юнги чувствовал, что левая рука немеет всё больше. Всё-таки в этот раз у него не получится выйти из воды сухим, да и противная вязкая жидкость уже стекает по коже прямо к пальцам. Он и не заметил, как его пырнули ножом, если прибавить несколько очень хороших ударов в живот, то удивительно, что парень вообще может «бежать». Или делать вид, что бежит — юноша не уверен. Вокруг темнота, она время проглатывает бесследно, и ему кажется, что только его чересчур громкое дыхание и шаги есть в этой ночи, и его преследователям не составит труда понять, где он, но юноша не сдаётся. Закусывает щёку, опускает кепку ниже и пытается двигаться быстрее и дальше. Адреналин в крови на пределе, того и гляди взорвётся в мозге дозой кокаина и парня унесёт окончательно. Но куда уносить-то дальше? Мин и так отбитый на все извилины, у него из них осталось несколько соображающих, но и те под подозрением насчёт своей способности нормально работать. — Стой! — парень усмехается совсем не в тему голосу, те ребята уже за поворотом, осталось совсем чуть-чуть и они найдут его, тогда смеяться будет глупо. У него выход единственный, поэтому Юнги оглядывается, подумывая, куда бы влезть. Почти сразу ему на глаза попадается приоткрытая дверь, в темноте не очень видно, что за ней, но от неё веет старостью и даже заброшенностью какой-то, это удивительно для подобного района, только у Мина времени и сил соображать нет, он входит внутрь, поглощаясь мраком без просвета. Тут вновь одно его сбитое тяжёлое дыхание, а ещё желание жить. Такое, какого никогда не было, до трясущихся рук, до пересушенного горла и расширенных зрачков. Парень впервые так хватается за тонкую ниточку ненавидимого существования, почти молясь. Он только почувствовал вкус жизни, и если раньше ему было плевать, то этой ночью всё по-другому. В этот раз ему хочется дышать дальше, теперь уже не всё равно. Теперь уже есть смысл. Мин проходит немного внутрь, ища точку опоры, но получает только пучок света прямо в глаза, от которого пытается закрыться руками, сморщивая лицо, отворачиваясь. Снизу раздаётся детский голосок: — Если ты пришёл что-то украсть, уходи, тебе же лучше будет, — Юнги отмахивается и пытается всё же мысли в кучу собрать. — Шшш, пожалуйста. Меня преследуют плохие дяденьки, потише, прошу тебя, — юноша усмехается своему изменившемуся тону и присаживается даже не столько, чтобы поговорить с ребёнком на равных, но потому что ноги не держат, они ему открыто заявляют, чем Юнги далась многочасовая погоня. — А если ты мне врёшь и это ты плохой? — Мин понимает по голосу, что перед ним девочка, которая, к слову, беспощадно направляет огонёк телефона прямо в глаза Юнги так, что тот почти падает с корточек. — Послушай, я не вру тебе, помоги мне, пожалуйста. — Парень не видит, что она его разглядывает очень пристально, смотрит на кофту, пропитавшуюся кровью, отходит через две минуты и тихо подкрадывается к двери, закрывая её на замысловатый замочек. — Они, думаю, и так сюда зайти не смогут, всё же это магазинчик Хальмони, но ты мне не поверишь, — у Юнги перед глазами круги, поэтому он только отдалённо слышит шаги маленькой проказницы, готовясь провалиться в обморок. — Не думай даже, я тебя внутрь сама не потащу, — девочка касается его холодных рук и тянет за собой, через несколько поворотов по коридорам приводя в светлую комнату, где он уже может её очень хорошо разглядывать. — Не надо в больницу звонить, хорошо? Я потом проблем не оберусь, — он под странным влиянием подавляется и следует за ребёнком, успокаивается, чувствует, как на смену адреналину полноценно его организмом завладевает боль и усталость, первая разрывает тело по нейронам, а вторая давит на мозги, превращая их в кашу. — Не хочешь, чтобы звонила в больницу? — светловолосая малышка оглядывается, откладывая телефон. — Хорошо, скоро Хальмони придёт, а пока сядь вон туда. Ты же не успеешь помереть до её прихода? — её серьёзность вызвала в нём смех, который трогал только слегка сухие губы, ведь перед Юнги был чуть ли не семилетний ребёнок. — Кстати, на тебя случайно краску опрокинули, да? — Малышка показала на мятные волосы парня, а Мин, усевшийся к этому моменту в кресло, всё же согнулся пополам от смеха. Будь он в себе, ни за что бы не остался бы в столь странном месте, не разговаривал и не доверял бы ребёнку, но юноша был на грани, поэтому просто желал передышки. Пять часов он бегал по этому треклятому городу, заметая следы, но ничего не получалось и приходилось вновь бежать, и снова бежать, чтобы выжить. В какой-то момент сегодня он понял, что устал от своей бешеной юности, в которой нет места уюту и спокойствию. И вдруг странная девочка дарит ему передышку, даже если всего пять минут, чтобы вздремнуть. Парень этим доволен. У него руки избиты в кровь, всё тело в гематомах, что оттуда не сходят, и глаза отчаявшиеся, потерявшие огонь. Он не чувствует, как маленькая девочка «колдует» над его рукой с бинтом и какими-то скляночками, поэтому потом не будет задавать вопросов, откуда она это всё знает. Он только сквозь пелену ощущает, что она касается его волос, проводит по ним один раз, потом ещё, ещё и ещё. Поднимается на подлокотник, окончательно устроив маленькие ручки в волосах парня, успокаивая его своими лёгкими движениями. — Спи спокойно, мятный мальчик, я тебя защищу. Т/и тебя защитит. ~ спустя 10 лет ~ Юнги вырос из восемнадцатилетнего парня во взрослого мужчину, которому скоро тридцатник. У него есть постоянный заработок, маленькая квартирка, любимый байк, на котором ездит одна непослушная девица, а вот девушки нет, жены тоже. И всё почему? Так, не по порядку получается, об этом попозже. Мин надеялся, что у него с прошлой жизнью распрощаться получилось, вырвать её с корнями, но не вышло, она его преследует, наступает на пятки, в твоём лице сильнее всего отражается. Ты из маленького ребёнка тоже выросла, теперь большая девочка, девушка, если быть точнее. Только Юнги себе тебя так называть не позволяет, потому что ты для него младшей сестрёнкой стала, вечно откуда-то вылезающей, подбадривающей, замазывающей ранки маленькие и не очень, больше всего таких ранок ты у него в душе залатала за эти десять лет, а он в последнее время на тебя далеко не как на сестрёнку смотрит. Однако признавать это Юнги совсем не желает, повесил клеймо «сестрёнки», и плевать, что ты ему можешь быть родственником через сотое колено только. Сейчас опять какие-то придурки его преследуют, напоминая услужливо о старой жизни, а ведь на парне костюм дорогой и волосы давно нормального цвета, но от репутации не сбежишь, видимо. Только Юнги закатывает рукава, скрипя зубами, уже жалея свои денежки на покупку этой прелести, как что-то падает между ним и его преследователями и начинает разрываться, создавая шум, блеск и много дыма. Много. — Чёрт, — Юнги скалится, однако пользуется подаренной возможностью и ускользает. Он матерится, быстро направляясь к тебе и готовясь хорошенько отблагодарить за такую помощь. — Даже не начинай, — останавливаешь парня рукой, откидываясь на старый диванчик. Юнги знал, что ты будешь опять в гараже заниматься фигнёй. — Какого чёрта ты творишь? Нормальная вообще?! Когда ты перестанешь лезть на рожон, не подскажешь?! — Мин срывается, потому что это не первый раз, скорее тысячный. Он каждый раз боится, что достанется тебе, что из-за него тебя поймают, что тебе сделают больно, а ты прикидываешься идиоткой, но продолжаешь свои игры. — Чай будешь? — поднимаешься, чтобы сходить наверх за горячим напитком, но Юнги перехватывает тебя, удерживает за руку и сверху нависает, он немного тебя выше, и ты видишь, как в нём злость расползается поминутно, она прямо сейчас готова вырваться и затопить всё вокруг. — Т/и, что ты делаешь? Зачем всё это? Зачем ты здесь? — последний его вопрос тебя добивает, ты сама закипаешь и прикладываешь максимум усилий, чтобы не начать кричать. — Зачем я здесь? Тебе напомнить?! Это из-за тебя! Из-за тебя я больше не могу найти «Бюро», из-за тебя я должна жить этой жизнью, из-за тебя я постоянно чувствую себя неполноценной какой-то, половинчатой, только ты отдаляешься ненадолго. А ты это специально делаешь, смотришь, как мне больно, и вновь повторяешь экзекуцию. Это всё правда. Если бы Юнги тогда не пришёл, ты бы осталась с бабушкой, продолжила бы обучаться у неё, стала бы преемницей магазинчика, а теперь обязана быть обычным человеком, что по гордости бьёт неимоверно, да ещё и морально зависишь от мужчины, который вечно тебя отталкивает. Ты обычно всё в шутку переводишь, но сегодня срываешься, сегодня тебе больнее, чем обычно. Наверное, потому что ты за него сильно переживала, а он первым делом опять на тебя кричит. — Послушай, — Юнги стыдно, поэтому он ослабляет хватку. — О нет, я тебя уже послушала. Хватит, — хватаешь кожанку, чтобы поскорее выбраться отсюда. У тебя опять лёгкие этим ужасным парнем переполнились, от него надо избавляться где-нибудь на просторах дорог, с этим поможет только любимый чёрный конь. — Постой. Хорошо, чего ты хочешь? — парень вздыхает, отодвигая тебя от мотоцикла, потому что это тоже опасно, ему это тоже не нравится, ты вообще не должна опасности подвергаться, тебя бы держать под колпаком да так, чтобы никто не видел. К тому же Юнги хорошо помнит, как один раз тебя отпустил в таком состоянии, а на следующее утро ты оказалась в больнице со сломанной ногой. — Правда желаешь узнать? — ты всматриваешься в его лицо, не моргая, ждёшь его кивка неуверенного. Что же, сам напросился, ты ответственность брать не будешь. Ты только притянешь его к себе за ворот и, не дав опомниться, поцелуешь, а с последствиями пусть парень сам разбирается.