Фэкс работал хирургом. Благодаря его опыту и умелым, мастерским движениям, сдержанности и терпению спаслось несчитанное количество человек. Он знал своё дело, знал, почему он это делает и ради чего. Но его отличной чертой была психология. Фэкс разговаривал со своими пациентами до операций. Спрашивал об их семье, что они собираются делать, когда встанут на ноги, боятся ли они лежать на этой койке. И ведь люди действительно чувствовали себя лучше. Эф утешал своих подопечных, подбадривал улыбками, и всегда скажет что-нибудь перед тем, как человек уснёт под наркозом. К нему приходили «в гости» те, кому он когда-то помог, поздравляли с днём рождения, дарили подарки за помощь в виде какой-нибудь коробки конфет или дорогой бутылки алкоголя. Жизнь Фэкса прекрасна, казалось бы, живи, радуйся, продолжай заниматься своим любимым делом. И Эф продолжал, наслаждаясь счастливыми лицами пациентов и благодарностями в его адрес.
Смена закончена, хирург собирался домой, пока к нему в кабинет не ворвался один его коллега. Его зовут Лавретт, он совсем недавно устроился на работу и был Фэксу ближе всех из персонала.
— Лавретт? В чем дело? — встревоженно спросил доктор Эф, снимая только что надетую шляпу.
— Нам нужна твоя помощь.
Оба быстрым шагом вышли из кабинета. Пока врачи двигались по коридору, Лавретт без умолку пересказывал все, что знал о новом пациенте, привезённым только что со срочного вызова.
— Его привёз мужчина, потому что, по его словам, не дождался наряда скорой помощи. Мальчика, лет двадцати, продольные по ногам, синяки по всему туловищу и куча неглубоких порезов над сосудами вен и сонной артерией. Пытался покончить с собой, но, похоже, боялся. Сейчас с ним сидят медсёстры, залечивают самостоятельные увечья, однако ты нам нужен не чтобы его с ложечки кормить, Эф, — Лавретт открыл дверь кабинета, впуская Фэкса внутрь, — У парня обнаружили ишемическую болезнь сердца. Без операции долго не протянет.
— Шунтирование могут сделать многие в нашей поликлинике, так почему ты выбрал именно меня? — мужчина присел на стул, поставив локти на белоснежный стол. Где-то здесь за какой-то ширмой должен лежать виновник такой тревоги со стороны Лавретта. И он подошёл к хирургу ближе, начиная говорить шёпотом.
— Фэкс, дружище, он не в порядке, — взволнованно начал младший, — Он пытался засунуть незабудки в кровоток через один единственный глубокий порез. В коже над шейными позвонками обнаружили розовый шип, а вдоль грудных позвонков проведена царапина, словно той же розой. У слезных протоков нашли лист хризантемы. Фэкс, он засунул лист цветка себе в глаз! Это совсем ненормально! — Лавретт задержал паузу, — Поговори с ним.
Эф вытаращил глаза на коллегу после короткого рассказа о найденных необычных зацепках. Он тихо сглотнул, приоткрыв рот, и выдохнул.
— Почему он... В хирургической больнице, а не в психушке?
— Его выпустили в этом году.
— Черт.
Фэкс встал, потупив взгляд. Он глубоко вдохнул и отошёл от стола, надевая с вешалки халат.
— Шунтирование, так шунтирование, — мужчина подошёл к двери в небольшой операционный отдел, дёрнув ручку и тихо заглянув внутрь. Фэкс заметил двух людей подле кушетки. В них он узнал лишь местную медсестру Эльвиру, но вот незнакомца рядом никогда в жизни не видел. Эф подошёл к ним. Оба молча повернулись к врачу. Медсестра выглядела рассеянной, но не менее этот мужчина, который все также смотрел на койку. Эльвира только отдала пару бумаг в руки Фэксу и пошла прочь из комнаты, молча. Похоже, что-то ее задело. Ознакомившись со стопкой документов, Эф поднял взгляд на рядом стоящего, — Моё имя Фэкс Хотдэйт, я лечащ-
Мужчину бессовестно перебил всхлип незнакомца. Хирург удивленно глянул на него, и, убедившись в подавленном состоянии, похоже, родственника, замолчал. Парень встал, с искрой надежды в глаза глянул на Фэкса и вышел из кабинета. Эф посмотрел на мальчика на койке.
Его взгляд был устремлено четко в зрачки врача. Рот скрывало одеяло, но по щуренным глазам ясно, что пациент улыбался. Он совсем не моргал, застыл, пугая бедного Фэкса, что тот присел на стул рядом. Глаза мальчишки плавно следовали за ним, как кукольные.
— Так... Ты слышал, как меня зовут, да? — в ответ лишь молчание повисло, Эф занервничал, — Что ж, так... Кем тебе являлся тот человек?
Мальчика медленно приподнимался на локтях, неотрывно глядя на хирурга. Он принял сидячее положение и через несколько секунд, наконец, моргнул. Зрачки пациента, до этого видные мелкими крупинками, приняли весьма здоровый вид. Парниша спустил палаточное одеяло по плечи и лучезарно улыбнулся. Фэкса как током ударило, и этого он боялся? Этот мальчик просто обояшка! Если бы не пара царапин на шее, выглядывающих из-под белой ткани.
— Он мой брат, — ничего лишнего.
Эф молча смотрел на него. Его голос звонкий, детский, нежный. Он видел насквозь изящные плечи, тонкую шею и длинные ресницы, придающие и без того специфической внешность свою изюминку. Он был миловидным, значит что-то другое заставляло творить его подобное со своим телом.
— Как тебя зовут?
— Моё имя Кифторалия, — весьма странно посмотренное предложение.
Но Фэкс не обратил никакого внимания. Он смотрел в голубые глаза мальчика, чувствуя себя чуточку комфортнее. Даже от палатовых ламп по радужке не бегали блики. Кифторалия смотрел на хирурга почти пустым взглядом, и последний не понимал, почему «почти».
***
Шунтирование — вещь очень трудная. Ишемическая болезнь сердца — болезнь смертельная. Фэкс смотрел на тонкие венки парня, идущие прямиком от сердца куда-то вниз. И, кажется, вообще не к лёгким и не к органам, а в никуда. Кровь в сосудах имела совсем неправдоподобный оттенок, но Эф старался сосредоточиться на другом. Он должен помочь этому мальчику, он чувствует, что ему и с операцией оставалось недолго, и безумно жалел его, мысленно подбадривая. Кажется, в надрезанной вене что-то мешает движению малого круга.
Фэкс тяжко выдыхает, обнаружив внутри голубой лепесток. Перчатки замараны в потоке. Замараны давно. Он откладывает неродной предмет и продолжает операцию, пока времечко было в запасе.
Похоже, его новый пациент и правда закидывался цветочками внутривенно.
***
Кифторалия лежал в глухой палате. Время медленно утекало от него. Открыв глаза он увидел несколько трубок капельницы, цыкнул и глянул на подоконник, где стояла принесённая братом, почти завялая незабудка. Последняя, с одним последним лепестком. Остальные сгинули. Киффи горько улыбнулся. Он слышал медленное пикание противной машины, чей звук все ускорялся и ускорялся.
85 ударов в минуту.
Кифторалия прикрыл глаза и вздохнул.
90 ударов в минуту.
Мальчик произнёс имя своего брата.
98 ударов в минуту.
Кифторалия заплакал, снова глянув на цветочный горшок.
102 удара в минуту.
Он глухо хихикнул и моментально замолчал под противное пищание кардиомонитора. Фэкс ворвался в палату, с ужасом глядя на бездушно свешенную руку с оторванными трубками, отвернувшееся к окну лицо, мокрое от слез, и открытые, полные отчаяния и сожаления глаза. Последняя незабудка завяла, сбросив единственный лепесток.
Диагноз: Такихардия.
