Под дождём

      Душный летний день клонился к вечеру, когда Фелиция Лемон напечатала порядком надоевшее ей письмо. Если она не ошибалась, это была её пятая попытка. Уже наизусть выучив текст, она безо всякого энтузиазма выбивала на печатной машинке пулемётные очереди и думала о том, что в мире существуют более увлекательные занятия. К примеру, составление архива. Но, как это всегда бывает, работодатель вечно остаётся недовольным результатом, и ему чрезвычайно трудно угодить. Тем более, когда им является не кто иной, как Эркюль Пуаро.       Сколько же приходилось тратить нервов на этого маленького бельгийца, который с такой тщательностью проверял каждую букву и каждую точку. Его карие глаза внимательно изучали такое важное, по его словам, письмо. А потом, словно по сценарию, он возвращал его обратно с требованием исправить плохо пропечатанный символ или съехавшую запятую. Злилась ли мисс Лемон из-за этого? Скорее всего, нет. Хотя в данной ситуации она была уже на грани.       Мелочи… Они всегда играли важную роль в жизни месье Пуаро. Он бы не был самим собой, если бы вдруг проигнорировал несимметрично расставленные фигурки, покосившуюся картину на стене или сбившийся на бок галстук на шее капитана Гастингса. Замечая подобное, Пуаро недовольно морщил нос и, в лучшем случае, пытался устранить проблему. Подобное поведение вызывало у окружающих недоумение. Но мисс Лемон думала совсем иначе. Аккуратный, педантичный, брезгливый даже до едва заметных пылинок на рукавах пиджака, месье Пуаро казался ей именно тем особенным человеком, чей образ уже никогда не сотрётся из памяти.       Тяжело вздыхая, она заходит в просторный кабинет детектива и протягивает ему письмо. Задумчиво обводит глазами помещение, подмечает, что, пожалуй, кроме растянувшегося на диване капитана, всё здесь стояло на своих местах. И пока Эркюль Пуаро внимательно просматривал письмо, Фелиция в который раз заприметила, что даже письменные принадлежности, будь то ручка или карандаш, всегда лежат в строгом порядке.       — Что же, мисс Лемон, — наконец, обратился к ней Пуаро, — полагаю, во всём виновата печатная машинка?       Она лишь кротко пожала плечами. Улыбнулась воспоминаниям о том дне, когда бельгиец расследовал убийство Бенедикта Фарли, владельца пищевой фабрики. В то время, как Пуаро отчаянно пытался заставить работать его «маленькие серые клеточки», мисс Лемон не знала покоя от сломанной печатной машинки. Тогда она изо всех сил уговаривала его на покупку нового аппарата. Но в итоге всё сложилось несколько по-иному.       — Что вы думаете об этом, мисс Лемон? — спрашивает её Пуаро, доставая из коробки очень нужный, как посчитал он сам, подарок.       Не до конца осознавая, что новой машинки ей не дождаться ещё как минимум год, Фелиция удивлённо смотрит на круглый циферблат.       — Это… — едва слышно произносит она.       — Замечательно? — продолжил за неё Пуаро, лучезарно улыбаясь.       Он аккуратно водружает часы на невысокий шкафчик.       — Это…       — Теперь не надо, рискуя жизнью, высовываться из окна, чтобы узнать время, да?       Пуаро проводит рукой по гладкой поверхности часов и, в последний раз улыбнувшись мисс Лемон, направляется к выходу, явно довольный собой. За ним уходит капитан Гастингс, которому выпала возможность наблюдать за этой комичной ситуацией.       — …как раз то, что я хотела, — говорит Фелиция в пустоту и тяжело вздыхает.       Теперь она свободна и может приступить к более увлекательной работе. Вернувшись на своё место, она открывает один из ящиков обширной картотеки и вываливает на стол кипу папок и бумаг. За последние года у Пуаро не было отбоя от клиентов. Потому мисс Лемон постоянно совершенствовала классификацию его дел. Бесспорно, она была трудолюбивым человеком. И это ценнейшее качество пришлось Пуаро по душе. Когда он, как бы невзначай, упоминал об её невероятном упорстве в разговоре с Гастингсом, старшим инспектором или с многочисленными знакомыми и клиентами, Фелиция словно оживала под одобрительным взглядом карих глаз. Но каждый раз снова и снова задавалась одним и тем же вопросом. Видел ли Эркюль Пуаро в ней кого-то ещё, кроме хорошего работника?       Задумавшись, она по привычке подошла к окну, чтобы посмотреть время на церковных часах. Но вовремя опомнилась. Вспомнила, как её привычка высовываться из окна помогла детективу распутать хитроумно спланированное преступление. Именно тогда, как бы абсурдно и странно это не звучало, он поцеловал её.       — Что с вами, мистер Пуаро? — обеспокоенно спрашивает Фелиция, наблюдая за тем, как тот резко меняется в лице.       — Мисс Лемон…       Пуаро быстро пересекает комнату и замирает перед ней всего в нескольких дюймах. Под его восторженным взглядом становится очень неловко.       — …вы прекрасны! — восклицает он и, не дождавшись хоть какой-то ответной реакции, целует Фелицию сначала в правую, а потом и в левую щёку.       В это мгновение мир вокруг неё словно исчез. И она, стоя с широко открытыми от удивления глазами, подумала лишь об одном — усы месье Пуаро приятно щекочут кожу.       Светлые воспоминания заставили мисс Лемон улыбнуться. Перебирая стопки бумаг, она размышляла о том поцелуе. Должно быть, мистер Пуаро был на седьмом небе от счастья. Иначе как объяснить его столь необычное поведение в тот день? Фелиция никогда не была романтиком, поэтому мимолётные мысли о привязанности к ней детектива тут же рассеялись, и заместо них возник образ русской графини. Женщины, что появилась так внезапно и также быстро исчезла. Кажется, она была темноволосой, а на голове красовалась шляпка нежно-голубого цвета. Вера Русакова.       Пуаро так часто говорил о ней. Возил в галерею, принял приглашение на пикник, на который никогда бы не пошёл в компании друзей. Он не скрывал, что графиня значила для него гораздо больше, чем другие знакомые. По началу Фелиция не верила, что хоть кто-то способен повлиять на холодный разум бельгийца, заставить его любить по-настоящему. Но, осознав ошибочность своих суждений, с грустью наблюдала, как Эркюль Пуаро, словно какой-нибудь влюблённый юноша, торопился на завтрак с графиней.       — Здесь вы совершенно бессильны, — заключает Гастингс, словно читая её мысли.       Она сидит близ него и потерянно смотрит куда-то в сторону. Её чай уже давно остыл, а сэндвич так и лежит нетронутым на тарелке. Впрочем, ей совсем не хочется есть. Мысли заняты совсем другим.       — А вы? — наконец, она переводит взгляд на капитана.       Тот пожимает плечами. Его грустные голубые глаза с пониманием смотрят на Фелицию. Чтобы отвлечься, он начинает рассказывать про Южную Америку, про фермеров и о своей давней мечте купить ранчо где-нибудь в Аргентине.       — Но вы ведь будете скучать по нему?       — Конечно буду, — отвечает Гастингс, пребывающий в не менее сильном замешательстве. — А вы?       Мисс Лемон с тревогой ждала этот вопрос. В тот же миг она осознаёт всё своё одиночество, и одна лишь мысль о том, что Эркюль Пуаро просто исчезнет из её жизни, заставляет её опустить взгляд. Ком подкатывает к горлу, и Фелиция, дабы не показать впечатлительному Гастингсу свои чувства, едва слышно вздыхает.       — Я больше не хочу говорить об этом, — сдержанно отвечает она и делает глоток холодного чая.       В любом случае графиня Русакова ненадолго задержалась в Англии. Она покинула Лондон на ночном поезде, и уже на следующее утро мистер Пуаро вёл себя так, как будто ничего не случилось. Словно и не было никакой русской женщины, которой удалось очаровать великого детектива.       Помешало ли случившееся Фелиции работать, как раньше? Ничуть! Ни она, ни Гастингс не стали задавать лишних вопросов, и отныне в их маленьком, но дружном коллективе более не поднималась подобная тема. Мисс Лемон всё также принимает звонки и назначает встречи, всё также перепечатывает целый ворох деловых писем, участвует в расследовании преступлений. И по-прежнему влюблена в маленького бельгийца.       …но думает ли он о ней?..       — Может она просто устала? — предположил Гастингс. — Отпустили бы вы её пораньше.       На памяти друзей Фелиция никогда не ошибалась и делала свою работу быстро и грамотно. Её дотошность к любой мелочи всегда радовала Пуаро, но теперешняя ситуация заставила его задуматься.       — Нет-нет, mon ami, — запротестовал он и взглянул в маленькое окошко, проделанное специально между его кабинетом и рабочим местом секретарши. — Наша дорогая мисс Лемон просто не может устать. Здесь что-то другое.       Мисс Лемон в это время перебирала папки в одном из ящиков и вела себя вполне естественно. Но её задумчивый взгляд не смог укрыться от проницательного сыщика.       — Тогда что же? — с неподдельным любопытством Гастингс свернул вечернюю газету и кинул её на кофейный столик.       Недавние скачки тут же перестали его интересовать. Заложив руки за голову, он задумчиво уставился в потолок. Думал недолго, если подобное занятие вообще свойственно впечатлительному и богатому на воображение капитану Гастингсу.       — Пуаро, а что если у неё умерла кошка? — обрадованный собственной догадкой, он даже подскочил на ноги.       Такое заявление могло показаться довольно глупым, будь на месте верной секретарши другая женщина. Но мисс Лемон была совсем другим человеком, и уход из жизни любимого питомца мог вогнать её в глубокую депрессию. Пуаро тут же вспомнил, как тяжело ей пришлось смириться с утратой любимой кошки, которую звали Екатериной Великой. Не зная, что и думать, бельгиец пожал плечами.       — Да точно вам говорю, — Гастингс снова плюхнулся на диван. — Если хотите, я поговорю с ней по этому поводу. В прошлый раз мы пытались общаться с духом кошки при помощи спиритической доски. Было здорово.       Однако не умершая кошка терзала секретаршу, и Пуаро это понимал яснее всего. Ещё несколько лет назад, когда он только-только переехал на квартиру в Уайтхевен Меншенс и открыл своё детективное бюро, мисс Лемон показала себя не только хорошим работником, но и настоящим другом. В то время у Пуаро ещё не было стольких знакомств и связей, какими он обладал в настоящее время. Он чувствовал себя чужим среди англичан, с презрением смотревших на него лишь потому, что он был иностранцем. Вдали от родины, от друзей… один в холодной и туманной Англии.       Именно тогда на пороге его квартиры появилась мисс Лемон. Внимательно осмотрев Пуаро с ног до головы, а затем проследовав на рабочее место, она изъявила желание помогать новоявленному детективу. Но в будущем её деятельность не ограничилась только бумажной работой. Познакомившись с Пуаро поближе, она разузнала достаточно о его пристрастиях и привычках. Возможно, со стороны подобное поведение объяснялось попытками расположения к себе или, как однажды выразился Гастингс, умасливанием работодателя. Всё-таки Пуаро обрёл известность, и клиенты приходили к нему отнюдь не бедные. Но для него загадка решилась сама собой. Мисс Лемон просто заботилась о нём. Она знала, сколько ложек сахара он кладёт в кофе, что пользуется одеколоном за шесть гиней, что красит волосы и носит только стоячие воротнички, а не отложные, потому что предпочтение к последним является первым признаком скудности интеллекта.       Что уж говорить о состоянии Фелиции, когда Пуаро умудрялся заболеть. Её женскую заботу и взволнованный взгляд нельзя было перепутать ни с чем другим. И он всё понял. Может, ему бы удалось докопаться до правды гораздо раньше. Но стоило признать, до определённого момента Пуаро не придавал значения переменам в отношениях с секретаршей. Усыплял бдительность и Гастингс, утверждавший о дружеской безвозмездной помощи. Правда, в отличие от друга, Эркюль Пуаро разбирался в женщинах.       — Доброе утро, мисс Лемон! — приветствует её Гастингс.       Она только что прибыла из Лондона ранним поездом. Стоило ей отправить двух друзей на отдых, дабы восстановить подорвавшееся здоровье детектива, как вдруг ей поступает звонок — Пуаро расследует новое дело. После долгой дороги она слегка устала, что только придало суровости её и так недовольному взгляду.       — Я думала, это будет отдых, капитан Гастингс, — с ужасающим спокойствием произносит Фелиция, наблюдая, как сползает улыбка с добродушного лица собеседника. — Поговорю с вами позже.       Пока она отчитывает бедного Гастингса, Пуаро молча стоит в стороне. Выговор в свой адрес он получил ещё в машине.       Да, мисс Лемон была влюблена в него. Изначально он отказывался принять свою догадку. Не верил, что подобное могло произойти, не понимал. Его же невозможно полюбить. Но чем дольше они общались, тем яснее становилась картина. И вот Эркюль Пуаро уже с грустной улыбкой наблюдал за несчастной женщиной, которую угораздило влюбиться в такого человека, как он. В маленького иностранца с «дурацкими» усами, с комичным акцентом и настолько странными привычками, что диву можно даваться.       Он никогда не спрашивал мисс Лемон о жизни до знакомства с ним. Был ли у неё кто-нибудь, кто разделял с ней радости и невзгоды? Скорее всего нет… также, как и у него никогда не было верной спутницы. Красивые женские лица стали лишь частью воспоминаний из молодости, не более.       — Думаю, вы правы, Гастингс, — задумчиво произнёс Пуаро, отводя взгляд от окна.       — В чём именно? — поинтересовался капитан и открыл глаза.       За время долгих размышлений Гастингс уже успел удобно устроиться на диване и почти что заснул, но утверждение в его правоте не могло не остаться без внимания.       — Надо отпустить мисс Лемон пораньше. Должно быть, она действительно устала.       Нельзя было сказать, что Пуаро оказывал своей секретарше похожие знаки внимания. Даже наоборот, он относился к ней так, как относился бы любой начальник к своему подчинённому. Он загружал её работой и следил за качеством исполнения. Не стеснялся указывать на ошибки и заставлять исправлять их, даже если по меркам обычного человека дело было пустяковое. «Вы очень строги к ней!» — восклицал Гастингс, когда бедная мисс Лемон вновь садилась за печатную машинку. Быть может, Пуаро и вправду требовал многого. Только это не означало, что заботливая секретарша не была дорога его сердцу.       — Дружище, для чего мы ещё раз смотрим спектакль? — интересуется Гастингс, склонившись к самому уху детектива.       Они сидят в специально отведённой ложе и смотрят на ярко освещённую сцену.       — Завтра труппа отправляется в Нью-Йорк, — отвечает Пуаро шёпотом.       — И?..       Капитан недоумённо смотрит. Он не понимает желания друга тратить драгоценное время в театре, когда преступник, укравший ожерелье, до сих пор на свободе.       — Мисс Лемон очень нравятся детективные постановки, — поясняет Пуаро и переводит взгляд на Фелицию.       Она расположилась на самом лучшем месте и во все глаза наблюдает за происходящим на сцене. Услышав, что друзья переговариваются, она прервала их разговор, раздражённо махнув рукой.       Как только за ней захлопнулась входная дверь, на оконное стекло упала дождевая капля. Прочертив за собой тонкую дорожку, она соскользнула на деревянную раму. Следом за ней появились другие. И уже через минуту по стеклу забарабанил настоящий ливень.       — Ради бога, Гастингс, закройте уже окно!       Капитан с неохотой выполнил просьбу. Просидеть остаток вечера в душной квартире ему хотелось в последнюю очередь.       — А я уже собрался прогуляться перед сном, — Гастингс обвёл глазами свинцовое небо. — Может, сыграем в «Монополию»?       — Отличная идея, — ответил тут же подорвавшийся с места Пуаро.       С поразительной ловкостью он надел покоящийся на вешалке пиджак и выскочил из комнаты в коридор. Гастингс последовал за ним и с удивлением обнаружил, что тот собирается уходить.       — Куда это вы?       — Мисс Лемон не взяла зонтик, — объяснил Пуаро, поправляя галстук-бабочку перед зеркалом. — А что в такой ситуации будет делать настоящий английский джентльмен, Гастингс? Можете не отвечать. Я должен оказать помощь даме, даже если она её не просила.       — Но вообще-то… — капитан хотел было возразить, но бельгиец уже скрылся за дверью.       Стоило Фелиции покинуть квартиру детектива и спуститься на первый этаж, как на улице хлынул проливной дождь. К огромному сожалению, она оставила зонтик дома и сейчас пребывала в слегка затруднительном положении. Был вариант снова подняться в квартиру и одолжить один из зонтиков, благо у Эркюля Пуаро их было в достатке и, как говориться, на все случаи жизни. Но на памяти Фелиции проливные дожди никогда не затягивались. Так что, скорее всего, ненастье закончится также быстро, как и началось. И потом уже давно она не стояла вот так: в тишине, на свежем воздухе, наблюдая как потоки воды струятся по мостовой и как колышутся зелёные ветви деревьев.       — Мисс Лемон! — вдруг окликнули её сзади.       — Мистер Пуаро, — она тепло улыбнулась бельгийцу, который подошёл к ней с двумя зонтиками в руках. — Поверить не могу, что вы догадались о моей забывчивости. Обычно я всегда держу свой при себе, даже если дождя не обещают.       — Это в моих привычках: замечать то, чему не придают значимости другие. В конце концов, я же Эркюль Пуаро, а он всегда проявляет искреннюю заботу к своим подчинённым.       Они шли под руку через небольшой парк. Звуки их шагов заглушались шумом дождя. Здесь, среди деревьев, не было никакого ветра, и каждый из них мог сосредоточиться на своих мыслях.       — Знаете, мисс Лемон, — произнёс Пуаро, не сводивший задумчивого взгляда с сырой, почерневшей земли, — а ведь порой я не замечаю даже самых простых вещей. Казалось бы, всё предельно ясно. В моём распоряжении все улики и подробности. Вот только внимания на них я не обращаю.       — Неужели такое сложное дело?       Фелиции с большим трудом удалось скрыть своё удивление. Детектив весьма редко заговаривал с ней на темы его профессиональной деятельности, считая, что секретарше неинтересно и даже неприятно слышать о грабежах и убийствах. Нет, это вовсе не означало, что она отказывалась от поручений, связанных непосредственно с поимкой преступников. Наоборот, она с радостью могла проследить за кем-то или залезть в архив и добыть нужную информацию. Однако сейчас Эркюль Пуаро вёл себя не совсем обычно.       — Да, дело очень и очень сложное! Думаю, мне понадобится ваша помощь. Ведь вы не откажете мне?       — Из меня выйдет плохой сыщик, но я постараюсь.       Они вышли из парка и остановились у дороги. По ней изредка проезжали автомобили, но такси нигде не было видно. Как раз есть время на то, чтобы поговорить.       — Мисс Лемон, вы можете представить у себя в голове образ женщины?       — Конечно могу, — столь необычная просьба повеселила Фелицию, и она улыбнулась. — Зелёное платье. Пусть на женщине будет зелёное платье, — поймав на себе заинтересованный взгляд, она поспешила пояснить. — Так легче запоминается. У меня не самое хорошее воображение.       Пуаро понимающе кивнул.       — Теперь представьте, что та женщина полюбила одного мужчину.       — Должно быть, она десять раз подумала, прежде чем сделать это?       — Надеюсь, мисс Лемон, — Пуаро грустно вздохнул и аккуратно стряхнул зонтик.       Дождь закончился также быстро, как и начался. Серые тучи, которые ещё несколько минут назад заволокли всё небо, теперь потихоньку расступались, позволяя тусклым солнечным лучам добраться до земли.       — Я в замешательстве! — продолжил Пуаро, комично пожимая плечами. — Эти двое ведут себя совершенно обыденно, как будто между ними ничего такого не происходит.       — В этом и заключается преступление?       — Нет, ещё ничего не случилось, никакой катастрофы. Но я боюсь, что если ничего не предпринять, то случится ужасное. Вы понимаете меня?       Фелиция ничего не ответила. Ну конечно же она всё поняла. Лишь одна вещь была её невдомёк: зачем так всё усложнять? Ведь на такие случаи уже давно придуманы заветные три слова. А вместо них пришлось дожидаться удобного момента, мочить обувь и говорить о каком-то преступлении, которого даже не произошло. В этом весь Эркюль Пуаро…       Такси остановилось совсем близко от тротуара, поэтому ей не пришлось лишний раз выбегать на дорогу. В салоне автомобиля было тепло и сухо, в отличие от улицы. Попросив водителя подождать, Фелиция опустила стекло и посмотрела на детектива.       — Думаю, вам следует как можно быстрее предупредить этих людей об опасности, мистер Пуаро. Кто знает, вдруг любовь — лишь вопрос времени?       Она улыбнулась. Однако, где-то в глубине души была точно уверена, что готова ждать хоть целую вечность.       — Мисс Лемон, — Пуаро робко коснулся её пальцев, — давно хотел сказать… вам очень идёт зелёный цвет.       В карих глазах отразилась тревога. В тот же миг Пуаро настигла мысль, что в первые за многие годы он совершил чудовищную ошибку. Возможно, в иной ситуации именно это и случилось бы, но только не сейчас. Стараясь держать себя в руках и не замечая румянца, выступившего на щеках, Фелиция подалась вперёд и поцеловала Пуаро. Конечно, их поцелуй не был таким идеальным, как в кино или на картинах, но тогда это было неважно. Главное, что преступление было предотвращено.