Все истории имеют свойство заканчиваться.

Тиха безлунная ночь, только деревья шумят, тревожимые ветром. -«Осторожно, медленно» Мне некуда спешить, время не имеет значения, теперь. -«Приблизься к такой знакомой двери, что ты чувствуешь?» Что значит чувствовать? Она смутно помнила как это. — «Как давно ты была здесь?» Достаточно. -«Достаточно для того, чтобы боль живущих здесь людей утихла, но не достаточно для полного спокойствия. Открой дверь. Ну же. Это не так сложно, вспомни, как это делается» Холодная дорожка лунного света первая скользнула в дом, проверяя, следя. Ничего не изменилось. -«Время меняет только людей, но не это место. Оно навсегда останется таким, каким ты его запомнила» Кто живет здесь теперь? -«Жить? Здесь? Смельчаков не нашлось» Подойти к лестнице, краем сознания уловить отчего-то знакомый скрип старых досок под ногами. Не помню. Я уже не помню это место. -«Не удивительно, с того дня прошло пять лет и…» Целых пять лет… Ветер врывается в раскрытое окно. Легкая ткань белой тюли поднимется. -«Это твоя судьба. Ты знала об этом» Знала, все знала. Но ничего не сделала. Тень накрывает зеркало, висящее на стене. Оно больше не мерцает лунными бликами. Оно треснуло. Ничто не вечно. -«О вас помнят. Это место дышит вами, живет» Осторожно ступая по скрипучим половицам подойти к столу. -«Прошло много времени» Ты говорила. Взять стоящую на нем рамку. Массивная, тяжелая, со свисающей лентой. Поднести к окну, поймать скудные блики мерцающей луны. — «Можешь ли ты их вспомнить?» Я не могу их забыть… Свернуть Тонкие, бледные пальцы проводят по холодному стеклу рамки, касаются темной ленты. Падает темная капля. Одна за другой. -«Тебе стоит держать себя в руках. Время пришло» Время, его так много и одновременно мало… -«Пора уходить» Прощай. *** Утром Елизавета Григорьевна обошла дом. Она определенно чувствовала, что-то не так, знала, она была здесь. В перечеркнутом трещинами зеркале отразилось худое, усталое лицо пожилой женщины. Пальцы осторожно проводят по каждой линии трещин, по каждому сколу. Далее окно. Рамка стояла там, лента свисает с подоконника. Темные, почти черные капли оставшиеся на стекле, аккуратно стерты белоснежным платком. Она была здесь, но, к сожалению, последний раз. Тихий стон пронзает тишину комнаты. Ничто не вечно, никто не вечен.