***
Он точно не ожидает увидеть ее на собрании революционеров, которое срочно созвал Вашингтон. Но все же девушка сидит на низкой софе, сдержанно рассказывая что-то высокому мужчине в синем сюртуке. Глубокий вырез платья оставляет обнажённой её полную шею и белоснежные плечи. Тёмные волосы были убраны в тугой пучок, но несколько прядей выбились из причёски, впрочем, нисколько не портя её; слегка вьющиеся локоны, обрамляющие серьёзное лицо, придавали ей ангельский вид. Видимо, его пристальный взгляд замечает Лоуренс, потому что он вдруг несильно пихает локтем Бёрра в бок. Аарон хмуро смотрит на лицо юноши, в глазах которого искрится что-то плутовское. — Её зовут Феодосия Бартоу Превост. Она замужем за британским офицером. И у неё пятеро детей. — Зачем ты мне это рассказываешь? — Судя по твоему лицу, ты жаждешь узнать хоть что-то об этой женщине. Я хотел помочь. — Ты неправильно все понял, — Бёрр выдерживает паузу, а потом вдруг теряет терпение. — Почему она здесь? — Насколько я знаю, она предложила Вашингтону использовать её дом в качестве штаб-квартиры для революционеров. Странно, потому что её отчим и муж состоят в британской армии. — Её причины — не наше дело, — резко отрезает Бёрр, отчего-то разозлившись. — Лучше иди и найди Гамильтона. Странно, что вы не вместе. — Он с Вашингтоном. Хотел обсудить с ним кое-что. Бёрр щурится, но Лоуренс не похож на того, кто скрывает какой-то секрет вселенского масштаба. Может быть, Александр сам не счёл его нужным посвятить в причину своего разговора с Вашингтоном. Бёрр ещё раз пробегается взглядом по гостиной. Здесь пара десятков человек, которым доверяет Вашингтон, и Феодосия — теперь Аарон знает её имя — единственная женщина здесь. Должно быть, генерал действительно верит ей. — Ты правда веришь? Что мы победим в этой войне? Он поворачивает голову и смотрит на внезапно посерьезневшего Лоуренса, чей взгляд теперь пропитан решительностью и какой-то непонятной Бёрру злостью. — Мы освободимся, и больше не будем рабами Британии. Иначе и быть не может. Бёрр думает, что его уверенность в победе преждевремена и слишком обнадеживающая. Ему больно будет падать, поднявшись так высоко со своими убеждениями. Но Аарон молчит, испытывая чувство некого уважения к каждому, находящемуся в этом доме. Ко всем, кто уверен в скорой победе. И к прекрасной Феодосии, которая сильно рискует, разрешая революционерам раз за разом собираться в её доме во время отсутствия мужа.***
После очередного собрания все спешат разойтись, а Бёрр отчего-то задерживается. Идя по пустому коридору, он внезапно останавливается, с удивлением заметив ребёнка у себя под ногами. Это маленький мальчик, и, судя по знакомым мягким чертам лица и тёмным вьющимся волосам, это определённо сын Феодосии. Бёрр отчего-то задерживает дыхание при виде маленького ребёнка. Что он здесь делает совсем один? Где его мама или те, кому поручено следить за ним? Мальчик тянет к нему пухлые ручки, без капли страха в глазах смотря на Бёрра. Мужчина оглядывается по сторонам и снова смотрит на ребёнка. Мальчик издаёт какой-то звук, похожий на воинственный клич индейцев, и слюнявит собственный кулачок, сидя прямо на полу. — Ладно, — тихо произносит Бёрр скорее самому себе, чем мальчику. — Давай, найдём твою маму. Он наклоняется и подхватывает на руки мальчика, который внезапно оказывается немного тяжёлее, чем мужчина ожидал. Ребёнок доверчиво прижимается пухлой румяной щекой в его груди, и Бёрр испытывает приступ паники. У него никогда не было опыта общения с детьми, что он должен делать? Вдруг он уронит мальчика, если тот вдруг начнёт сильно ерзать? — Джон! Слава Богу! Опешивший Бёрр смотрит на перепуганную Феодосии, которая быстро забирает ребёнка из его рук и умело прижимает к своей тяжело вздымающейся груди. Бёрр задерживает дыхание, чувствуя, как его сердцебиение участилось. Феодосия целует мальчика в щёчку, что-то тихо шепча ему с улыбкой, и только потом замечает замершего Бёрра. Женщина немного прикрывает рот, и румянец смущения появляется на её щеках. — Простите. Я лишь отошла на минутку, а Джон уже… Надеюсь, он не доставил вам неудобства. — Нет, что вы… — Бёрр сглатывает, чувствуя сухость в горле. — У вас очаровательный мальчик. Феодосия мягко улыбается. — Спасибо… Извините, я не знаю вашего имени. — Бёрр, — быстро отвечает он. — Аарон Бёрр. — Феодосия, — она протягивает ему руку, и Бёрр трепетно прижимается губами к тыльной стороне ладони. — А с моим сыном вы, думаю, уже успели познакомиться. Бёрр отвечает кивком, не найдя никаких слов. Всё его мысли куда-то исчезли, оставляя после себя абсолютную пустоту в голове. Перед ним стоит та самая женщина, которую он видит в своих снах. Женщина, которая нашла себе место в его сердце. — Мне пора, но, надеюсь, вы зайдёте у нам ещё? Когда она произносит эти слова, Бёрр осознает, что слишком долго рассматривал её, погрузившись в свои мысли. Ему становится неловко, но Феодосия ведёт себя достаточно непринуждённо. — Да, мы хотели собраться через пару недель… — Конечно, но… — девушка улыбается, –мы будем не против, если вы вдруг решите посетить нас, выбросив из головы благие мысли о революции. В любой день. Бёрр чувствует себя так, будто его сильно ударили по голове, но, несмотря на это, в его груди теплится искра счастливой надежды, которая постепенно разжигает пламя. Душа Бёрра в огне, а он и не возражает.