Санкт-Петербург. 8 марта.

Егор влюблён. Они познакомились на вписке сотню лет назад, и Егор влюблён. У Артема есть девушка, у Егора девушки нет — он влюблён. Они сидят на широком подоконнике дома у Артёма. Ракитин живет в Москве и не перереезжает, потому что Артём живет тут. Но приезжает, потому что Артём тут. Егор может часами смотреть на него. С ним время летит незаметно. Когда он заходит в его квартиру, он чувствует себя окрылённо, а когда выходит — опустошенно. Симптомы. Кажется, он медленно заболевает. Его улыбка бесконечно завораживающая. Накуренная, триповая, искренняя, трезвая или не совсем — любая искусство, любая шедевр. Был бы Егор художником — он бы нарисовал Артёма. Он заболевает. Заболевает им. Ракитин любит его любого. Разозлённого, сонного, бухого и даже приболевшего, когда круги под, но глазами наливаются цветом больше, чем обычно, и это выглядит уже не так романтично. Когда его лоб горит, а руки тоже трясутся не так романтично (больше обычного). Он также влюблён в сморщенный носик, после горячего и мерзкого терафлю, которым его отпаивает Егор, потому что когда Тёма болеет, он запрещает своей девушке приходить к нему, чтобы не заразить. На самом деле он запрещает всем, но Егор настаивает. Всегда настаивает. Возможно, он также ловит себя на мысли, что любит Артёма больше всех на свете, а также, что никто не любит Артема больше, чем Егор. Но он не уверен. Когда Тёма обнимает свою девушку, Егор чувствует, как его сердце сжимается и чуть замедляет ход. Но он привыкает. Дыхание все ещё сбивается, но он сможет привыкнуть. Он привыкает даже к их поцелуем. Он смотрит на то, как Шатохин целует ее, как он облизывает губы своей девушки. И даже это прекрасно. Просто потому что это Артём. Возможно, Ракитин иногда допускает мысли о том, что им пользуются. Тёма прекрасно знает, что Егор сделает для него все. Хочешь трамадол, апельсинов в шоколаде или новые занавески в три часа ночи — Егор примчится из самой Москвы в Питер, даже если там самый сильный ливень на свете. Ракитин думает обо всем этом, пока едет за лавандовым мылом для девушки Тёмы, потому что Шатохин его попросил. Постепенно его отпускает. Или ему кажется, что отпускает. Егор начинает становится спокойнее и выбираться из дома не только чтобы «сгонять в Питер». А вот Артём как будто оживает. И начинает звать его почти каждый день.

егор 15 января приедешь завтра? 17 января

Егор отключил на нам уведомления, но знал каждое «непрочитанное» сообщение наизусть. И, господи, как же ему хотелось ответить. Через пару дней Артём начал звонить. И игнорировать дольше трёх часов не получилось. И каждый раз в голове Ракитина только: «Вдруг этот звонок будет последним?!» Он с горем пополам наврал вечно пьяному Шатохину что у него до черта работы и вообще он приболел. Ему так хотелось забыть. И не чувствовать эту привязанность и этот переполняющий свет к тому, кому нет до этого никакого дела.

***

эй, я скучаю 24 февраля

Егор дергается и чуть не роняет кружку с чаем. Он смотрит на экран в упор секунд пять, а затем даже немного яростно смахивает сообщение вправо и кладёт телефон на стол экраном вниз. Он отменил все планы и утопал в прострации до глубокой ночи, пока каким-то чудом не заснул.

когда ты приедешь? 28 февраля

Челюсть Егора сжимается. Он ощущает вспышку злости.

егор, купи мне фисташек 5 марта Егор вздохнул, понимая, что Артём знает, что его сообщения видят. егор, приезжай 7 марта

Ракитин уже даже не вздрагивает и берет себя в руки, скорее всего переоценивая себя, и приезжает во вторую столицу 8 марта. Около пяти вечера он является к предмету своих мечтаний с бутылкой вискаря и глупой улыбкой. Артём встречает его встречной накуренной, которая уже почему-то не заставляет сердце биться так быстро, как раньше. Егор поджимает губы и обнимает Артёма. Он хочет было отстранится, но Шато почему-то не отпускает его чуть дольше, чем обычно. Ракитин ловит себя на мысли, что ощущает какое-то странное счастье… Наверное примерно такое же, которое ощущают люди при первой поездки в Диснейленд, когда тебе уже за тридцать. Детская мечта, но одна из тех, которая сбылась. Осознание этого окрыляет и радует. Как запах поп-корна в кинотеатре, куда ходил с родителями в детстве. Или зимний вид из окна, навеивающий столько воспоминаний. Егор осторожно чуть-чуть склоняет голову, прикасаясь и зарываясь носом к волосы на виске. Везде пахнет шмалью, но от самого Тёмы всегда будет исходить другой аромат. Его собственный. Без парфюма, и любых других веществ. Запах его кожи, его волос. Его одежды. Одно прикосновение Артёма — как струя напалма в уже почти потухшие клочки сердца Егора. Младший прикрывает глаза на пару секунд, а потом отстраняется. Шатохин все улыбается, то ли от дури, то ли он правда очень рад его видеть. Ракитину часто больно то, что Тёма редко бывает собой. Очень сложно поймать его настоящего. И это все ещё убивает. Все ещё не даёт уловить подлинность его эмоций. Егор разувается и снимает куртку, они идут в гостиную и падают на большой безумно мягкий диван. Артём все говорит-говорит-говорит, а Егор уже давно забыл тему, время, какой месяц и своё имя, когда его взгляд задержался на нежно малиновых губах Шатохина. — Ты так давно не был здесь, — Егор дергает головой и переводит взгляд на старшего, все же услышав его последнюю реплику. Тёма с улыбкой хмурится на его пристальный немного отстранённый взгляд, а затем вскидывает брови. — Да. Да… Давненько, — Егор вскользь понимает что все его рамки и границы тут же самоуничтожились, стоило ему увидеть, услышать и прикоснуться к Артёму, — а тут ничего не изменилось. — Ракитин все же неторопливо приходит в себя, бегло оглядывая комнату, но вдруг замечая, что не все как всегда, — Ты со своей расстался что ли? — Фотографии с полки пропали, да и в прихожей места стало — шаром покати. — Да, вот так вот вышло, — Артём поджал губы, — уже пару месяцев прошло, кажется… — он переводит взгляд и смотрит как будто сквозь стену, — мы так давно не виделись. Их взгляды резко сталкиваются, что Егор тут же переводит его чуть ли не на потолок. Шатохин качает головой и протягивает Егору забитую стеклянную трубку. — Будешь? Щёлкает на раз-два, все как в старые добрые, — Егор улыбается, кивая и быстро пролистывая бесконечную картотеку их встреч. С самого знакомства. Он затягивается и ощущает жжение в горле, недолго держит в легких и выдыхает, смотря на горящий торшер. — Да уж, мы знакомы целую вечность как будто бы, — Артём пожимает плечами снова поднося зажигалку к трубке. И Егор делает ещё одну затяжку. — Все ещё самая лютая затяжка на диком западе, да? — Артём улыбается и Егор начинает ржать и закашливается, жестом выпрашивая воды, но не прекращая смеяться. Шатохин протягивает ему банку выдохшегося пива, которое уже почти закончилось. А сам зевает и растягивается на диване во весь рост, и ерзая головой по рукам Егора, показывая, что хочет положить голову ему на колени. — Что с тобой, бро? — Артём все ещё замечает отстранённость в глазах Егора. — Расслабься. Ракитин снова дергает головой и просто переводит взгляд на Тёму. Его сознание как будто становится мягким и пластичным. Шатохин смотрит на него в ответ, и оба чувствуют небольшое призрачное смущение, подсознательно понимая, что они никогда не смотрели друг на друга так долго, не отводя взгляд. Всегда был кто-то ещё, девушка, друзья, тусовка, кто угодно. Егор хочет что-то сказать, но не знает что. Не знает как говорить. Не знает уместно ли. Не знает, что хочет услышать Артём. Не знает, что делать дальше. Становится страшно. — Эй, малой, ты в порядке? — Артём садится ровно и хватается за плечо Егора. Глаза Ракитина мечутся, на этот раз боясь посмотреть даже на ноги Артёма. — Блять, Егор, посмотри на меня! — Шатохин обхватывает его лицо руками и облизывает губы. Егор слышит своё сердцебиение, но паника постепенно растворяется, когда он заглядывает в глаза Артёма и даже пропадает в них, уже не замечая ничего кроме зрачка и цветной радужки. Артём облегченно улыбается и устало прижимается к шее Егора. — Да, Тём, извини, — Егор осторожно гладит Шатохина по спине и приходит в себя. — Выпьем? Артём сразу оживает и вскакивает на ноги. — Ну что ж, дорогой друг, — Тёма играет бровями. И блять Егор знает к чему приводят такие взгляды. Знак Шатохина означает «подожди пару секунд чел, и ты ахуеешь». И через секунду он возвращается с ещё одной банкой пива и с прозрачным зипом, в котором лежат две розовых таблетки в виде головы Барта Симпсона. — Я ещё давно планировал со своей потусить на 8 марта с этими колёсами, — Тёма садится на диван и опрокидывает зип, высыпая цветные таблеточки на стол. — Ешечки, — усмехается Егор, — мы с тобой обычно жрали их на каких-то тусовках. — Ну, — Артём улыбается и выпивает одну таблетку. Его кадык дергается, а по подбородку стекает капля расплескавшегося пива. Он берет вторую таблетку и приближается к Егору, — сегодня у нас тоже своеобразная тусовка, — Артём ухмыляется и касается согнутыми пальцами губ Егора, — твоя очередь. Ракитин снова утоплен в глубине его глаз. Он высовывает язык, и Тёма кладёт на него таблетку. Егор берет пиво и глотает. Они разом облокачиваются на спинку дивана. Егор поворачивает голову в сторону Артёма, который блаженно прикрыл глаза и глубоко вдохнул воздух, а выдыхая посмотрел на Егора из-под полуопущенных век, почти не поворачиваясь к нему. Мыслей в голове нет. Воздуха становится меньше. Слова излишни. Время исчезает. Границы стираются. Рассудок растворяется.