2 – Raise the dead
Dorothy – Wicked Ones This night ain't for the holy man with the holy plan For the promise land This night we got the evil hand And the evil hand gonn' raise the dead Эта ночь не для святого человека со святым планом Для обещанных земель. В эту ночь мы получим злую руку И злая рука воскресит мертвых
БОГ
Треск ребер заложил уши. Он звучал невероятно громко, будто группа лесорубов беспощадно обрушивала топоры на сухие стволы деревьев. Сердце стучало, разгоняя кровь по венам, в то время как из гортани доносился стон. Сигюн ужаснулась, что слышала не свой голос, а чужие крики – крики десятков, сотен душ, тянущих руки из открытой раны. Они пытались вырваться из нее, будто она была сосудом, тюрьмой из крови и плоти, в которую ей довелось заточить их. Боль в груди стучала по костям, даже когда девушка освободилась от сна. Распахнув глаза, она едва могла пошевелиться из-за обездвиживающей силы страха. Ночные кошмары приходили все чаще, сюжеты их менялись, но постоянным оставалось одно – грудь горела огнем, а над головой кружили чьи-то голоса, из которых лишь единственный вселял в нее непомерный ужас. Присев на кровати, Сигюн спрятала лицо в руках и шумно выдохнула. Из приоткрытого окна задувал легкий ветер, беззвучно колышущий шторы. Ночь возымела полные права над землями Асгарда, окутав его тишиной и темнотой, но девушка уже не хотела спать. Не могла. Будучи одиночкой, оставленная сестрой и матерью, она знала лишь единственных советчиков. Она прибегала к их наставлениям с крайней осторожностью и редкостью, поскольку сила, которой обладали они, во многом превосходила могущество Одина. Норны – могущественные сущности, плетущие цепочки судеб живых существ, смотрели далеко сквозь время и пространство. Путь к ним лежал неблизкий, через дремучий лес, в глубине которого существовала пещера, где пересекались миры Асгарда и Мидгарда. Сестры не любили незваных гостей, поэтому за редким исключением появлялись перед путниками и богами, желающими узнать свою судьбу или просить совет. Так что Сигюн не любила признавать, что она вовсе не та, кого великие норны принимали с радостью. Они никогда ей не показывались, хотя девушка ощущала из присутствие – они наблюдали, наблюдали за каждым, кто осмеливался входить в пещеру к священным потокам времени. Скакать в ночи – дело не из приятных. Сигюн не любила конную езду, однако не видела иного выхода, чтобы добраться к пещере к рассвету. Ветер бил в лицо, спутывая тонкие светлые волосы, вздымая легкие юбки, отчего издалека девушка более напоминала бледный призрак, а не наездника. Вперед, по неосвещенным луговым тропам, ее гнало не любопытство, а страх, и чем ближе становился темный лес, тем сильнее росло беспокойство. Как и в предыдущий раз, лошадь отказывалась продолжать дорогу под склонившимися кронами дремучих дебрей. Животное ржало и упрямо мотало головой. Девушка разделяла его опасения; света, что лился от города, хватало, чтобы хоть немного оценить масштабы лежащей впереди чащи. – Идем. Тебе нечего бояться. Лошадь недовольно фыркнула, но перестала топтаться на месте. Теплым словом Сигюн удалось подавить страх животного, поэтому до скал ей не пришлось идти пешком по тропе, за пределы которой ступать было крайне опасно даже для богини. Кикиморы, оборотни, утопцы, призраки – для кого только не стал тюрьмой этот лес. Норны не спроста окружили себя опасными тварями, служившими отличной защитой от нежеланных гостей. Используя световую сферу, девушка освещала лошади дорогу и не уставала оглядываться по сторонам, наблюдая мелькающие между деревьев силуэты призраков, чьи-то когтистые лапы и горящие глаза. Ее сила стала для нее превосходным оберегом – взывая к душам существ, прячущихся в тенях, она тушила их жестокость и желания. Грубость подобного подхода обратилась превосходной практикой, однако с людьми – и уж тем более богами – такой трюк не пройдет. Они либо моментально заметят манипуляцию и начнут сопротивляться, либо неаккуратное вмешательство могло повредить душу. И из грозного воина получится плачущая истеричка. Священные источники лежали глубоко под горой, к которым Сигюн пробиралась по коридорам пещер, изодрав и испачкав полы платья. Она едва ощущала присутствие норн, поскольку их энергию перебивал поток, струящийся по Иггдрасилю, у корней которых Сигюн и обнаружила чашу Скульд – будущее. На огромном куполе пещеры играли яркие блики, отражающиеся от темно-синего озера, над поверхностью которого парила легкая дымка. – Будущее туманно, верно? Подойдя к краям водоема, Сигюн испытала неожиданный приступ страха. Для нее путь к источникам судеб, в отличие от многих других богов и воителей, был лишь утомительной прогулкой. Она читала чужие судьбы, словно заглядывая в интимные дневники, и не тревожилась о себе до нынешнего момента. Ведь никогда еще блондинка не рисковала дотрагиваться до вод Скульд. Сев на колени, Сигюн робко протянула руку вперед, дотронувшись до вихрей тумана. – Ай! Отдернув руку, словно пальцев коснулись языки пламени, девушка сжала кулак и притянула его к груди, в которой бешено заколотилось сердце. – Что за чертовщина?.. Никогда прежде воды не обжигали, словно кипяток, причем Сигюн даже не коснулась воды, что не могло не беспокоить. – Уйди… – Разнесся по пещере шепот, девичий голос, вынудивший богиню обернуться. – Воды будущего опасны. – Все в этом мире опасно, как и неведение, – пытаясь определить, где скрывалась норна, парировала блондинка. – Меня все чаще преследуют кошмары, и это не просто сны. Я хочу знать, что является их первоисточником. – Порой сны – это лишь игра воображения. Ты – Сигюн, Lagus, вода, которая постоянно находится в движении, подстраивается под окружение, а не сносит преграды бурным потоком. В твоей власти подстраиваться под живых существ, ощущая их яркий блеск души, что выработало в тебе сильную интуицию. Так зачем же заглядывать в темный омут, если ты все равно сможешь… подстроиться? Слова Норны не лишены смысла, и отчасти успокаивали беспокойное сердце. Но давление в груди, напомнившее о ночном вещем кошмаре, напомнили о реальной угрозе. По своей натуре Сигюн не привыкла бороться с проблемами и преодолевать препятствия, встающие на пути. Она предпочитала огибать их, находить лазейки, подстраиваться под ситуацию. Только боль, которая разрывала ее изнутри, вряд ли удастся так просто обмануть. – Возможно, пришло время действовать иначе. Затаив дыхание, Сигюн резко опустила руки в источник, подняв волну света, которая ослепила ее и обожгла кожу, словно кислотой. Но боль от прикосновения с водой не достигала сознания, которое оказалось во власти необузданной силы. Агония пожирала богиню изнутри, пока она пыталась выхватить смутные образы, проносящиеся перед глазами. Темное помещение, озаренное мерцающим зеленоватым светом. Вокруг запах дыма, стены исписаны чудными символами. Пытаясь сосредоточиться, Сигюн увидела себя в отражении испачканного отпечатками рук зеркала со сколотыми краями. Общий образ оказался размыт, однако она определенно рассмотрела свои губы, горящие красным цветом, словно обведенные кровь. – Возьми меня, – сказало отражение, опустив взгляд на сточную раковину, в которой пульсировало что-то мощное и яркое. – Прикоснись ко мне. Видения из другого мира. Смутные, резкие. – Ну же, прикоснись. Мы связаны, – твердил артефакт – небольшой камень оранжевого цвета – через дергающееся отражение девушки. – Я могу подарить тебе большее. Пальцы скользнули по теплым волнам, исходящим от камня. Свет моргнул, и боковым зрением Сигюн заметила изменения в обстановке. Обернувшись, она обнаружила трупы девушек – незнакомых, исхудавших, с ярко накрашенными лицами, – застывшие в сидячих позах с остекленевшими глазами. – Что за?.. Страх подбирался все быстрее, он уже тонкой плетью сжимал горло, освобождая сознание от ярких образов и возвращая чувство реальности – боль, жжение, дурноту. – Они не важны! – Воскликнуло отражение, вырвавшись из зазеркалья и схватив Сигюн за руку, отчего блондинка воскликнула. – Не бойся силы. Ничего не бойся. Просто действуй. Отражение опустило ее руку на камень, соприкосновение с которым показалось девушке самой болезненной пыткой из существующих. Каждая клетка тела взорвалась в агонизирующей вспышке. Вырвав руки из когтистых лап будущего, девушка откинулась назад, не переставая кричать. Казалось, что ее голос разносился далеко над просторами Асгарда, достигая душ всех созданий. Такую яркую и пылающую боль Сигюн не испытывала никогда в жизни. Ее будто вырвали из собственного тела, выкрутили чувствительность на полную мощность и облили душу огненной магмой – не подвергаемая физическому разрушению, она тем не менее ощущала все. От того, как пылало тело, пульсировала кровь, бегущая по венам, и раскалывалась голова, Сигюн ощущала, как от нее ускользало сознание. Боль не исчезала, а накатывала волнами вместе со слабостью. Закрыв глаза, она тут же потеряла связь с реальностью, и только голос норны звенел в ушах: – Воды будущего опасны… я предупреждала. И теперь зло, что там пряталось, увидело тебя.***
Сон подарил ей часы, пролетевшие коротким мигом темного беспамятства. Проснулась Сигюн от солнечного блика, ударившего по глазам сквозь прикрытые веки. Отягощающий страх остался в прошлом, оставив отвратительную мигрень и жжение на коже рук. С трудом разлепив веки, девушка присмотрелась к ладоням и обнаружила, что они целы и невредимы. – Подобная неосторожность могла тебя погубить, дитя. Пульсация в висках не позволяла Сигюн сосредоточиться на реальном окружении: просторной кровати с шелковыми простынями, прохладе раннего утра – или дня, – мягкому голосу, принадлежавшему взрослой женщине. Куда проще и быстрее Сигюн удалось почувствовать присутствие богини, от которой исходила стойкая и сильная энергетика. Но продолжать лежать девушка не могла себе позволить, боясь оскорбить гостью, которая, судя по всему, помогла ей выбраться из пещеры. – Моя царица… – Выдавливая из себя с трудом каждое слово, Сигюн села на кровати и обнаружила, что ее успели переодеть в спальное белоснежное платье. – Сколько… сколько я спала? – Четыре дня, дитя. Тебе повезло, ведь источники норн могли и вовсе погрузить тебя в вечный сон. Растерев глаза, Сигюн, наконец, подняла взгляд на женщину, расположившуюся в кресле подле кровати. Ее удивило присутствие царицы Асгарда, и еще сильнее напугало, поскольку меньше всего она хотела привлекать к себе внимание и вызывать немилость царской семьи. – Прошу простить, моя царица. Я… я не… честно, я не понимаю, что вы тут делаете. – Твой крик разлетелся по всему Асгарду, – ответила Фригга, наградив девушку осудительным взглядом. – Его слышали все живые существа, и это не могло не вызвать беспокойство. – Но почему?.. – «Почему ты сейчас говоришь со мной?» – Ухмыльнулась женщина, с очевидной легкостью предугадывая сыплющиеся вопросы. – Как мать всего сущего, я обязана приглядывать за всеми, особенно нежными созданиями, как молодые богини. Хотя мы обе знаем, что мы умеем показать коготки. Фригга улыбалась, но Сигюн становилось только тревожнее от ее улыбки и блестящего взгляда. Будто бы на нее смотрел хищник. Девушке хотелось выразить сожаление из-за произошедшего инцидента, что она потревожила покой богов. Выбираться из тени на всеобщее обозрение она не желала. – У тебя особый дар, дитя, как и у всех, кто живет в нашем мире. Но если пользоваться им необдуманно, он может стать опасным и для окружающих. – Я всегда использую его обдуманно, – сказала Сигюн, с обидой нахмурив брови. – То, что произошло у источника норн было вне моей власти. – Так зачем же ты отправилась туда? – Фригга надеялась получить моментальный ответ, но собеседница упрямо промолчала, что вызвало у нее не злость, а усталый вздох. – Я беспокоюсь за тебя, Сигюн, и вовсе не желаю зла. То, что ты способна сдержать инстинкты монстров, порожденных необузданной энергией, не может не вызывать уважение. Мы не можем потерять тебя, ты нужна нам. Фригга говорила приятные вещи, и как бы Сигюн не пыталась порадоваться своей значимости, в глубине души она сохраняла твердую уверенность, что ее обманывают. Да, они ценили ее способность, и в то же время опасались, стараясь держать подальше от людных мест и богов, исключая возможность тесного контакта с высшей аристократией. Сдерживать монстров – отлично! Чувствовать угрозу, не слыша злых слов – замечательно! Но от нее Фригга и другие старшие богини держались на расстоянии, не предлагая статус фрейлины или помощницы. Ее сестра Нанна, покровительница летнего тепла и лугов, была фавориткой, а позднее и женой, старшего сына Фригги – Бальдра. А она? Ее почему-то смело вычеркивали из списка невест, не присылали приглашения на смотрины. Раньше присылали, конечно, но когда открылся ее дар – при весьма трагичных обстоятельствах, – компанию Сигюн составляли монстры и духи. «Какой муж захотел бы иметь женщину, способную манипулировать его желаниями и душой?» – И я говорю не только о твоих встречах с монстрами. По правде говоря, я уже не первый месяц думаю над одной вещью, которая не дает мне покоя. Не сказать, что это проблема, но… я боюсь, что она может стать… весьма неприятным фактором. Привлекать тебя к ее решению также не хотелось до последнего, поскольку я считаю это нечестным и… неправильным. – О чем вы? – Не нравится, что я говорю подобные вещи, верно? – Вовсе нет, я привыкла… – Не лги мне, дитя, – перебила Фригга, одарив девушку снисходительным взглядом. – Мне, как и тебя, также дана сила читать настроение и души. Только я не могу на них действовать, в отличие от тебя. – Вы хотите использовать мою силу для чего-то «неправильного». Простите меня за подобные слова, моя царица, но это не может не угнетать. – Понимаю, – грустно улыбнулась женщина. – Но эта проблема требует деликатного подхода. Дело в моих сыновьях. Они уже выросли из того возраста, когда все вокруг кажется лишь забавным и нарисованным миром сказок, и для них пришло время понять, какая на них лежит ответственность. На одном из них. – Вы говорите о… наследии? – предположила Сигюн. – Только одному из них суждено стать царем Асгарда, и поскольку Бальдр… его больше нет, то бремя правителя ляжет на Тора. – И в чем же проблема? – Понимаешь, мой муж любил вызывать в мальчиках дух соперничества, говорить, что кто-то из-них станет королем всего сущего, и им придется побороться за трон, но… – Но на деле все решает старшинство, – догадалась Сигюн. – Получается, что все усилия Локи были напрасны, ведь вы изначально решили передать власть Тору. – Я ничего не решала, – покачала головой Фригга. – И что требуется от меня? – Ощущая разгорающуюся злость в груди, нахмурилась блондинка. – Внушить вашему младшему сыну, что все хорошо и прекрасно? – Нет, – резко и с угрозой отрезала женщина, смирив собеседницу строгим взглядом. – Не смей даже пытаться прикасаться к душам моих сыновей и внушать им свои желания. Я все равно узнаю об этом и… – заметив, что грозный настрой заставил девушку растеряться сильнее, Фригга попыталась смягчить тон: – И я не прошу тебя присматривать за обоими сыновьями, только за одним. Мне необходимо, чтобы ты постаралась… как бы… отвлечь от этой проблемы Локи. – Отвлечь? – Переспросила Сигюн, разглядев не внушающий радости подтекст предложения. – При всем уважении, моя царица, но я… я не могу. – Но он заинтересован тобой, и ты об этом прекрасно знаешь. Не так ли? Поначалу Сигюн лишь казалось, что за ней кто-то наблюдает – способность читать души множество раз сбивала ее с толку, однако она все чаще замечала за собой слежку. Все началось со встреч с Йормунгандом, во время которых ее не покидало ощущение, будто они не одни со змеем посреди дикой природы. У нее было предположение, что за ними мог наблюдать Один в обличие ворона, однако она помнила энергетику царя Асгарда. Поэтому девушка отважилась «прощупывать» все души в городе, с которыми ей доводилось сталкиваться. Вряд ли ее прикосновения хоть кому-то удалось бы почувствовать, настолько легкими они были. Зато ей, наконец, удалось обнаружить тайного преследователя. – Он, скорее, заинтригован, почему я зондирую души его питомцев, – не удержалась от колкости Сигюн. – Никому, кроме меня, Один не позволяет приблизиться к Йормунганду и Фенриру. К Фенриру даже я боюсь спускаться… этим волком управляет только жажда крови и разрушений, он не обладает сознанием мидгардского змея. – Тем лучше, – подметила Фригга. – Тебе будет проще найти с ним понимание. – Я… – Сигюн, если тебе станет проще, я обращаюсь к тебе, как твоя царица, – подавшись вперед, женщина сложила руки в замок и вцепилась в собеседницу серьезным взглядом. – Это не просьба. У девушки мурашки пробежались по спине от угрожающего вида Фригги. Она могла использовать власть как угодно, и даже если Сигюн попыталась бы сопротивляться или отказать, ей бы это обернулось чем-то нехорошим. Скованная статусом младшей богини, она не имела права перечить царице Асгарда. От обиды и беспомощности в данном положении девушка стиснула простыни и едва удержалась, чтобы не скривить лицо. Она хотела бы покинуть этот мир, найти другой уголок во вселенной, где ни от кого бы не зависела. Только куда ей, одиночке, деться? – Я даже не знаю, что делать. – В последней, отчаянной попытке призналась Сигюн, обратив полный мольбы взгляд на Фриггу. – Чем вообще я могу помочь? Но женщине будто понравилась ее растерянность и беспомощность, отчего успокаивающая улыбка показалась насмешливой для Сигюн. – Ну, я знаю только один способ, которым женщина действительно может помочь мужчине забыть о своей трагедии.ЧЕЛОВЕК
Это определенно не Централ-Парк, в котором даже самые темные уголки в разгар ночи не выглядели настолько жутко. У меня сначала возникла мысль, что я угодила в аномалию, искажающую пространство, и вылетела в знаменитый нью-йоркский парк, но быстро признала ошибочность суждения. Появился ли портал вследствие излучаемой тессаркатом энергии, или же всегда прятался под Гарлемом – трудно сказать. А еще труднее описать страх, продирающий до костей при странных звуках и отголосках, доносящихся из тьмы. С наступлением сумерек лес ожил, и портативный фонарик служил единственной путеводной звездой. Или приманкой. Кто знает… я уже не уверена, что это даже леса Штатов. В Щ.И.Т-е учили подавлять эмоции, управлять ими, и я отчаянно пыталась держать себя в руках. В горле будто ком застрял, я не могла издать ни звука, даже позвать на помощь – вряд ли из-за дерева выскочит Эйда. Вот кто и выскочит, так это читаури – как минимум тот читаури. Лес пробуждался, наполнялся звуками диких животных, а также странными шорохами и неестественным гулом. Холодало моментально, первыми замерзли руки – кожаный костюм удерживал тепло тела, но если я не найду укрытие, то ночь будет незабываемой. И странно пахло – не то озоном, не то горечью. Нужно найти реку, ручей или открытый пятачок неба, чтобы понять, в каком направлении двигаться дальше. Признаться, это даже забавно – заблудиться в лесу. Мне страшно, но мозг словно и не воспринимал чрезвычайность ситуации, защищал от накатывающей паники. Я упала в аномалию и оказалась в лесу! В чертовом лесу! Но несмотря на безлюдность и атмосферу фильма ужасов, меня переполняла энергия. Я следовала за невидимой нитью, меня будто манило к источнику силы… или же я просто пыталась убедить себя, что не нарезаю круги. Нужно найти ориентир, и немедленно! В звездах меня учила разбираться Эйда, и, выйдя на опушку, лежащую под открытым небом, я сделала вывод: либо из меня плохая ученица, либо… – Я в заднице. Это не наши звезды! Вообще ни разу! Хотя, нет, Большая Медведица, я ее вижу… только она размером с чертового слона и развернута в другом направлении. Дрожь в руках передалась телу, сердце забилось быстрее, вызывая адреналиновую лихорадку. Меня трясло, я отступала от звезд, словно от обжигающего пламени, пока не встретилась спиной с деревом и не осела на землю. По лесу промчался пронзительный вой, я закрыла уши и зажмурилась. Теперь мне страшно. Да, черт возьми, страшно. Я не… Я… Как… Слова спотыкались друг о друга, я подтянула ноги и уткнулась лбом в колени, отчаянно сдерживая слезы. «Полевой агент должен забыть о страхе, о риске» – твои слова, Эйда, не воодушевляют, особенно в подобных условиях. Не часто нас, знаешь ли, бросает черте куда. В другой мир, планету… да куда угодно мог вести этот портал! Но ты права. Конечно, черт возьми. Я дышу, значит, живу. Пока я жива, есть шанс. Всегда есть шанс. Это просто неизведанная территория с опасностями не круче, чем джунгли Амазонки или Южной Африки, где от укуса комара можно помереть. Соберись, Астрид, ты не младший агент, чтобы паниковать при… да в задницу! Я бог знает где, и как я тут оказалась, я не!.. Нет, хватит. Ты должна выбраться, хватит истерить. Шумно выдохнув, растерев со злостью влажные глаза, я поднялась с земли и вытащила нож из ботинка. Пользы от него, как от зубочистки будет, если читаури рискнет вернуться, но это лучше, чем ничего. Сейчас главное – дожить до рассвета, а дальше уже будем решать, что делать. Если, конечно, рассвет вообще наступит.***
Откровенно говоря, не представляю, как удалось пережить эту ночь. Как вообще в туманное утро я сумела разглядеть за травой дорогу, по которой двинулась, не обращая внимания на трель птиц и мелькающие среди деревьев тени. Монстры, животные, призраки? Апатия и страх унесли практически все переживания, оглушив мое создание, поэтому я шла вперед, собирая на ботинках грязь. Меня мучал голод и холод – хотелось упасть, заснуть. Звон в голове нарастал, и в то же время я ощущала присутствие силы, не позволяющей свалиться замертво. Это удивительно – лес будто питал меня жизнью, в то время как его обитатели пускали по мне слюни. Так что не сразу я распознала голоса людей, звук молота и колющего дрова топора. Деревня возникла будто из неоткуда, я в растерянности осматривалась на местных жителей, носивших старомодную одежду, одноэтажные деревянные дома на опушке леса, за которыми виднелось очертание огромного города. Мысль попросить помощи, узнать дорогу обожгла мозг. Люди оглядывались на меня, как на карнавальное чучело – с усмешками, недоумением и любопытством. Не скрою, что я смотрела на них примерно с теми же эмоциями. До города пришлось идти пешком, что стоило мне стертых ног и едва не случившегося припадка – я умирала от голода. К счастью, людей здесь оказалось столько, что за суматохой не составило труда украсть пару яблок и ароматную выпечку с прилавка. Да здравствует булочка с корицей и изюмом! Она буквально таяла во рту, начиненная медом и сладостью сушеного винограда. Наполнив желудок, я приободрилась, однако ситуации это не помогло – я по-прежнему не в Нью-Йорке, и уже не уверена, что в Штатах. Праздность и наряды людей намекали на вероятный фестиваль, однако латы и доспехи стражников выглядели столь натурально, как и оружие, что вряд ли аномалия занесла меня в Италию на карнавал. Выйдя на площадь, с которой открывался прекрасный вид на замок, напоминающий церковный золотой орган, я окончательно растерялась. Здесь все выглядело настолько помпезно и фэнтезийно, отчего хотелось обернуться Золушкой или сказочной принцессой. Статуи грозных мужчин с топорами, прекрасных дев с мечами, фасады зданий, а главное – рунические символы – откровенно намекали на скандинавскую мифологию. – Асгард, – озарено прошептала я, – ух ты… Что ж, если это действительно Асгард, то мне поможет Тор, один из Мстителей, и я точно уверена, что он все еще здесь, поскольку вчерашним днем отправился сюда. Только, помня земной бюрократизм, вряд ли в непреступные крепости, такие как Белый Дом, Кремль, Вестминский дворец пускали за красивые глаза. Если там мое очарование не убедило охранников, то здесь я и вовсе в пролете. Я стояла истуканом довольно долго, разглядывая величественный дворец, пока площадь кипела жизнью. Ухо уловило приближающийся ритмичный звук – отряд стражников в позолоченных доспехах пересекал улицу, двигаясь по направлению крепости. Я невольно обернулась к ним, залюбовалась солнечным блеском на латах, какими могучими и грозными выглядели воины. Интересно, можно ли спросить у них помощи? В конце концов, я не на задании, а действительно попала в беду. Кто-то из шеренги заметил мой пристальный взгляд. Вряд ли мужчина думал уделять мне внимание, но тут же в недоумении распахнул глаза и остановился. – Какого черта?! – Принялись ругаться шедшие позади товарищи, подняв шум. Это привлекло внимание ведущего колонны, который немедленно отреагировал на переполох: – Что происходит? Но гневный тон командира не отрезвил солдата, который продолжал пораженно смотреть на меня. Я ловила на себе все больше взглядов, кто-то из стражников по-прежнему негодовал, в чем дело, однако другие – старше возрастом – едва ли не разевали рот в ужасе. В последний раз я наблюдала такое «приветствие», когда провалила миссию в Пекине, наткнувшись на отряд охраны министра. – Принцесса? Я не сразу сообразила, что ведущий колонны обращался ко мне, так что наивно принялась оглядываться по сторонам. Увы, никаких принцесс, да и девушек поблизости я не обнаружила. Зато остро ощутила хлынувшую волну страха. – Принцесса… это вы? Мужчина медленным, напряженным шагом двинулся ко мне, будто к дикой кошке, опасаясь, что я могла либо сбежать, либо наброситься на него. Я недоверчиво сощурила глаза. Исходящий от незнакомца страх, волнение и, кажется, капелька злости, ничего хорошего не предвещали. Я не ответила, по правде говоря, просто боялась спровоцировать стражника. И попятилась. – Мы не причиним вам зла, если… вы согласитесь проследовать с нами во дворец. Невольно бросив тоскливый взгляд к величественной постройке, я задумалась. Мне же действительно стоило попасть во дворец. – Послушайте, – наконец, набравшись смелости, отозвалась я, – я никакая не принцесса, а житель Земли. Ваш… принц Тор буквально несколько дней назад спас нас от атаки вторженцев, и я просто хочу попасть домой. – Да, я понимаю. Пойдемте с нам. Я страдальчески выдохнула и закрыла глаза. Нет, не понимал, и даже слушать не хотел, оглушенный страхом. Его рука потянулась к рукояти меча, когда я отстранилась, и от звука трущегося о ножны лезвия у меня перехватило дыхание. – Стой! – Невольно воскликнула я, вскинув руку в останавливающем жесте. Сердце быстро забилось, разжигая очаг волнения, поскольку стражник не столько удивился моему неожиданному возгласу, сколько… подчинился? Он не выглядел обескураженным, а просто, выждав мгновение, убрал оружие обратно. Необъяснимость капитуляции вызвала недоумение не только у него, но и у его товарищей. Стоит ли добавлять, что их удивление моментально сменилось острой злостью, подкрепленной страхом? Мечи с отвратительным скрежетом выпрыгнули из ножен, вынуждая местных жителей с криками разбегаться по переулкам. Я бы тоже не прочь скрыться из виду, только мужчины в золотых доспехах окружили меня в мгновение ока. Оглушенная столь стремительным развитием событий, я попросту не успела придумать подходящий план действий. Если побегу, напорюсь на острую сталь, а поскольку природа не одарила меня супер способностью к полетам, я подняла руки и ожидала. Точнее, не ожидала ничего хорошего.