On his shoulders

Когда Салли играет на гитаре, у него красиво двигаются плечи. Ларри заметил это, когда им надоело расходиться по собственным комнатам на ночь, и они оккупировали его жилище. Салли тогда перед сном переодевался в свободные майки и устраивался на краю кровати, чтобы напоследок поперебирать струны. Ларри удобно разваливался на своём месте у него за спиной, смоля одну за одной, и смотрел. В завихрениях дыма острые плечи Салли выглядели чуть мягче, и, если он уже распустил волосы перед тем, как лечь спать, их вечно хотелось поправить, чтобы лучше было видно изгиб от шеи к плечу; позвонок, чуть выступающий над воротом майки, когда Сал сильнее наклонял голову, сосредоточившись на игре; худые, но жилистые руки, чуть сдвигающиеся, когда он играл следующий аккорд. Салли весь такой - некрупный, но крепкий, способный постоять и за себя, и за друзей, при этом добрый и отзывчивый, любимец старушек и домашних животных. Черт его знает, как ему удавалось в себе это сочетать, но Ларри это бесконечно восхищало. Салли чуть раздраженно поводил головой, пытаясь убрать пряди с лица, заправлял их за ухо тонкими пальцами с облупившимся черным лаком на ногтях. На пальцах мозоли от струн, знает Ларри. Он не уверен, что это то, что ему стоит помнить о друге. Как и то, стоит ли ему хотеть зарыться в его волосы своими пальцами, с таким же дурацким маникюром - лак у них общий - взъерошить, дождаться недовольного шипения. Салли бы наверняка принял это за дружескую возню, шутливо двинул локтем в бок и ворчливо потребовал не мешать. Ларри так никогда и не проверяет. Ему достаточно просто лежать и смотреть, как двигаются плечи и сползает лямка майки с одного из них. Он протягивает руку, чтобы ее поправить. Пальцы проходят сквозь кожу.