Дневники Евы

Я не успела войти в портал. Какой-то мужчина схватил меня за плечи. — Попалась, — довольно произнес он. — Нет, — грубо вырвалось из моих уст. — А ну-ка пусти меня, — дернулась я, в надежде, что это сработает. Не сработало. — Отпусти ее, — раздался голос позади меня, прозвучал он строго и уведомлял о возможных последствиях. — Как мило, что ты пришел за девчонкой, — хмыкнул ему в ответ. — Только вот, увы, она теперь наша. — Kriips streck(черта). Ева, идите ко мне! — скомандовал спаситель. — Глупый, — ухмыльнулся мужчина, переводя взгляд с меня на того, кто стоял позади. Во взгляде его резко вспыхнул недобрый огонек. Я же в это время стояла и не могла вымолвить ни единого слова, будто у меня не было голоса. — Как же ты не поймешь, что твоя волшебная пыльца не поможет. Тот, кто пришел на мою защиту, внезапно рухнул камнем вниз от пронзительного взгляда направленного прямо на него. — Какой же ты…жалкий… Альбион, — ядовито выплюнул мужчина. — Твой отец тебя восхвалял, а ты оказался всего лишь жалкой пешкой. — Альбион?.., — неожиданно мои мысли покинули разум и вырвались на волю. Мой захватчик тут же посмотрел на меня. Я, в ответ, с вопросом взглянула на него. В его взгляде читалось изумление от того, что я не знаю столь очевидного. — То есть, ты хочешь сказать, что не знала? — залился смехом мужчина. — Мистер А, как ты называла его все это время, — и есть Альбион. Как видишь, он не погиб. Ты потомок последнего могущественного Эльфа. Однако, он не пользовался тем, что даровала ему Птичка и его сила угасла. И теперь посмотри, что с ним стало. От «великого правителя» осталось одно название, — выдал смешок мужчина. Тут и ребенку ясно было, что его забавляет ситуация с Мистером А. — Нет-нет-нет, — вторила я, не веря происходящему. Прикрыв глаза и закрыв руками уши, начала прокручивать в голове услышанное. Мужчина и Мистер А — молчали, давая мне время все обдумать. — Этого не может быть, ведь в книге написано… — Я переписал ее, — прервал меня Альбион. — Иначе, пострадали бы совсем не виновные. Как мои сыновья. — Почему ты не сказал мне об этом? — резко ответила я, напрочь забыв все правила этики. Мужчина отпустил мои плечи. Это действие позволило мне развернуться, и, заглянуть Мистеру А прямо в глаза. — Только не заливай мне про то, что это пробудило бы Феникса. Такое чувство, что малейший шорох сведет эту птицу с ума. — Я боялся, что Вы меня отвергните, — с горечью ответил Альбион. — Да что ты себе там придумал?! — внутри, словно что-то взорвалось. — Ты, вместо того, чтобы быть со мной, выдумал какое-то идиотское представление моей ответной реакции. — Дело говорит, — подначивал мужчина позади меня. — Закрой рот, — приказала я, даже не смотря в его сторону. — Почему ты даже не искал меня? — обращалась к Мистеру А. — Потому, что там было безопасней. Здесь бы тебя в два счета нашли и убили. А на Ближний Берег никто и не додумается пойти, тем более все думали, что Сосуд в твоей матери, а не в тебе, — спокойно пояснил мужчина. — У ти боже, — наигранной стала эта фраза. — Прямо-таки все думали только о кровушке в моих венах? Да ни в жизни не поверю. Признайся, тебе было плевать на меня, все это время, а как только кровь оказалась в руках Дьявола —ты тут же подсуетился и стал советником. Учитывая чего ты наворотил до падения Княжества, тебе не составило труда пробиться в совет. — Нет, — отрицал мужчина. Ему было сложно это признать. Видно, что не один век он убеждал себя в том, будто все не так, как преподносила моя особа. Он перевел свой взгляд на мои руки и нахмурил брови. Он осторожно поднялся, будто боясь вспугнуть меня. — Ева, Ваши руки. — Умник, это ты сейчас делаешь? — раздраженно спросил мужчина позади меня. — Нет, — ответил Мистер А и медленными шагами приближался ко мне. — Черт, — выругался мужчина. — Obrigustunud kivi(Окаменей), — однако, это никак не помогло удержать меня рядом с ними. В один миг все потемнело и я думала, что умерла. Но все закончилось так же внезапно, как и началось. — Дьявол, как же я рад видеть Вас, — прижал меня к груди Цербер. Одна его рука, со спины, скользнула верх и остановилась на затылке. — Вас не было очень долго. — Примерно сколько? — спросила я, выпутавшись из объятий. — Если примерно, то — чуть больше недели, — легко ответил парень. — Что? — мои глаза стали круглыми от удивления. Я нахмурила брови и строго посмотрела на него. Лицо юноши тут же приобрело серьезные черты. — Как это «больше недели»?  Меня не было от силы полчаса. — Вы были между пространством и временем. Там время течет медленнее, чем на земле, — пожал плечами Цербер. — Ладно, — послышался негромкий выдох. — Где Томас? С ним все хорошо? — Его Высочеству на вид — гораздо лучше, чем было перед тем как Вы исчезли. Но он все еще без сознания. — Я знаю как ему помочь, — мягкая улыбка возникла на моем лице. — И как же? — Отправь меня на Забытые Земли. — Нет, — отрезал Цербер. — Никаких Забытых Земель. Это приказ Его Величества. — Это еще кого? — скрестила я руки на груди. — Отца Его Высочества, — коротко ответил тот. — Ну, отлично. Теперь мы не сможем спасти Томаса, — казалось, что на этом месте развернется драма. — Актриса из Вас, скажем прямо, хреновая, — констатировал Цербер. — Но я не могу ослушаться Князя. — Ну, а если один раз? — взглянув глазами-бусинками, пролепетала я. — Как говорится, один раз… — Нет, — решительно перебил он. — Я знаю как спасти Его Высочество, без посещения Забытых Земель. — Нам нужны маки с Забытых Земель, — не выдержав, выпалила я. — И свет Алатыря. — Чтобы убить Томаса? — изогнул бровь Цербер. — Кто вообще сказал Вам этот бред? — Неважно, — отмахнувшись и тут же переведя тему, я продолжила все в том же возбужденном тоне. — У тебя же есть идеи спасения Томаса? — Есть, но она требует сил, а мои исчерпаны. И да, если Вы сейчас не выйдете из пентаграммы, то тоже ослабнете. — Господи, — ахнула я. — Какого черта тут делает пентаграмма? — Мне же нужно было Вас вернуть, так? — монотонно ответил Цербер и вопросительно изогнул бровь. — Когда мне не помогли чародеи, то я решил использовать пентаграмму. Я все еще советую выйти, — намекнул он, указав пальцем на пятиконечную звезду под моими ногами, а затем развернулся и пошел по направлению к двери. — Идемте за мной, — раздался голос, после исчез за дверью. Я, на цыпочках, покинула пентаграмму и отправилась вслед за Цербером. В коридоре замка, когда нагнала Цербера, то сразу задалась вопросом: почему же так тихо? Стояла, буквально, гробовая тишина. Каждый шорох, посреди этой самой тишины, сеял в сердце зерна страха, ибо не знаешь, что же может тебя напугать. — Почему так тихо? — прозвучал мой вопрос шепотом, дабы не нарушить молчание помещения. — Потому, что все приготовились скорбеть, — бесцветно ответил Цербер. Он будто не верил в то, что Томас может умереть. — Томас же… — Вряд ли, — опередил он меня. — Да, он потерял много энергии, используя магию аж три раза, что недопустимо. Во всяком случае часть энергии все еще находится внутри. И если помочь восполнить ее, то все придет в норму. — А вследствие чего, использовать магию столь так часто, — недопустимо? — полюбопытствовала я. — Такое частое использование магии; без трав или сильного магического потенциала, или наконец «грандиозной» силы воли; приведет только к смерти. Томас не взял трав, сильного магического потенциала и необъятной силы воли — нет. Да, он натаскан на то, чтобы довольно долго пользоваться магией с помощью трав и, иногда, эликсиров. Но не так долго, как бы ему самому хотелось, — все так же однообразно молвил юноша. Тем временем мы завернули в крыло где, видимо, находился лазарет. Поднимаясь по лестнице, я и Цербер слышали отголоски всхлипов. Одарив друг-друга взволнованным взглядом, наша пара, быстрыми направилась к источнику звука. Добравшись до заветной комнаты за пару мгновений, моему взору предстала не очень счастливая картина: вокруг Томаса сидят служанки, тихо всхлипывая и прикрывая рот руками, в надежде на то, что их никто не слышит. Рядом крутились чародеи, которые старались привести юношу в чувства. Сам Томас выглядел намного хуже, чем его описывал Цербер. Было видно, что парень исхудал, глаза едва впали, скулы стали более четче и острее, так же была недельная щетина. Кожа его была холодновато-синего оттенка. От увиденного, во мне что-то больно екнуло. Я тут же рванула к постели Томаса. Служанки и чародеи, по приказу Цербера, откланялись и ушли прочь. Усевшись на стул, стоявший возле изголовья, я не решалась дотронуться до бледнолицего. — Да не бойтесь Вы так, — спешил успокоить меня Цербер, прощупывая пульс у господина. — Жив он. Однако еще дольше — не протянет. — И что нам делать? — рука моя ненароком потянулась к лицу Тома. — Кровь Вашу взять, к сожалению, невозможно. Она вредит Его Высочеству, — закатил юноша рукав бледнолицего и моему взору предстал старый шрам от похода в цирк. — Значит, мы попытаемся ее смешать. А Вы, — голова его качнулась из стороны в сторону. — Пока подождете здесь. — То есть, просто сидеть? — попыталась я внести долю ясности. — Да, — коротко ответил Цербер, затем вышел из комнаты, обещая вернуться через пару мгновений. Когда он вернулся, то в одной руке держал чашу, а в другой острый клинок. Я недоверчиво прищурила глаза. — О, Дьявол всемогущий, всего лишь капля нужна, — сквозь зубы процедил он и взглядом попросил протянуть руку. Рука послушно дернулась в сторону чаши и через секунду в нее падали рубиновые капли. Лицо недовольно поморщилось от неприятных ощущений. Однако все быстро вернулось в норму. Цербер, удостоверившись в том, что все в порядке, вышел из помещения. Мой взгляд сполз вниз, на постель. В голове стеной стояли обвинения и упреки себя в том, что мне сразу не была дарована возможность контактировать с Айвэ. Дотронувшись рукой до холодного лица, мои уши отчетливо услышали мелодию, напеваемую женщиной. Она была похожа на колыбельную. Голова начала поворачиваться то вправо, то влево, в надежде уловить источник звука. Но только спустя некоторое время спустя до меня дошло, что источник звука нужно было искать не вокруг, а внутри Томаса. Наклонив голову к груди я услышала, что мелодия действительно шла изнутри. Спустя пару мгновений, я краем глаза заметила, как темная фигура скользнула смазанным силуэтом мимо комнаты. Мой взор резко устремился вслед этой фигуре. Тихо поднявшись со стула, моя особа направилась прямиком за фигурой. Нагнав ее в большом зале, с окнами от потолка до пола, я заметила, что фигура напоминала мать Томаса. Она развернулась и голубые глаза устремились прямо ко мне. Это заставило меня буквально задыхаться от столь пристального внимания. — Ты живешь, чтобы — сгореть! — насмешливо сорвалось с ее губ. Глаза мои захлопали от удивления. В тот же миг из-за моей спины вылетел кинжал и вонзился прямо в сердце женщины. Я, от удивления и испуга, прикрыла рот ладонями. Рукав моей одежды потянулся назад и я смиренно начала перебирать ноги, выходя прочь из зала. — Я вот не понимаю, чего вас, Эльфов, так манит к марионеткам, — буркнул знакомый голос. — Родственников нашли, что ли. Идемте, Ваше Высочество. — Что это? — осторожно спросила я. — Я же сказал, это — марионетка. Ее подослал Кукловод. И Вы знаете зачем. — Да, к сожалению, — негромкий выдох отразился от стен. — Я слышала мелодию, которая доносилась изнутри тела Томаса. — Какая мелодия? — удивился парень. — Я ничего не слышал. Возможно это тоже уловка Кукловода, чтобы выманить Вас. Разум отказывался верить в это. Ну, не может быть столько совпадений подряд. Или настолько продуманный план. — Что ты сделал с той кровью, ну, которую брал у меня? — сознание само решило перевести тему. — Смешал с человеческой и напоил ей Его Высочество, — пояснил Цербер. — Это сыграло роль яблока Евы. Того, что она вкусила в Эдеме. Его Высочеству должно помочь, а Вы — должны отдохнуть. Эти путешествия — утомляют. Парень сопроводил меня до знакомой серой комнаты и оставил наедине с моими мыслями. Я смотрела на свои руки и пыталась прокрутить события, что произошли со мной недавно. Чего все так цепляются за треклятого Феникса, чье наследие течет в моих жилах? Неужели Птица так важна? Умение воскрешать, исцелять, наделять носителя могуществом и силой — это все конечно хорошо, но смотря для каких целей. Если Птицу направить на путь Зла, что случится тогда? И если там был Кукловод, то он не просто так приходил. Ему нужна часть моего разума, для спасения женщины. Но кто она? Почему именно мой разум? Да и тот мужчина в мире между мирами, кто он? Один из прислужников Кукловода, Зодиака или же кто-то из Совета? Что значили слова Альбиона — «еще не время»? «Не время» — для чего? Для того, чтобы стать Птицей? Или сгореть в ее пламени, как сказала марионетка? Ну, не глупая ли была идея идти черти куда вслед за самым таинственным человеком на Ближнем Берегу? Не глупо ли было не сбежать тогда, когда я увидела чудовище под маской заботливого парня? Не глупо ли было повестись на сказки про Эльфов, Добро и Зло, про Феникса? Неужели я настолько сильно в это поверила, что во мне открылся дар? Нет, чушь. Так работает только в сказках. Взгляд медленно поплыл к окну. Там была буря. Дождь лил как из ведра. Тяжелые свинцовые тучи затянули небо и в комнате было почти темно. Изредка сверкала молния. Отдаленно, это показывало то, что происходит внутри меня. Все так запутанно. Может я не могу найти ответ потому, что усталость брала свое? Но с другой стороны, проваливаться в непонятные места — мне, порядком, надоело. Хотелось уснуть и проснуться в том же месте, а не у всяких злых колдунов. Лицо скорчилось в недовольной гримасе от этих мыслей. Как бы было хорошо, вернуться назад и сделать так, чтобы встреча с Томасом никогда не состоялась. Но увы, мы в реальности и такие перемещения — опасны. Эффект бабочки — всех настигает. В конец запутавшись в своих мыслях, я решилась отправиться к Церберу. Он единственный, кто может мне сейчас помочь. Пролить свет на все то, что происходило со мной до того, как я «исчезла» с Дальнего Берега и все, что происходит сейчас. Спускаясь вниз по лестнице, мое тело будто нес сам ветер, ибо было очень легко. Не было следов усталости. Перебирая глазами огромные залы и покои я, наконец, нашла Цербера. Точнее, слышала его голос вперемешку с голосом Томаса. Меня удивило, что Дьяволу нужно всего ничего, чтобы восстановить силы, а потом я одернула себя. Парнишка дал мою кровь Томасу, а значит Птица помогла ему. Мое ухо, нехотя, потянулась к щелке двери и начало подслушивать разговор. — И, что я ей скажу? — яростно возразил Томас. — Ева, дорогуша, спасибо тебе за кровь, но Цербер твоего брата убил, прости. Так ты себе это представляешь? — Как-нибудь — пробьемся, — мягко ответил Цербер. — Как? Она только начала чувствовать, а тут такое, — печально доносилось из-за двери. — Да, действительно, как вы попытаетесь мне это объяснить? — мой голос появился из-за двери и тихо нарастал, переходя в крик. — Я…я… — пытался вымолвить Томас сидя на стуле. Руки его покоились на деревянных подлокотниках. — Ну, ты постарайся изложить мне правильно то, что мои ушли сейчас услышали, — тон переходил в агрессивный, волоча за собой недобрые последствия. — Ева, он мешал тебе, — вдруг начал железно утверждать спасенный. — Он не хотел видеть тебя той, кем ты стала и, становишься. Ты — была для него маленькой девочкой, а начав жить у меня — кардинально перевернула его мир. — Да никто, черт возьми, никто не просил тебя начинать совместное проживание со мной, -укоризненно произнесла я. — Мне было достаточно наших встреч, а тебе поскорей хотелось взять под контроль силу. — Да не силу я хотел взять, — помотал головой парень, — и даже не тебя. Твой отец когда-то сказал защитить тебя, чего сделать мне не удалось. Неправильное заклинание — переместило тебя не на Ближний Берег, а в Леса Забытых Земель. Теперь же, я стараюсь вытащить тебя из любых передряг. Даже ценой жизни. — А к чему заливал про «невесту»? — недовольно сорвалось с губ. — К тому, что между нашими родителями был заключен договор о том, что ты будешь моей женой, а мой отец сможет наконец облегченно вздохнуть. Ему не нужно было бы развязывать войну с Богом. Глаза начало больно щипать. Затем на щеках появилась влага. Она падала на пол, грозясь стать — океаном. Мне легче было выразить ярость — слезами. Чтобы никому не навредить. Из-за Феникса, я стала опасна для окружающих. С другой стороны, меня больше обижали слова о договоре. Отдать свою дочь — ради обеспечения «спокойствия». Умно. Ничего не скажешь. Только вот оказалось все гораздо сложнее, чем могло казаться. Айвэ нестабильна. Она в любой момент может вырваться и уничтожить всех. С каждым разом ее порывы — сильней, а цепь, на которой она сидит, — все больше рвется. Сейчас у меня отняли дорогого мне человека и, я не знала как вести себя в такой ситуации. Ладно бы срок его жизни подошел к концу, но нет. Он поборол болезнь и готов был жить. Защитить меня от любой опасности, даже от Томаса. Однако жизнь моего брата грубо прервали. — Ну-у, — дрогнул голос. — Расскажи мне, зачем ты его убил? Взгляд Тома с меня, скользнул на пол, а затем поднялся до глаз Цербера. Мой взгляд стремительно помчался за взглядом Тома. Остановился он на озадаченном лице Цербера. Брови парня сместились к переносице, желваки задвигались, губы сжались в плотную линию, а руки — в кулаки, светло-голубые глаза — стали темнее моря в шторм. Кожа от естественно бледной, стала мертвенно-бледной. И, кажется, уходила в серый. Видно, что он злился. — Я, — уверенно начал Цербер. -…убил его только потому, что исполнял свой долг. Моя персона, как и многие другие, должна помочь Птице стабильно пробудиться. Все кто мешает этому — должен умереть. Так было и раньше, Вы не особенная, Ваше Высочество. Уж поверьте, мне известно непостоянное состояние Феникса и как он может навредить. Меня вызывали во дворец Двулунья и усыпив avemtaka(Птицу), я забрал девушку в Варес. Только это мало помогло. — И, что произошло? — нервно сглотнула я, хотя знала историю наперед. — Она убила свою мать. Вот, что произошло, — медленно чеканил он каждое слово, чтобы они надолго засели у меня в памяти. Я вздрогнула. Только ни Церберу, ни Томасу этого заметно не было. Сие действие несказанно радовало меня. В тот же момент мысли радости столкнулись в беспощадной битве со страхом. Вдруг Птица решить завладеть моим телом полностью? Сведет с ума и будет пользоваться телом как вместилищем для силы. А потом сменит его, сгорев до тла. И никто мне уже не поможет. Ни Альбион, ни Цербер, ни Том. Никто. — Ева, ты дрожишь, — заметил Томас. — Не поверишь, я знаю, — грубо сорвалось с моих губ. — Значит я жизнью рискую, чтобы ты только выжил, а твой дружок — убивает моего брата? Я ожидала любого поворота, но только не такого. — У нас не было другого выхода. Птица не могла стереть тебя из его памяти, ибо вы были связаны чем-то большим, нежели обычные брат и сестра, — констатировал спасенный. Затем он уперся ладонями в подлокотники и поднялся со стула. Моментом он добрался до меня. Руки его потянулись к моему лицу. Сжав мое лицо в своих ладонях, Томас заглянул мне в глаза. Мне казалось, что в нем тухнет гнев. Казалось, что он стал человеком. Что Дьявол — исчез. Губы Томаса потянулись к моим. Светло-голубые глаза приобретали серый и светло-лиловый оттенки. Когда его губы едва коснулись моих, то Айвэ внутри меня встрепенулась от забытых ощущений. Новая парестезия взяла власть надо мной и я поддалась. Руки, рассекая воздух, направились к груди Томаса. Тело потянулось вслед за руками и вытянулось, оказавшись на цыпочках. Рыжая коса, что так привычно лежала на груди, оказалась откинута назад. А рука его переместилась на мое плечо. Моя же рука скользнула выше, на шею и сжимала ее. Томас сильней прижался к моим губам. Тем самым заставляя Феникса испытывать терпение и, буквально, изнывать от жажды подобных чувств. Между нами разгорался нешуточный пожар. Этот огонь раскалял воздух и от этого становилось немного душно. И мы оба знали, что его стоит прекратить. Сзади Томаса стоял тот, кто недавно извинялся, а теперь мы в…целуемся, совсем забыв о нем. В последний раз, я крепко сжала шею парня, наклоняя ее вниз. Он поддался и наклонился ниже, рука его скользнула на талию и сжала ее, заставляя меня немного закусить губу. Пташка попыталась завладеть моим разумом. Ей частично удалось это сделать. Рука разжала шею Томаса и проделала обратный путь до груди и с силой оттолкнула юношу. Он отшатнулся, удерживая равновесие. Его взгляд бродил по моей персоне, изучал ее. Глаза приобрели цвет темного ультрамарина, что не предвещало ничего хорошего. В комнате нависло молчание. — Никаких отношений между нами быть не может, — разорвала я тишину. — Я ухожу. — Что ж, хочешь — иди, — как гром среди ясного неба прозвучали слова Тома. — Я не смею задерживать. — Ваше Высочество, — попытался встрять Цербер, разжимая кулаки из которых капала рубиновая кровь. — Нет, пусть идет, — довольно хмыкнул господин, скрестив руки на груди. — Только вот, задумайся, куда же ты пойдешь? К родителям? Не шибко ты им и нужна, скажу я тебе. Твои «родители» уже и забыли, как ты выглядишь. Птичка над этим постаралась, ей — не нужен лишний груз. Может ты думаешь, что Альбион тебя примет? Ему, без силы, ты тоже не очень-то и пригодишься. Пробудись Птица раньше и наберись она сил, то возможно твоя персона заинтересовала бы Альбиона больше, чем мы имеем сейчас. Возможно, у вас были бы дети. Ведь ты интересуешь его исключительно, как сосуд для силы и явного кандидата для сильного потомства. Все, это были все, кто мог тебя тебя приютить. Я — последний очаг. Тот, кто может это сделать. Не из корыстных целей или не из-за того, что мне нужно потомство с частичкой треклятой Птицы. Я следую только своему долгу, а еще, потому что люблю тебя, — эта фраза заставила потупить взгляд. В голове не состыковывалось то, что Томас убил моего брата и слова любви. Будто я что-то упускаю. Мне, действительно, некуда идти. Как бы я не старалась вспомнить хоть кого-то — тщетно. Но здесь не выносимо было находиться. Отвращение смешалось с удивлением и давало странный оттенок. — Ну, ты надумала, куда пойдешь? Никого и не осталось. Брат — мертв. Родители — тоже. Другие родители — не помнят. Альбион — ему нужна сила. Том прав. Он — мое единственное спасение. Только здесь на меня не ведут охоту. — Ну вот, видишь, — хмыкнул Томас. — Тебе некуда уйти. Цербер вновь нахмурился и придал всю серьезность ситуации. — Мы можем отправить Ее Высочество домой, в Двулунье. Ее Высочество может изучать культуру и язык. — Нет, — отрубил Томас. — По всюду патрули и в любой момент может все накрыться медным тазом. Останься с нами, Ева, — он снова начал подходить ко мне. — Прошу. Ты мне нужна. Его руки снова потянулись к моей голове, но на этот раз они ухватили затылок и потянули на себя. Голова приземлилась на грудь. Секунду спустя Цербер вышел из комнаты, чеканя шаг. Мы остались одни. Сердце бешено забилось в моей груди, стараясь вырваться наружу. Тело пробовало не шевелиться, чтобы не нарушить тишину, в которой слабым эхом отдавался стук сердца. Томас лишь хмурил брови, будто о чем-то думал. Я попыталась неспешно поднять голову. Удалось. Взглянув в глаза Томаса, которые играли от светло-лилового до ультрамарина, разум понял, что сейчас парень напряжен и, явно, находился не здесь. Губы сами собой потянулись прямиком к его губам. Мои глаза невольно прикрылись, погружая тело в темноту. Губы таки нашли пару. И по ощущениям было понятно: на губах Томаса — легкая улыбка. Этот поцелуй был недолгим и голова вернулась в исходное положение. — Ева?..- раздалось из-за спины, заставляя меня и Томаса вздрогнуть.