Предупреждение

      Когда Лестат утром услышал, что граф фон Кролок желает его видеть, то очень удивился. Он недоумённо воззрился на лежащего рядом Герберта, но тот лишь пожал плечами. Пусть их с отцом отношения и были достаточно близкими, но он всё равно не знал наверняка обо всех его планах и взглядах.       — Быть может, папа́ донесли о наших с тобой отношениях? — лениво спросил юный фон Кролок, привлекая де Лионкура к себе. — Как думаешь?       — У меня ощущение, что в этом замке уши есть не только у стен, но и у всего остального, так что всё может быть, — Лестат задумчиво накрутил на палец прядь собственных золотистых волос. — В этом случае он знал с самого начала.       — Тогда почему зовёт к себе только сейчас? — попытался продолжить рассуждения Герберт. — Думал, что само пройдёт, но оно перешло какие-то им самим установленные границы?       — Возможно, конечно. Граф-то, верно, желает, чтобы ты вступил в выгодный брак, а не кувыркался тут со мной, — грустно заметил де Лионкур.       — Это вряд ли. Он всегда знал, какие у меня предпочтения, и никогда этому не препятствовал, — успокоил его Герберт. — Так что если и недоволен, то, быть может, потому, что ты не столь родовитый.       — Да это-то ему зачем? — удивился Лестат.       — Нет, ну тут ты прав, — не стал спорить фон Кролок. — Знаешь, наверное, лучший способ выяснить — это собраться и пойти к папа́. Он у меня терпеливый, но совсем уж ждать не любит.       — И в самом деле, — согласился де Лионкур, садясь на кровати. — Пожелай мне удачи — не хочется терять ни тебя, ни место работы.

***

      Граф ждал Лестата в своём кабинете, сидя за длинным дубовым столом и пытаясь глядеть по меньшей мере приветливо, хотя получалось у него не слишком хорошо. Он давно наблюдал за отношениями любимого ребёнка и маркиза без гроша за душой, понял, что в ближайшее время всё будет так, как есть, и решил, что пора бы поговорить об этом с мсье де Лионкуром. Просто на всякий случай. Граф был хорошим отцом, во всяком случае, полагал себя таким и для сына, как уже говорилось, хотел только самого лучшего. Тяжёлый и болезненный разрыв под это понятие никак не подходил.       — Добрый день, мсье де Лионкур, — приветствовал граф Лестата. — Ну что вы, как неродной? Проходите, проходите.       — Добрый, — сдержанно поздоровался тот. — Благодарю, конечно, но, кажется, я и есть неродной… — последнее он произнёс с каким-то особенным сомнением. Подобное обращение могло значить как и благословение, так и другие, гораздо менее приятные вещи.       — Разве? Я думал, вы мне вскорости станете… зятем, полагаю? — невозмутимо отвечал фон Кролок. По его лицу практически невозможно было понять, издевается он или нет, поэтому Лестат оптимистично выбрал второе, просто понадеявшись, что ему повезёт хотя бы в этот раз. Возвращаться к вечно бубнившему о несправедливости жизни Луи и вредной Клодии вовсе не хотелось, расставаться с Гербертом — тем более.       — О, правда? — спросил он, чувствуя себя совсем не в своей тарелке. — Так значит, вы не против? — это вылетело у де Лионкура само, и он в очередной раз обругал себя за излишне длинный язык. Лестат никогда не видел, чтобы граф злился, но свято верил — он просто недостаточно здесь пробыл, только и всего. Но, признаться, попасть под горячую руку всё равно очень не хотелось. Даже если и по делу.       — А с чего бы мне быть против? — уточнил фон Кролок всё так же спокойно, и де Лионкур едва удержался, чтобы не перечислить все те причины, по которым его сиятельному нанимателю мог не понравиться их с Гербертом роман. Но раз уж всё было иначе, то Лестат совершенно не хотел ему этим самые причины подсказывать. Не гневить, так сказать, бога в лице того, кто платит ему деньги, и по совместительству является отцом его самой большой любви.       — В-верно, — дрожащим голосом пробормотал он.       — Ну и вот и славно. Однако наш разговор тем не менее коснётся ваших с Гербертом отношений, — продолжил граф, кивнув. — Он рассказывал вам об Альфреде?       — Простите? — не понял де Лионкур. — О ком?       — Не рассказывал, — понимающе улыбнулся фон Кролок. — Его голова на каминной полке, — он указал на череп, который Лестат вечно принимал за принадлежавший очередному «бедному Йорику», особенно дорогого графу.       — О, очень интересно, — он так и не понял, было ли это угрозой, но на всякий случай пересчитал в уме все сбережения.       — Пожалуй, — граф усмехнулся. — Альфред не пожелал ответить на ухаживания Герберта взаимностью. Это пусть, насильно мил не будешь, но Альфред сильно обидел моего сына своей грубостью, — он выдержал должную паузу, — и поплатился за это, как видите.       — Мне очень жаль. Герберта, — Лестат и в самом деле посочувствовал любимому. — Но какое это отношение имеет ко мне?       — Если я узнаю, что Герберту с вами плохо, костей не соберёте. Даже вампиры уязвимы, если найти правильное средство, — фон Кролок позволил себе мимолётный оскал. — Это понятно?       — Бо-олее чем, — не то чтобы де Лионкур собирался как-либо обижать Герберта, но слова графа его значительно напугали. — Я п-приму к сведению вашу угрозу, — и куда только делась его хвалёная дерзость? Раньше бы Лестат вряд ли бы позволил подобное по отношению к себе, но теперь… И Гербертом он дорожил, и сбережения были небольшие.       — Это всего лишь предупреждение, — мягко ответил граф. Тут же за дверью раздался грохот.       — Надеюсь, оно на вас подействует сильнее, нежели на Герберта — я говорил ему о том, что бывает с теми, кто подслушивает, — устало вздохнул фон Кролок, то ли не замечая, то ли не желая замечать подёргивающегося века Лестата. Кажется, его разъяснения достигли адресата, а это было главным. Впрочем, как и всегда.