***
Решение сбежать из морозного серого Лондона в солнечную Калифорнию было принято после очередного срыва Бена, когда тот целый час кричал о том, как его все достало, и он хочет просто покоя. Билеты куплены в ту же секунду, на телефоне, нервно покусывая кожу на большом пальце. Подарок на День Святого Валентина от его более спокойной второй половинки, которая просто чмокнула блондинистую макушку и перевела на его счет необходимую сумму, не подумав и секунды о том, что до их зарплат теперь придется жить на воде и энергии вселенной. Подарком для Джо, спокойной второй половинки, на этот же капиталистический праздник послужила старенькая камера, добытая Беном на задворках магазина уже практически антиквариата. Мужчина ныл об этом незамысловатом для современности предмете техники последние полгода, со старческой ностальгией вспоминая, как на подобную же камеру его отец снимал их с сестрой «представления», которые они устраивали каждое рождество, развлекая многочисленную родню. Упоминание отца все еще проскакивало в его глазах искрой боли, но она быстро потухала, когда мягкая родная ладонь накрывала его, сжавшуюся в кулак, и начинала аккуратно разжимать пальцы, нежно проводя по каждому. Дорвавшись до столь желанного предмета, Джо долго возился с кассетами, инструкции к покупке которых он писал Бену смской, но тот все равно несколько раз перезванивал ему при покупке. Чуть затертые кнопки настроек приятно прогибались под пальцами, меняя изображение. Джо изучал все возможности камеры сдвинув брови, весь его вид говорил о невероятном профессионализме и любви к тому, чем занимается. Бен никогда не мог оторваться, когда его рыжее произведение искусство выглядело так. Он присел на подлокотник кресла, скрестил руки и тихо наблюдал, чуть склонив голову на бок. Это стоило каждой копейки, потраченной на все эти дурацкие непонятные кассеты.***
Старенькая камера тихо затрещала, извещая ее владельца о том, что она готова к съемке всего, что он любил, и хотел запечатлеть. В объектив попала светлая макушка, то ныряющая куда-то вниз, то снова попадающая в кадр. Макушка ворчала что-то типа «вещей собрали, будто жить туда уезжаем», и продолжала заниматься своими делами, неустанно складывая нескончаемые горы футболок с глупыми принтами. Мужчина за камерой тихо рассмеялся, и выключил устройство. На цыпочках он подошёл к занятому блондину, надеясь не попасть под горячую руку, и обнял его сзади за талию, в безмолвном извинении за свою нервозность, и желание предусмотреть все возможные казусы, при которых он вдруг останется без всех десяти футболок. Нежный поцелуй в шею, нос, зарывшийся в родных волосах, и парень, держащий в руках уже восьмую футболку, в этот раз с названием какой-то бейсбольной команды, оттаял, и размяк в тёплых руках. — Не подлизывайся, чемодан все равно будешь ты тащить, — напускное недовольство не звучало убедительно. Блондин повернулся, и поцеловал кончик длинного носа мужчины за его спиной. Тот смешно сморщился и зажмурился, как огромный рыжий кот. Футболки продолжили своё путешествие в чемодан.***
Камера поймала сцепленные руки на бедре в чуть нелепых, но очаровательных шортах с фламинго. Большой палец одной руки небрежно поглаживал другую. Камера поймала яркие небесные глаза, щурящиеся от яркого солнца, сочащегося через плотные стекла иллюминатора, и совсем чуть-чуть от нежности к оператору. Камера поймала высунутый язык и наглую улыбку, принадлежащую только одному человеку. Камера поймала то, что разделяли только они вдвоём, то, чему так легко подобрать нужные слова, но слова искать совершенно не хотелось.