Я признаю тебя

«Ты мой герой!» — именно эти слова крутились в больной от шрамов, синяков, голове Изуку, Кота, который его буквально ненавидел, назвал его героем, даже спас его… — Кота… — Тихо проговорил Мидория, зарываясь в подушку, глотая слёзы, — Ты… такой смелый, не то, что я… — Изуку перевернулся направо, накрываясь в головой, — Может, он согласится со мной дружить? — Сам с собой бубнил юноша, вытирая слёзы и сопли. На следующий день, первогодка первым делом побежал к Кота. — Котя! — От таких слов, ребенок подавился молоком, брызнув его на чистый коврик. — Чего?! — Возмутился Изуми — Кота, ты чего? — Ты меня котей назвал?! — Котей… — Пухлые щеки покрылись румянцем и юный Мидория закрылся руками, — Д…да… то есть, нет! Конечно, нет, тебе послышалось! — Ты… уверен? — Мальчишка подбежал к своему герою, который уже от испуга стекал по стенке, что-то бурча себе под нос, — Знаешь… мне было бы приятнее, если бы ты не ошибся… — Проговорил ребёнок, садясь на корточки. Он смотрел, как Мидория впадает в судорогу и начинает что-то говорить, но… это не очень-то и получается. — Я…я! Нет, я не м…могу! — В необычайном волнении проговорил юноша, протирая кулаками своё красное от стыда лицо. — Ты же мужик! Сделай первый шаг, в конце-концов! Вот я — могу смело заявить! — Не надо ничего заявлять, меня посадят! — Заорал Мидория. Слава богу, что группа ушла еще на рассвете, не решив будить наследника, ему и так досталось. — Чего?! Посадят, ты что, совсем тупой?! — Кота отвернулся и выставил горб. — Я имел ввиду, что… люблю, там… поцелуй и всё такое… а за что тебя посадить-то могут? — А? Поцелуй… фух… — Он опять завизжал и вскочил с места, прижимаясь к стенке, — Чего?! Поцелуй… любовь, Кота, ты что? — Не увиливай! За что тебя могут посадить? — За… — Зеленоволосый представил это, и опять покрылся бордовой краской, начиная биться о стенку. — Да ну тебя! Так ты признаешь меня? Ты любишь меня, ответь… пожалуйста… — Мальчишка медленно встал и прижался к правой стороне тела Мидории, не отпуская. — Я… а если кто-то узнает? — Успокоившись спросил веснушчатый, он почувствовал тепло, исходящее от тела мелкого, который искренне пытается его соблазнить на положительный ответ, — Нет, так нельзя! Нельзя-нельзя и еще раз — нельзя! Изуми отстранился и начал хлюпать носом, злобно смотря на наследника. Изуку вздохнул и присел на одно колено, гладя малыша по черным локонам. Он смотрел ему прямо в карие, выразительно-опечаленные глаза: «Я тебя как друга» — Мидория прислонился губами к горячему лбу ребёнка. Потом, прижав его к себе, положил свою голову на хрупкое плечо мальчишки. Сзади послышался плач. — Не плачь, всё будет хорошо… — Тихо проговорил подросток и закрыл глаза, гладя малыша по спине, пытаясь успокоить.