ты, пистолеты и розы

Если ты думаешь, что попала в сказку, то ты ошиблась. Ты всегда считала, что раз соулмейты — родственные души, то им суждено жить в гармонии друг с другом. Как бы не так. Как там говорили? Противоположности притягиваются? Вот это про вас. Он, конечно, идеален. Красив. У него ослепительная улыбка. Глаза, в которых ты просто тонешь. Он тебя любит. Сильно любит, но не показывает этого. У него вспыльчивый характер. Да, он типичный плохой парень. Он любит покурить и выпить. А ещё он вечно носит с собой оружие. — Милая, это на случай, если нам грозит опасность. Я же клялся защищать тебя, ведь так? — он говорит так спокойно и размеренно, что ты заворожено киваешь, соглашаясь с ним. Парень дарит тебе свою хитрую ухмылку, пряча оружие обратно в кобуру. У тебя его метка на запястье. Она слишком странная. Хаотичные линии, которыми перечеркнут круг. У него, наоборот, на запястье твоя метка. Круг с более плавными линиями, образующими свой узор в середине него. Вы оба странные. Он временами слишком груб, а ты слишком ранима. Он успокаивает тебя, когда плохо. Он умеет поддержать. Он идеал тех парней, по которым сохнут все твои знакомые подруги. Но он твой. Хотя и твой соулмейт, но ты почему-то ничего не чувствуешь в груди. Ни бабочек в животе, ни трепетного чувства. Мама говорила тебе, что иногда Истинные хоть и встречаются, но не любят друг друга, но прекращают быть соулмейтами, то метка исчезает с кожи подобно ожогу. Таких ситуаций единицы, но тебя это слишком пугает. Пугает то, что ты не можешь его любить. Он часто пропадает в своих любимых клубах, вместе с выпивкой и сигаретами, возможно, даже, проводит время с другими девушками, а ты ничерта не чувствуешь. Ни любви, ничего. Даже банальной ревности. Чтобы рвать и метать взглядом в ту пассию, что посмела на него посмотреть, но вместо этого ты просто крепче держишь его за руку, измученно улыбаясь. Ты. Его. Не. Любишь. — Вообще ничего не чувствуешь? Он узнает об этом. Он видит, как ты холодно начинаешь относиться к нему, больше не притворяясь. Ты просто молчишь. Не показываешь ничего. Ты устала играть роль, которая никак тебе не идёт, да и которую ты сыграть толком не можешь. Ты ведь никогда, черт возьми, не влюблялась. — Вообще. Твой голос звучит эхом в комнате, как-то слишком жалко. Хрипло. Наивно. Чувствуешь себя загнанным в угол котёнком, который провинился в том, в чем реально не виноват. — И все эти месяцы ты меня мучала. Поздравляю. Тогда, позволь спросить, почему у меня твоя метка на запястье? И она до сих пор не исчезла? Так ведь не бывает, солнышко. — А что, если бывает? Что, если я действительно тебя не люблю? Его глаза чернеют. Пылают от злости. Он бы так хотел сейчас прижать тебя к стене и выдрать всю эту глупость с твоей головы, насладиться твоим телом, но он попросту не решается. Потому что любит. Не хочет причинить боль. Понимает, что будет жалеть. Но ничто не сравнится с тем ураганом, что бушевал внутри у парня, который только что оказался по сторону тех, кто страдает от невзаимной любви. Вместо этого, он достает пистолет. Стискивает зубы, снимая оружие с предохранителя. Щелчок. Он нажимает на курок, и наводит дуло прямо на тебя. — Нет-нет-нет, не надо, пожалуйста! — кричишь ты, пытаясь осознать, что это чертова реальность. Выстрел. Пуля пролетает прямо в нескольких миллиметрах от твоего виска и попадает прямо в стену. Парень тяжело дышит. Он знает, что напугал тебя, но это дало такой мощный скачок адреналина, что он готов сделать это ещё раз. Горячее дуло прикладывают к твоему лбу. Ты поднимаешь заплаканные глаза на своего соулмейта, молча моля о том, чтобы он этого не делал. Вдруг, из-за потока слёз, на тебя начинает накатывать истерика. И ты начинаешь смеяться. Заливисто, истерически смеясь, ты смотришь ему в глаза, читая в них ярое недоумение. — Хочешь убить меня? Так убей! Убей! Чего ты, черт возьми, ждешь?! — Когда ты меня полюбишь. Сердце пропускает чёртов удар, а легкие распирает так, что дышать становится невозможно. Так, как будто у тебя на шее сейчас намотана веревка, что не даёт тебе путь к кислороду. — Но я ведь... — Я ведь тебя люблю. Полюби и меня. — Я же... — Твои фальшивые слова тут сейчас не уместны. Я хочу искренности. Искренности. Ты опять смеёшься, горько глотая слезы, что не перестают течь с твоих глаз. Ты задыхаешься от невидимой плетки на своей шее, смотря на парня. Он ведь чертовски красив. Так почему, ты... Любишь его. Сейчас ты смотришь на него под другим взглядом, внимательно его рассматривая. Он недоверчиво хмыкает. — Это же так просто, солнце. Повтори за мной. Я тебя... — Люблю. Пистолет с громким стуком падает на пол. Полчаса выяснений отношений вышли. Сейчас ты чувствуешь лишь дыхание своего человека, которому ты боялась признаться и яро считала, что его совсем не любишь. На самом деле, ты любила. Всегда любила. Но за твое сердце упорно отвечали мозги. Сейчас ты чувствуешь поцелуй своего парня, и больше тебе ничего не нужно. В комнате лишь он, пистолет и дурацкие розы, которые ты так любишь.