Равнодушие Северуса

POV Тома Реддла Я читал ответ гоблинов из банка и чувствовал, как мной завладевает ярость, эти ушастые ублюдки отказывали Северусу в принятии наследия, основываясь на состоянии его здоровья. Я повертел пергамент в руках и решил лично отправиться в Гринготс. Посмотрим, что они скажут мне в лицо. - Мой Лорд? – Дверь приоткрылась и там показалась голова слуги. – Вас зовет мистер Снейп. Я тяжело вздохнул и поднялся. Преодолев пять метров между нашими покоями, я вошел. В спальне его не было, но из ванной доносился звук льющейся воды и голосов. Я аккуратно приоткрыл дверь в ванную и замер от удивления, Северус голый полусидел в ванной и его тер мочалкой один из безликих слуг. От эротичности этой сцены я на секунду прикрыл глаза, а потом рявкнул: - Что за дела?! – Они оба подскочили, и слуга от испуга выронил мочалку, которая, приземлившись на воду, обрызгала лицо Сева. – Пошел вон! Слуга поспешно ретировался и мы с Северусом уставились друг на друга с одинаковой злостью на лице. Я набрал воздуха в легкие, чтобы многое спросить, но резко замолчал, увидев, как Северус безуспешно пытается встать, оскальзываясь и падая обратно. – Ты совсем ослаб, Сев? – он, молча и недобро, посмотрел на меня и отвернулся. Я вдруг некстати вспомнил, что там под пеной он совершенно голый. – Я помогу, позволь мне? - Позволяю, Том, ты прогнал моего слугу, так что мыть меня теперь придется тебе, я не собираюсь принимать наследие Принцев грязным, - лицо у него при этом немного покраснело, я понял, что он смущается, но решимости в его глазах было не отнять. Я наклонился и взял мочалку, во рту пересохло, поэтому я молча начал тереть ему спину, когда пришло время перейти на грудь, я почувствовал уже знакомое возбуждение и застыл. Мне не хотелось показывать себя извращенцем, который вожделеет больного юношу. Однако Сев, похоже, был не промах, на его лице появилась слабая улыбка, и он шепотом попросил помочь ему подняться. Я не понимал, что со мной происходит, вроде не подросток, а в штанах настолько тесно, как-будто впервые увидел грудь однокурсницы в пятнадцать. Я аккуратно подсунул руки ему подмышки и, приподняв, поставил на ноги, изо всех сил стараясь не смотреть вниз. - Том? – его охрипший голос вернул меня в реальность. Спохватившись, я развернул его к себе спиной и принялся намыливать ягодицы и ноги, вовсю борясь с пошлыми мыслями. Удавалось мне откровенно плохо, и я не сразу заметил, что движения из выверенных, стали плавными и ласкающими. Когда исчезла мочалка я тоже не понял. Каким-то чудом домыв его сзади и смыв пену, я понял, что пора разворачивать его и мыть спереди. Вдохнув несколько раз для успокоения, я уже хотел его повернуть, как он задал вопрос: - Том, что тебе ответили гоблины? Когда назначен ритуал принятия рода? Я немного помолчал и понял, что из-за чувства вины возбуждение потихоньку уходит. - Прости меня Северус, но они отказали тебе из-за твоего здоровья, сказали, что ты не переживешь принятие рода в твоем нынешнем состоянии. Я с горечью увидел, как плечи Сева поникли, и он как-то сразу сгорбился и начал дрожать. - Мне холодно, Том, отведи меня в комнату, - прошептал он. Я быстро смыл с него всю пену и, укутав в одеяло, подхватил на руки и, отнеся в комнату, положил на кровать. Он некоторое время молчал, а потом сказал, закрыв глаза. – Я надеялся, что принятие рода даст мне еще немного времени, - еле слышно прошептал он. - Я пойду к ним и заставлю их передумать Сев! Обещаю! – Я взял в руки его тонкие почти прозрачные пальцы и прижал их к губам. - Нет, Том, пожалуйста, не надо. Гоблины бы не отказали, без веской причины, значит так мне и надо. Том? – я поднял на него глаза при звуке своего имени. – Проведем брачный ритуал завтра с утра. Я сильнее сжал его пальцы и прикрыл глаза от внезапной боли резанувшей сердце. - Конечно, - тихонько проговорил я, увидев, что Северус засыпает. POV Северуса Я чувствовал, как время ускользает, осыпаясь сквозь пальцы как песок. Чем меньше оставалось времени, тем спокойнее мне становилось, физическая боль была терпимой, хорошо помогали зелья, которые я разработал сам, когда еще мог. Сильно болела душа по Тому, который ни в какую не хотел принять то, что скоро меня не станет. За эти дни он вдруг стал таким родным, наверно потому что единственный во всем мире относился ко мне с такой заботой и добротой. Чем меньше мне оставалось, тем грустнее было засыпать, ведь сон беспощадно отнимал слишком много времени. Внезапно я услышал громкие голоса в конце коридора, о чем они говорили, я разобрать не мог, но по мере приближения звуков ко мне понял, что там шел спор. - Я все сказал! Нет и точка. – Голос Тома звучал хоть и грозно, но устало. - Мой Лорд, спросите у него, прошу вас, пожалуйста, - умоляющий голос принадлежал Люциусу Малфою. Я ощутимо напрягся, сердце заныло, дышать стало тяжелее. «Убегай Люциус, он убьет тебя! Беги!» Дверь приоткрылась, и Том тихонько зашел, закрыв ее прямо перед носом Люца. - Северус, - он подошел и, наклонившись ко мне, прижался лбом к моему лбу, - тут младший Малфой просит о встрече с тобой. Ты хочешь его увидеть? - Да, - я понимал, что Тому будет неприятно, но мне очень хотелось его увидеть. - Что-ж, - Том выпрямился и направившись к двери, открыл ее, впуская внутрь Малфоя, - проходи, он хочет видеть тебя. Люциус аккуратно вошел и направился к кровати. Дверь хлопнула и я понял, что Том ушел, оставив нас наедине. - Север? Господь всемогущий, что с тобой стало, – потом видимо поняв, что перегибает, исправился, - я пришел проведать тебя, Милорд сказал отцу, что тебе совсем плохо, поэтому гоблины отказали тебе в ритуале принятия рода. - Зачем ты пришел, Люциус? – Я слушал его и понимал, что увидеть его было плохой идеей. Глупый, самодовольный эгоист, за что я только полюбил его? - Я пришел проведать тебя, я же сказал, подумал, может все не так плохо, как все говорят, - на его лице промелькнула слабая улыбка. - Не так плохо? – От злости на секунду мой голос окреп, и я смог придать ему твердость, - не так плохо, Малфой? Ты пришел не меня проведать, а получить мое прощение, чтобы Лорда задобрить. Решил будто я имею на него влияние и спасу твою шкуру даже после того, что ты сделал? - А что я сделал??? – Люциус почти кричал, - мы просто трахались и все! Хорошо проводили время вместе. Откуда мне было знать, что ты в меня влюбился? - Ты поэтому принял мою клятву любить тебя даже после смерти, да? Потому что не знал о моей любви? – у меня больше не было сил с ним разговаривать. - Ты сам сглупил, Снейп, - голос Малфоя враз изменился, стал уверенным и надменным, - то, что происходит с тобой целиком и полностью твоя вина. Я Малфой, а Малфои всегда чувствуют, где выгода. Грех было отпускать от себя мастера-зельевара, а клятва должна была привязать тебя ко мне навсегда. - Ты…ты! Ты специально оставил книгу о жизни Морганы у меня на тумбочке, зная, что я прочитаю ее, и надеясь, что поддамся чувствам и поклянусь тебе в любви? - Нет, я не настолько далеко смотрел, я правда ее просто забыл, да и кто действительно воспримет всерьез древние сказки? А потом, когда услышал от тебя слова клятвы, решил ее принять. Я не знал о последствиях, друг мой, но мне извиняться не за что. Ты сам виноват. Я не был поражен его безразличием, но каждое его слово больно ранило меня в самое сердце, дышать стало невыносимо больно и воздух казался неимоверно холодным. Я повернул голову на бок и с ужасом понял, что смотрю прямо в глаза Тому, я с трудом разлепил губы и прошептал: - Беги, Люци, беги… - Извини, что? – Малфой недоуменно приподнял правую бровь. - Вот Абрахас, вот твое наследие, вот ради кого, ты готов пожертвовать всем, - лицо Тома было настолько страшным, что стоявший рядом Абрахас упал на колени. - Повелитель, пощади, прошу, пока не родится наследник, умоляю. – Том жестом велел ему подняться. - Ты знаешь, чего я жду, Абрахас. – Лорд Малфой поднялся с колен и, подойдя к наследнику, со всей силы ударил его по лицу, тот пошатнулся, но устоял. - Люциус Малфой, отныне ты изгой этого мира, ты не сможешь выйти из мэнора, не сможешь в нем повелевать, не сможешь претендовать на наследство и на мое расположение. Ты никогда не увидишь больше своих приятелей и никогда не сможешь больше никому навредить. Я лорд твоего рода, мое слово закон. Я сказал! В это же мгновение изумленного Люца объяло белое пламя, и он исчез. Абрахас немного помолчал, а потом, подойдя к Северусу, склонил перед ним колени. - Мой род виновен в окончании вашего, этот грех и позор нам не отмыть никогда. Я не знаю чем смог бы облегчить ваши страдания и хоть как-то искупить свою вину, просите все что угодно. - Кое-что есть, лорд Малфой, кое-что вы сделать можете. Вы настоящий человек и всегда относились ко мне хорошо. Благодаря вашей доброте я смог стать мастером зельеварения, да и вообще стать тем, кто я есть, и поступок вашего сына этого не изменит. Поэтому у меня будет к вам просьба не как к лорду древнего рода, а как к старому доброму другу, наставнику и настоящему…отцу, которого у меня никогда не было, - Абрахас резко выдохнул и почувствовал, как глаза становятся влажными, - Я прошу вас выступать отдающей стороной во время заключения нашего брака. От изумления Том и Абрахас приоткрыли рты, и это выглядело так забавно, что я не удержался от улыбки, хотя все силы ушли на то, чтобы говорить. Наконец, Абрахас отмер и проговорил: - Почту за честь, Северус, - он поднялся с колен и поклонившись Тому аппарировал. - Ты что это творишь, Сев?! – Голос Тома дрожал от ярости. - Я сделал то, что хотел сделать с самого начала, Том, - я без страха смотрел ему прямо в глаза. - Да? – он наклонился так, что его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего, - и это никак не связано с тем, что после ритуала с его участием, я больше не смогу причинить ему вред? - Это приятный бонус, Том, - я облизнул пересохшие губы и увидел, что он сделал то же самое, сердце заколотилось, как бешеное. Слова Люциуса болезненным эхом отдавались в ушах и мне было так холодно все это время, что, когда я закрыл глаза и, подавшись вперед, прижался к теплым губам Тома, внутри как будто взорвался фейерверк, я почувствовал, что падаю, но упасть мне не дали сильные и горячие руки, прижавшие меня к себе. Я тихонько застонал от тепла, разлившегося по моему вечно замерзшему телу и даже смог обвить его шею своими ледяными руками. Я не знаю, сколько длился поцелуй, я растаял в нем, как лед на солнце, но в один момент все волшебство момента разбилось о суровую реальность. Где-то в глубине дома часы пробили полночь. Я крепче прижался к Тому. Мне оставалось жить 24 дня.