мне называть тебя нуной?

- Чонгук, прогуляемся? – Чимин остановил его после тренировки, наблюдая, как брюнет жадно пьет воду из бутылки. - Пешком? – тот удивился, слегка вытирая запястьем капли, текущие вниз от губ и попадающие на футболку. - Ну да, погода прекрасная, - Пак довольно посмотрел на небо, за ним проскользил взглядом и Чон. Деревья давно обзавелись зеленой листвой, радуя глаз свежестью и красотой весенней природы, а яркое солнце уже сейчас нещадно палило. Чонгук помнит, сегодня его 19-ти летие, и это скорее всего последний шанс, когда он сможет встретить своего соулмейта, но ему это не нужно. Просто выдержать каких-то жалких пятнадцать минут и наконец собрать всю свою уверенность, чтобы познакомиться с Юнги, с тем прекрасным мальчиком, о котором не мог забыть уже полгода. Судьба-злодейка будто играла с ним, подсовывала влюбленность не в того человека, издевалась и ждала, следя за его реакцией. И он искренне не понимал, как мог влюбиться не в своего соулмейта. Это было дико, крайне странно и неПРАВИЛЬНО. - Может все-таки встретишься с ней? – Чимин как всегда задавал глупые вопросы, чем нервировал. Неужели не очевидно? - Ни за что, - Чонгук не хотел начинать пустые ссоры и перепалки, поэтому быстро переместил внимание на подходящий к ним силуэт парня. Лишь заметив Намджуна, он повернулся к Паку сказать свой уже приевшийся вопрос «что. он. тут. забыл?». Но прежде, чем его рот открылся, Чимин понятливо пожал плечами, а Ким заулыбался, аки довольный кот. - Пришел посмотреть на этот шедевр еще раз, - прыснул в кулак, - а ты, Чимин, специально его вывел на улицу? Двое переглянулись и заговорщицки улыбались. Чон устало закатил глаза. Вот придурки. - Не стал бы я на твоем месте так шутить, Намджун. - Это еще почему? - А кто знает, что произойдет завтра, - Чон задумчиво и с полуулыбкой вертел телефон в руках, будто он совсем не провоцирует кое-кого, а просто рассказывает как дела. Тот нервно улыбнулся. - Со мной уж такого точно никогда не случится, - и в довершении самодовольная ухмылочка. Нравится. Нравится злить и бесить Чонгука. А после видеть его смятение и наконец улыбку. Его эмоции бесценны, так и хочется постоянно подначить брюнета и наслаждаться реакцией. Словно задиристый старший брат, лезет к Чону, как жвачка к ботинку, как шланг по огороду и пока что с ним лучшее его времяпровождение. - И вот почему я не пошел работать в магазин, - только утро, а Юнги уже ворчит все еще сонному Хосоку. – сейчас бы работал с вами и не парился насчет подработок. А деньги парням были нужны. Они задумали небольшую летнюю поездку к морю и брать родительские деньги для них слишком. Расстраивало то, что Мин будет явно третьим лишним, но не думайте, что он не найдет там, чем заняться. Юнги уж сможет развлечь себя. И вот они позднюю весну проводят трудовыми буднями. Хосок в магазине с Тэхеном, а Юнги на жаре раздает листовки в костюме сосиски, точнее хот дога. Безусловно это «лучшее», что случалось с ним в жизни. - Вроде последний день, потерпи уж, - Хосок расслабленно ест мороженое, смотря на измученное лицо друга. – Ты с того случая нападения всегда ходишь угрюмым. Чон теперь совсем серьезный, расправляет рукой сведенные брови друга и долго не убирает руку. Мин ее кусает. И теперь Хосок с воплем и угрозами отшатывается от друга, прижимая к себе больную руку. А потом слегка улыбается. - Я прав, тебе он понравился, - отчужденно вздыхает, - интересно, а почему я не поменялся одеждой на 19-ти летие. Юнги рассеянно кусает мороженое, шипя от холода, видит магазинчик вдалеке, где раздает листовки. - Все просто, - Мин не хочет сегодня работать, специально медленно идет, будто это ему поможет отлынуть от работы, - обмен происходит, если вы только виделись со своим соулмейтом до дня рождения, и, очевидно, что вы просто не смогли встретится. - Вот, ребенок, - Хосок поглаживает за макушку друга, но верит, верит каждому слову. - Эй! – Юнги от руки Чона дергается, и мороженое стекает липкими каплями по его руке, - кому говорил? Я младше всего на три месяца! Чонгуку было жарко: он после занятий сразу пошел на тренировку, поэтому переоделся обратно в форму на прогулку. Ноги горели под темно-синими брюками от палящего солнца, а рукава рубашки были и так закатаны невозможно далеко до локтя и края воротника, расстегнутого на три пуговицы, шевелились под легким дуновением ветерка. И поэтому, когда они решили сделать общее селфи, Чонгук был мыслями дома, на прохладном диване под кондиционером, лишь вздрогнув, когда свет погас. Вот уж действительно погас, стало резко темно, под звук щелчка мобильной камеры. Чон одной рукой отодвинул тяжесть с лица и видел на удивление спокойных ребят. Они не заметили ничего? Намджун натянутый весь, как струна, взял из другой руки брюнета листовку и поблагодарил, сказав, что обязательно отведает ваши блюда. А Чонгук видел, как терпел Ким, как сейчас его всего сдует и он просто свалится в дорогущих шмотках и будет валяться по земле калачиком, не сдерживая дикий хохот. И Чону стоило только непонятливо посмотреть на листовки в своих руках, а потом опять на Кима, как тот не выдержал, схватился за живот, упав на колени возле лавочки, начал смеяться и колотить дерево руками. - Чон. Гук. Это. Просто. Пиздец, - вставлял слово после каждого припадка, видя как краснеет лицо сосиски рядом, точнее Гука, как "сочный хотдог в томатном соусе" (так гласила надпись). Чимин улыбался, было и правда смешно, к тому же, фото очень удачно произошло именно в момент обмена. Однако, когда Ким разблокировал телефон, увидел вместо качественного снимка, только смазанное розовым пространство и чуть не зарыдал от такой ошибки чудовищной. Компромат на всю жизнь считай. Столько возможностей, столько шансов и Ким все проебывает. Парни не поняли, куда сорвался Чонгук, но трогать и окликать не стали, видимо переодеваться. Чон же минутным помутнением просто бежал навстречу своему соулмейту, и как-то в этот момент даже выветрилось из головы, что тот его два раза выбесил до безумия своими выходками, что тот и вовсе девушка. Всего лишь место, магазинчик, который находился недалеко, и Чона срывает. Он просто чувствует внутренне, что поступает на редкость правильно. И не ошибается, когда замечает какого-то парня в его одежде. Не знает, почему он решил, что это его одежда, но в душе закралась какая-то безумная надежда. Ведь с каждым шагом он узнавал в незнакомце причину своих мыслей, своих бессонниц, своей улыбки. Он скучал, ужасно скучал, что хотелось придавить к себе хрупкое тельце сильно-сильно, чтобы дышать стало трудно, чтобы их сердца слились воедино и стали стучать в унисон. Он радостно мурлычет под нос имя, а потом разворачивает за плечо. Юнги никогда не радовался так сильно костюму сосиски, как сейчас, потому что он видел, кто находился в нем. Эта любимая темная челка и сверкающие из-под нее угольные темные глаза, которые смотрели прямо в душу и тянули за собой на самое дно. Эти алые губы, которые Чон любит кусать, когда напряжен. Мин неосознанно уже дотронулся ладонью щеки брюнета и почему-то совсем не хотел убирать. - Я так и знал, - все еще не веря, тянет блондин, смотря в глаза напротив и растягивая это удовольствие, касаться любимого человека. - Ну и что, - Чон улыбается безумной улыбкой. Реальность намного слаще и ярче, чем он думал. Он даже представить не мог, насколько будет счастлив соулмейту, которого проклинал последние полгода, - мне называть тебя нуной? - Ой, - Мин не хочет вспоминать тот позор, поэтому заставляет замолчать Чонгука, привставая на носочки и слегка касаясь его губ своими. Хотел было уже отстраниться, но брюнет подхватывает за талию и тянет на себя, в то время как их костюмы меняются. Чон улыбается, убирает головной убор с блондина и теперь сам льнет к Юнги. Целует нежно, осторожно, сминает чужие губы, смакует их на вкус, будто очень давно об этом мечтал. И у Мина тепло растекается по всему телу, какое-то волнение и трепет подкашивают ноги, но Чон крепко обнимает, не давая упасть. - Мам, мам! – пухлый мальчик тянет мать за юбку, - я тоже хочу скушать такую огромную сосиску. Женщина скользит глазами по направлению взгляда сына и шарахается, уходит, схватив мальчишку за руку. - Мне все-таки кажется, что он нас ненавидит, - Мин опасливо смотрит на дом, позади их, прислушиваясь. - Да нееее, все под контролем, - отмахивается Хосок и тарабанит в железную дверь снова. Ким решил наконец выйти и презренно отсканировать взглядом двух придурков. Теперь уже счастливых, не одиноких придурков, в отличии от него самого. - Я все время думал, как же появляются друзья, - парень медлил впускать ребят, радуясь внутри себя их приходу, - но не знал, что они просто бесцеремонно врываются в двери. Сокджин боится признаться, но чертовски рад, что такой важный праздник проведет с этими двумя. Всю жизнь он был одинок, виной тому его характер и стандарты: никто не был хорошим человеком, которого бы Ким хотел видеть рядом. Сплошные лицемерные, подлые, хитрые мрази. Он закрывался как мог от общества, а его стену сейчас стремительно сломали за несколько минут улыбчивые котята. Входят в его квартиру, мурлыкают песенку, вытаскивают алкоголь из пакетов, играя бровями при взгляде на него самого. Приятно. Приятно осознавать, что кому-то нужен. - Да, - тянет Чон, - а пить совсем не умеет, - смотря на качавшегося в разные стороны Джина. - Но на такие случаи, у меня всегда есть карты, - Хосок ярко улыбается, скалясь подозрительной улыбкой. В этот вечер Юнги не проиграет. И не проиграл. Потому что этой же ночью Ким Намджун, сидя в комнате своего клуба, резко очнулся в красном обтягивающем платье, ошеломленный и до невозможности смущенный. Лишь пара угольных глаз напротив сверкнула адским огоньком, решая отыграться за все. Чонгук улыбнулся, протяжно говоря: - Да не волнуйся ты так.