Псих

Эд с интересом разглядывал труп, радостно натягивая медицинские перчатки. Их патологоанатом заболел, не без помощи Нигмы конечно, и сегодня эту работу поручили Эду. «Это не в твоей компетенции», — ворчала Эссен, нехотя пропуская Эдварда в морг. Кто бы что не говорил, все всё равно знали — Эдвард Нигма действительно эксперт и справится лучше любого патологоанатома. — Псих, — буркнул Харви, когда Эд с пугающей резвостью принялся вскрывать тело. «Псих», — тут же всплыло на правой руке Нигмы. Конечно, из-за рукавов он не видел, что там за слово. Но неприятно горящая кожа — уже привычное ощущение, говорило само за себя. Эдварда Нигму опять оскорбили. И не просто кто-то, а его родственная душа. — Ну, чего застыл? — недовольно спросил Харви, когда Эд, окунувшись в свои мысли, задержал руку над телом. — Сейчас, детектив Буллок. *** Эдвард уже давно понял, кто придумывает эти неприятные прозвища. «Псих, чудак, сукин сын, шизик», — всё это несомненно были слова Харви Буллока. Самым обидным пожалуй стало «больной ублюдок», которое Харви буквально выплюнул Эду в лицо, после инцидента с Гордоном. Да… Нигма рассчитывал, что Харви не узнает, кто подставил его друга. А ещё Нигма рассчитывал, что до Харви наконец дойдёт, кто его родственная душа. — Детектив Буллок! — Эд так резво кинулся к решетке, что Харви невольно отшатнулся. — Иди на хрен, Нигма, — раздражённо кидает Буллок. Они с Гордоном пришли в Аркхем за Стренджем, а не для разговоров с психопатами. — Неужели ты не понимаешь! — почти истерично выкрикнул Эдвард. — Скажи, что люди видят, но достать не могут? — Нигма… — Это любовь, детектив. — Да, но… — Харви не успевает договорить, потому что Эд тут же перебивает его, показывая руки. Руки, Покрытые обидными фразами. — Это всё, что ты говорил мне Харви, — выдыхает Эд, сильнее сжимая решётку, — Родственные души, детектив Буллок. Мы с тобой — родственные души. — Заткнись! — почти рявкает Харви. Не хватало ещё поверить этому психу, — Эд, ты не в себе. Поэтому ты здесь. — Тупоголовая свинья! — доносится детективу в спину, — Неужели ты настолько идиот? Харви не придает этому значения, но придя домой, он увидет на теле именно эту фразу. *** — Мне не нравится твоя, вернее наша, увлеченность Харви Буллоком, — значительно говорит Загадочник, брезгливо поджимая губы. — Просто убей его, Эд. — Заткнись. — Убей его. Ещё пара лишних фраз, и Эд в очередном припадке разбивает зеркало. Только на этот раз не помогает. Загадочник не намерен уходить. — Ты знаешь, что я могу быть очень настойчив, если захочу, — слышится за спиной. И Эд тут же оборачивается, созерцая несуществующию копию себя. — Зачем тебе это нужно? — спрашивает Нигма, хотя прекрасно знает ответ. — Не тебе, Эд, а нам, — поправляет его Загадочник. — Родственные души, как мило, — в голосе откровенный сарказм. — Он разрушает тебя, Эд. Он разрушает нас! Нигма молчит. Долго молчит. А сам думает, что Загадочник прав. Харви Буллок — козёл, заслуживший это. У Эда даже есть гениальный план, вот только Судьба уже всё продумала. *** И всё меняется в один день. Ты вместо того, чтобы тихо ненавидеть, тащишь ублюдка домой. А сам молишь богов, чтобы с этим самым ублюдком все было в порядке. Не то чтобы Харви верил в богов. Буллок наткнулся на Эда недалеко от Нерроуз. На одного, лежащего по среди улицы. Харви успокаивал себя тем, что теперь он не коп и не должен сажать Нигму. Он просто помогает нуждающемуся, исполняет свой гражданский долг. Кое-как втащив Эда в квартиру, Харви буквально кидает мужчину на кровать. Надо бы глянуть насколько всё плохо. Рубашка Нигмы вскоре оказывается, аккуратно лежащей на тумбочке. Харви изучает взглядом чужую грудь. Всё очень плохо. И дело даже не в синяках — их нет. Все дело в словах, покрывших худое тело в хаотичном порядке. Харви действительно узнаёт всё то, что говорил Эду прежде. На коже Буллока тоже есть подобное. И этого стало больше после заключения Нигмы в Аркхем. Кажется с того момента, Эд каждый раз перед сном нашёптывал какую-нибудь гадость про Буллока, как вечернюю молитву. А Буллок шептал что-то в ответ. Харви не хотелось признавать, что ему действительно стыдно. Он уже успел понять, что Нигма был прав. Они — родственные души. В которых похоже нет ничего родственного, кроме взаимных обид. Буллок непроизвольно проводит пальцами по чужой груди, наблюдая, как та вздымается в такт дыханию. Проходится рукой по каждому обидному слову на теле Эда, как будто желая стереть. Вот только их уже не сотрешь. — Какого… — стоит Эду наконец открыть глаза, как он тут же подскакивает. Голова кружится от такой резкой смены положения. Харви видит, как Нигма шарит по карманам — ищет нож. Вот только Буллок нашёл его первым. И Эдвард об этом знает. — Что теперь? — спрашивает Эд, недоверчиво хмурясь, — Арестуешь меня? — Я больше не коп, Нигма, — напоминает Харви, всё ещё не в силах отвести взгляд. Буллок слышал рассказы о любви родственных душ. О том, как она вспыхивает в самый непоходящий момент, и ты уже не в силах с этим бороться. Харви не верил в это. Нельзя просто взять и полюбить кого-то, особенно Эда Нигму. Вот только теперь Харви на собственном опыте убеждается, что есть что-то в этих «родственных душах». Убеждается, что это не дурацкая сказка. Буллок смотрит на Эда, Эд смотрит на Буллока. И что-то ударяет в голову И кажется, что теперь нет ничего прекраснее, чем тонкие губы Эда, его до чёртиков холодные руки, волосы, старательно уложенные во что-то на подобии прически. И Харви до сих пор не понимал, насколько надо было свихнуться, чтобы взглянуть на это. Взглянуть и не посметь больше отвести глаз. — Детектив Буллок, — словно в бреду шепчет Эд, вновь забывая, что Харви уже никакой не детектив. Кажется Нигма тоже это почувствовал. Нечто свойственное только им — родственным душам. Харви уже не размышляет о грехах Эда, прижимается к его на удивление мягким губам. Им кажется будто они в какой-то сопливой милодраме, где за поцелуем последует постельная сцена и вечная любовь. Вот только они совсем не в кино и вечной любви не будет. Оба это знают. А ещё оба знают, что ничто не мешает им провести эту ночь вместе. Харви почему-то представлял Нигму нервным девственником. Но как оказалось, Эд не такой уж и нервный и не такой уж и девственник. Нигма и Буллок — родственные души. Ахах, как смешно. Они не похожи. Хамоватый, охотно пользующейся грубой силой Харви и весь из себя умный, немного неловкий Эд. Даже в сексе, Харви поддавался инстинктам, страсти, в то время, как действия Эдварда были тщательно выверены. — Что на свете не имеет ни цены, ни меры, ни веса? — внезапно говорит Эд, и Харви проклинает эту чёртову одержимость Нигмы загадками. Тем не менее ответ Буллок находит сразу: — Любовь, Эд. Но это не значит, что я спущу тебе с рук всё это беззаконие. — Как скажете, детектив. — Я больше не детектив, Нигма.