спасай себя

      Мы стоим на вершине пирамиды, которая совсем недавно была свадебным алтарем, олицетворением мира между двумя вселенными. Через пару минут от неё останутся лишь руины.       Рекс говорит:       — Ты не понимаешь, малой. Нам не нужен никто, кроме нас самих.       Он вжал дуло пистолета в мой лоб, кажется, что между глазами вот-вот разверзнется дыра. Мир вокруг поглощает бесконечная бездна. Наверное, так и выглядит ад.       Я поднимаю руки в примирительном жесте, пытаясь хоть как-то достучаться до него:       — Рекс, ты не виноват, что тебя бросили в одиночестве, никто не виноват! Пожалуйста, позволь мне помочь тебе, обещаю, вместе мы все исправим!       Если набрать целую кучу деталей, может получиться все, что угодно. Космический корабль, ну, или машина времени, никогда не знаешь наверняка. Когда-то я и подумать не мог, что в этом мире все настолько спонтанно. Достаточно промахнуться мимо одного рычажка, и вот ты уже летишь в беспроглядную темноту, где никто и никогда тебя не найдёт. Не то чтобы я знал, какого это, но это знает Рекс.        Еще немного, и шаткая конструкция, которую язык уже не поворачивается назвать зданием, рухнет. Рексу хватило бы одного сокрушительного удара в вершину, но теперь-то какая разница.        Он все не успокаивается.       — Помочь… мне? Ты в курсе, что единственный, кому здесь нужна помощь, это тебе, Эммет?        Нас сотрясает мощным толчком. Кажется, последний целый участок фундамента пошёл трещинами, и весь оставшийся мир кубарем покатился вместе с нами. Упав, Рекс упускает пушку, она скользит по поверхности пирамиды и исчезает в бездне. Он успевает только выругаться, а через мгновение уже хватает меня за шкирку и поднимает одним рывком.       Кто-то сказал однажды, что нам свойственно убивать тех, кого мы любим. Однако верно и обратное.       Развернув к себе, Рекс смотрит слишком пристально. Мне сразу становится не по себе, что весьма забавно в нашем нынешнем положении. Кажется, он может пугать меня больше, чем бесконечный мрак.       — Думаешь, если бы не я, твои друзья вернулись бы за тобой? Наверное, вы бы взялись за ручки и зашагали дружно в ряд, напевая дурацкие песенки? Эти же самые люди, говорившие прямо в лицо, какой ты неудачник, точно бы протянули руку помощи…       Я представляю, как это грандиозное падение в никуда кто-то запечатлеет. Вышла бы пара отпадных снимков. Наверное, на первом пирамида все ещё будет стоять как ни в чем не бывало. На втором она уже пойдёт трещинами, сперва не очень большими, на третьем — потихоньку отклонится от своей оси на несколько градусов...       Я хватаю Рекса за плечи и пытаюсь перекричать грохот вокруг.       — Это не так! Ты чертовски запутался, друг! Я бы все объяснил, будь у нас время!       Слишком мягким голосом, который не вяжется с окружающей действительностью, он объясняет вкрадчиво, как ребенку:       — Нет, Эммет. Запутался только ты. Я лишь пытаюсь вытащить тебя, нужно просто держаться за спасительную соломинку.        Внезапно из-под ног уходит последняя опора. Я едва успеваю схватить в охапку тело напротив и думаю о том, что все, кто был мне дорог, мертвы, и совсем скоро я присоединюсь к ним. Бесконечно долгое мгновение я не чувствую ничего, кроме тупой пустоты под сердцем и чужих рук. Правда, до тех пор, пока мой многострадальный организм не встречается с железным полом корабельного отсека.

***

      Сквозь веки пробивается только тусклый свет помещения. Я пытаюсь двинуться, сквозь бок словно пустили ток — наверное, сломаны несколько ребер… С закрытыми глазами чувствую движение напротив. Кто-то присел рядом.       Бывают состояния, когда спишь полностью кроме той части себя, которая сознает, что бодрствует.       Рекс берет меня за руку и говорит, что теперь ничто в мире не имеет значения. «Поверь мне, на этом свете нет смысла спасать кого-то, кроме себя», — говорит он. Я смотрю в огромный иллюминатор и не могу оторвать взгляд от миллиардов огней.       Действительно, все остальное теперь не значит ровным счетом ничего.       Посмотри на звезды — и ты пропал.