Бомжи

Страшно. Страшно шагать по темной дороге, когда на часах около девяти вечера, а фонари барахлят, среди них есть один особенный, что постоянно гаснет именно тогда, когда под ним проходишь, как ни странно. Но не фонарей надо боятся, а людей, именно люди могут нанести тебе вред умышленно. Где-то там, в кленовых кустах прохаживались они — бомжи. Несчастные, старые, обездоленные, слегка хромающие, я их не видел в темноте. Знакомые продавцы говорят, что они никого не трогают, если не трогать их. Пусть так, но каждый раз, вышагивая вдоль заросших рельс близ торгового центра «Парад ремонта», я чувствовал страх. Да, бомжей не стоит бояться, но тогда, когда осознаешь, что невозможно предугадать, что творится у них там, в голове — чувствуешь себя, в некотором роде, растерянно. Да, я знаю, что в этот раз, как и в любой последующий, ничего не случится, но неизведанное в сознании этих людей пугает тебя. — Фу, ходят тут, воняют, просто кошмар, — Вера из «Империи дверей» не изменяла своей интонации. Монотонная, не осуждающая, скорее констатирующая факт происходящего близ этих рельс ежедневно. Я пробормотал что-то утвердительное в ответ. Ей было тридцать пять, и она продолжала искать свое место в жизни. От работы к работе, от места к месту... Город путает своим многообразием приезжих из деревень. Мне всегда казалось, что с таким стилем жизни стоит быть осмотрительнее, постоянно менять стратегии, пытаться понять, где ошибка. Почему «то самое» место так и не смогло стать любимым? Не мне ее судить, всей картины я не видел. Заледеневший снег все еще мог похрустывать под ногами. Разговор, как всегда, не клеился: все в очередной раз сводилось к тому, что мы обсуждали клиентов, товар, работу, а потом молча, в окружении мерзнущих бабушек и шутящих тетечек, ждали автобус. «Они» сидели там, на горячих трубах, обмотанные в драные синтетические ковры и распухшие штаны, заросшие с головы до ног. Бомжей было двое: седой и черный. Летом, под лучами заходящего солнца, они не казались такими жалкими, смотрелись гораздо бодрее и постоянно что-то обсуждали. Вокруг витала аура какой-то непредсказуемости. Потом седого не стало: умер или просто ушел. Вместе с этим пришли холода и одинокий темношерстный бомж постоянно укутывался и спал на трубах, подобно великану, на которого походил из-за груды синтетического мусора, что должны были его согревать в эти морозные декабрьские ночи. В один день близ труб появился котенок: маленький, рыжий и отчаянно мяукающий. Увы, мне нечем было его накормить или куда-то взять. Я прошел мимо, ничего не сделав и не жалел об этом, а на утро он пропал.  — Съел бомж, – я высказал свое предположение. Вера ужаснулась и поморщилась, я наконец-то рассмотрел ее истинное отношение к происходящему. Это был самый худший вариант окончания жизни маленького комочка шерсти, но я в него верил. Люди постоянно прикрываются в диалогах пафосными речами о равенстве всех, о взаимоуважении, о любви к инвалидам, больным, старым, некрасивым и незнакомым. А когда доходит до дела, все это оказывается просто словами. Мы морщимся, закрываемся и уходим, забывая про все сказанное и признаваемое ранее. Мне было противно за свой страх, за свое отвращение к этим людям, но я ничего не мог поделать и не могу поделать и сейчас. В такие моменты задумываешься, как они довели себя до такой жизни, зачем?  — Всегда можно уехать в деревню, купить пустую хату за пять тысяч на окраине и спокойно жить, — в какой-то степени слова Веры звучали благоразумно и трезво, — я вообще сейчас стараюсь никого не осуждать. Возможно это смерть тети так повлияла на нее, сделала какой-то внимательной к мелочам. Я не был с ней согласен. Оказалось, что ранним утром второй бомж пропал. Приезжала скорая, его увезли и потом уже никто не вернулся. В этом переулке стало чуть-чуть тише. Эти несчастные люди, эти бомжи не заслужили такого конца, такой участи. Когда-то давно государство, в котором они жили, мир, который они принимали таким — перевернулся. И да, они могли адаптироваться, и на худой конец уехать в эту чертову деревню, но не смогли. Их не стоит за это осуждать, стоит хоть чуточку понять. Не каждый может прогнуться под этот мир. Не каждый обладает сильной душой, толстым стержнем внутри себя. Любой человек может сломаться, но не надо всегда винить его за это. Стоит просто смириться и попытаться понять этих бедных людей, этот жестокий мир.