На кончике иглы

      Что бы там ни говорили, а жить хорошо.       Хорошо жить — ещё лучше. А уж жить вечно (ну, или почти вечно), да в неприступном готическом замке, да на берегу моря…       — Красота! — протянул хозяин вышеупомянутого замка, он же знаменитый на всю магическую (и не только) Русь Кощей Бессмертный, он же старейший русский маг из ныне живущих Константин Алексеевич Кощеев, жмурясь от удовольствия.       Ослепительно красивый рассвет над морской гладью, доносящиеся с побережья крики чаек и чашка крепкого кофе на увитом плющом балкончике — разве может что-то омрачить это великолепное утро?       — Дядь Кость! — пронзительный девичий вопль, раздавшийся прямо за спиной, мгновенно убил всё очарование.       Ах да. Родственники.       — Дядь Кость! Ты это видел?! — мимо просвистел ветер, и на балкончике материализовалось запыхавшееся нечто — золотоволосое, румяное и в драном джинсовом комбинезоне.       Кощей закатил глаза, аккуратно ставя чашку с недопитым кофе на блюдце.       — Васька, во-первых, кончай визжать, — он глянул исподлобья на незваную гостью. — Во-вторых, прекращай мотаться сюда, как к себе домой, я тебя в защиту вплёл не для того, чтобы ты мне последние нервы истрепала. И в-третьих, какого лешего ты на себя напялила?       Васька — она же Василиса (Прекрасная или Премудрая - в зависимости от личных ценностей особо впечатлительных натур), она же единственная племянница Кощея, она же его вечная головная боль — окинула взглядом свой потёртый комбинезончик, сдула со лба золотистую чёлку и совершенно неаристократично фыркнула.       — Дядь Кость, ну ты чего, не с той ноги встал? Во-первых, я не визжу, а голос мой подобен перезвону колокольчиков — любого сказочника спроси! Во-вторых, я не треплю тебе нервы, а поддерживаю твой жизненный тонус, иначе ты тут мхом покроешься и в скалы свои любимые корнями прорастешь. А в-третьих, сейчас такое все носят, конец двадцатого века на дворе, в конце концов! — и она нагло плюхнулась в кресло напротив дяди, попутно утащив с тарелки на столике бутерброд с красной рыбой.       Кощей только мученически вздохнул, наблюдая, как эта «мечта поэтов» с аппетитом доедает его завтрак, облизывая кончики пальцев. Если тот факт, что его собственная личность в народном фольклоре обрела зловещие, мрачные и кое-где жутковатые черты, он ещё мог понять, то как его неугомонной племяннице с шилом в одном месте удалось создать себе образ скромной-застенчивой-утончённой барышни — оставалось загадкой тысячелетия.       Дзынь!       Фарфоровая маслёнка, которую Василиса задела локтем, потянувшись за кофейником, с жалобным звоном разлетелась осколками по полу.       — Упс…       Спокойствие, только спокойствие. Кощей помассировал двумя пальцами переносицу. Что там ему советовало волшебное зеркало в рамках терапии по управлению гневом? Расслабиться и принять окружающий мир таким, какой он есть. Молниями не швыряться, огнем не плеваться, родственников с балконов не выбрасывать…       Минутка аутотренинга помогла.       — Чего пришла-то, Вась? — вполне мирно поинтересовался он и даже улыбнулся.       Дружелюбно, как ему казалось. По-родственному.       Василиса, глянув на него, поперхнулась кофе.       — Ой, дядь Кость, не скалься так, сейчас радиоактивный дождь пойдет! Подарю я тебе новую маслёнку, ты, главное, не нервничай!       Кощей скрипнул зубами.       Все-таки дурит его чёртова стекляшка, как пить дать, дурит. «Ах, как вам идет улыбка, Ваше Сиятельство! А как молодит! Лет двести прочь, амальгамой клянусь!»       Тьфу.       — А пришла я… — продолжала тараторить, тем временем, Вася, копаясь в безразмерных карманах комбинезона, — а чего я пришла? А! Во, вспомнила! — она выудила наконец искомое, оказавшееся расписной тарелкой с болтающимся на шнурке наливным яблочком, и сунула в руки Кощею. — Слышал последнюю сплетню? Британские маги совсем крышей поехали!       Кощей глянул на появившееся в тарелке изображение хорошенькой ведущей передачи «Маг-интер-новости».       — … и, конечно, главной сенсацией недели остаётся новость об английском волшебнике Томе Реддле, именующем себя Лордом Волдемортом и терроризирующем магическое сообщество Британии на протяжении последних пяти лет!..       — О, ради Семаргла, Вась, чихал я на этих дохлых англичан с их карманными тиранами, — скривился Кощей.       — Да ты дальше слушай! — возбужденно отмахнулась Василиса, загадочно сверкая глазами. — Сейчас самое интересное будет!       — … с прошлой ночи считается погибшим от рук полуторагодовалого Гарри Поттера, сына Лили и Джеймса Поттеров, состоявших в организации «Орден Феникса» и боровшихся…       — Дожили, — иронично протянул Кощей, услышав возраст «национального героя». — Маньяк-террорист всея Британии ухлопался о младенца. И эти ничтожества смеют называть себя магами!       — … однако, по данным нашей магразведки, Том Реддл выжил в ночь Самайна, благодаря своим многочисленным якорям, которые английские маги называют крестражами. Сотрудникам отряда «Муромец» удалось выяснить, что Реддлом было создано беспрецедентное количество якорей — по разным данным, от пяти до восьми — вследствие чего, отражённое ребёнком заклятие не убило его, а лишь развоплотило, и теперь тёмный маг скрывается…       — Чего-чего? — опешил Кощей, в первый момент решив, что ослышался. — Сколько якорей он создал?!       — О, а я о чем? — округлила глаза Васька. — Ты прикинь, какой псих? Муромские ребята ещё все понять не могли, чего это он вдруг бузить начал, а я вот теперь думаю, это ж каким потенциалом надо обладать, чтобы при минимум пяти якорях ещё на что-то быть способным?! Силен, гад… — выдохнула она с нескрываемым восхищением.       — И не говори, — задумчиво хмыкнул Кощей, внешне не особо напрягшийся, но зажёгшиеся в глубине его глаз алые искры выдавали вспыхнувший интерес. — В его-то годы… Сколько ему? Небось, и трехсот-то еще нет…       — Дядь, ты чего? — Васька постучала пальцем по лбу. — Мы ж об англичанах говорим — они и второй-то век через одного разменивают. А Реддлу этому вообще, смешно сказать, чуть больше полтинника!       — Ты уверена? — не поверил Кощей. — Может, следы хорошо заметает?       — Зуб даю, — фыркнула Василиса. — Муромские его биографию пять раз вдоль и поперек перетряхнули, тоже всё сомневались…       — Слушай, а что они вообще там забыли? С каких это пор у нас боевики разведкой занимаются?       — Так это ж личная инициатива Ильи была! — пояснила Васька. — Он же пару лет назад в Лондон мотался на встречу с каким-то их местным воякой, как его… — она пощелкала пальцами, вспоминая, — о, точно, Грюм! Он, вроде как, весь из себя Грандмастер боевых искусств, суровый дядька и вообще круче только кипяток. Оно и понятно, учитывая, что они с Ильей родня — седьмая вода на киселе, конечно, но все же… Короче, он ему об этом Реддле и рассказал, а Илюхе, ну ты ж его знаешь, дай только повод сунуть нос куда не просят! Говорила я ему, не ту профессию он выбрал…       — Вася, не отвлекайся.       — Ах да, ну так с тех пор он и заинтересовался этим их Волдемортом, рассказал Горынычу, думал, тот своих «невидимок» пошлет разнюхать, что да как, все-таки по шпионажу он у нас главный…       — А Горыныч?       — А что, Горыныч, — хихикнула Васька, — послал. Не «невидимок», конечно, а Илюху, да ещё в таких выражениях…       Внезапно воздух вокруг Василисы начал стремительно темнеть, а прямо над её головой угрожающе потрескивать голубоватые искры. Девушка мгновенно осеклась и втянула голову в плечи.       — А я что? А я ничего! Я вообще молчу, Зиновий Всеволодович, я ж к вам со всем уважением!       Кощей усмехнулся, глядя на вмиг присмиревшую племянницу. М-да… Уж кто-кто, а легендарный глава службы внешней разведки магической Руси умел себя правильно подать. Таким учеником, пожалуй, можно было гордиться.       — Вот же змеюка, — буркнула, между тем, себе под нос Васька, убедившись, что тьма вокруг рассеялась и молния в макушку ей больше не грозит. — Никуда от него не денешься!       — Ох, нарвёшься ты когда-нибудь, Василиса, — прищурился Кощей. — Язык у тебя без костей…       — А у тебя что, с костями? — ехидно поинтересовалась Васька. — И вообще, дядь, ну что ты хочешь, я же вся в тебя!       — Угу, только матери об этом не вздумай ляпнуть.       — Да я б, может, и ляпнула, только она умотала куда-то с очередным ухажером.       — Да ну?       — Ага, — Василиса протяжно вздохнула и подперла щеку ладонью. — Спихнула на меня свои кладбища, и усвистела, будто мне больше заняться нечем! Да и не люблю я с мертвяками возиться, противные они — жуть!       — Вася, побойся Мрака, ты же потомственный некромант, — закатил глаза Кощей.       — И чего? — возмутилась Васька. — Эти ваши мертвяки склизкие и воняют, я что, по-твоему, целоваться с ними должна? И вообще, вся эта некро-муть не для меня, я ж прирожденный купидон! Кстати, на этой неделе у меня рекорд — сто сорок восемь счастливых пар! Может, поговоришь с мамой, чтобы она от меня отвязалась со своим «фамильным наследием»?       Кощей только поморщился.       — И не подумаю. И учти, если Мара узнает, чем ты тут занимаешься — проклянёт на месте, и не посмотрит, что единственная дочь…       — Узнает она, как же! — фыркнула Василиса. — Пусть сначала хоть на годик домой вернется, для приличия! А то взяла моду по заграницам со всякими там шастать, а мне за её упырями следить, а я, между прочим…       — Вась, не заводись, вон уже сливки плесенью покрылись.       — Ой, — осеклась начавшая было возмущаться Васька. — Пардон, генетика подводит. Так я вот тут чего подумала-то, дядь, может, тебе приглядеться к этому Реддлу-то, а? Грех такую силищу пустоголовым британцам оставлять, он, небось, бедолага, не знает даже, как ему теперь обратно собраться после развоплощения…       — А я ему что, скорая магпомощь? — саркастично хмыкнул Кощей. — У меня своих дел хватает.       — Да ну? — язвительно протянула Вася. — Это каких же? Над златом чахнуть?       — Тьфу на тебя, — обиделся Кощей. — Сколько можно меня этой наглой клеветой попрекать? Понапишут всякие, а потом век не разгребёшь!       — Дядь, ты кому лапшу-то вешаешь, а? Ты забыл, как сам меня просил массам пыль в глаза пускать? Про иглу в яйце, про царство подземное, про шашни твои с Ягой…       — А про «злато» не просил.       — Ну, присочинили от себя немножко, с кем не бывает? — пожала плечами Василиса. — А стихи хорошие получились, не зря я тому смертному пару наших сплетен нашептала… Эй, — она внезапно нахмурилась, — ты меня от темы-то не уводи! Взял бы ты парнишку в ученики, а? Такой талант пропадает! Может, человека бы из него сделал?       — Вот только учеников мне на старости лет не хватало!       — Дядь, — Вася закатила глаза, — какая нафиг старость? Ты в зеркало себя давно видел? — и она, вытащив прямо из воздуха круглое зеркальце, сунула его под нос Кощею.       Тот только отмахнулся.       — Да просто тело в этот раз удачное попалось — стареет медленно, что вовсе не отменяет того факта, что я вот-вот восьмое столетие разменяю. А ты мне предлагаешь со всякими психопатами возиться?       — Ну, — неожиданно скучающе протянула Василиса, отчего-то заинтересовавшись своими ногтями, — если тебе совсем-совсем не интересно поближе познакомиться с потомком Певереллов…       — Что?! — мгновенно вскинулся Кощей. В темных глазах полыхнули тлеющие угли. — И ты молчала?!       — Ага! — торжествующе ухмыльнулась Васька. — Так и знала, что зацепит!       — Ах ты зараза малолетняя! Столько времени мне голову морочила!       — Эй-эй, дядь, полегче, — забеспокоилась Василиса, покосившись на трёх воронов, только что замертво попадавших на каменный пол балкона.       — Собирайся! — не слушая ее лепетания, рявкнул Кощей, бодро вскакивая с кресла. — Мы отправляемся в Англию! Немедленно!       — М-мы? — опешила Вася. — А я-то тут при чем?       — При том, что я добрую сотню лет из своей глуши не выбирался, в современном мире ориентируюсь плохо, — на ходу крикнул Кощей, уже умчавшись внутрь замка. — Будешь моим справочником.       — Э-э, дядь, так это, — Василиса судорожно пыталась сообразить убедительный предлог, — у меня же мамины кладбища!       — Звони.       — Чего?       — Матери звони! — крикнул Кощей, куда-то испаряясь.       Васька схватилась за волшебное зеркальце, уже жалея, что ее вообще принесло этим утром в гости к дяде.       — Мам, привет, — спустя несколько мгновений помахала она появившейся в отражении красивой женщине с очень бледной кожей.       — Лисса, — манерно протянула та, закатывая глаза, — ну в чем дело? Я же просила меня не…       И в этот момент соткавшийся из воздуха рядом с Васей Кощей выхватил у нее зеркало.       — Морана! Я забираю Василису на неопределенный срок.       — Но куд…       — На Алтай. Устрою ей некро-тур по древним захоронениям, ты совершенно её разбаловала!       — Да, но…       — Нежити своей другого пастуха найдешь.       — Но, Кость!..       — И я рад был тебя видеть, не чихай! — он благожелательно оскалился во все тридцать два белоснежных зуба и, смахнув с поверхности зеркала отражение сестры, сунул его обратно в руки Васе. — А ты что встала столбом? Ты в этом в Англию собралась? — он брезгливо подцепил кончиком пальца лямку джинсового комбинезона.       — Дядь, я вообще-то…       — У тебя десять минут, — отрезал Кощей, снова куда-то исчезая. Остаток фразы раздался уже из пустоты. — И добудь где-нибудь артефакт-переводчик, я по-аглицки ни в зуб ногой!       — Бли-ин, — обреченно протянула Василиса, закрывая глаза рукой в глубоком фейспалме. — Вот говорили же умные люди — не буди лихо… — она с досадой наморщила нос и снова достала зеркало. — Ленка, привет. Скажи там народу, что я ближайшее время недоступна.       — А чего случилось-то, Вась?       — Чего-чего… Дядьку «разбудила»!       — Ого, — сочувственно вздохнуло зеркало. — Нам ждать еще одну чуму?       — Надеюсь, нет, — поежилась Василиса. — Но англичанам я не завидую. Ой, как не завидую…