Ты обещал жить

*** — Нарцисса, вы никогда не жалели, что вышли замуж за Люциуса? — спросила идущая рядом со мной по парку невестка, задумчиво поглаживая свой выдающийся живот. Будет мальчишка, однозначно мальчишка: в семье Малфоев с их родовыми проклятиями первый ребёнок — всегда мальчик. А второго у магии попробуй выпроси. Не то что у Уизли… — К чему этот вопрос, Астория? Тебе плохо с Драко? — Нет. То есть… Понимаете… Она замялась, не зная, можно ли со мной говорить об определённом нарциссизме моего сына, который тот унаследовал от своего отца, пусть и не в таком ярко выраженном виде, как у того. Как бы сильно я ни любила Люциуса в юности, мои радужные надежды на счастье и пылкую страсть быстро разбились о действительность — страстно любил мой дорогой супруг только себя и свой род. Опять же через призму себя. — Понимаю. Но ты же не ждала мексиканских страстей в семейной жизни. — Не ждала, но… Мы перестали заниматься сексом, стоило мне только забеременеть. Вообще. Он не прикасается ко мне иначе, чем с намерением поддержать, целует только в щёку и стал совершенно чужим. Нас связывает только ребёнок и ничего больше. Я не хочу так, поймите, я любви хочу. Как же я её понимала! Пожалуй, как никто другой. Были времена, когда я думала, что мой муж просто скрытый гомосексуалист, потому что не может нормальный здоровый мужчина совсем не хотеть секса с красивой женщиной, но потом увидела, как он занимается самоудовлетворением перед зеркалом, и всё поняла. Но не приняла до сих пор, хоть он и разрешил мне заводить любовников, если я не буду на него давить. Любовников… — Поговори с Драко, — посоветовала я, глядя на сжатые в отчаянии пальцы Астории и влажно заблестевшие глаза. — О чём, Нарцисса? О том, что я нужна ему только как мать его наследника и совершенно не нужна как женщина? Я пыталась, но он совершенно не пожелал меня слушать. — Я поговорю с сыном, Астория. Но вряд ли это принесёт хоть какой-то результат. Попробуй найти себя. Любовь — это ещё не всё. — И заниматься самоудовлетворением при наличии мужа… Очевидно, ситуация и в самом деле сильно задевала её за живое, иначе она никогда не позволила бы себе таких слов в моём присутствии. — На совсем уж крайний случай — он не единственный мужчина на свете. — Измена… — Скорее замена, — поправила бедную девочку я, страстно надеясь, что у сына просто есть другая. Или, что более вероятно, другой. Потому что второго законченного нарцисса, влюблённого только в себя, я вынести не способна. Мне надо поговорить с ним. В самом деле надо. — Для меня это неприемлемо, — с горькой улыбкой отрицательно покачала головой она, понявшая всё и даже чуть больше. Я улыбнулась в ответ. *** О проделках близнецов Уизли, как и об их дурном чувстве юмора я была наслышана от сына, а потому интерес к себе одного из многочисленных наглых Уизли восприняла в штыки. У меня была куча проблем с Люциусом, нашими «дорогими» гостями во главе с лордом Волдемортом, я тревожилась за Драко, который принял Чёрную метку и теперь пытался строить из себя не пойми что. Нет, тогда мне было совсем не до романов, тем более с мальчишкой, почти годившимся мне в сыновья. Он поддержал меня за локоть, не дав упасть, когда я поскользнулась на чём-то мерзком и склизком, выбравшись в Лютный переулок за недостающими для целебных зелий ингредиентами. Пыточное у лорда по-прежнему было в числе самых любимых, как и в последний год до нападения на ребёнка Поттеров, а значит, релаксант, который, варили я и Снейп, тайно уходил чуть ли не литрами. Я посмотрела в наглые голубые глаза мальчишки и выдавила из себя усталую признательную улыбку, собираясь двигаться дальше. Времени до того, пока меня не хватится лорд и не заставит присутствовать на очередном обеде, оставалось немного — всего около часа, а дел, помимо покупки ингредиентов, я запланировала кучу. — Спасибо, мистер Уизли. — Фред, пожалуйста, леди Нарцисса. Разрешите на сегодня побыть вашим рыцарем. Здесь небезопасно. — С чего такое внимание, Фред? — немного склонила голову вбок я, запрещая себе интересоваться этим мальчиком, явно заинтересовавшимся мной, судя по тому, как он пожирал меня взглядом. Не время. К тому же он Уизли, а становиться жертвой розыгрыша совсем не входило в мои планы на ближайшее будущее. Мне бы сына спасти. — Такая красивая женщина не должна сильно рисковать, отправляясь по опасным местам в одиночестве. Рискнуть? Ну не убьёт же он меня, в самом деле. А в безопасности для себя тех сомнительных личностей, прячущихся за углом, я не уверена. — Что вы хотите за помощь? — Возможность помогать вам в будущем, леди. И чашку чая в вашей компании в кафе неподалёку. — Наглость — второе счастье? — улыбнулась я, чувствуя себя свободной и лёгкой. Удивительно. Я уже давно не ощущала желания просто улыбнуться, а тут Уизли, наш идеологический противник… — А то как же! — широко оскалился он. — Наглым всегда достаётся всё самое лучшее, а ради вашего внимания я готов на многое, моя леди. Он намеренно не называл меня миссис? — Пойдёмте, Фред. У меня на сегодня запланировано много дел, а время ограничено, так что нам лучше поторопиться. — А как же чай? — Может быть, в следующий раз. — Замётано! Тогда мне показалось, он совсем не огорчился моему отказу, но очень быстро выяснилось, что показалось — он умел быть настойчивым, и мне пришлось всё-таки выполнить своё недообещание и пойти с ним в кафе на чашку чаю. *** Драко сидел в кабинете, завалившись министерскими документами и с головой уйдя в них, а потому я вошла, так и не дождавшись приглашения. Свежий багровый засос на белой шее сына из-за ослабленного ворота как-то сразу бросился в глаза, и то, как он время от времени потирал шею, говорило о том, что синяк причинял некоторые неудобства. Облегчение — именно то, что я испытала, глядя на него. Облегчение и желание узнать. — Сынок. — Maman… Он встрепенулся, отрываясь от бумаг, вскочил, явно застигнутый врасплох, дёрнулся поправить ворот, но, столкнувшись со мной взглядом, смутился. Я снисходительно улыбнулась, подошла к нему и достала палочку. — Я уберу, если позволишь. Астории в её положении сейчас совершенно противопоказаны лишние волнения. — Конечно. Сведя синяк, я полюбовалась румянцем на щеках сына, что было крайне редким явлением, взяла его за руку и отвела к дивану. — Кто он? — О чём ты, матушка? — попытался состроить непонимание Драко. Наивный. До сих пор наивный. Неужели он думает, что жизнь с Люциусом оставила мне хоть тень каких-то иллюзий? — Сын, ты сегодня явно кувыркался не с девушкой. И дело тут не только в засосе — есть ещё несколько особенностей, выдающих однополую связь, о который я говорить не буду. Кто он? — Уизли. Кажется, я вздрогнула, не удержавшись. Уизли… До сих пор больно. Я совсем не ожидала, что за тот год влюблюсь в своего нежданного рыцаря, как девчонка, и что потерять его станет для меня ударом, незаживающей раной. Драко заинтересованно посмотрел на меня, озадаченный моей реакцией, но ничего не сказал, за что я ему благодарна. — Который из? — Шестой. Рональд. Мама, что мне делать? Астория не заслуживает такого отношения, она хочет от меня любви, того, чего не могу ей дать. — Дай ей развод, когда она попросит. — Малфои не разводятся, — тут же возразил сын. Я тряхнула головой, вспоминая, как тем самым аргументировал свой отказ разводиться со мной Люциус, дав мне карт-бланш на измены с главным условием, чтобы они не стали достоянием общественности. Девочка Гринграсс — более чистая и принципиальная, чем я, а значит, заслуживает честности. — Малфои много чего не делают. В том числе и не изменяют. — Мама? — Твой отец — конченый нарцисс, Драко. Со всеми вытекающими последствиями. *** В постели с Фредом я оказалась спустя какой-то месяц после памятного похода в Лютный переулок, решив уступить потребностям своего тела, жаждущего физической любви. Мальчик оказался полным энтузиазма и нежности, почти боготворя меня, компенсируя этим свой небольшой опыт в сексе, охотно прислушивался к моим пожеланиям, так что эксперимент можно счесть удачным и повторить при возможности не раз. Лениво потянувшись всем телом, я тягуче благодарно поцеловала своего юного любовника в губы и стала собираться домой — ужин в компании гостей никто не отменял, а мне ещё надо привести себя в порядок, что сделать в условиях снятой на несколько часов комнатушки было весьма затруднительно. — Уже уходишь? — грустно спросил Фред, обнимая меня со спины. Я положила голову ему на плечо, позволив себе ещё несколько мгновений слабости и нежности к нему, а потом решительно вынырнула из объятий и серьёзно посмотрела на него. — Я должна быть дома, если не хочу, чтобы пострадал Драко. И, Фред, я не буду на вторых ролях. Никогда. — Учту. Застегнуть тебе мантию, моя леди? — Ты намеренно ни разу не назвал меня миссис? — лукаво улыбнулась я, тут же оказавшись на постели, придавленная сверху его телом и зацелованная с головы до ног. Захотелось немедленного продолжения горячих поцелуев. Дементоров лорд с его пожеланиями! — Я тоже не люблю быть на вторых ролях. Меня устроит только первая. — На первом месте у меня сын и его безопасность. Честность, когда имеешь дело с потомственным гриффиндорцем, очень опасное и обоюдоострое оружие, но оружие скорее защиты, чем нападения. Он заслуживает этой честности от меня. — На место Драко в твоём сердце претендовать не стану, но быть десятым любовником на замену… Я совершенно искренне звонко рассмеялась его словам, обнимая ногами и целуя в веснушчатый нос. — О Фред! Ты сильно преувеличиваешь мои сексуальные аппетиты. Быть десятым тебе точно не грозит. Разве только вторым, если Люциус вспомнит, что у него вообще-то есть жена. Но это вряд ли. — Моя! — пылко заявил он, прижимая меня к себе, и в этих страстных объятиях внезапно остро захотелось остаться если не навсегда, то как можно дольше. — Моя леди! Когда мы встретимся снова? — Я пошлю тебе сову. Ты что-то говорил о помощи? — И какой помощи хочет прелестница? — Поможешь мне с мантией? — Обломщица! Моя любимая обломщица. Любовь… Я пока была не готова ни говорить о любви, ни слышать о ней. С трудом сглотнув ком в горле, я с укором произнесла: — Фред. — Прости, Нарцисса. Где там твоя мантия? *** Страх. Страх, казалось, пропитал каждое помещение в Малфой-мэноре, захватил себе в рабы почти всех вменяемых живых существ. Лорд становился всё безумнее и безумнее, всё чаще срываясь на своих сторонниках за их промахи и неспособность следовать его указаниям. Пару раз под круцио попала даже я, хоть и не носила на руке его метку. Так он наказывал моего сына. Фред, когда каким-то непонятным образом об этом узнал, то буквально пришёл в ярость, и нам с его братом-близнецом только с огромным трудом удалось уговорить его не бежать ко мне домой и не пытаться убить чокнувшееся чудовище. Джордж меня не одобрял, совсем не одобрял. Странно, но именно этот факт заставил меня, спустя полгода отношений, поверить в возможность его любви. — Лучше бы ты в Анжелину влюбился! — в сердцах как-то бросил Джордж, застав нас целующимися в подвальном помещении их магазина. Я тогда улыбнулась, а Фред фыркнул, обнимая меня. Анжелина, влюблённая в моего рыжего по уши, как и я сама, была ширмой для остальных, чтобы не возникало ненужных подозрений. — Надо тебе — сам в неё влюбляйся, братец Дред, а у меня есть моя леди. Это было бы вполне приемлемым выходом для всех, но Джордж тоже не собирался быть заменой брата и не пытался завоевать внимание девушки. Мы все заслуживали счастья и искренности. Увы, но счастье слишком часто бывает слишком коротко. Просто недопустимо коротко. — Что там у вас? — спросил меня Джордж, пригласив выпить чаю. Фред сел рядом со мной, обвив руками, и на сердитый взгляд брата только расплылся в широкой довольной улыбке. — Всё то же самое. Лорд ловит Поттера с командой, Пожиратели ловят Поттера, егеря ловят Поттера. Все ловят вашего героя и никак не могут поймать, — пожала плечами я, высвобождая руку и беря чашку с чаем. — Если поймают — я постараюсь помочь, чем смогу, но сделать многое не в моих силах. Не в нынешнем положении. — Мы понимаем, моя леди, мы понимаем, — проговорил Фред. Джордж печально вздохнул. — Да, понимаем. *** — Нарцисса, что это за идея с разводом Астории и Драко? — возмущенно зашипел Люциус, входя ко мне в спальню. Я посмотрела на мужа, тряхнула головой, запрещая себе вспоминать Последнюю битву и её итог лично для меня. Болит. Сердце болит до сих пор, и вряд ли эта боль со временем утихнет. Мне нельзя было его любить, своего солнечного, весёлого, рыжего мальчика, который украл моё сердце и умер. Ушёл. — Наш сын гей, Люциус. — Что?! Да как он смеет позорить… — Замолчи! — тихо приказала я, яростно глядя на того, кто уничтожил мою молодость своей неспособностью любить. Он послушно умолк, странно глядя на меня. — А теперь послушай меня, Люциус. Я не дам тебе губить жизни Драко и Астории так же, как ты погубил мою жизнь. Они заслуживают право на счастье, и для счастья им нужно чуть больше, чем собственное отражение. — Нарцисса… — Я требую развода, муж мой. Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего. Если для статуса тебе нужна жена — ты волен жениться ещё раз на ком угодно. Мне всё равно. — Почему сейчас, Цисса? Ведь я не ограничивал тебя ни в чём. — Я устала, Люц, я просто устала. И я хочу свободы. Хотелось встать с пуфа перед зеркалом, отойти к окну видом на цветник и жалко обхватить себя руками в странной имитации объятия, но ничего подобного я себе не позволила. Демонстрация эмоций — это слабость, а слабость женщина может позволить лишь наедине с собой — однажды сказала мне мать. Я почти всегда следовала её совету. Почти, ибо не получилось только с Фредом. С моим любимым мужчиной. Моим мальчиком. — Кто любовник нашего сына? Я спокойно улыбнулась растерянному мужу. — Младший сын Уизли. — Что?! Этот отброс?! Да я его… — Он победитель, Люциус, а кто ты? Кто наш сын по твоей вине? Пустое место? Пожиратель смерти? Это клеймо навсегда с ним, понимаешь? Нашему роду понадобятся годы, если не века, чтобы очистить репутацию. Ты не будешь давить на нашего сына и запрещать ему что-либо. А если ему разобьют сердце — он придёт ко мне. Я его выслушаю и утешу. Сегодня я снова буду тихо выть и плакать в подушку, но об этом никто не узнает — я по-настоящему сильная женщина. Но, силы, как же хочется быть просто любимой! — Ты получишь свой развод, Нарцисса. — Рада, что ты решился. А теперь уходи, я хочу побыть одна. И он послушно ушёл, оставляя меня в одиночестве. *** В нашу последнюю ночь он подарил мне целую охапку свежих нарциссов и любил как-то исступлённо, словно предчувствовал, что конец близок. Наш конец. Я тогда совсем не хотела уходить, чувствуя себя пьяной от запретной любви к нему, к своему мальчику, но уйти было необходимо. — Останься, моя леди. Прошу тебя, — прошептал Фред, выцеловывая мои лопатки. — Мы защитим. Мы сможем… Я отрицательно покачала головой. — Я не могу. — Нарцисса… — Не могу. Мне надо быть там. Я люблю тебя, Фред Уизли. Выживи, пожалуйста. Он широко, хулигански улыбнулся, переворачивая меня на бок, и прижал к себе, крепко целуя в губы. — Всё что угодно для моей леди. Ведь ты меня любишь, а это лучший стимул на свете, чтобы сражаться и жить. — Люблю. Увы, но своё обещание он так и не сдержал, оставив мне только воспоминания о потерянном счастье. Иногда мне кажется, что если бы я повела себя как-то иначе, Фред жил бы, а иногда — что смерть все равно поцеловала бы своего шального сына, забрав его себе. Но так это или иначе, мне никогда не узнать.