***
— Куда тело? — поинтересовался один из мужчин у другого. Второй сплюнул. — Ну не в Темзу же! Давай я заберу. А ты не будешь задавать вопросов. — Опять секретничаешь, Чарли? Ну да мне-то какое дело! Не забудь, что мистер Келл просил подождать его около часу возле Адмиралтейства. — Я-то помню, Тони. Ладно, разбегаемся. Чарли с неожиданной силой взвалил белый тюк на спину и забежал за угол. Там он повернул раз, другой, после чего небрежно уронил свою ношу на землю. — Ты облажался, Гектор. Тюк слегка зашевелился. — Ты облажался по полной программе, более того, позволил магглу себя "убить". — А что я, должен был показывать ему результат защитных заклинаний? — буркнул Гектор Фоули, стягивая ткань. — Ты не должен был вообще доводить до того, чтобы маггл в тебя стрелял, — усмехнулся Чарли. — Впрочем, это не мое дело. Пока что. Дальше уже — как решит комиссия. Господи, до чего я докатился — таскаю трупы собственных начальников! — Недавно тебе приходилось делать вещи и похлеще, Леонард, — ворчливо отозвался "труп" и окончательно вылез из мешка. — Тогда я был лишь оперативником, а не замминистра, — резонно возразил Чарли, оказавшийся Леонардом, и деловито сжег ткань одним движением палочки. — Н-да, недооценил я этого магла, недооценил, — буркнул напоследок Гектор и махнул рукой подчиненному, покидая переулок.***
25 апреля 1940 года Небольшой зал бурлил. Немолодые уже волшебники кричали, как школьники, и колотили кулаками по столам. — Неслыханно! Это отвратительно! Да как он посмел!!! — доносилось со всех сторон. — Успокойтесь, господа! Успокойтесь, прошу вас! — надрывался Гектор Фоули. — Сонорус! Тихо! — проревел на весь зал министр магии, усилив свой голос заклинанием. — Ничего страшного не произошло... — Ах, вот как это уже называется по-твоему! — рявкнул кто-то из волшебников. Гектор уже не разбирался, кто именно. — По-твоему, оккупация режимом Гриндевальда западной Европы и упразднение Министерств магии — это ничего страшного? Министр магии поморщился. Из кресла поднялся Леонард Спенсер-Мун. Фоули скривился. Своего помощника он не то, чтобы не любил, просто видел в нем сильного конкурента. — Тирания Гриндевальда и подавление сопротивления по всей Европе — это только первые ласточки, господа, — громко начал Леонард. — Кто-то из вас хотя бы раз взял в руки "Вестник Шармбатона"? Хоть кто-то прочитал основные принципы идеологии Гриндевальда? Нет? Это видно. Иначе вы бы реагировали по-другому, господа. Это уже не выступление удачливого одиночки против толпы магглов, это война. Тотальная война на истребление! Да что говорить, если в самой программе Геллерта прописано уничтожение огромного, просто невероятного количества магг... нет, не магглов, людей! Война, геноцид, евгенические программы! Да кто мы будем, если оставим это просто так? Поэтому у меня есть резолюция по нескольким пунктам, которую я хотел бы поставить на голосование... — Протестую! — опомнился Гектор Фоули. — Вы не имеете права ставить на голосование какие-либо вопросы, вы обязаны были обсудить это со мной. — Ах, да! — Леонард вздохнул как-то устало. — По этому вопросу... Ввиду некомпетентности мистера Фоули и его неудач... — Каких еще неудач??? — Министр магии побагровел. — Ввиду провала мониторинга действий Геллерта Гриндевальда, политики попустительства и невмешательства, которую вы, господа, между прочим, поддержали... Ввиду некомпетентных отношений с магглами, ввиду всей совокупности действий мистера Фоули, из-за которых уже погибли тысячи людей — я не буду различать их на магглов и нет — ввиду всех этих преступных действий и бездействий я предлагаю... Нет, я требую немедленной отставки действующего министра магии. — Вы давно это задумали, Леонард! — взревел Гектор. — Что же, я вижу, что здесь поддержки я не получу, но вы не думайте, Мун, что я это просто так оставлю! Я уйду, да, я уйду, но когда ваше заигрывание с магглами приведет к ужасным бедам, вы первый попросите меня вернуться! Мужчина снял с пальца крупное кольцо и швырнул на пол. - Подавитесь! Это не вы меня изгнали, это я ушел от сборища идиотов! Как только дверь за Фоули закрылась, Леонард Спенсер-Мун неторопливо поднял кольцо, положил его на трибуну и продолжил речь. — Итак, о резолюции. Необходимо немедленно сделать одно заявление, в котором мы категорически осуждаем действия и политику Гриндевальда в Европе, а также другое — в котором мы поддерживаем всех пострадавших от военных действий, в независимости от того, являются они магглами или волшебниками. Кроме того, я требую немедленной мобилизации всех авроров для патрулирования границ Великобритании и для возможных военных действий за ее пределами. Господа, нам предстоит суровое испытание. Перед нами много месяцев трудной борьбы! — Леонард не знал, что через пару недель другой министр будет говорить эти же слова в другом парламенте. — И я верю, что вы проявите понимание! В эти темные времена мы не можем изолировать себя от общества, от нашей родины! Я требую немедленного дипломатического союза с маггловской Британией, я требую немедленных переговоров с будущим премьер-министром Британии сэром Уинстоном Черчиллем! Зал взорвался. Присутствующие кричали и спорили, но будущий министр магии лишь слегка улыбнулся. Он знал, что уже победил.***
12 мая 1940 года Вернон Келл входил в кабинет Черчилля без стука. Так вышло и в этот раз. — Уинстон! — негромко позвал мужчина. Премьер-министр оторвался от карты и отшвырнул сигару. — Вернон, у тебя что-то срочное? — К тебе посетитель. — С каких это пор ты стал моим секретарем? Кажется, для этих целей в коридоре сидит какая-то девица, не помню уже, как ее зовут... — Этот посетитель пришел к тебе через меня. — Он может подождать?! — раздраженно рявкнул Черчилль. — У меня куча работы и катастрофически мало времени! — Поверь, Уинстон, этот посетитель заслуживает того, чтобы с ним побеседовать. Премьер удивленно взглянул на друга и пожал плечами. — Ну, если в этом ты настолько уверен... — Уверен настолько, насколько это возможно в наше время, — кивнул шеф MI-V и выглянул за дверь. — Леонард, зайдите пожалуйста. В приоткрытую дверь вошел мужчина лет 30-35, солидный, с пышными усами. Легко улыбаясь, он подошел к Черчиллю. — Добрый день, сэр! — Ни черта он не добрый, сэр! — огрызнулся премьер-министр. — Больше того, у нас, судя по разведданным, — почти катастрофа. — Мое приветствие было лишь данью уважения, — пожал плечами гость и собирался что-то сказать, когда хозяин кабинета его прервал. — Свое уважение можете засунуть куда подальше. Оно мне не нужно. Если вы приперлись в мой кабинет, значит — по делу, в таком случае я жду от вас дельных предложений. Все остальное можете оставить снаружи. А если вам что-то не нравится — подите вон. Леонард снова улыбнулся. — И все же я рад видеть вас, сэр. Разрешите представиться, я — Леонард Спенсер-Мун, новый министр магии. — А как же мистер Фоули? — прищурился Черчилль. Он уловил суть. — Ввиду своей недальновидной попустительской политики мистер Фоули подал в отставку. Теперь у Министерства магии другие взгляды. — Неужели они стали совпадать со взглядами всего цивилизованного мира? — все так же недовольно буркнул Черчилль и грузно уселся в кресло. Его гость сел напротив. — Вы можете иронизировать сколько хотите, но да. Министерство магии приняло решение, что мы больше не можем оставаться в стороне. Тем более, что среди противников присутствует большое количество волшебников. — Чушь. Аненербе — лишь плод больной фантазии Гитлера, все, что они якобы разрабатывают, — мечты безумцев. Мун покачал головой. — К сожалению, нет. Из наших достоверных источников известно, что Аненербе — это личная гвардия Гриндевальда, жестокие и опасные волшебники-убийцы, которые легко используют смертельные заклятья... — Кто такой Гриндевальд? — этот вопрос был направлен не к гостю, а к тихонько сидящему на диване Келлу. Тот лишь развел руками. — На этот вопрос мистер Вернон вам не ответит, сэр, — продолжил Леонард. — Геллерт Гриндевальд — великолепный волшебник и прирожденный лидер, сэр. Он обладает даром управлять массой людей и нелюдей, захватывать их своей идеей и вести их к своей цели... — Тот, кого вы описываете, очень мне напоминает Гитлера. Тот хоть и одиночка, но... — Я знаю, о каком человеке вы говорите. И вы абсолютно правы. Гриндевальд часто использует перед массами людей смену внешности, но нынешним лидером Третьего Рейха является именно он. — Значит, кроме военной силы, нам будут противостоять и силы магические? Леонард встал. — В этой войне вы будете не одиноки.***
4 июня 1940 года, раннее утро Черчилль посмотрел на бокал. — Поль Роже... они чертовски хороши, ты не согласен Леонард? Собутыльник премьер-министра так и не прикоснулся к бокалу. — Сколько, Уинстон? — Ты уверен, что хочешь знать? — Не уверен. Но должен. — Более 60 тысяч. И это только британцы, союзники пока не сообщили о своих потерях. — Более 60 тысяч. И во всем виноваты мы. Волшебники. Мы могли остановить Гриндевальда раньше, — голос Леонарда Спенсер-Муна звучал глухо. — Могли бы! — закричал Уинстон. — А если бы страусы могли летать, они были бы орлами! Ты мне лучше скажи, какие потери среди волшебников? — Они ведь все были добровольцами, Уинстон. Добровольцами, знаешь? Среди волшебников нет мобилизации, мы служим магии, ее развитию, а не войне... Никто не ждал войны, и не хотел воевать, но когда Британия оказалась в опасности, они пошли. Встали, вызвались добровольцами и пошли... — Сколько, Леонард? — Ты уверен, что хочешь это знать? — явно передразнивая хозяина кабинета, тоскливо отозвался министр магии. Черчилль помрачнел. — Обязан. — 212. Двести двенадцать волшебников и волшебниц, и почти все из них имели семьи. И знаешь, что я буду делать с сегодняшнего дня? Я буду ходить по их домам и лично сообщать об их гибели. И приносить соболезнования. — Это еще что за скрытый мазохизм? Или ты считаешь лишь себя виноватым в их гибели? — Это мой долг. Я попросил — и они пошли. Встали и пошли. Чтобы погибнуть. И никогда не вернуться к своим семьям... Нытья Черчилль уже не выдержал. Мужчина встал и ударил собеседника ладонью по лицу. Взгляд Леонарда стал чуть более осмысленным. — Хватит ныть как баба! Знаешь, что ты сейчас сделаешь? Ты встанешь, вернешься в свой кабинет и подготовишь речь перед Министерством магии. Речь, в которой опишешь подвиг этих двухсот двенадцати героев... — Шестидесяти тысяч героев, Уинстон. Уже невозможно разделять Британию на волшебников и магглов. Моя речь будет не о двуста двенадцати героях, а о всех, кто не вернулся домой. Черчилль лишь посмотрел на него искоса. 4 июня 1940 года. Палата общин. Мы пойдем до конца, мы будем биться во Франции, мы будем бороться на морях и океанах, мы будем сражаться с растущей уверенностью и растущей силой в воздухе, мы будем защищать наш Остров, какова бы ни была цена, мы будем драться на пляжах, мы будем драться на побережьях, мы будем драться в полях и на улицах, мы будем биться на холмах; мы никогда не сдадимся, и даже, если так случится, во что я ни на мгновение не верю, что этот Остров или большая его часть будет порабощена и будет умирать с голода, тогда наша Империя за морем, вооруженная и под охраной Британского Флота, будет продолжать сражение, до тех пор, пока, в благословенное Богом время, Новый Свет, со всей его силой и мощью, не отправится на спасение и освобождение старого. Никто еще не знал, что именно этот день, именно эта дата стала переломной в войне. Во Второй мировой Войне. В магической войне против Гриндевальда.***
15 ноября 1940 года. Бирмингем. Веселая Салли О'Доннел сидела в трактире со своими приятелями. Разумеется, это был трактир не для магглов — а как же иначе? И все гости заведения были волшебниками. Зал шумел. Что можно было обсуждать в такое время? Только войну. Действия Черчилля, действия Спенсер-Муна, действия Гриндевальда — казалось, за столами сидели отличные политические и военные эксперты, лишь волею судьбы не показавшие своих умений в деле. Не такова была Салли О'Доннел. Простая рыженькая девушка, которой очень нравилось работать горничной, а в свободное время подрабатывать ведьмовством — она любила свою жизнь. Несмотря на то, что она с отличием закончила Дьюн-Делли, девушка не видела для себя жизни активной ведьмочкой. Ее приятели были такими же рыжими и наглыми ирландцами, как и их подруга. Они веселились после смены на заводе, пили отличное темное пиво - а лучшее пиво конечно темное! И тоже обсуждали Гриндевальда. - Вот посмотрите, когда он обломает зубы на Британии, он повернется на восток и возьмется за Россию! - горячился Бартл О'Махоуни. - Вырежет всех медведей и заставит их сожрать их балалайки. - Ты сам похож на медведя, Бартл, - фыркнула девушка. - Не зря же у тебя такая фамилия. А так расписываемой тобой медвежьей кавалерии в России нет и быть не может. - И девушка постучала себя костяшкой пальца по лбу. Звук получился на удивление гулким. Салли подумала, а не обидеться ли ей, но это было не в ее характере, и она тоже звонко рассмеялась. - В России леса, болота, а деревни там - одна на сотню миль, - покачал головой серьезный Финн Фланаганн. - Гриндевальду будет тяжело идти на восток, до тех пор, пока у него за спиной противники. Он не оставит Британию в покое, пока не убедится в невозможности ответного удара. Салли кивнула головой и хотела что-то сказать, когда снаружи раздался тяжелый ужасающий свист. Продлился он недолго и завершился взрывом. Всех посетителей трактира снесло на пол. - Что это такое? - отчаянно закричала девушка и накрыла голову руками. Второй взрыв прозвучал совсем рядом. Свет погас, земля тряслась. Финн был уверен, что вот так и выглядит ад. Взрывы, взрывы, взрывы... Вскоре все стихло. Таверна была наполнена стонами, откуда-то раздавался плач, где-то что-то капало. Финн с трудом достал палочку. Слава богу, она цела! - Люмос! В трактире царила разруха. Одна стена повалилась и погребла под собой много людей, мебель была перевернута, разрушена, на полу в лужах крови лежали люди. Финн оглянулся. Бартл лежал без движения, с неестественно выкрученной шеей - ему было уже не помочь. Салли стонала, закрыв глаза. В ее груди торчал стальной осколок. Рыжий потянулся к девушке дрожащими руками. Салли умирала - он видел это. С кровью вытекала и ее жизнь. - Камин! - прошептал парень. - Мне срочно нужен камин! - Ну раскапывай, - раздалось откуда-то сбоку. - Он как раз под этой стеной остался. - Обладатель голоса сплюнул. - Как и мой брат. Суки! Твари! Ненавижу! - и мужчина завыл в голос. Все так же дрожащими руками Финн подхватил девушку и, шатаясь, вышел на улицу. Она была пуста, здания были жалкой пародией на самих себя - осыпавшиеся, щербатые... - Камин! - кричал Финн Фланаганн. - Мне нужен камин! Парень брел по улице, отказываясь признавать, что несет уже покойную девушку. Этот день породил одного из самых отчаянных авроров, героя Второй мировой войны, кавалера Ордена Мерлина второй степени, кавалера креста Виктории, капитана Финна Фланаганна, который с добровольцами из авроров прошел всю войну, но так никогда и не женился...***
1 декабря 1940 года. Лондон. - Проходите, господа, прошу вас! - молодой человек в плаще и шляпе провел своих спутников по узкому коридору. Мужчины оглядывались на закрытые двери с угрожающими надписями в духе "Не шуметь! Запись!" - И где мы, Питер? - поинтересовался один из мужчин. - Ты требовал такой секретности, что мы не знали, что и подумать. - А что тут думать? - хмыкнул пригласивший. - Идет война, все мы прекрасно об этом знаем, и знаем, что мы можем что-то сделать. Вот вы и пришли сюда. - Что-то сделать? - сыронизировал другой гость. - Что-то сделать, - просто кивнул Питер и открыл одну из дверей. - Прошу. Мужчины зашли внутрь конференц-зала и увидели, что в одном из кресел, стоящим напротив, кто-то уже сидит. - Присаживайтесь и давайте познакомимся. Питер меня предупредил, что приведет лишь самых надежных товарищей, и я ему доверяю, но предупреждаю, что все, что вы здесь услышите - государственная тайна. Ее разглашение будет караться не законом, а мной. - И кто же вы такой, господин неизвестный? Мужчины уже успели занять кресла и с любопытством смотрели на говорящего. - Как вы знаете, Вернон Келл уже немолод, а Харкер, исполняющий его обязанности - лишь исполняющий. Он всегда лишь исполняющий. Организация, которую создал Келл - она нуждается в изменениях. Мы с ним это согласовали. Итак, меня зовут Дэвид Петри. И я здесь для того, чтобы спасти Британию. Мужчины дружно расхохотались - настолько уж пафосно это звучало. - И вы, господа волшебники, мне в этом поможете! - продолжил свою речь Петри. - Маггл? - закричал кто-то. Один из волшебников вскочил. - С чего вы взяли, Петри, что мы будем вам подчиняться? Шотландец тоже вскочил и легонько толкнул мужчину обратно в кресло. После чего наклонился, схватил кресло за передние ножки и вместе с сидевшим поднял над собой. - Да потому что вы - британцы, как и я. Потому что вам тоже противна эта война. И еще потому, что вы совсем не хотите, чтоб Гитлер, или Гриндевальд - как хотите - вместе с Аненербе топтался по нашему Лондону. Один из волшебников попытался выхватить палочку. Петри просто толкнул его креслом, которое все еще держал в руках. Через несколько минут тотальной свалки, когда мужчины поняли, что совершенно не могут использовать волшебство в таких условиях, побоище закончилось. - Нет ничего лучше кабацкой драки, - ухмыльнулся Петри, но быстро снова стал серьезным. - Раз вы развлеклись, господа, прошу теперь послушать меня внимательно. Сэр Уинстон дает нам полномочия. - Какие? - Индульгенцию. И наша цель - очистить Британию от гнили. Любыми способами. В марте 1941 года по директиве Уинстона Черчилля Освальд Харкер был уволен с поста директора МІ-5 и его место занял Дэвид Петри. За время войны энергичный шотландец и его офицеры - исключительно авроры, работавшие на маггла - полностю очистили Великобританию от немецких резидентов. 7 декабря 1941 года. Лондон. Радиопередача началась около 9 часов вечера. Леонард и Уинстон, а так же Аврелл Гарриман и Скорт Стерджиссон находились в кабинете премьера. Было сказано о положении дел в Ливии, о ряде событий на фронте, и лишь потом было сообщение о нападении японцев. Аврелл и Скорт вскочили и стали внимательно вслушиваться. Передача была невнятной, но сэр Уинстон все же уловил главное. Он молча встал, подошел к двери и вышел в секретариат, где все так же шумели пишущие машинки. Вскоре ожидающие в кабинете смогли услышать окончание разговора: - Это, безусловно, упрощает положение. Да пребудет с вами Бог, – или что-то в этом роде. В следующие дни США, Британия и ряд стран объявляют войну Японии. Венгрия, Румыния, Болгария, Хорватия и Словакия объявляют войну Соединенным Штатам и Англии. Британия ведет войну в колониях. 10 декабря 1941 года. Лондон. - Ты же прекрасно понимаешь, Альбус, что это недопустимо! - отчаянно кричал один из волшебников. Дамблдор лишь покачал головой. - Не понимаю, о чем ты, Финеасс. Я лично считаю, что героизм есть героизм. Если этот человек спас трех волшебников, он достоин награды. - Вот и скажи маггловскому министру, чтоб его наградил! - продолжал надрываться представитель Визенгамота. - Но награждать какого-то маггла Орденом Мерлина!!! Это... это просто нонсенс! - Не забывайтесь, мистер Флетчерс! - голос Дамблдора загремел. - Пока что я глава Визенгамота. И я предлагаю эти кандидатуры не просто так. - Мы все прекрасно понимаем, Альбус, душка, - негромко проговорила немолодая волшебница. - Но не стоит ли подумать? Ведь магические ордена созданы в первую очередь для магов, не так ли? - Не так! - отрубил председатель. - Вы начали рассуждать так, как и Гриндевальд. Вы стали разделять население Британии... - Оттого, что этого не сделаем мы, разделение никуда не денется, уважаемый Дамблдор, - прервал волшебника Финеасс Флетчерс. - И мы вовсе не обязаны награждать магглов... - Разумеется, не обязаны. Это не обязанность, это высокое доверие - награждать истинных героев магического мира, пусть даже они к этому миру имеют и не самое прямое отношение. Хватит. Я ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы наградить капрала Стивенса Орденом Мерлина третьей степени? Ну же! Раз, два... принято единогласно! Волшебники подняли руки. Многие из них несогласно качали головами, но возражать не осмеливались. Пока не осмеливались. Среди них был и Джулиус Малфой... ...много пепла, обломки жестяных коробок, продолговатый кусок дерева... Октябрь 1944 года. Москва. На самом деле проходило сразу две конкуренции. Об этом в курсе были далеко не все, но все заинтересованные. В первую очередь это было необходимо министерствам магии. Поражение Гриндевальда было уже не за горами, это понимали все адекватные люди, да и посвященные магглы, впрочем, тоже. Речь шла о министерствах магии в Европе. О чем говорилось в большом зале, где присутствовал Черчилль, Леонард был в общем в курсе, но это его волновало мало. Сейчас он поглядывал на своих собеседников. Владимир Расстрелов (какая замечательная фамилия-то!), директор Колдовстворца, а заодно и исполняющий обязанности министра магии СССР, лучился самодовольством. Он знал, что сегодня он может диктовать ряд условий и навязать ряд своих требований, впрочем, это не сильно заботило Спенсер-Муна. Робер Шуман, министр магии Франции, держался сдержанно. Он ожидал давления и морально готовился к нему. Последним присутствующим был Сэмюэль Когсфорт, представитель МАКУСы, впрочем, он был лишь наблюдателем. - И что же мы имеем на сегодняшний день? - на хорошем английском языке начал разговор Расстрелов. - А имеем мы Европу, хорошенько истоптанную Гриндевальдом, несчастную, униженную, потерявшую своих сыновей... - Вот только не нужно этого пафоса, - поморщился Шуман. - Мы все прекрасно понимаем, о чем вы. Вам нужен протекторат. - Нет, мой друг, - улыбнулся русский. Если бы Леонард был наивнее, он бы даже поверил этой улыбке. - Нет, друг мой. Протекторат нужен ВАМ. После освобождения Европу нужно будет как-то восстанавливать... - С чем мы справимся самостоятельно. - Вы - разумеется. А вот другие страны? Румыния, Болгария, Греция, Югославия, Италия? Или вы будете отрицать, что в этой войне они стали поставщиками военной силы для Гриндевальда? Вы ли не в курсе, что в Дурмстранге воспитывались боевики? Что в Саламинке процветала философия нашего противника? - Не стоит говорить очевидных вещей, - мягко вмешался Когсфорт. - Мы все это прекрасно знаем, глупцов здесь нет. Давайте ближе к делу. Чего вы хотите. - Пожалуй, начну я, - улыбнулся англичанин. - Наше предложение таково: разумеется, за магическим правопорядком и взглядами следить необходимо. Мы, министерство магии Великобритании, как и министерство магии СССР, действительно будем регулировать магическую деятельность пострадавших стран - до тех пор, пока это будет необходимо. Распределить же сферы влияния предлагаю следующим способом... ...В это время этажом выше сэр Уинстон также общался с мировыми лидерами. Как будет записано в дальнейшем, этот разговор звучал приблизительно так: «- Давайте урегулируем наши дела на Балканах… Согласны ли вы на то, чтобы занимать преобладающее положение на 90 % в Румынии, на то, чтобы мы занимали также преобладающее положение на 90 % в Греции и пополам — в Югославии? Пока это переводилось, Черчилль взял пол-листа бумаги и написал: Румыния Россия — 90 % Другие — 10 % Греция Великобритания (в согласии США) — 90 % Россия — 10 % Югославия 50 : 50 % Венгрия 50 : 50 % Болгария Россия — 75 % Другие — 25 %…» Не было ничего удивительного в том, что мировые и магические сферы влияния абсолютно совпадали. Сталин на одном этаже и Расстрелов на другом согласились на такие условия. 11 февраля 1945 года. Ливадия. Было много разговоров. Много решений. Много запретов. Министры магии разных стран спорили до хрипоты, пили воду и снова продолжали спорить. Этажом ниже беседовали три лидера СССР, США и Великобритании, на втором этаже беседовали лидеры магического мира. Шел передел Европы. Новое мироустройство. Появление того, что в последствии станет Международной конфедерацией магов. Они встретились на лестнице. Черчилль тяжело дышал и сильно потел, Леонард был грустен. - Нежужели все? - спросил премьер-министр. - Надеюсь, что так. - На этом наше сотрудничество заканчивается? - Да. Но мы хорошо усвоили урок. - И что дальше? - Ты забудешь про меня, я же появлюсь, когда придет время. - Не забуду, - Уинстон, не прощаясь, начал спускаться. - Забудешь, - прошептал другой министр. - Мне очень жаль, друг мой, но ты забудешь все. И вновь слой пепла. Толстого и белого пепла 7 мая 1945 года. Берлин. - Неужели пришло время решить все сейчас? - засмеялся Гриндевальд. За последние пять лет он сильно осунулся, постарел. Альбус покачал головой. - Да, Геллерт. Время пришло. Ты знаешь, сколько людей погибло за это время? - Ты же знаешь, Альбус. Я готов на все ради истинной, высшей цели. Ради высшего блага. Пожертвовать собой, своей душой. А люди - это лишь малое, жертвы, кирпичики в стройке этого высшего блага. - Благими намерениями выстлана дорога в ад. - Не поверишь, Альбус, но я там уже побывал и не желаю возвращаться! - Геллерт выхватил из-за пояса палочку, зеленый луч ударил вперед, но наткнулся на встречный красный. Сила против силы, напор против напора, вера против веры. - Сдавайся, Геллерт. Мы будем справедливо судить тебя. - Кто будет судить меня? Ты? Или может быть, те волшебники, что все время войны отсиделись за спинами Муна и Когсфорта? Или ты доверишь такое решение Расстрелову? - Ты не хочешь и не можешь понять! Магия - лишь инструмент! - Инструмент? - Гриндевальд взревел. - Ну нет! Это прерогатива избранных! Это оружие высших! Я не подчиняюсь твоему закону! Дамблдор сделал шаг в сторону и резко опустил палочку. Зеленый луч ударил перед самыми его ногами. - Мне жаль тебя, Геллерт. Я надеюсь, что когда либо ты все же поймешь. А сейчас - если хочешь, убивай меня. Но построить свой мир на крови ты больше не сможешь. Слишком много смертей. Слишком. Диктатор, пугавший всю военную и магическую Европу, изменился в лице. - Вот значит как? Много смертей? К черту! Хотите мира? Да жрите свой мир под пятой магглов. Ты хочешь победить, Альбус? Или чего же ты хочешь? Держи! - Гриндевальд коснулся кончика палочки и небрежным жестом вытащил оттуда белый платок. - Вот тебе мое признание поражения. Но я лишь хочу дожить до того времени, когда ты, лично ты признаешь мою правоту. Когда ты придешь и скажешь... Мужчина швырнул платок и палочку в сторону своего собеседника. Несколько человек в форме сразу же подскочили к нему. - Геллерт Гриндевальд, вы арестованы за военные преступления... - Хватит этой чуши, я и сам прекрасно могу идти. И не стоит мне льстить, я и так знаю собственные заслуги. Дамблдор присел и поднял палочку. Самую обыкновенную, истертую от регулярного использования, палочку старательного волшебника. Волшебника, много лет пугавшего всю Европу. Июнь 1945 года. Лондон Мужчина торопливо прятал записи, видеопленки и фотографии на чердаке. Никто в это не сможет поверить, кроме него самого. Когда придет время, он вспомнит. Или передаст эти записи своему преемнику - тому, который тоже сможет поверить. Гость был уже в гостиной. - Пора? - Да, Уинстон. Я очень сожалею, но пора. Обливиатэ! Пройдет много лет, и будут другие министры. И будут другие отношения - не столь дружеские, едва не поставившие Великобританию на грань новой Инквизиции, но это уже другая история... __________ *английский язык не предполагает формы "ты" или "вы", я как автор буду делать акцент в данном случае исключительно из-за интонаций.