***
Раз. Два. Три. Четыре. Он мысленно считает — привычка из детства. Где-то в глубине квартиры не смолкает смартфон. Вода в ванне ещё тёплая. Хорошо, что он согласился два года назад со своей бывшей и приобрёл большую. Но даже она не вмещает его длинные конечности, и из-под воды выглядывают чуть загорелые колени и стопы. Он откидывает голову на бортик и смотрит в белый кафельный потолок. Устало прикрывает глаза, когда раздаётся звонок домашнего телефона. Следователь поначалу даже не понимает, что это за звук — так давно он уже не слышал его. Пять. Шесть. Семь. Долгая трель слабо знакомой мелодии наконец-то затихает и пикает автоответчик. Квартиру наполняет звук глубокого баса. «Кагами. Это Окамура. Я знаю, что ты дома. Приезжай, у нас ещё одно тело. Адрес я сбросил тебе на телефон». Будто в подтверждении этих слов в зале одиноким светляком мигает экран смартфона. Он лежит в практически кромешной темноте. Свет включать лень, да и не хочется после целого дня под флуоресцентными лампами напрягать глаза. Тайга приподнимает голову и смотрит в большое окно напротив ванной. Светлые тонкие шторы распахнуты настежь, на улице уже давно за полночь. Кагами медленно, неохотно, вылезает из блаженного плена воды и босиком шлёпает в гостиную. Там разбросаны в спешке сброшенная уже несвежая рубашка и галстук. На спинке дивана небрежно лежит светло-серый пиджак с брюками того же цвета. Тайга так же в темноте натягивает на едва высохшее тело официальную форму следователя CCG, берёт телефон и ключи от автомобиля. Он хлопает по карманам пиджака, чтобы убедиться, что наполовину скуренная пачка сигарет ещё при нём. Набросив форменный плащ, Тайга покидает холодный, пустой дом. Ночной Токио только на первый взгляд выглядит неживым, спокойным. Пустынная дорога манит разогнаться, выбросить из головы лишние мысли. Кагами едет в абсолютной тишине. Он знает, стоит лишь поддаться соблазну и опустить стекла, впустить в салон ночной, прохладный, осенний воздух, как назад можно уже не вернуться. Этот город прогнил насквозь. Вместо ночного ветра в нос ударит привычный сладковатый запах разложения, крови и канализации. А вместе с этим ворвутся отчаянные крики и отголоски противного улюлюканья. Ехать до 3–го района около сорока минут. Автомобиль прибывает на место уже через полчаса. В одной из узких улочек Токио его уже ожидает группа людей. Приподняв жёлтую сигнальную ленту, Кагами приближается к высокому, чуть полноватому, мужчине средних лет. — Уже вижу заголовки утренних газет, «Токийский Потрошитель снова наносит удар!», — произносит капитан, не отрывая глаз от уже прикрытого белой простынёй тела. Вокруг суетится следственная группа. Кое-где стоят таблички с номерами, указывающие на улики. Тайга осматривается. Единственный фонарь освещавший улицу тускло горит в нескольких метрах от них. За оградительной лентой топчутся случайные прохожие. Кагами замечает проблеск чёрных глаз, но не хочет реагировать. Он отворачивается и обращает своё внимание на тело. Тайга молча достаёт небольшой фонарик из внутреннего кармана плаща и подходит к укрытому трупу. Он присаживается на корточки и приподнимает белую простыню. Из-под ткани тут же вырывается запах уже начавшегося разлагаться тела. Глаза мужчины закатаны так, что видны только белки, рот широко раскрыт, а вздувшийся язык вывален наружу. Тайга раскрывает тело больше. Кто-то буквально вырвал из тела куски мяса, кишки жертвы наполовину лежат рядом. Внутренние органы разорваны и частично съедены. Желтоватый свет фонарика медленно путешествует по кровавому месиву брюшной полости. Тайга хмыкает и накрывает тело обратно. Он спиной чувствует несколько пар глаз. — Ну, что скажешь, будут какие-нибудь версии до вскрытия? Кагами вытирает руки об поданную тряпку, сухо кивает и прикуривает. — Не наше дело. Свора собак. Плечи Окамуры опускаются. — Как же так? Ты видел, там от внутренних органов ничего не осталось… — Обычно гули действуют осторожнее. Края ран неровные, видны следы зубов и клыков, — принимается монотонно объяснять Кагами, — ширина раскрытия челюстей указывает на зверей. Плюс, гули сразу съедают органы, а не растаскивают их. Он выпускает сизый дым вверх. — Ты уверен? Тайга тяжело смотрит в глаза капитана. Тот вздыхает и поправляет очки на носу. — Как продвигается расследование? Есть какие-нибудь зацепки? — Ты вызвал меня среди ночи, чтобы обсудить то, что можно сделать днём в офисе? Окамура недовольно поджимает губы. Тем временем труп несчастного укладывают на носилки. Около него стоят полицейские и заполняют какие-то отчёты. — На следующей неделе приезжает Акаши. Будет задавать вопросы. Тайга выбрасывает окурок и засовывает руки в карманы плаща. — Это твоя работа, объясняться с одноглазым упырём. Капитан вздыхает. — Хорошо, что он тебя сейчас не слышит. — Он и так прекрасно осведомлён о моём мнении, — говорит Тайга, поворачиваясь в сторону своего припаркованного неподалёку автомобиля, давая понять, что разговор окончен. Следователь делает несколько шагов вперёд, но останавливается и, не поворачивая головы, говорит: — Ты уверен, что завтра моё присутствие необязательно? Чуть помедлив, капитан отвечает, что если они не в состоянии задержать подозреваемого без следователя, то грош им всем цена после этого. Кагами замирает. Рука помимо воли тянется к кольцу, висящему на шее, но он одёргивает себя. — Доброй ночи, — произносит он и возвращается к своему автомобилю. Разумеется, после этого сна у него ни в одном глазу. Кагами во второй раз за вечер снимает с себя верхнюю одежду, оставаясь в мятой рубашке и форменных брюках. Стягивая по дороге галстук, он включает торшер и очередной раз смотрит на стену. В любое время дня и ночи, он способен детально воспроизвести всё, что изображено на поверхности обоев. Огромная карта Токио усеяна фотографиями, отметками, стикерами с подписями. Бывает, он часами рассматривает свою «детективную стену», соединяя красными нитями то одних жертв, то других, пытаясь установить между ними связь, но пока всё тщетно. Кагами закатывает рукава белой рубашки до локтей. На низком кофейном столике напротив стены стоит наполовину пустая бутылка виски и гранёный стакан. Тайга грузно падает на узкий диван и выпрямляет ноги. Почему-то в этот раз, ни одна его методика не срабатывает. Все его мысли круглосуточно роются вокруг шести жертв, их родственников, тех подозреваемых, что сидят в корникулуме. От бессилия хочется выть. Даже в тысячный раз пересматривая карту и всё что находится на ней, он не понимает, что упускает. Ему не даёт покоя мысль, что всё, что ему необходимо, прямо перед ним. Чутьё буквально кричит об этом, но глаза упорно отказываются видеть. В складках пиджака надрывается телефон. Тайга, не глядя на экран, принимает вызов. — Кагами-кун. Я слышал, что произошло. Куроко Тецуя. Кагами вкратце рассказывает о ночном вызове своему неофициальному напарнику и старшему товарищу по CCG. — Ты уверен, что моя помощь не нужна? — Нет. За окном пошёл дождь. Он вовремя вернулся.***
По утрам парковка перед отделением CCG заполнена. Так рано как Кагами мало кто приезжает. Тайга хмурится и чертыхается, когда в очередной раз ему приходится объезжать нестройные ряды автомобилей, выискивая свободное место. Отчего-то вдруг на работу в такое время разом приехали, судя по всему, все сотрудники. Кагами ещё раз бросает взгляд на экран смартфона, убеждаясь, что не проспал и прибыл на работу вовремя. Так и не найдя места для машины, Кагами вынужден остановиться в нескольких метрах от здания. В коридорах стоит непривычная тишина, учитывая количество предполагаемых людей. Тайга кивает пожилому охраннику, но вопросов не задаёт. По мере приближения к зоне для допроса шум нарастает. Туда-сюда бегают люди, причём Тайга не узнает их лица. Он вдруг вспоминает, что большая часть номеров припаркованных на стоянке машин, принадлежит другим районам Токио. Кагами открывает дверь с табличкой «допросная» и замирает. — Какого чёрта здесь творится? И без того тесная комнатка оказывается забита под завязку огромным количеством людей. Кое-где Тайга успевает уловить знакомые лица, которые негромко перешёптываются, переругиваются и смотрят в сторону зеркала Гезелла. На его недовольный возглас комната тут же затихает, и все присутствующие смотрят на следователя. — А, вот и ты. Откуда-то из толпы рядом с Кагами вырастает Окамура. Огромной ручищей он приобнимает Тайгу за плечи и говорит: — Мы уже заждались тебя. Наконец-то ты приехал. Кагами хмурит брови и быстро смотрит в сторону зеркала, но из-за большого количества людей ему видна лишь часть комнаты. — Он что, ещё здесь? Тайга сбрасывает руку капитана и проходит вперёд, раздражённо толкая плечом стоящую перед ним незнакомую девушку, чтобы она подвинулась. Ему удаётся приблизиться прямо к зеркалу. Теперь он отчётливо видит тускло освещённую комнату для допросов, за столом в которой сидит знакомый гуль. Едва следователь оказывается у окна, чёрные глаза Аомине Дайки безошибочно впериваются в него, хотя с той стороны стекло выглядит, как обычное зеркало. — Кагами, — обнажает он чуть удлинённые, белые клыки, — я чувствую твой запах. В тесном помещении раздаётся искажённый голос гуля. — Мы ничего не добились от него. Может у тебя выйдет, — поясняет капитан, протискиваясь к следователю. Пока Окамура говорит, Тайга не отводит глаз от чёрной склеры и пары кроваво-красных зрачков. Только сейчас при свете он впервые видит лицо Полуночной пантеры без маски. Высокий лоб с ниспадающими тёмно-синими волосами, прямой нос, острые скулы и насмешливо изогнутые губы. Смуглый оттенок кожи великолепно сочетается с ярким цветом волос и чёрными, словно глубокая бездна, глазами. Два дня назад четверо следователей распрощались со своими жизнями, прежде чем Кагами поймал это чудовище. — Что тут делают все эти люди? — спрашивает Кагами, смотря на капитана. — С каких пор филиал CCG 13-го района перепланировали в зоопарк? Окамура разводит руками. — Сам понимаешь, информация о том, что мы взяли гуля, мгновенно разлетелась по всему городу. А когда оказалось, что это Пантера, — он кивает в сторону Аомине, — то сюда толпами повалили следователи из других районов. Никто ведь не видел его лица. От этих ненужных оправданий и объяснений у него начинается мигрень. — Беру всю ответственность на себя. Немедленно выведи всех посторонних. Кагами плотно закрывает за собой дверь и, засунув руки в брюки, небрежно садится за стол перед Аомине. Он знает, что сейчас, прямо за его спиной все, кто теснится в маленькой комнатке, затаили дыхание. Несколько секунд Дайки не отрывает чёрных глаз от спокойного лица следователя. Затем он прикрывает веки, и в карминовые глаза Тайги смотрят уже тёмно-синие радужки. — Видимо ты сильно головой ударился, раз пришёл ко мне один. В комнатке раздаётся низкий голос Аомине и Тайга подаётся немного вперёд. Перед ним на столе лежат раскрытые папки с копиями дел и фотографиями с места убийств. Не глядя, Кагами пододвигает одну папку ближе к Дайки. — Есть идеи? — Знаешь, ваше говно в моём теле мешает сосредоточиться. Губы Аомине растянуты в усмешке, но в его глазах бесконечная ярость. Тайга не шевелится. За несколько лет работы следователем по гулям он уже уясняет, что происходит, стоит человеку на миг ослабить внимание рядом с врагом. Тем более рядом с гулем. Тем более с гулем класса SS. — У меня не настолько поехала крыша, чтобы давать тебе полную свободу. Рассказывай. Тайга тычет пальцем в раскрытую папку перед носом гуля. — Я к этому не причастен. — Ты даже не смотрел. Кровь Кагами начинает кипеть. Аомине опускает голову ниже и исподлобья сверлит взглядом Кагами. — Хочешь повесить это всё на меня, кусок мяса? — Тебя задержали недалеко от последнего места убийства. — Ха. Так работает ССG? Великолепно. Схватить первого попавшего гуля и повесить на него всё, что только можно? И вы ещё осмелились взять на себя роль вершителей правосудия! — На тебе восемнадцать дел, шестеро убитых следователей. Это, по-твоему, первый попавший? Аомине провокационно наклоняется к следователю и ухмыляется: — Я знаю, что это за дело. Убийства гулей и людей. Органы не тронуты. Я таким не занимаюсь. — А кто занимается? Он продолжает молча сверлить взглядом Аомине, ожидая что тот предпримет. Дайки просто пожимает плечами. — Ищите среди своих, мы не убиваем ради забавы в отличие от вас. — Убить гуля может только другой гуль. — Или следователь, — усмехается Дайки. Тайга еле сдерживает себя, чтобы не вскочить с места. У него уже начинают подрагивать руки от желания активизировать куинке и всадить клинок между синих бровей гуля. — Дай прикурить. У меня всё забрали твои дружки. Тайга молча бросает на стол полупустую пачку сигарет и зажигалку. Гуль закуривает, откидывается на стул и смотрит на следователя. — Всё на этом? Или тебе ещё что пожрать принести? Гуль усмехается, стряхивая пепел. — Нести ничего не надо, ты и так уже сидишь передо мной. — Хватит! — рявкает Тайга, ударяя ладонями по поверхности стола. — Если ты думаешь, что я в восторге от того, что мне приходится находиться с тобой в одном помещении, ты глубоко ошибаешься. Синие глаза опасно сужаются. Тайга прекрасно понимает, что действует непрофессионально, но ничего поделать с собой не может. Его начинает трясти от злости лишь от одного осознания того, что перед ним не человек. — Держи себя в руках, голубь, — угрожающе смотрит Аомине, — если бы не ваш чёртов депрессант, твои кишки уже бы давно украсили главный вход вашего сраного головного офиса. Кагами стискивает челюсти, чтобы не сорваться окончательно. Сейчас не место и не время для разборок. Идея допроса гуля первоначально провальная. Чтобы не наломать дров, Тайга резко поднимается и быстро выходит из допросной. В комнате уже никого кроме капитана и двух местных следователей. Кагами не смотрит на начальника. Он встаёт рядом и наблюдает через стекло, как Дайки тушит сигарету. — Эти животные едва ли приспособлены для цивилизованного общества. Предприятие было обречено на провал. — Стоило попытаться, — вздыхает Окамура. Он хлопает Кагами по плечу и выходит. Тайга напряжённо вглядывается во вновь устремлённые точно на него синие глаза. Белая склера быстро темнеет, и чёрный зрачок окрашивается в ярко-красный цвет. — Отправьте эту тварь назад в корникулум, — бросает он оставшимся следователям и выходит.***
Когда он подъезжает к дому, у его крыльца стоит Куроко. Обменявшись приветствиями, Тайга открывает перед старшим следователем дверь и пропускает его в дом. — Выпьешь что-нибудь? — Я не пью, Кагами-кун. Тайга сбрасывает плащ, пиджак и направляется к холодильнику. Тецуя изучает импровизированную «детективную стену» Кагами. — Есть какие-нибудь новости? — Нет. Всё так же. Тайга достаёт пиво и, ловко отбив пробку, отпивает. Он подходит к Куроко и устремляет взгляд на стену. — Помнишь, старый фильм, в котором герой проживал один и тот же день? Так вот, у меня такое чувство иногда, что я тот самый герой. Он отпивает прохладную жидкость, но не чувствует её вкуса. Глаза бездумно осматривают до тошноты знакомые фотографии. — Я видел, как прошёл твой допрос, Кагами-кун, — Куроко устремляет на следователя свои небесно-голубые глаза. Тайга морщится. — Назвать это допросом просто смешно. Балаган. Ты сам видел, от этих дикарей никакой помощи не получить. — Может, ты просто не нашёл к ним подхода? Я говорил уже тебе, гули не так безнадёжны, как ты считаешь. — Скажешь это всем тем, чьих близких они убили. Кагами косо смотрит на следователя. Он в курсе мнения Тецуи о гулях, однако, не может согласиться с ним в этом. — Ты про себя? Голос Куроко, как всегда, ровный и невозмутимый. — Именно, — сквозь зубы шипит Тайга и уходит в сторону кухни, чтобы не продолжать эту тему. Он возвращается оттуда вместе с нехитрой закуской и ставит тарелку с едой на кофейный столик. К этому времени Куроко уже сбрасывает с себя верхнюю одежду и достаёт из портфеля несколько папок. Помимо «Потрошителя» Кагами ведёт ещё несколько дел. Он просит Куроко немного помочь ему, пока его голова полностью занята текущим заданием. Они несколько часов перебирают бумаги, выдвигают предположения и строят теории. По итогу, благодаря Куроко, на руках Тайги оказывается более-менее структурированная схема действий. Он благодарит своего напарника и традиционно предлагает ему что-нибудь приготовить — Куроко никогда не ест в доме Кагами. — Спасибо, Кагами-кун, — поднимается тот, — но мне уже пора. — Уверен, что не хочешь ничего? Ты же даже не притронулся к еде. Кагами поднимается вслед за напарником. — Я взял канапе с сыром. — И всё? Тайге с его непомерным аппетитом никогда не понять, откуда Куроко находит энергию для поддержания базовых функций организма. — В любом случае, спасибо, что помог. Тецуя уже открывает входные двери дома. Он поворачивается к Тайге и его губ касается слабая улыбка. — Не за что, Кагами-кун. Тайга неосознанно ищет повод, чтобы Куроко задержался и ненавидит себя за эту слабость. Тишина в собственном доме уже давно не успокаивает, а наоборот — напрягает. Ему словно пять лет, и он прячется под кроватью, ожидая, когда вернётся мать и скажет, что можно открыть глаза. Ему уже давно не пять, но никто до сих пор не пришёл за ним. Он всё так же ведёт бессмысленный счёт, закрыв глаза и уши. Куроко едва хмурится, стоя в проёме. — У тебя всё в порядке? Я не видел вещей Алекс. Проницательные глаза Куроко смотрят словно в самую душу, но лицо Тайги остаётся беспристрастным. Он небрежно пожимает плечами. — Сказала, что я изменяю ей с работой. — Ясно. Вскоре Тайга закрывает за Куроко дверь и возвращается в гостиную. Экран смартфона загорается, оповещая владельца о новом сообщении. Тайга не смотрит его.***
Закинув ногу на ногу, Кагами лениво наблюдает, как прыгает по своему кабинету Окамура, стараясь угодить Акаши. Он знает, зачем капитан его вызвал — Тайга здесь в качестве моральной поддержки на шесть процентов, и на остальные девяносто четыре — козёл отпущения. Капитан неплохой человек, но он как огня боится одноглазого. — Итак Окамура-сан, вы видели вчерашние заголовки? Акаши пьёт чай из аляповатой фарфоровой чашки, что выглядит в кабинете капитана так же неуместно, как и натянутая улыбка на физиономии её владельца. — Разумеется, Акаши-сан, — квохчет Окамура, — репортёры как всегда нагнетают обстановку. — Неужели, Окамура-сан? Разноцветные глаза Сейджуро смотрят исключительно в чашку, но тон его голоса не вызывает никаких сомнений. Окамура бросает затравленный взгляд на Кагами. Тот делает вид, что не понимает. — Мы на грани очередной гражданской войны, — невозмутимо продолжает Акаши, будто секундная пауза входила в его планы. — Общество волнуется, что CCG не реагирует и никак не комментирует действия, так называемого «токийского потрошителя». — Вы же сами понимаете, Акаши-сан, серийные убийства, это не те преступления, с которыми мы сталкиваемся каждый день. — Однако мне доложили, что у Вас наступил кризис, верно, Кагами-кун? Тайга молча смотрит в глаза Акаши. Он не торопится отвечать. Акаши верно истолковывает молчание следователя. — Насколько я понимаю, последний задержанный гуль, оказался невиновным. — Он и без этого успел наломать кучу дров. — Похоже, Вы исчерпали свои источники в виде людей и зарегистрированных гулей. Кагами сжимает пальцами подлокотники стула. — В итоге остаётся ещё один ресурс, который Вы упорно игнорируете. — Может Вы не в курсе, Акаши-сан, с высоты министерского кресла видно слабо, но упомянутый вами ресурс в добром здравии и твёрдой памяти предпочитает общаться с представителями CCG исключительно силой. Уголки губ Акаши едва вздрагивают. Тайга хмурится сильнее. Начинается. — Согласен, с некоторыми представителями гулей тяжело найти общий язык, но ведь Вы не станете отрицать тот потенциал, который скрывается за их масками. — Мы делали попытки, но это бесполезно. Я отказываюсь сотрудничать с гулями. — У Вас не осталось выбора. Вам нужно контактировать с незарегистрированными особями иначе количество убитых, как и общественное недовольство, будет расти, а доверие к CCG прямо пропорционально уменьшаться. — Мы справляемся. Нужно лишь ещё немного времени. — Хотите сказать, ещё немного трупов? Кагами замолкает. Он знает, что Акаши прав, но упрямство и гордость не позволяют ему признаться в собственном бессилии. Акаши картинно вздыхает: — Мне ничего другого не остаётся, кроме как сделать официальный приказ. — Срал я на твои приказы, — цедит сквозь зубы Тайга. — Удобно сидеть сразу на двух стульях и командовать, когда убирать дерьмо будут другие. Окамура с ужасом переводит шокированный взгляд на спокойного Акаши. Тот невозмутимо смотрит, как пылает праведным гневом молодой следователь. — Когда вопрос касается гулей, ты, Тайга, чрезвычайно близорук. Твоя ненависть придаёт тебе сил и одновременно связывает руки, держит тебя в рамках. Но если бы ты чуть раздвинул горизонт своего взора, то увидел бы, что тебе в этом плане повезло больше, нежели таким как я. Мы живём в обществе принадлежащему людям и гулям. Нам нет места ни среди первых, ни вторых. Когда им удобно, они причисляют одноглазых к своей расе, однако, за спиной всегда называют выродком. — Мне что, пожалеть тебя? — шипит Тайга, однако, бесстрастный монолог Акаши усмиряет его ярость. — Окстись, — усмехается Акаши, ставя пустую чашку на стол капитана. Он поднимается и, накинув на локоть своё пальто, обращается к ошеломлённому Окамуре: — Надеюсь, Вы меня поняли, Окамура-сан. Считаете это прямым приказом Министерства обороны Японии. Выйдете на контакт со свободными гулями. Я уверен, там вы точно найдете ответы на свои вопросы. Капитан, Кагами-кун. Акаши слегка склоняет голову в прощальном жесте и оставляет Окамуру со следователем одних. — Какая тебя муха укусила? Совсем сбрендил? — накидывается капитан, как только дверь за Акаши закрывается. — Хочешь, чтобы тебя самого отправили мыть горшки в центр содержания? Уже невозмутимый Тайга хмуро смотрит на Окамуру. — Чёрта с два, ты навяжешь мне грёбанного гуля. Ты видел, во что превратился вчерашний разговор. Капитан мгновенно остывает, глядя в холодные карминовые глаза следователя. Господи, он иногда думает, что у него не трое родных детей, а четверо в лице упрямого следователя. — Ты слышал Акаши и видел заголовки. Знаешь, что сейчас мы между молотом и наковальней. Если в ближайшее время не выясним по убийствам, то боюсь, последствия будут самые плачевные. — Что ты предлагаешь? — устало произносит Кагами, опускаясь на стул. — Я сам не в восторге от этой идеи, но слишком много поставлено на карту, чтобы воротить нос. Я постараюсь в ближайшее время найти какого-нибудь более-менее адекватного, готового сотрудничать, гуля. — Адекватный гуль, это уже оксюморон, Окамура, — не удерживается Тайга. Тем же поздним вечером Кагами выходит из здания отдела. Он вдыхает холодный октябрьский воздух, плотнее запахивает форменный серый плащ и ослабляет белый галстук. Не нащупав пачку сигарет чертыхается — вспомнил, что оставил её в комнате для допросов. Мимо него проходит несколько коллег, но они опасливо обходят Тайгу. Его здесь считают заносчивым и высокомерным. Неприветливый следователь не сыскал дружественного отношения у «офисных планктонов», которых не считает за следователей вовсе. Кагами поднимает голову и смотрит на хмурое небо. Середина осени означает, что количество преступлений, совершаемых гулями, должно увеличиться перед зимой. Тварям не хватает еженедельных пайков, которые выдаёт им государство. Со дня на день они начнут охоту на людей, чтобы сделать запасы на зиму, прежде чем ударят морозы и их колбаски на ножках запрутся по домам. Чёртовы белки. Белки–людоеды. Он наконец-то смотрит в телефон на не просмотренное сообщение. Вчера Куроко сбросил нужную Тайге информацию, и сообщение, присланное несколько минут назад с вопросом, как прошла встреча с заместителем министра обороны. Кагами предпочитает набрать напарнику. Спустя два гудка в трубке раздаётся ровный голос Куроко. Тайга благодарит его за информацию и жалуется на Акаши, дескать, сказал им нужно работать с незарегистрированными особями. На другом конце провода Куроко вежливо молчит, ожидая, когда Тайга выскажется, а затем лишь отмечает, что в общем и целом одноглазый прав. — Это предприятие, Кагами-кун, поможет тебе. Возможно, всё будет не так уж и плохо, как ты представляешь. Следующие дни проходят относительно спокойно. Кагами удаётся установить связь между жертвами. У всех трупов отсутствуют глазные яблоки. И везде всё обставлено таким образом, что их либо съедали собаки, или же повреждения оказывались «случайными». Это в тех случаях, где вместе с глазами было повреждено всё лицо полностью. Несмотря на открытие, продвинуться в сторону личности убийцы у него не выходит. То, что, поначалу воспринимается следователем огромным прорывом, вскоре путает его ещё больше. Он чувствует, как опять погружается в безысходность. Кагами проводит бессонные ночи с бутылкой какого-нибудь алкоголя, будто таким образом на него снизойдёт озарение в виде, желательно, имени преступника. И когда он считает, что хуже быть уже не может, его вызывает Окамура. — Ты? Кагами смотрит на стул в кабинете капитана и ему кажется, что сейчас кто-то выскочит из шкафа с криками, что это всё шутка. Розыгрыш. — Что это такое? — устремляет он сердитый взгляд на Окамуру. — Ты сказал, что найдёшь адекватного гуля, чёрт бы тебя побрал! — Блядь, если бы знал, что буду в связке с тобой, тут же отказался бы, — закатывает глаза Аомине. — Прекратите! Капитан тут же сожалеет о том, что сорвался и продолжает уже спокойнее, обращаясь к следователю: — Он согласен тебе, нам помочь. Это самое главное. — На каких условиях? — Кагами… — На каких, мать его, условиях? Окамура вздыхает и опускает глаза. Он смотрит куда угодно, кроме как на Тайгу. Пауза затягивается, и когда Тайга собирается уже открыть рот, раздаётся голос Аомине: — С меня снимают все обвинения. В кабинете капитана зловещая тишина, прерываемая лишь размеренным постукиванием часов. Кагами переводит взгляд на скучающего Аомине, который в свою очередь разглядывает пейзаж за окном. — Надеюсь, ты того стоишь. Это единственное, что способен процедить Тайга. Гуль недобро ухмыляется. — Надеюсь, я не сожру тебя в первый день. Пока они идут по коридору отдела по направлению к парковке, их провожают недоумённые взгляды сотрудников. На Кагами снова накатывает мигрень. Всё происходящее кажется ему дурным сном. Он злится на Акаши, за то, что он предложил эту затею, на Окамуру, за то, что поддержал, и на себя — что согласился. Они садятся в машину. Тайга за руль, Аомине небрежно разваливается рядом. Он отодвигает сиденье, закидывает ноги на приборную панель и прикрывает глаза. Тайга в курсе, что Аомине предупредили об аннулировании сделки, в случае если гуль будет представлять угрозу любым гражданским лицам или следователям. Нападёт на них или спровоцирует. Разумеется, любые противоправные действия против Кагами также приведут к тому, что Аомине объявят в розыск, возобновят все дела, в которых он был замешан, и в довесок накидают ещё сверху. Может его в итоге не убьют, но перспектива провести остаток дней в закрытом центре содержания — паршивая альтернатива. Тайга предупреждает Аомине, что у него всегда с собой оружие вместе с депрессантами. Во время объяснения лицо Дайки продолжает выражать вселенскую скуку. Он будто делает одолжение, находясь сейчас в автомобиле следователя и согласившись на сделку с CCG. Кагами так и подмывает выпустить ему в лицо пулю и сказать Окамуре, что произошёл несчастный случай. Он знает, что капитан обо всем догадается, но он также знает, что ему за это ничего не будет. Бремя в виде опасного гуля будет снято и Тайге не придётся ни с кем возиться. Кагами даже не сомневается, что такие же мысли в голове и у Дайки. Несмотря на то, что на часах за полдень — из-за тумана и мелкого дождя приходится включить фары. Они молча едут к ближайшему кафе. Идея пустить гуля в собственный дом абсурдна, а косыми взглядами коллег Кагами сыт по горло. Они садятся за столик у окна. Следователь заказывает себе кофе, а гуль «нормально пожрать». Девушка-официантка бросает быстрый взгляд на Тайгу и уходит. Кагами старается не смотреть на профиль сидящего напротив Аомине, но ничего не может с собой поделать — слишком близко сидит живой гуль, и это понимание заставляет его постоянно быть в напряжении. — Это раздражает, — вдруг произносит Дайки, переводя синие глаза на Тайгу. Тот непонимающе приподнимает бровь. — Запах, — кривит нос гуль. — От тебя и так несёт, плюс ненависть твоя. Блевать тянет. Кагами выдерживает презрительный взгляд Дайки, но ничего не говорит. Это сотрудничество будет настоящим испытанием терпения обоих. Перед следователем ставится чашка, перед Аомине — глубокая тарелка с какой-то жидкостью. От неё идёт такая вонь, что Тайга невольно откидывается назад. — Бля, — разочарованно тянет Дайки, черпая красно-бурую жижу. — Из-за тебя даже нормально не поем. В его ложке небольшая кость с редким мясом. Гуль демонстрирует её Кагами. — Трёхгранная. Он переворачивает ложку, и кость падает назад в жидкость, расплёскивая красные пятна по всему столу. — Возьми кофе, — старается сохранить невозмутимый вид Тайга, хотя от похлёбки гуля тянет такой гнилью, что в пору ему самому блевать. — Я его уже столько выхлебал, что скоро начну им мочиться и срать зёрнами. — Хоть какой-то толк от твоего пагубного организма. По лицу Дайки видно, что он хочет ответить, но сдерживается. Смерив Кагами ядовитым взглядом, он приступает к трапезе. Спустя какое-то время молчаливого поглощения безвкусного кофе, Тайга поднимается. Он бросает Аомине подождать и выходит на улицу. Вернувшись, Кагами кладёт перед гулем раскрытую папку. Дайки шумно допивает красную жижу и недовольно смотрит в глаза следователя. — Опять? Убери это дерьмо. — Уже забыл, зачем тебя выпустили? — откидывается на стул Тайга. — Решать ребусы твоя задача, мисс Марпл. Я лишь могу помочь с тем, куда не влезает ваш голубиный клюв. Тайга ничего не отвечает. Несколько секунд оба сверлят друг друга недовольными взглядами. — Ладно, — сдаётся Кагами, — какие будут предложения? Аомине смотрит на него как-то сочувственно. Тайга вздыхает. Разумеется, недавно задержанный гуль сам палец о палец не ударит, чтобы поймать своего сородича. Терпение Кагами не безгранично. Глядя на пофигистичное лицо гуля, он решает, что сделал всё, что можно в данной ситуации. Что поделать, если адекватный и готовый сотрудничать гуль ведёт себя как последний мудак. Они расходятся каждый своей дорогой, и Кагами надеется, что за всей суматохой капитан не будет часто вспоминать, кого он навязал следователю в помощники. На несколько дней Тайга напрочь забывает о Потрошителе. Он с головой ныряет в свои незакрытые дела и возвращается иногда домой лишь для того, чтобы упасть лицом в подушку и забыться коротким сном. Вспоминает он о своём подопечном лишь, когда сдаёт отчёт об изнасиловании и убийстве женщины группой гулей капитану. Тот принимает небольшую папку и интересуется, как у него дела с Пантерой. Глаз Кагами едва дёргается при упоминании гуля. Он уклончиво говорит, что работа идёт и спешно покидает кабинет начальника. Внезапно его посещает идея. Раз у него в руках «пропуск», нужно постараться воспользоваться этим. Он усмехается про себя, достаёт телефон и пишет гулю, чтобы тот через десять минут был в кафе, в котором они до этого сидели. Ему всё равно занят ли или насколько далеко от него находится Аомине. В конце концов, незарегистрированные гули не могут работать, так что тот наверняка занимается какими-то сомнительными противозаконными делами. При встрече следователь предлагает гулю посетить один из тематических клубов. В ССG активно прикрывают эти лавочки, но угнаться за всеми не представляется возможным. Кагами уверен, Аомине имеет право посещать заведения «для своих», где часто собираются самые опасные и неуловимые особи. Там точно слышали и знают о Потрошителе. Судя по лицу Дайки, он далеко не в восторге от этого предложения. Но в итоге неохотно соглашается. — Можешь посидеть попить ещё какой мутной жидкости, а я сгоняю кое-куда выясню и может, если ты будешь хорошим мальчиком, расскажу тебе. В этот раз Кагами реально задумывается над тем, издевается ли Аомине над ним или на самом деле считает настолько слабоумным? — Ты никуда один не идёшь. Я с тобой и точка. Это даже не обсуждается. С этими словами Тайга встаёт с места и начинает рыться в карманах в поисках наличной мелочи, чтобы расплатиться за кофе. Дайки картинно вздыхает. — Ты точно идиот. Уже собрался куда-то? — У нас нет времени на твои игры, гуль. Каждая бесполезная минута, проведённая в твоём обществе может стоить кому-то жизни. — И ты действительно собрался идти вот в этом? — Аомине удивлённо приподнимает брови на Кагами. — Что тебе не нравится? Тайга чувствует лёгкий стыд, будто его одежда недостаточно чистая или свежая для какого-то мерзкого гуля. — Ничего. Просто от тебя за милю несёт человеком, это раз. На тебе официальная форма голубя, это два, и ещё куинке, или как вы это называете, на руке. Ты же вроде бы следователь по гулям, — тянет лениво Аомине с удовольствием отмечая, как меняется лицо Кагами при каждом сказанном им слове, — но может тебе не знакомо такое понятие, как работа под прикрытием. — Хватит паясничать, — складывает руки на груди Тайга, — выкладывай, что задумал, а я уже решу, стоит ли надеть под форму Hermes или Calvin Klein. — Тебе больше подойдёт Victoria’s Secret. Дайки невольно, но всё же делится некоторой информацией. Место одного такого подпольного клуба постоянно меняется, и попасть туда с улицы сложно даже простым гулям, не говоря уже о людях, кому туда место заказано исключительно в роли горячего. Было решено встретиться ближе к полуночи у здания офиса CCG, откуда они и собрались поехать в клуб. На вопрос, почему так поздно, Дайки лишь многозначительно усмехается, хотя затем признаётся, что туда не принято приходить рано, да и днём место всё равно закрыто.***
Тайга наблюдает за тем, как из здания CCG постепенно выходят люди. Он откидывает голову на подголовник. Ему категорически не нравится идея работы с гулем. Вдобавок от этого ублюдка можно ожидать чего угодно. Пока новых трупов нет, Кагами тайно лелеет надежду, что вот-вот позвонит Окамура и сообщит ему о новой жертве. Ведь тогда он обязательно выяснит то, что ему не хватает для расследования и необходимости в гуле отпадёт сама собой. Из мыслей его выводит громкий стук в дверное окно. Тайга опускает стекло. — Что так долго? — Давай мне руль, — вместо ответа говорит Аомине. Тайга хмурится: — Зачем? — Ты всё равно не знаешь дороги. — Так скажи адрес, — цедит сквозь зубы следователь. На улице идёт мелкий дождь. На их перепалку начинают обращать внимание. — Не хватало ещё тебе знать. Через неделю другую явишься со своими голубями и устроите бойню. Кагами неохотно, но уступает. Он выходит из автомобиля и пересаживается на пассажирское сиденье. — Завязывай. Дайки протягивает ему под нос какую-то тряпку и заводит мотор. — Серьёзно? — Тайга тупо пялится на красную ткань. Аомине молча смотрит на следователя, как на пациента психиатрической лечебницы. Тот вздыхает и, взяв в руки ткань, плотно фиксирует её на глазах. Тряпка достаточно большая, чтобы захватить даже часть носа. Кагами чувствует, как Аомине машет рукой перед его лицом и мысленно усмехается: будто бы он признался, если бы видел неприличные жесты, которые гуль, бесспорно, демонстрирует ему. Они трогаются с места. Тайга великолепно знает каждую улицу города, каждый его тёмный закоулок, каждую щель и дом. Знает, в каком районе больше всего заброшенных заводов, в которых зачастую находят полу съеденные трупы людей, животных и иногда гулей. Они точно проезжают полицейский участок, затем едут вдоль канала — Кагами слышит тихий шум воды — разворачиваются возле французского посольства и пересекают мост в сторону токийской больницы. Поначалу он не понимает, зачем делать такой крюк, если можно было сразу повернуть. Кагами едва сдерживается от едкого комментария в сторону водителя о том, что тот не знает куда ехать. Но когда на перекрёстке у банка Саваяка Дайки делает два круга, его озаряет — гуль сбивает его с толку. И как не прискорбно, ему это удаётся. Спустя несколько минут он с горечью понимает, что совершенно не имеет представления о том, где они едут. Кагами кажется, что они завернули в сторону бара Широгане, но они снова едут вдоль канала. Наконец, через сорок минут странных виражей они останавливаются. Аомине молча выходит из машины, и Тайга трактует это, как знак того, что они добрались до места. Развязав ткань на лице, он оглядывается и натыкается на кирпичную стенку слева и спереди. В зеркале заднего вида Аомине курит, прислонившись к багажнику. Автомобиль стоит в настолько узком тупике, что Тайга едва протискивается между стеной и машиной. Внешний осмотр также ничего нового не приносит — Кагами не может взять в толк даже в какой части Токио они находятся. Таких слабо освещённых, грязных и вонючих улочек по городу тысячи. — Надеюсь, ты не додумался нести с собой оружие, — интересуется Аомине, когда следователь равняется с ним. Он быстро осматривает простую чёрную футболку и джинсы с курткой Тайги. — Представь себе, — складывает на груди руки Тайга, — пистолет в машине. Вместе с куинке, — добавляет он, предупреждая новый вопрос. — Тогда надевай. Аомине достаёт из багажника (Тайга не помнит, как тот вообще туда что-то сложил) чёрный кожаный намордник. — Это что, БДСМ вечерника? — Кагами скептически осматривает атрибуты в руках гуля. — Это твой билет во внутрь, — отвечает тот, — ты не можешь туда просто зайти. — А ты не мог этого раньше сказать? — этот вынужденный маскарад застаёт Тайгу врасплох. Гуль усмехается. — А что бы это поменяло? Смазку бы прихватил? Он абсолютно прав. Гордость не даёт Кагами пойти на такие унижения, тем более видя, с каким нескрываемым злорадством гуль наблюдает за его мучениями. Однако отступать некуда. Если это поможет приблизиться к разгадке токийского Потрошителя, что ж, это ещё не самое страшное, что могло произойти. Аомине помогает Тайге надеть намордник. Он явно не собачий — чуть шире по бокам и, что удивительно, судя по запаху, новый. Дайки поясняет, что в клуб пускают людей только в том случае, если они являются «питомцами» гулей. Тайгу бросает в дрожь об упоминании о тех никчёмных, слабовольных и отвратительных людях, что признают гулей своими хозяевами и безоговорочно делают всё, что им скажут. Но даже этот факт не пугал так, как растущая популярность таких «отношений». Закончив с намордником, Аомине убеждается, что кожа не натирает, и надевает на глаза Кагами маску тигра. — А это ещё зачем? — непривычно тяжело шевелит челюстью Кагами, из-за чего его речь невнятна. — Чтобы твою рожу никто не узнал, — огрызается Аомине. — Думаешь, ты настолько непопулярен среди гулей? Да тебя тут каждая собака знает. Поэтому вот ещё что. С этими словами Дайки снимает с себя тёмную толстовку и протягивает её Кагами. — Худо-бедно скроет твой запах, — поясняет он. Кагами меняет свою куртку на предложенную одежду. Запах Аомине. Он тут же ощущает его едва накидывает ткань на плечи. Сигаретный дым, мята и едва уловимый дезодорант. Странный, непривычный, но он не кажется неприятным. Наоборот, успокаивает. Тайга отгоняет от себя наваждение и следует за Аомине, который уже направился куда-то. Идти приходится недалеко. Буквально за поворотом он видит небольшую железную дверь. Перед ней стоят два рослых гуля в масках. Едва завидев чужаков, они делают шаг к ним, однако услышав грозный, но тихий рык Дайки узнают его и тут же отступают. Кагами старается не отставать от гуля. Он чувствует на себе взгляды верзил, когда проходит мимо них. Дайки заходит во внутрь здания, и Тайга ныряет следом за ним. После полумрака улицы глаза следователя не сразу привыкают к яркому, ослепляющему, белому свету. Уши тут же заполняет громкая музыка, смех, чьи-то голоса. От неожиданности его ноги будто прирастают на место. То, что он видит в данную секунду перед собой напоминает ему залы европейский дворцов, фотографии которых он когда-то видел в интернете. Он узнает классическую музыку, льющуюся откуда-то сверху. Мраморные колонны, высокие потолки и непомерных размеров яркие хрустальные люстры. По всему этому каком-то гротескном великолепии неспешно передвигаются гули в масках. На большей части присутствующих костюмы явно какой-то викторианской эпохи Европы. Почти со всеми рядом трутся люди. Кагами тут же понимает, что это и есть «питомцы». Кое-кто на четвереньках, кто-то лежит на полу у ног хозяина, а за огромной вазой на диванчике сидят два гуля на коленях которых, лащатся два человека в таких же намордниках, как и на Кагами. Почти все они калеки. — Что за мерзость. Тайга слишком поздно вспоминает, какой великолепный у гулей слух. На него тут же обращается несколько пар глаз. Крепкая рука Аомине стискивает его шею. — Ни звука. Иначе мы оба отсюда уже не выйдем, — горячим дыханием шепчет он в ухо следователю и тут же отстраняется, потому что к ним быстрым шагом, отталкивая других, направляется высокий светловолосый гуль. — Аоминеччи, — кидается незнакомец на шею Дайки, — я так давно тебя не видел. Не знал, что ты интересуешься подобными мероприятиями, но я рад, что наконец-то… Гуль в маске лисы продолжает что-то тараторить. Кагами узнает эту маску. Кисе Рёта официально работает моделью. Его лицо часто мелькает на билбордах и журналах мужской моды. Огромная редкость, практически исключение в их мире, где, таким как он, места нет. Тайга не слышит, о чём они говорят. Аомине с недовольным лицом старается отлепить от себя Кисе, а тот что-то рассказывает. Дайки бросает через плечо, чтобы Кагами никуда не уходил и Рёта утаскивает его куда-то в глубь зала. Тайга остаётся один. Под прицелом любопытных взглядов десятков гулей он чувствует себя неуютно. У него с собой нет ничего, чем бы он мог оборониться в случае опасности. Тайга дерзко вскидывает голову, давая понять всем, кто сейчас буквально пожирает его глазами, что он не намерен склоняться перед этими тварями, сколько бы их тут не было. Он не понимает их взглядов. И не понимает почему так странно на него смотрят люди. Практически с открытой злобой, будто он чем-то отличается от них самих, будто на нем не было такого же чёртового намордника, как и на них. — Дайки завёл себе новую игрушку. На плечо Кагами ложится тяжёлая рука. Тайга резко поворачивает голову и встречается глазами с Шого. Хайзаки чуть уступает в росте, но от этого легче не становится. Рука его держит Тайгу как тиски, а тёмные глаза не сулят ничего хорошего. Шого без маски, но Тайга знает его в лицо, как и Рёту, так как его уже несколько лет разыскивают за побег из кокурии. Кагами решает, что лучшее решением в данной ситуации будет минимальный контакт с местными гулями. — Под стать себе выбрал, — облизывается Шого явно не расстроенный неразговорчивостью Тайги. Краем глаза следователь замечает, что другие гули постепенно теряют к ним интерес и он немного успокаивается. — Убери руку, — тихо говорит он. Хайзаки словно назло сжимает плечо следователя сильнее. — У него странный вкус, — говорит Шого будто сам себе, — ты не похож на питомца. Только после его слов Тайга понимает, что все те «питомцы», которых он успел заметить, отличаются невысоким ростом и худощавым телосложением. — А где же твой? — вскидывает бровь следователь. — Мой? — делает удивлённое лицо гуль, — мою последнею игрушку сломал твой хозяин. Пальцы Шого до боли впиваются в кожу Кагами. Тот начинает понимать куда клонит Хайзаки, но вида не подаёт. Он сужает глаза и с силой вырывает плечо из-под стальных пальцев. — Мне нет дела до разборок таких тварей как вы. Хайзаки будто восхищён поведением Кагами. Он снова облизывает свои губы и хитро щурится. — Ты мне нравишься. Такие дерзкие и непокорные мне ещё не попадались. Да ещё и с таким запахом. Тайга не успевает отреагировать, как Хайзаки хватает его за волосы и дёргает на себя. Он шумно проводит носом по скуле Тайги и тут же, будто кот, чихает. — Чёрт, такой экземпляр и весь провонял этим ублюдком, — сплёвывает он, всё так же сжимая волосы Кагами. — Но ты не думай, что я так просто тебя отпущу. Когда он дёргает Тайгу снова, тому кажется, будто с него сейчас сдерут скальп. Он едва сдерживается, чтобы не ударить. Кагами трясёт от бессильной ярости и унижения. Тайге ничего не остаётся кроме как следовать за Хайзаки, благо отходит он всего лишь на несколько шагов в сторону. Они стоят на балконе, а прямо под ними раскинулась небольшая арена. Шого наконец-то отпускает пряди Тайги, и он осматривает зал. Они с Дайки вошли в боковую дверь огромной многоуровневой залы. Сейчас они находятся на самом её низу, но вокруг арены, как в Колизее, на всех этажах толпятся гули со своими людьми. — Эй, куница, — кричит Хайзаки куда-то наверх. Кагами кажется, что них обращают внимание все гули, а музыка становится тише. — Чего тебе? — недовольно спрашивает женщина в тёмном платье и в маске красной куницы. — Этот парень, — Хайзаки дёргает многострадальные волосы Тайги вверх, — утверждает, что ему ничего не стоит победить твоего. Кагами холодеет от ужаса. Во что его пытается впутать Хайзаки? — Что? — веер в руках «куницы» заработал с утроенной силой. – Как он смеет! Нет никого сильнее моего мальчика в этом клубе. — А он говорит, что победит. Веер с треском опускается на перила, куда секунду назад облокачивалась гуль. — Я ему сейчас устрою, — кричит она и подаёт кому-то знак. — Не подведи, — шепчет Хайзаки в ухо Кагами, и перекидывает его через перила. Тайга неуклюже приземляется на живот. Классическая музыка в зале замолкает. Внимание всех присутствующих обращается вниз. Кагами успевает подняться на ноги и видит, как с высоты почти второго этажа на ноги мягко приземляется человек. Через секунду он выпрямляется и злобно вперивается в Кагами. Высокий, больше самого Тайги, широкоплечий парень. Он потуже затягивает намордник и смотрит вверх. Тайга следит за его взглядом. Всё ясно. Та женщина, куница, хозяйка этого монстра. Черноволосый парень медленно приближается к Кагами. В его руке что-то наподобие металлической балки. Они что, в самом деле будут сейчас биться? Что за абсурд. — Эй, парень, — Тайга выставляет перед собой руки, показывая, что он безоружен, и делает шаг назад, — мы же с тобой в одной лодке, оба люди. Зачем нам это устраивать? Бесполезно. Тайга знает, что с такими фанатиками говорить более бессмысленно, чем с гулями. В глазах парня нет ни проблеска связной мысли. Он будто находится в каком-то трансе под воздействием наркотиков. Судя по запаху в этом месте — опиум. — Убей его, — кричит женщина сверху, и парень замахивается. Он неплохо двигается для своих размеров, но за плечами Кагами не одна боевая подготовка. Он быстро уходит в сторону, и отскакивает подальше от нападающего. — Послушай, я не хочу с тобой драться, — пытается он уговорить соперника, хоть и понимает, что тщетно. Кагами снова уворачивается от куска трубы. Он пытается подойти ближе, но парень держит его на расстоянии, размахивая в разные стороны импровизированным оружием. Места на арене предостаточно и Тайга не беспокоится, что упрётся спиной в стену. Какое-то время они кружат. Парень пыхтит от злости и старается достать Кагами пока тот ловко отпрыгивает. Тайга не знает, сколько проходит времени в этом странном, первобытном танце, когда с рёвом парень бросает в сторону балку и с голыми руками кидается на него. Следователь отбивает руку соперника, бьёт его по лицу, а затем коленом в живот. Он не хочет причинить боль человеку и удары выходят не сильными. Это больше походит на школьную драку, где цель не убить, а лишь проучить. Парень оказывается на коленях. Кагами вплотную подходит к сопернику. Он дёргает его за намордник вверх, срывает, и бросает куда-то в сторону. — Ты свободен. Незачем тебе здесь быть, — Тайга садится на корточки около поверженного врага и с болью смотрит на красную паутину — следы аксессуара. Он не верит в то, что человек может настолько низко пасть. Человек не может смотреть с таким слепым обожанием, как этот парень на свою хозяйку. У него взгляд побитой собаки, которая боится, что её сейчас отругают. Кагами вздыхает. Он успевает отойти на несколько метров, прежде чем слышит голос куницы. — Лови, мой мальчик. Во время сработанная интуиция спасает Тайгу, и он успевает повернуться, как раз в тот момент, когда его сбивает с ног огромный вихрь. Они с парнем оба оказываются на земле и каким-то чудом Тайга хватает отброшенную трубу прикрывает ею свой горло. На металл тут же обрушивается удар длинного ножа. Тёмные глаза парня лихорадочно горят, на его лице играет животный оскал, а вес тела налегает на рукоятку ножа, чтобы она соскользнула в итоге с трубы, и проткнула горло Тайге. Собрав силы, Кагами резко переворачивается, сбрасывает с себя тело и сам наваливается на парня. На лице Тайги что-то мокрое. Он поначалу не понимает, что происходит. Где-то сверху он слышит женский визг. Кровь толчками выплёскивается из проткнутого горла парня. Тот так и продолжает сжимать рукоятку ножа. Кагами весь в его крови. Он быстро срывает с себя мешающие намордник и маску. Если прямо сейчас завести парня в больницу, то его можно спасти. Нужно только осторожно перевязать его рану и постараться остановить кровь. Кагами уже тянется к краю своей толстовки, чтобы использовать её, но его сбивает с ног толпа гулей. Его отбрасывает в сторону, и он так и замирает, сминая в пальцах края ткани. Он хочет закрыть глаза, но они отказываются ему подчиниться. Кагами с жадностью и каким-то садистским удовольствием смотрит, как тело парня рвут на части десяток гулей. Они прикрывают свои чёрные глаза от удовольствия, разрывают плоть, ломают кости, пьют кровь. Будто изголодавшаяся свора бешеных собак, гули вырывают едва ли не изо рта друг друга мясо. Чистые красивые костюмы по локти в крови. Взгляд Кагами натыкается на человеческие глаза. Каким-то чудом лицо и голова парня пока остались нетронуты. В его глазах ещё теплиться жизнь и только сейчас, стоя на краю смерти, он будто приходит в себя, наваждение уходит, и он осмысленно смотрит в карминовые глаза следователя, будто спрашивая его, что происходит. Кто-то отрывает ему голову и вгрызается в окровавленную плоть, которая секунду назад была неразрывно связана с телом. Следователь с ужасом смотрит на этот кровавый пир. Он часто видит истерзанные трупы, что на утро обнаруживают прохожие или соседи. Это впервые за многие года, когда Тайга наблюдает трапезу гулей. На него накатывает паника. Ему снова пять. Он под кроватью. Он видит не оторванную голову парня, а голову своей матери над которой сгрузилось три гуля. Поглощённые едой они не замечают ребёнка, и он только может, что закрыть глаза, уши и считать про себя. Считать, чтобы не слышать, как разрывают тело, считать, чтобы не видеть, как к его коленям подступает кровь, чтобы не ощущать запаха сырого мяса, чтобы не чувствовать свои мокрые штаны. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Кто-нибудь, спасите меня…. Из оцепенения Кагами выводит голос Аомине. Он почему-то очень близко, словно находится прямо перед ним. Кагами слышит его гневный голос и открывает глаза, чтобы понять, что происходит. Из ушей будто достают вату. Он слышит звуки борьбы, лязг челюстей, крики и стоны. Тайга поднимает глаза. Кагуне Аомине активирован и готов напасть. Он стоит, прикрывая Кагами от той самой женщины, питомцу которой не посчастливилось сегодня выйти против Тайги. — Разве я давал разрешения использовать то, что принадлежит мне? — раздаётся голос Дайки. — Он убил моего мальчика, — взвизгивает «куница», — он был самый лучший. Аомине недобро усмехается: — Ключевое слово «был». Он резко поворачивается, хватает ошалевшего Тайгу за капюшон толстовки и, словно котёнка, легко отбрасывает под арку. Кагами падает уже за пределами арены и скользит по мраморному полу, пока спиной не ударяется обо что-то. Приподнявшись, он видит надпись запасного выхода. Вскочив на ноги Кагами толкает дверь от себя и вываливается на осенний ночной воздух. Он быстро ориентируется в какой части здания находится, и где предположительно его автомобиль, но успевает сделать только один шаг, прежде чем ноги будто врастают в землю. Левая нога у него ещё стоит на пороге клуба, а он не может пошевелиться. Что-то в глубине души не даёт ему просто так уйти, оставив гуля позади. Почему он медлит, когда спасение так близко? Что станет с Аомине? Он такая же тварь, как и те гули. Порвут друг друга, а потом залечатся, будто в первый раз. И вообще, он вступился за Кагами лишь из-за договорённости. Не будь этого условия, Тайга так бы и остался лицом к лицу с этой разъярённой фурией, и никто бы пальцем не пошевелил, чтобы ему помочь. Сожрали бы как того парня. Но всё же. Всё же он встал перед следователем, зная о последствиях. Какими бы мотивами он не руководствовался, факт остаётся фактом, гуль прикрыл его зад и ещё открыл путь к отступлению. Как бы Кагами не ненавидел гулей, как бы не презирал, как бы не желал их всех отправить к дьяволу, оставаться в долгу он не любил ещё больше. Кагами громко чертыхается и срывается с места. Он бежит назад на арену. Гули, размахивая во все стороны своими кагуне, нещадно бьют, ранят, отшвыривают сородичей. Кажется, теперь уже нет никакой разницы, кто начал эту бойню, потому что они уже без разбора убивают и людей и гулей. Павший в мгновение ока становится едой, а те, кто оказываются около недобитых или раненых тут же валят их на пол и начинают есть. Это жуткое зрелище ещё долго будет преследовать Кагами во сне. Каким-то чудом он глазами находит Аомине в самой гуще этой вакханалии. Он выдёргивает его из клубка разъярённых голодных гулей и, перекинув руку через плечо, быстро направляется в сторону выхода. К счастью их никто не останавливает. Под ноги Тайге падает уже мёртвый гуль, и он чуть не спотыкается об него. В ухо Кагами что-то бессвязно бормочет Аомине. Тайга бросает на него взгляд: одной руки нет, левая нога, судя по всему, держится на месте лишь за счёт ткани джинс. Когда-то синие волосы теперь сравнялись по цвету с волосами самого Кагами, а на талии, куда первоначально Тайга положил свою руку – провал. Они уже почти добираются до дверей, когда дорогу им перегораживает окровавленный, но, видимо, с минимальными увечьями, Шого. — Далеко собрался, Кагами? Тайга на секунду холодеет. И даже не оттого, что Хайзаки узнаёт его. Он начинает лихорадочно соображать, что можно сделать в такой патовой, во всех смыслах этого слова, ситуации. Вдруг гуля сбивает с ног чей-то кроваво-красный кагуне, и перед глазами Тайги мелькает жёлтая молния. — Помоги Аоминеччи, я его задержу, — кричит Рёта и его кагуне вновь устремляется на Хайзаки, который уже в свою очередь успевает поставить защиту. Кагами с Аомине на плечах выскакивает из здания, мысленно обещая приобрести пожизненную подписку на все журналы, в которых печатается Кисе. Он быстро добирается до автомобиля, аккуратно, насколько это возможно, кладёт подозрительно притихшего Дайки на заднее сиденье и прыгает за руль. Он благодарит всех богов, что гуль оставил ключи в зажигании. Тайга заводит мотор и тут же ударяет по педали давая назад. Бампер налетает на что-то твёрдое. Следователь даже не смотрит в зеркало заднего вида, когда под колёсами что-то хрустит. Он быстро выезжает из переулка на главное шоссе. Когда злополучный клуб остаётся на относительном расстоянии, Кагами немного сбавляет скорость. Машины в ночном Токио редкость, но это не значит, что их нет вовсе. Тайга бросает взгляд в зеркало и хмурится. Даже при том, что кожа Дайки смуглая, она побелела. Всё сиденье залито кровью, а гуль так и не издал ни единого звука с тех самых пор, как они покинули треклятый клуб. Кагами отчаянно бьёт ладонями по рулю, но быстро берёт себя в руки. Он уже знает, где они едут — до ближайшей больницы слишком далеко, да и врачи мало чем сумеют помочь гулю. Единственное что сейчас важно, это остановить кровотечение, а это он может сделать и сам. Вывернув руль, Тайга разворачивается и направляется сторону своего дома. Спустя десять минут он уже тащит тело гуля по полу своей гостиной. Выгрузив Дайки в ванну, Кагами включает воду и бежит вглубь дома. Вода тут же окрашивается в красный цвет. Тайга возвращается с полотенцами и простынями, что сорвал с кровати. Он выключает воду и теперь в небольшом помещении становится пугающе тихо. Лишь из крана капает вода. Тело гуля будто лежит в собственной крови. Тайгу передёргивает от этой мысли. Спустив большую часть воды, он плотно перевязывает то, что осталось от руки Дайки, разрывает джинсы на его ноге и кое-как фиксирует болтающуюся на одной коже конечность. Ткань мгновенно пропитывается кровью. Пока Кагами занимается другими повреждениями: затыкает дырки и следы укусов, полотенца и простыни становится полностью красными, а с них начинает капать. Чёрт побери, кровь должна уже была остановится. Тайга смотрит на лицо Дайки — тот бледен и никак не реагирует на его манипуляции. Кагами прижимает пальцы к сонной артерии гуля. Секунды тянутся для него часами, ему кажется, что проходит целая вечность, прежде чем под пальцами бьётся пульс. Жив. Кагами пытается привести в чувства Аомине, бьёт его по щекам, обливает водой. Наконец-то тот чуть приоткрывает глаза и невидяще смотрит на Кагами. — Ты меня слышишь? — Кагами склоняется к лицу гуля. Тот что-то мычит неразборчивое и снова закрывает глаза. Тайга бьёт его ещё раз. — Не смей отключаться, понял? Кажется, он оказался в самой отвратительной ситуации, которая могла с ним произойти. Так Кагами думает пока берёт с кухни нож. Только сейчас ему приходит в голову, что за всё то время, что они выехали от клуба, у него ни разу не возникло мысли бросить гуля где-нибудь по дороге. Что ни секунду не колеблясь, он решает везти его к себе домой, будто хорошего знакомого. Присев на край бортика, Тайга сажает безвольного Аомине более-менее прямо. Его мутные синие глаза бесцельно бродят по ванной комнате. Кагами почти жаль его. Ему вдруг становится немного стыдно за всю ту ненависть, что он испытывает к расе Дайки, особенно сейчас, видя, каким беспомощным гуль лежит в ванне наполненной собственной кровью. Можно немного покурить снаружи, и Тайга навсегда избавиться от него. Он приподнимает нож и режет своё запястье. Кагами чуть морщится от мгновенной боли. В воду капает теперь уже его собственная кровь. Он слышит, как Дайки слабо принюхивается. Вода в ванне идёт рябью. Кагами сталкивается взглядом с уже чёрными, словно бесконечность, глазами. Аомине слишком слаб чтобы что-то сделать. Его удлинённые клыки впиваются в нижнюю губу, а красные зрачки следят за раной Тайги. Глубоко вдохнув, Кагами подносит окровавленное запястья ко рту гуля. Он не ожидает, что в его руку тут же вонзятся острые клыки в попытке вырвать ему кисть. — Эй, — другой рукой Кагами без труда отпихивает голову Аомине от себя, — ещё раз так сделаешь — вырву все зубы, ясно? Дайки молча зыркает, но в следующий раз, когда рука Тайги оказывается у его рта зубы в ход не пускает. Он жадно пьёт, при этом сопит так громко, будто это самое вкусное вино на свете. Язык Дайки обводит края раны чуть давя на неё, чтобы выпустить больше крови и от ощущения мокрого языка на почти открытом порезе у Кагами по коже бегут мурашки. Он ещё немного смотрит на то как гуль пьёт, а затем убирает руку. Губы и подбородок Дайки запачканы в крови. — Ну как ты? Тайга не ждёт ответа. Он берёт из аптечки бинт и начинает наматывать его на запястье. — Зачем ты это делаешь? — хрипло спрашивает Аомине. Его глаза снова нормальные и цвет кожи не такой бледный. — Я твой должник, — просто отвечает Кагами, продолжая накладывать повязку. Когда он заканчивает, то смотрит на снова притихшего Аомине и хмурится. Да, тот определённо выглядит лучше и кровь, похоже, остановилась, но этого мало. Кагами чуть сдвигает мокрое полотенца с одной из ран Дайки, чем вызывает его приглушенный стон. Твою мать. Процесс регенерации либо слишком медленный, либо вообще отсутствует. С кровью гуль теряет и большую часть RC-клеток и время восстановления существенно сокращается. Потерянные клетки восполняются только одним способом, и его знают даже первогодки в академии. Тайга сглатывает и возвращает полотенце на место. Если в ближайшее время ничего не сделать, то Аомине всё равно умрёт. Кагами быстро поднимается на ноги и выходит в гостиную. Он мерит шагами комнату раз, затем другой, взвешивает все за и против, запускает пальцы в волосы, стонет и чертыхается. Садится на диван и пьёт виски прямо с горла. Теперь он уже не понимает, где добро, а где зло. До всего этого его мир был прост и понятен: есть обычные люди, а есть вечно голодные гули, которые питаются этими самыми обычными людьми. Одни «хорошие, а другие «плохие». Всё просто как дважды два. В любом комиксе или фильме есть протагонисты и антагонисты. И вот, он сидит у себя в гостиной, пол которой пересекает кровавая дорожка от входа до самой ванны комнаты, и собирается сделать то, что в голове у нормального человека просто не укладывается. Но гуль ведь тоже живое, хоть и извращённое существо. Разве он способен бросить на смерть того, у кого, как и у самого Тайги, за рёбрами бьётся сердце? В своих высказываниях, Куроко называет Кагами ангелом во плоти, хоть по внешнему виду, он больше тянет на злобного гоблина. Из ванной постоянно доносятся тихие стоны гуля. Секунду пожевав губу Кагами возвращается и снова садится на акриловый бортик. Он стягивает с себя толстовку оставаясь в чёрной футболке. Тайга прикидывает, что руки и ноги ему в ближайшее время очень даже понадобятся потому оттягивает эластичный воротник ткани вниз, оголяя плечо и ключицу. В одну руку он берет пистолет и слегка бьёт Аомине по щеке: — Эй, слышишь меня? На лице Дайки выражение мучительной боли. Он едва кивает Кагами. — Придется меня есть. Тайга и сам не верит, что эти слова произносит его язык. Он не смотрит на Аомине, не хочет видеть его, непременно изумлённое, а может плотоядное, выражение. Он просто хочет, чтобы это скорее кончилось. — Ты спятил, — слабо произносит гуль, — только поехавший может предлагать себя в качестве еды раненному гулю. — Ты умрёшь без этого, — зло шипит Кагами. — Ты умрёшь от этого. Чем больше они будут препираться, тем быстрее Тайгу одолеют сомнения, и его и так шаткая решимость рухнет. — Я проконтролирую, чтобы ты не увлекался, — говорит он, приставляя пистолет к виску Дайки для наглядности. – Эти пули тебя не убьют, но в чувство точно приведут. Давай живей, пока я не передумал. С этими словами он облокачивается одной рукой о противоположный бортик, и нависает над Дайки так, чтобы его открытое плечо и шея оказались перед носом гуля. Он так близко, что чувствует ускоренное дыхание Дайки на своей коже. Гуль медлит, но Тайга чувствует его нетерпение. — Слушай, тебе не нравится мой запах, но может ты хоть сейчас не станешь крутить носом? — Всё не так, — вдруг совершенно отчётливо и ясно произносит Аомине. Кагами от удивления поднимает глаза и натыкается уже на красные зрачки. — С тобой, как раз наоборот. Гуль впивается зубами Кагами между шеей и плечом, отгрызая кусок мяса. Тайга знает, что такое боль, но это превосходит все его ожидания. Теперь он понимает, что чувствуют те, кого пожирают заживо. Быстро прожевав, Аомине снова кусает Тайгу и тот успевает невольно удивиться, откуда у этих тварей столько прыти. Дайки приподнимается, притягивая тело Кагами ближе к себе и вырывает плоть уже с плеча. Пистолет следователя падает в воду из ослабевших пальцев. Кагами не осознаёт, когда начинает кричать от боли. Своего предплечья он не чувствует. Тайга пытается отбиться от впившейся твари, но силы слишком неравны. Уставший и стремительно теряющий кровь человек, хоть и следователь, и набирающий силу с каждым укусом гуль. Во все стороны плещется вода. Кагами оказывается уже в самой ванне. Он пытается вырваться из стальной хватки Аомине, бьёт, царапает ногтями, напрягает ноги, чтобы как-то отодвинуться в сторону. Они борются ещё немного, прежде чем следователь начинает успокаиваться. Это сражение одностороннее: гуль ни на секунду не отрывается от него, не замечая потуг и ударов Тайги, будто их и вовсе нет. Следователь уже не кричит, а лишь хрипит. От запредельной боли он уже плохо соображает и единственное на что он способен, это слабо бить рукой по воде. Он думает, что это конец. Думает, что никогда ещё так не ошибался. Казнит, что слишком понадеялся на себя. Дал шанс тому, у кого природой милосердия просто не предусмотрено. Его тело окутывает ледяной холод, и Тайга проваливается в пустоту.***
Перед глазами кроваво-красное марево. Сделать вдох отчего-то не выходит. Но это и не нужно. Не нужно, когда есть источник всего: света, природы, красоты, самой жизни. Только протяни руку и возьми. И он берёт. Когда ещё представится возможность, окунуться в самую её суть, квинтэссенцию жизни. Всё тело будто парит над облаками. Он невесомый, и в голове не единой мысли. Они испаряются, исчезают перед её величием. Когда она рядом — больше ни остаётся ни сомнений, ни переживаний. Ты сливаешься с ней в неистовом танце, неравном, потому что проигрываешь, сдаёшься и тебя уносит вихрь такого наслаждения и полноценности, что будь твоя воля — остался бы здесь навеки. Затуманенный взгляд гуля случайно падает влево. Он не регистрирует ничего необычного. Просто его рука. Почему у неё нет кисти? Эта мысль заставляет его вырваться из блаженного небытия поглощения пищи. Он хмурится, смотрит на руку и если постарается, то увидит, как соединяются ткани его плоти благодаря RC клеткам. Клетки он, разумеется, не разглядит, но их заслугу — определённо. Марево чуть отступает и следующий вопрос, который появляется в его голове, где он. Он переводит глаза и видит перед собой (тут он понимает, что всё это не его воображение) то самое кроваво-красное марево. Луна освещает тёмную ванную, в которой он находится. Вокруг, на стенах полу и даже потолке, кровавые разводы. В центре этого багряного бассейна — он, а на его коленях лежит частично изъеденное тело. Он тут же узнает его — следователь CCG. Гуль поднимает руку и убирает прилипшие волосы человека с лица. Суровые, но красивые черты. Сейчас они максимально расслаблены, и человек кажется совершенно беззащитным. Мокрые пальцы гуля рисуют на чужой щеке. Человек — самое страшное существо на планете. Увидишь его — беги без оглядки. Но люди слабы, это он знает точно. У них нет телесной защиты, нет когтей или клыков, маскировки. Всё, на что люди способны, это создавать своими руками то, что в последствии окупит их несостоятельность. Они беспомощны, мягкотелы, ничтожны. Он ненавидит их за это. Ненавидит за то, что они держат в страхе его и ему подобных. Люди умеют лишь уничтожать. По чьей-то насмешке судьбы в царстве живых организмов, они решили, что соперники, если и появятся у них, то в очень не скором будущем. Жалкие создания, которые думают только о себе. Они не достойны того, чтобы жить. Они ведь, по сути, должны быть скотом на пастбище. Занять место своих свиней и коров в загонах, чтобы более превосходная и превосходящая их раса, могла процветать. Он задумчиво смотрит, как из открытых ран человека всё ещё льётся кровь. Её запах смешивается с его создавая удивительный неповторимый коктейль, который хочется вдыхать вечно. Это естественный отбор, думает он. Это то, что они сами делают с другими существами. То же самое, если бы вдруг голодный человек, прежде чем обезглавить последнюю курицу во время голодомора, вдруг решил узнать её поближе. Пообщаться, познакомиться. Рассказать ей то, чего её крохотный куриный мозг не постиг бы и за тысячу лет непрерывного развития. Красная вода остыла, но ему хорошо. Здесь непривычно тепло и приятно пахнет. Может, остаться здесь подольше, думает он. Он подтягивает тело человека ближе к себе. Внутренний зверь накормлен, но не может успокоится. Вкус этого человека настолько пьянит. Он похож на другие, но одновременно не похож. Даже запах его отличается. Сладкий, но не приторный с чем-то острым, жгучим. Перец? Странное сочетание сладкого и острого загадочно действует на него. Хочется пить его, есть, поглощать, упиваться вкусом и ему всегда будет мало. Это ново для него. Странно. Оно будоражит кровь. Одна рука человека безвольно свисает с бортика ванны. Его взгляд почему-то прикован к ней. Там, на среднем и безымянном пальцах едва виден красный след от… Куинке. Он не взял его с собой. Не надел и не воспользовался. Почему? Он чуть шевелиться и в бедро упирается что-то гладкое. Гуль достаёт из кроваво-красной воды пистолет. Неприятная мысль вдруг приходит в голову. Почему он вообще оказался в этом месте? Нет. Он не хочет думать. Нельзя. Ему хорошо здесь, в крови и с ещё тёплым телом. Странное чувство не отпускает, а с каждой секундой пугающе распространяется, растет, заполняя собой всю голову, вытесняя собой все остальные мысли пока не остаётся лишь одна. Он спас меня. Ирония в том, что следователей CCG он особенно выделяет среди всех людей. Он ненавидит их чуть больше, потому что эти жалкие черви тщетно пытаются оказаться наравне с ним: используют их кагуне, депрессанты, Q-пули — всё, лишь бы остаться на самой вершине пищевой цепи, но они не понимают, что это всё бесполезно. Один единственный раз в жизни ему помог человек. И этот человек оказался следователь CCG Кагами Тайга. Аомине вылазит из ванны вместе с Кагами. Его рука уже полностью восстановилась. Он садит Тайгу на пол и прислоняет его спиной к ванне. Гулю не нужно проверять пульс, он знает, что следователь жив, хоть и сильно ослаб. Укусы его не настолько глубоки, как первоначально думает Аомине. Быстро вытерев тело Тайги, он неуклюже перебинтовывает его раны, из аптечки, что раннее использовал сам Тайга. Аккуратно, чтобы не нанести ещё больше вреда хрупкому телу, Дайки наматывает сначала марлю, а затем приносит откуда-то из глубины дома медицинские бинты. Он переодевает Тайгу в сухое и несёт его на диван в гостиную. Накрыв следователя, он чуть задерживает взгляд на умиротворённом лице и в душе поднимает чувство, которое он думал уже давно вытравлено. Вина. Дайки не знает анатомию людей. Ему никогда не приходилось иметь с ними подобного рода дела, но он знает, что боли от оставленных им ран, будут невыносимы. Он усмехается, когда находит обезболивающие растворы, но радость его недолга — он не имеет понятия, куда нужно вкалывать иглу. Боясь сделать ещё хуже, Дайки оставляет всё как есть. Он ставит стул из кухни так, чтобы сидеть напротив Кагами. Их разделяет кофейный столик, на который периодически ставится свежий кофе. Аомине не знает, когда придёт в себя Тайга, но он ловит себя на мысли, что ждёт этого. Хотя бы для того, чтобы назвать идиотом за то, что тот сделал. Он иногда выходит на улицу, чтобы покурить, но далеко не отходит, реагируя на каждый резкий вздох Кагами. Часы показывают половину четвёртого утра.***
Почему-то пахнет гарью. Тайга морщится, вздрагивает и открывает глаза. Светло. Кагами пытается понять, где он находится. Потолок с витиеватым рисунком указывают на то, что он сейчас на диване своей гостиной. Кагами сонно поворачивает голову и видит перед собой знакомое смуглое лицо. Его будто пронзает током. Тайга резко поднимается и тут же стонет — боли такие будто его на днях переехал танк. — Эй, не вскакивай так резко, идиот. Медленно, неохотно, как морской прибой, накатывает память о вчерашних приключениях. Кагами опускает глаза. Вся правая часть плеча до живота неумело обмотаны какими-то пропитавшимися в крови тряпками. Он хмуро смотрит на Дайки и ему становится до скрежета зубов отвратно. Тот выглядит ещё лучше, чем, когда они только встретились. От бледности, как и от крови на теле и одежде, ни следа. — Это моя одежда, — произносит Тайга, возвращаясь к ощупыванию своих импровизированных бинтов. — Знаю, верну, как доберусь до своей. Голос и поведение Дайки настолько разнятся с тем Дайки, которого Кагами знает, что он невольно приподнимает брови. — Что? — смущённо отводит взгляд гуль. Смущённо? Бред. — Вот. Аомине пододвигает к Тайге кружку горячего кофе и спаленные тосты с джемом. — Так вот почему здесь витает запах палённого матраца? — ехидно интересуется Кагами. — Странно, что сюда пожарные ещё не приехали. Гуль делает кислую мину. — Как смог так и сделал. У тебя в холодильнике пусто, а оставлять одного было опасно. Кагами кажется или это такое проявление заботы. — Эм, спасибо, наверное, — неуверенно произносит Кагами и берёт горячую кружку. Что ж, кофе Аомине сделал всё-таки вполне сносный — в этом-то у него опыт большой. А вот тосты Тайге приходится глотать не жуя. Рука и половина торса постоянно ноют, и особенно чувствуется боль, когда ему приходится напрягать плечо. — Который час? — спрашивает Тайга. Гуль пожимает плечами, отпивая свой кофе. — Где-то около полудня. — Блядь, мне же на работу, — стонет Кагами, но особого желания идти куда-либо у него нет. — Расслабься, я ввёл Окамуру в курс. Кагами на миг замирает. — Ты что? — Тебя же было не разбудить. Меня заебала твоя мелодия и я ответил ему. — И? Новость о том, что у следователя CCG дома живёт гуль, питающийся всё тем же следователем, вмиг станет достоянием общественности с лёгкой подачи их капитана. Нет, Окамура не трепло, но он говорит по телефону так громко, что его можно услышать даже на другом этаже здания. — Я сказал, что тебе сейчас не до него, и что ты когда-нибудь перезвонишь. Великолепно. Тайга не хочет даже знать, что Окамура себе надумал после той фразы. Но вдруг его озаряет. — Стоп. Какое сегодня число? — Двадцать четвёртое ноября. — Я был в отключке двое суток? Кагами забывает, что у него ноет вся правая половина туловища. Он вскакивает с дивана, и острая боль пронзает его от макушки до пальцев ног, словно электрически разряд. Его чуть ведёт в сторону, и он едва не заваливается назад, но его хватает за здоровую руку Аомине. — Я же говорил тебе, не вскакивать. Он аккуратно помогает Тайге снова сеть на диван. — Ты что, реально всё это время был тут? — следователь морщится от боли в плече. — Ну да. Дайки снова берёт в руки кружку с кофе, которую успел поставить перед падением Тайги и становится прямо перед «детективной стеной». — Кабельное у тебя не подключено, порно журналов никаких нет. Пришлось изучать твою стенку. И знаешь, что, — он поворачивает голову к Тайге, — разве ты не заметил цикличность? Кагами до этого формулирует относительно вежливый вопрос касательно порно журналов, но последняя часть высказывания гуля его заинтересовывает больше. — Цикличность? — непонимающе повторяет он. — Да, — Дайки снова обращает свой взор на стену. — Знаешь, разобраться во всем твоём деле оказалось достаточно просто. Ты неплохо составил этот… коллаж. Даже я врубился, что к чему. Кагами пропускает мимо ушей явную похвалу в свой адрес и нетерпеливо повторяет: — В чем цикличность, Аомине? Звук собственной фамилии заставляет Дайки удивлённо посмотреть на следователя, но Кагами даже не регистрирует этого. Аомине решает делать вид, что ничего не происходит. — Вот здесь, — он указывает пальцем на одну фотографию жертвы, — первый труп женщины. Тайга кивает сам себе. Ему не нужно видеть, чтобы знать, куда показывает Аомине. Женщина, 36 лет, не замужем, работала менеджером среднего звена, детей не имела. Её убили единственным порезом по горлу, когда она шла с работы домой. — Затем вот этот гуль. Верно. Подросток мужского пола, тело которого было изувечено до неузнаваемости. Умер от вырезанного какухо. Это было первое дело, на которое обратили внимание вследствие его анормальности. — А потом вы нашли этот труп, — переходит Аомине к следующей фотографии. Следующая жертва женщина. По материалам дела её задушили голыми руками, а тело подожгли. — Вот этого, судя по твоим комментариям, убили до вот этой мамаши, но труп вы нашли позже. Они на самом деле нашли труп мужчины средних лет уже после женщины, которую подожгли. Судмедэксперты констатировали смерть от потери крови. И после вскрытия установили время смерти, за несколько недель до гибели женщины. Затем идёт тело молодого парня, которому оторвали голову и положили около его же тела, и пожилая женщина-гуль. Тайга нетерпеливо постукивает ногтем по кружке. — Давай ближе к делу. Дайки начинает указывать на фотографии в том же порядке. — Человек, гуль, человек, гуль, человек… Уже когда он произносит «гуль» в третий раз, лицо следователя вытягивается. Тайга медленно поднимается с места даже не ощущая боли в теле. Его круглые глаза поочерёдно перемещаются от одной жертве к другой. — Ты прав, — хрипло выдыхает он, подходя чуть ближе, — жертвы чередуются, и это не совпадение. Едва ли это можно назвать огромным шагом в расследовании, но всё же прогресс есть. Может идея Акаши не была настолько бесполезной. Раздаётся телефонная трель мобильного телефона Тайги. — Слушаю. Капитан Окамура мимоходом интересуется делами Кагами, а затем сообщает о том, что в их районе обнаружен труп. Узнав адрес, следователь обращается к Дайки: — Знаешь, где это? Тот молча кивает. — Поведёшь, — говорит Кагами, — я с этим, — кивает на плечо, — всё равно далеко не уеду. Следователь уходит в спальню переодеться. Гуль идёт к автомобилю. Он садится за руль, и невольно бросает взгляд на зеркало заднего вида. Салону требуется срочная чистка. В спёртом воздухе стойкий запах металла. К тому моменту как Тайга садится рядом, в машине почти можно дышать. Кагами морщится и критично смотрит на залитое кровью заднее сиденье. Через двадцать минут они уже стоят у нужной им пятиэтажки. Перед зданием несколько полицейских машин. Кагами поправляет серый плащ. Он надеется, что со стороны ничего подозрительного не видно. — Ты что, не идёшь? Он направляется в сторону и замечает, что Аомине никуда не собирается. Дайки думает, что ещё позавчера сказал бы, что это не его дело. — Ты уверен? Кагами молча кивает, и, не дожидаясь реакции гуля, уходит. Аомине делает недовольное лицо и неохотно, нарочито медленно, идёт следом. Небольшая старая и абсолютно захламлённая квартирка на последнем этаже. В коридоре толпятся немногочисленные соседи и допрашивающий их молодой офицер. Присутствующие в ужасе смотрят на чёрные с красными зрачками склеры Аомине. Полицейский дрожащей рукой тянется к пистолету, но замечает следователя. — Прекрати, — тихо говорит Кагами, проходя мимо Аомине. Тот подмигивает притихшей группе людей и идёт за Тайгой. — Думаю, в этот раз наше присутствие необязательно. Кагами капитану не отвечает и начинает осматривать место преступления. Труп мужчины с простреленной головой лежит в неестественной позе у холодильника на кухне. Тайга тихо чертыхается, замечая, что влез ботинком в кровь, подойдя слишком близко к телу. Взгляд Окамуры видит едва заметное изменение выражение лица следователя, когда тот засовывает руки в карманы плаща. Сузив глаза, он подозрительно смотрит на маячившего позади гуля. Дайки ловит взгляд капитана и угрожающе глядит в ответ. Окамура решает промолчать. Рядом с Тайгой появляется ещё один следователь. Коки Фурихату распирает от гордости, и он так и норовит заглянуть в глаза Кагами. — Следователь Фурихата, — представляется от быстро, хоть необходимости в этом нет — Кагами знает в лицо всех сотрудников CCG. Тайга на это лишь хмыкает, не отрывая уставшего взгляда от тела. — Я сказал уже капитану, — продолжает осторожно следователь, — что делать вам здесь нечего. Типичное самоубийство. Не наш уровень. Кагами косится на молодого следователя. В душе он немного рад, что Потрошитель не причастен, но это и не самоубийство. Он уже открывает рот, чтобы сказать об этом, когда его опережает ленивый голос Дайки: — С каждым днём всё больше убеждаюсь, что среди следователей CCG одни дебилы. И как ещё гули до сих пор не захватили власть? Фурихата бледнеет и из его рук выпадает планшет. — На твоё несчастье, у многих IQ выше среднего, — спокойно отвечает Тайга. Аомине присаживается на корточки рядом с трупом. Он задумчиво наклоняет голову в сторону и изрекает: – Готов спорить, парафиновая проба будет отрицательной. — Пятно крови на стене в 45°. Какой-то чересчур подвижный самоубийца, — кивает Кагами в сторону заляпанной стены. Коки только успевает переводить изумлённый взгляд от гуля к следователю. Кажется, все в помещении наблюдают за ними. — Следователь Фурихата, — обращается Тайга к шокированному парню, — завтра с утра мне на стол полный отчёт. Не дожидаясь ответа, он разворачивается и выходит вон из квартиры. Отсалютовав присутствующим, за ним следует Аомине. Приехав к Кагами, парни размещаются на кофейном столике в гостиной. Они обкладываются фотографиями, результатами вскрытий, книгами по криминологии. Как Тайга уже понял, всё дело в лицах. Точнее, в глазах, говорит он гулю. У всех жертв, так или иначе, повреждены глазные яблоки. Чаще всего просто отсутствуют. Где-то из-за механического повреждения, где-то как в двух случаях из-за того, что тело находилось в воде и лицо было сильно повреждено. Но все без исключения лишились глаз. — В них есть что-то особенное? — В смысле? Кроме того, что это один из самых важных органов восприятия? Кагами закатывает глаза. Дайки усмехается. Они пьют кофе, сидя на полу вокруг у столика и сегодня гуль ничего против напитка не имеет. — Ты понял, о чём я. О вкусовых качествах. Аомине на секунду задумывается. — Не сказал бы. Среди нас есть любители определённой части тела, но глаза, по мне, слишком густые. Только чуть надавишь, мембрана лопается и всё содержимое выливается… — Всё, всё! Понял. Спасибо. Гуль со смешком смотрит, как морщится нос следователя. — Если не гастрономическое значение, тогда что? Символизм? Аомине закуривает. Тайга не против дыма в доме. Они оба курят столько, что каждый раз выходить на улицу становится просто лень. — Кстати, я так и не спросил, — Кагами откладывает какие-то листы в сторону. – Тебе удалось что-нибудь выяснить в том клубе? Дайки рассказывает, что информации немного. По большей части всё то, что и так известно из газетных статей, но кое-что было любопытно. — Сказали, что убийства начались не вчера и даже не позавчера. Кагами хмурится. — Мне поручили это дело два месяца назад. До этого я нашел ещё несколько аналогичных убийств за последние полгода. — Пять лет. Они молча смотрят друг на друга. Тайга пытается найти в глазах Аомине малейший признак обмана. — Ты шутишь? — Я лишь передаю то, что сообщили мне. Убийства начались давно, но замечать их стали лишь относительно недавно. Пока не было пакта и трупы валялись за каждым углом, никому дело не было до них. А теперь это стало слишком заметно. Кагами думает о том, как хорошо, что репортёры не вынюхали эту информацию. Скверно, очень скверно. Он достаёт телефон и пишет сообщение своему напарнику. Он делится с ним теорией, ожидая, что тот сможет направить Тайгу в нужное русло. Кагами молча пододвигает гулю газету. На первой полосе красуется заголовок: «CCG сдаётся токийскому Потрошителю?» Там же фотография действующей главы головного офиса CCG, которому Тайга разукрасил ручкой глаз. — Скажи, чем гули отличаются от людей? Аомине берёт в руки банку с дикой смесью рома, джина и крови. — Тебе полный список отличий? — гуль отпивает свой коктейль. — Внешне. Имею в виду внешние признаки. Гуль смотрит на профиль Кагами и замечает, насколько изнеможённым выглядит следователь. — Думаю, — продолжает Кагами, не дожидаясь ответа, — что он таким образом делает нас одинаковыми. — Одинаковыми? — Не беря в расчёт какуган, внешне мы ничем не отличаемся. Может в этом и есть смысл убийств, стереть разницу между расами, ведь последовательность тоже указывает на это. Кагами не ждёт, что Аомине примет его теорию. Он просто знает, что другого объяснения этому пока что нет. — Но зачем ему это? — Хрен его знает, — с раздражением швыряет Кагами ручку на столик. Они сидят ещё долго. Переговариваются, спорят. В какой-то момент Кагами ловит себя на мысли, что ему комфортно в обществе гуля. Оба говорят немного и по делу, Аомине не требует к себе внимание и почему-то его развязное поведение в чужом доме раздражает не так сильно, как хотелось бы. Дайки спокойно перемещается по всему дому Кагами будто сам здесь живёт. Они сидят до самого темна. Тайга понимает, что они засиделись, когда его начинает клонить в сон. — Мне уже давно пора валить, — говорит Аомине, поднимаясь на ноги и разминая затёкшие мышцы. — Бывай. — Стой, — Кагами вдруг не хочет оставаться один. — Уже поздно, может останешься? Он надеется, что его слова не звучат жалко. — А? Зачем? Кагами понимает, что ответить на этот вопрос не может. Есть ли у него право просить остаться Аомине? А есть ли причина у того согласится? Кагами неопределённо машет рукой. — Просто уже поздно. Я бы постелил тебе, а завтра мы могли бы сразу поехать в офис. Там как раз ждёт подозреваемый. Он почти удовлетворён тем, что нашёл вменяемое объяснение. Секунду гуль пристально вглядывается в карминовые глаза, а затем берёт с дивана свою куртку. — Не, у меня дела. Прости не могу радовать тебя своим присутствием 24\7. — Идиот, — беззлобно бубнит Тайга. — А, кстати, — Дайки замирает на пороге. Он не смотрит на Тайгу. — Как твои раны? Кагами будто только сейчас вспоминает, что у него повреждения всей правой верхней части тела. Чуть поведя рукой, он прикасается к плечу и оттягивает футболку. Кагами смотрит на ровную, гладкую кожу и в его глазах читается удивление. Он переводит взгляд на гуля. — Бывай, голубь, — Аомине сверкает белыми зубами и уходит. Тайга ещё долго смотрит на закрытую за гулем дверь, будто она вот-вот снова откроется и Дайки вернётся, изменив своё решение. В доме холодеет и Кагами ёжится. Он вздыхает и бросает взгляд на телефон. Сообщение прочитано.***
Несколько последующих дней Тайга большую часть времени проводит в офисе CCG. Как они и предположили, труп мужчины, которого Фурихата считал самоубийцей, оказался жертвой убийства. Экспертиза не выявила никаких остаточных продуктов горения пороха с поверхности кожи, якобы стрелявшего. Разумеется, теперь ему предстоит выяснить личность убийцы, его мотивы и прочее, но кое-что Кагами уже знает: поясок обтирания показал использование пули с мельхиоровой оболочкой. Такие патроны в силу их дороговизны в Японии выпускает лишь один завод. После этого происходит ещё два убийства. Одно, молодой студентки, дочери влиятельного бизнесмена. Затем, практически через день — бездомной женщины-гуля. Впрочем, работы Кагами прибавляется уже после трупа дочери бизнесмена — едва в прессу попала эта новость, как отделение одного ССG попыталась взять штурмом толпа возмущённых граждан. Из-за суматохи, Кагами проводит чуть ли не весь день в морге практически ругаясь с патологоанатомом и требуя у того дополнительных подробностей. Судмедэксперты, как и криминалисты, всё так же молчат — они по-прежнему не дают следователю ни единой зацепки, указывающей на личность убийцы. Он замечает, что уже поздно, когда окно в его кабинет открывается с обратной стороны и на пол приземляется знакомый гуль. — Так и знал, что это ты, — усмехается он и подаёт Кагами пластиковый стаканчик с кофе. Тот благодарно принимает бодрящий напиток и говорит Аомине, что двери изобрели в IV веке до н.э. Дайки шутливо дуется и отвечает, что здание всё равно уже закрыто. — Из-за этого Потрошителя пришлось отложить много дел, — разворачивается Тайга на крутящимся стуле, — теперь вот, навалилось. Он кивает на заваленный бумагами стол и тут замечает настольные часы. — Чёрт. Опаздываю на метро. Снова придётся раскошелиться на такси. Кагами, под задумчивый взгляд гуля, начинает собираться. — Я не заметил твоего авто на парковке. — Сдал в химчистку, — хмуро информирует Кагами, выключая настольную лампу. — Как бы не пришлось менять салон. Он кладёт в задний карман джинс телефон и пачку сигарет. — Слушай, хочешь подвезу? Кагами кажется, что Аомине выглядит смущённым, но в практически кромешной тьме ему сложно разглядеть выражение лица гуля. Теперь, когда единственным источником света является фонарный столб на улице, он видит только очертания фигуры Дайки. — Не знал, что у тебя есть свой транспорт. Аомине странно хрюкает. — Ты обо мне многого не знаешь, Бакагами. Ну, так что, прокатимся? Тайга задумывается. Ночной Токио он не любит, но провести пятничный вечер где-нибудь вне пустого дома непрочь. Тем более, что погода для ноября выдалась удивительно тёплой и сухой. — Ладно, — Кагами набрасывает куртку и направляется к выходу. Транспортом Аомине оказывается чёрная Honda, припаркованная аккурат под окном кабинета Тайги. — Вау, — не может сдержать своего восхищения Кагами, — я думал Fireblade сняли с производства. – Он касается матового сиденья мотоцикла. Теперь же приятно удивлённым выглядит гуль. — Не знал, что ты разбираешься в байках. Кагами хитро прищуривает глаза. — Ты обо мне многого не знаешь, Ахомине. Дайки беззлобно рычит на своё новое прозвище. Он достаёт из кармана куртки телефон с наушниками и вставляет гарнитур в уши Тайге. — А это зачем? — недоумевает тот. — Увидишь, — усмехается Аомине, — а точнее услышишь. И вот ещё что. Он сует в руки Кагами чёрный в красные языки пламени шлем. — А ты? — удивлённо спрашивает Кагами, надевая защиту. Дайки кисло смотрит на следователя. Тайга густо краснеет и отводит глаза. С Аомине он постоянно забывает о том, что тот не человек. Гуль застёгивает следователю шлем, садится на мотоцикл и заводит его. Сев позади, Тайга не уверен, куда ему девать руки. Поначалу он кладёт их по бокам, но, когда байк резко срывается с места, он неловко взмахивает руками и обхватывает гуля за талию, прижимаясь к его спине. Он не видит при этом выражение лица самого Дайки. Не чувствует, как тот едва вздрагивает от прикосновения тёплого тела. Гуль считал, что человек может вызывать у него только одно естественное желание. Сейчас он думает, что ошибался. Поначалу они едут относительно не быстро, но, когда байк выезжает на главное шоссе, Аомине разгоняется. В первые секунды Кагами хочет сказать ему, чтобы тот снизил скорость, но это кажется ему унизительным. Ему не нравится ночной город. Ему кажется будто отовсюду, из-за каждого угла и тени, исходит опасность. Двухколёсный байк, это не надёжный салон автомобиля. Машины сигналят им, когда Аомине подрезает или резко обгоняет их. Тайга старается смотреть исключительно перед собой. Он хочет, чтобы это быстрее закончилось. Он прикрывает глаза и вдруг в ушах начинает негромко звучать музыка. Кагами такое не слушает, не знает, что это за исполнитель и даже стиль, но каким-то образом его ощущения кардинально меняются. На его глазах ночной Токио преображается: асфальт перед ними больше не кажется ему бесконечной дорогой в ад. Фонари, неоновые вывески и рекламные билборды теряют свою враждебность, будто одним взмахом руки всё то зло, что они хранили, испарилось. Осталось только ощущение свободы, беспечности и какого-то драйва. То ли музыка так идеально вписывается в ночную атмосферу, то ли это просто влияние гуля, Тайга не знает и сомневается, что ему так нужен ответ. Он чуть неуверенно отрывает руки от талии Дайки. Аомине тут же сбавляет скорость, но он не останавливается, не поворачивается узнать всё ли в порядке. Он знает, чувствует, что так оно и есть. Тайга отстёгивает шлем и срывает его с головы. В лицо ударяет шквальный встречный ветер, треплет волосы, так и норовит сбросить следователя с мотоцикла. Но никогда ещё в своей жизни Кагами не ощущал такой свободы, как сейчас. Его проблемы, трудности, вся боль и переживания, страхи и сожаления прямо сейчас, в данную минуту, секунду, миг не имеют абсолютно никакого значения. Атмосфера и скорость опьяняют его, заставляют обостриться все чувства. Адреналин ударяет в голову. Новые эмоции настолько переполняют Тайгу, что он вскидывает руки над головой и прикрывает глаза, позволяя нести себя чёрной бестии сквозь ночную прохладу Токио. На его лице играет широкая улыбка. Через несколько минут они выезжают из-под городских огней, направившись в сторону от главного шоссе. Кагами не надевает шлем. Он крепко обхватывает гуля и зарывается лицом в затылок Дайки вдыхая его, такой уже знакомый, запах. Вскоре они останавливаются. Это оказывается небольшая стоянка для автомобилей, на которой припаркована какая-то давно забытая рухлядь. Кагами не задаёт вопросов. Он не знает, почему они здесь, чуть ли не посреди тёмного леса вдали от города, но он верит Дайки настолько, что ему самому становится не по себе. Тайга остаётся возле байка. Аомине поднимается на небольшое возвышение в нескольких метрах от стоянки. Он улыбается и протягивает руку в сторону Кагами. — Иди ко мне. И Тайга идёт. Двигается будто во сне. Искренне улыбающийся Дайки завораживает его. Он никогда не видел таких эмоций на лице гуля. Счастливая улыбка. Ни едкая, ни злобная усмешка, а именно улыбка. Словно под гипнозом, Кагами поднимется вслед за гулем, и у него перехватывает дыхание. Перед ними во всём своём великолепии раскинулся ночной Токио. Отсюда чётко не видны здания, люди, движения автомобилей, но общая картина раскрытого, словно на ладони, огромного города поражает своей красотой. — Никогда не думал, что Токио настолько мал, — Кагами даже не понимает, что он говорит это совсем тихо, но чуткий слух гуля всё равно слышит его. — Да, отсюда он кажется совсем маленьким и не таким страшным, верно? Тайга меняется в лице и поражённо смотрит на спокойно улыбающегося Аомине. А ведь люди не единственные, кто боятся. Гули тоже испытывают страх перед ними, перед их куинке и другим оружием. Почему-то до этого момента Кагами не думал о таком. Он считал себя жертвой, чуть ли не единственным пострадавшим в этом мире. А теперь, как ему жить, зная, что до сегодня он видел только одну сторону, старательно игнорируя судьбы, тех, кто по другую сторону баррикад. Мы живём в обществе принадлежащему только людям и гулям. Нам нет места ни среди первых, ни вторых. Слова Акаши приобретают смысл в свете его нового открытия. Какое-то время они любуются городом. — Я часто приезжаю сюда, — вдруг говорит Аомине, — здесь легче думается и дышится, что ли. Отсюда вся моя жизнь не кажется такой уж паршивой. Кагами понимает, о чём говорит Дайки потому что он и сам ощущает порой то же самое. Эмпатия не конёк Кагами. Он поворачивает голову в сторону гуля, чтобы сказать что-то несомненно нелепое, и вдруг замечает кое-что. — Эй, — говорит он, — хочешь в баскет? По другую сторону стоянки расположилась давно заброшенная баскетбольная площадка с покосившейся от времени сеткой. Сквозь потрескавшийся асфальт пробивается трава, но на их счастье кольцо на месте. Упругий, ярко окрашенный баскетбольный мяч. Он словно только что из магазина лежит и ждёт именно этих двоих. Именно в осеннюю пятницу, когда на часах уже давно за полночь. Сбросив с себя верхнюю одежду, они остаются в футболках, в тайне надеясь, что игра противника не даст замёрзнуть в конце ноября. Они оба приятно удивлены и возбуждены, когда оценивают потенциал друг друга. Они не играли несколько лет, но это нисколько не мешает. Тело легко, на автомате, производит отточенные годами движения, когда-то забытые трюки и ошеломляющие броски. Оба прибавляют по ходу игры, и если поначалу будто бы неуверенно исследуют почву — ищут предел свой и противника — то через пятнадцать минут игра начиняет набирать обороты. Движения становится быстрей, броски точнее, а прыжки выше. Человеку никогда не догнать, и уж тем более, превзойти гуля на физическом уровне, но в этой игре человек идёт нос к носу со своим противником, постоянно нагоняя его. Время теряет для них значение, они не ощущают усталости, не следят за счётом. Они даже забывают, что по своей природе враги. Сейчас они в своём мире, где нет ничего лишнего. Оно просто отсекается за ненадобностью. Существует только шуршание сетки, скрип мяча, дыхание соперника, собственное сердцебиение. Ботинки на Кагами не предназначены для такой интенсивной игры. Но он едва замечает такое неудобство сейчас, когда перед ним тот самый противник, которого ему так не хватало. И он чувствует нетерпение Аомине. Ему даже не нужно обладать таким же нюхом. Тайга ощущает его животную энергию и не скрываемое восхищение того, что человек может играть с ним на одном уровне. Дайки знает не понаслышке, что Кагами силен, но игра в баскет, это совершенно другой уровень. Их игра заканчивается, когда оба уже не в состоянии стоять. Они сидят на промёрзлой земле и пытаются отдышаться. Адреналин бушует в крови и унять сердцебиение не так-то просто. Кагами запускает пальцы в карминовые волосы и восхищённо смотрит на гуля. — Никогда не встречал такого соперника, как ты. — Я тоже, — честно признаётся Аомине. — Для человека, да и для гуля, у тебя неплохая форма. Тут он чуть кривит душой, потому что не хочет, чтобы следователь зазнавался. Дайки уже и не помнит, когда в последний раз настолько напрягался на баскетбольной площадке. Тем более с человеком. Пожалуй, такое у него впервые. Аомине начинает сомневаться, что Тайга человек, а не полугуль. Он на секунду задумывается и не замечает горящих глаз Кагами. Не видит, как из того буквально выпирает энергия. Они оба выложились на полную, но, кажется будто и вовсе не устали. По крайней мере, так кажется Кагами. Он может сравнить свои ощущения, как будто спустя долгие годы, проведённые под водой, где едва хватает воздуха, чтобы просто поддерживать жизнеобеспечение организма, ты наконец-то выныриваешь на поверхность и делаешь глубокий вдох. Будто начинаешь жить. Он понимает, что натворил, когда ощущает дыхание Аомине на своих губах. В синих глазах отражается непонимание и удивление, наверняка сейчас у самого Тайги такое же выражение лица. Он даже не помнит, когда оказался настолько близко к гулю. Просто поддался сиюсекундной слабости? Моменту? Что за порыв он хотел сделать? Осознание этого отрезвляет Кагами. Он смущённо отводит глаза и чуть отстраняется. Между ними повисает неловкое молчание и Кагами лихорадочно соображает, что ему сказать. Какое объяснение придумать своему поведению. Ведь спихнуть всё на случайность глупо — Аомине откровенно пялится на него с широко распахнутыми глазами. — Что ты делаешь? — хрипло спрашивает гуль. И Тайга даже отстранившись чувствует его дыхание, и от этого ему становится ещё хуже. Он не знает, куда деваться от стыда. — Просто случайность, — он всем видом показывает невозмутимость настолько, насколько это вообще можно сделать в подобной ситуации. Дует резкий порыв ледяного ветра и где-то вдалеке раздаётся гром. — Случайность? Дайки уже в состоянии контролировать своё лицо. Он скептически приподнимает бровь. — Именно, — бесстрастно заявляет следователь, медленно отстраняясь подальше от Аомине. Но тот быстрее. Дайки мгновенно сокращает расстояние между ними. — Даже не пытайся меня обмануть, Кагами. Я чувствую все твои эмоции. Твой запах никогда не лжёт. Он мягко касается большим пальцем нижней губы Тайги. Приближает к нему своё лицо, боязливо заглядывает в глаза, спрашивая разрешения переступить запретную черту. Холодные губы гуля обжигают, словно жидкий азот. Поцелуй выходит почти невесомым, лёгкое касание и он опускает голову. Стук собственного сердца оглушает Кагами. Он облизывает губы всё ещё ощущая привкус сигарет Дайки. Он тоже отводит глаза, и они остаются молча сидеть на асфальте, будто нашкодившие дети. Когда звук грома раздаётся уже ближе, они не сговариваясь начинают собирать вещи. Они не говорят друг другу ни слова до самого дома Тайги. — Бывай, — не глядя на следователя бросает гуль и разворачивает мотоцикл. Делает он это нарочито медленно, будто байк для него слишком тяжёлый. Сверкает молния и начинается дождь. Тяжёлые капли быстро окрашивают асфальт в тёмно-серый цвет. Тайга открывает рот, но оттуда не вырывается ни звука. Аомине не садится на байк, а продолжает вести его всё дальше от следователя. Дождь превращается в ливень. Тайга делает ещё одну попытку, только вместо крика у него выходит лишь едва уловимый шёпот. — Дайки. Одновременно гремит гром. Но Аомине слышит. Он резко поворачивается и смотрит на Кагами будто не веря своим ушам. Он ставит мотоцикл на подножку и подходит к следователю. Гуль убирает мокрые волосы со лба Тайги, прижимает его тело к себе. — Замёрз? Кагами обнимает Аомине в ответ. Вся их одежда промокает насквозь, но никто не торопится прятаться. Кагами хочет, чтобы этот миг длился всегда. Он не хочет один заходить в дом. Только не сегодня. И его молчаливая просьба услышана. Дайки остаётся. Они разделяют остаток ночи на двоих. Заполняют до этого пустой и молчаливый дом стонами, жарким дыханием. Разгорячённые тела не замечают оставленных настежь открытых дверей, через которые гуляет ветер и дождь. Тайга помнит последний раз, когда его глаза щипали слезы, это было в далёком детстве и сейчас спустя двадцать лет он снова ощущает солёные дорожки на своих щеках. Тёплый язык Дайки собирает влагу с его лица. Он ничего не говорит Кагами, потому что им больше не нужны слова для того, чтобы понимать друг друга.***
Утром атмосфера ночи полностью рассеивается. Тайга со стоном встаёт с кровати. Может идея лечь в постель с гулем была не самой лучшей, рассуждает он, ковыляя в сторону ванной. Он скептически осматривает в зеркале свежий укус между плечом и шеей. — Мог бы уже попридержать свои лясы, — раздражено шипит он сам себе, смачивая рану спиртовым раствором. Дайки считает, что его слюна обладает целительным свойством и её нужно патентовать как святую. Кагами не отговаривает его просто потому, что исследований влияния слюны гулей на плоть человека никто не проводил. Обычно гули едят людей, а не облизывают их. Впрочем, быстрое заживление его ран о чём-то да говорит. Выйдя из ванны, он бросает взгляд на гуля. На его удивление Аомине всё ещё в постели и судя по тихому храпу никуда в ближнее время не собирается. Теперь при свете дня, когда эмоции остывают, а разум снова холоден Тайга удивлён тем, что не испытывает никаких угрызений совести из-за случившегося. Он делает себе кофе. Спустя несколько минут к нему присоединяется лениво зевающий гуль. — Йо, — вскидывает Аомине руку в приветствии и плюхается за кухонную стойку. Тайга ставит перед ним кружку с кофе, и продолжает крутиться у плиты, готовя себе завтрак. От запаха человеческой еды желудок Дайки скручивает, и он быстро подносит к носу свой кофе. Пока Кагами быстро поглощает приготовленный омлет, он исподлобья пытается найти в лице гуля изменения. Ответы на вопросы, кто они теперь друг другу, какие отношения их связывают и связывают ли вообще. — Ты слишком много думаешь, — лениво сообщает Аомине, не отрывая взгляда от экрана своего телефона. – Тебе вредно. — Иди ты. Я вообще-то… Договорить ему не даёт звонок в двери. Дайки едва тянет носом воздух и заметно расслабляется. Тайга поднимается и идёт открывать. На пороге замирает всклокоченный Фурихата в форме. — П-простите, Кагами-сан, за ранний визит, но Вы не поднимали трубку. Телефон Тайги остался где-то под завалом наспех сброшенной одежды в гостиной. На беззвучном режиме. — Всё в порядке, Коки. Что стряслось? Фурихата бросает смущённые взгляд на голый торс хмурого Кагами. — Какого лешего в такую рань принесло кого-то? Кагами чувствует, как ему в плечо упирается чей-то подбородок, а поперёк живота ложится чужая рука. Теперь красный Фурихата стремительно теряет цвет, становясь болезненно белым. Он нервно теребит край воротника плаща, и открывает рот в попытке выдавить из себя хоть какой-то звук. Тайга терпеливо ожидает ответа. У Аомине столько терпения в запасе нет. — Ну, — рявкает гуль и Фурихата от страха подпрыгивает. — Э, ночью произошло убийство. Брови Кагами хмурятся ещё сильнее.***
Когда они приходят к месту преступления, благо идти приходится недалеко, трупа уже нет на месте. Редкие работники спецслужбы делают фотографии и собирают улики. — Похоже, тут было весело, — Аомине ногой сдвигает опрокинутую вазу. Он прав, думает Тайга. Вся обстановка в квартире говорит о том, что здесь шла борьба. Сброшенные на пол книги, перевёрнутая мебель, кровь по всему полу и грязные следы рук на стенах. Тайга понимает, что придётся выезжать в морг, чтобы самому осмотреть тело. Позади него Дайки шумно втягивает носом воздух. Кагами интересуется всё ли в порядке и гуль заверяет, что ему просто показалось. — Какая предварительная версия? Кагами обращается к полицейскому, который что-то пишет, сидя на перевёрнутой тумбочке. — Убийство, Кагами-сан, — флегматично отвечает тот, бросая взгляд на следователя, — две пары ножниц в глаза, это вам не шутки. — В глаза? — повторяет Аомине, стоя позади Кагами. — Где-то же такое мы видели. Худшие подозрения Тайги подтверждаются — кажется, это их случай. Потрошитель. — Может это подражатель? Ты же видел обстановку, как будто торнадо прошёлся. Они с Дайки берут такси и едут в ближайший морг. Тайга нервно стучит ногой. Он правду хочет, чтобы это был подражатель, грабитель, психопат, да кто угодно, кроме как Потрошитель. — Эй, — Аомине сидит на переднем сиденье и смотрит в зеркало заднего вида на нервничающего следователя. – Прекрати. Ты можешь ещё ошибаться. Но он не ошибается. Их с трудом пропускают в секционный зал только после того, как полицейский по телефону удостоверяется в том, что следователь Кагами действительно работает в CCG. Кагами не нужен патологоанатом, чтобы понять от чего скончался гуль. Полицейский прав – в каждом из глаз трупа торчит пара ножниц. Врач говорит им, что вскрытие ещё не проводилось, но судя по первичному осмотру смерть наступила от обильного повреждения мозга жертвы. Других внешних повреждений не обнаружено. — Это он, — говорит Кагами, когда они выходят из душного пропахнувшем формалином помещения на улицу и закуривают. — Всё на лицо — органы на месте, а у жертвы нет глаз. — Слишком неаккуратная работа, ты не находишь, — возражает Дайки, выпуская дым из ноздрей. — Сколько крови, погром, да и откровенно ему глаза проткнул, а не как всегда лицо, якобы случайно, изуродовал. — Да, это нетипично для него, но я чую, что это наш Потрошитель. Может его кто-то отвлёк или не хватило времени? Аомине пожимает плечами: — Хрен поймёшь, что в голове у психа. Они оба молча наблюдают, как гоняет листву ветер по безлюдному тротуару. — Знаешь, — вдруг поворачивает голову Кагами, — я, кажется помню этого убитого. — Правда? — Аомине даже не пытается имитировать интерес. Тайга тут же раздражается. — Дайки, он проходил свидетелем несколько лет назад по одному делу. Он рассказывает, что вспомнил этого парня только лишь потому, что дело вёл следователь, с которым они неплохо ладили. Приехав в офис, он проверяет всех жертв Потрошителя. Каждый из них, без исключения, проходил как свидетель по делу в то или иное время. — Охуеть, — заглядывает через плечо Кагами Дайки на экран монитора, — так вот как он ищет своих жертв. Кагами ничего не отвечает. Доступ к этой информации есть только у следователей CCG. По возвращению домой Аомине направляется в ванную, а Тайга остаётся в гостиной у своей «детективной стены». На её поверхность он чёрным маркером помечает место нового преступления, и ставит знак вопроса. Он не сомневается в том, что это Потрошитель, однако, слишком нетипичная форма убийства ставит в тупик. Пока он думает, как теперь соединить воедино картину, ему на глаза попадается трубка домашнего телефона. Мигающая лампочка оповещает об одном голосовом сообщении. Тайга достаёт свой мобильный. Великолепно, он ещё и разрядился. Голос Фурихаты, доносящийся из динамика домашнего телефона, сообщает ему о том, что у задней двери он оставил некий пакет, по которому делался запрос. Кагами уже не слушает как оправдывается Кока, и идёт на кухню. Там действительно на полу под дверью лежит небольшой коричневой бумажный пакет. Быстро развернув его, Тайга обнаруживает увесистую пачку бумаги. Он пробегает глазами по тексту первого листа. «Особо секретно. Список действующих следователей VII–XIII районов». Далее идёт алфавитный список всех следователей бюро. Напротив фамилий стоит номер района, к которому они привязаны, ранг и знак креста, если следователь убит. Тайга без проблем находит свою фамилию. Существование подобных списков не секрет для него. Ему больше интересна причина его появления в доме. Он не делал никаких запросов, разве что… — Я не хотел, чтобы ты это видел. В проёме позади Кагами стоит Аомине. Тайга разворачивается и швыряет на кухонный стол все листы. Они веером рассыпаются по поверхности и падают на пол. — Что это значит? Зачем тебе эти списки? Следователь отказывается верить в то, что происходит. — Я знал, что убийца из CCG. — Что? Кагами замирает и на него накатывается волна гнева. — Всё это время знал, но молчал? Почему? Аомине отводит глаза и смущённо чешет затылок. — Окамура пообещал мне кое-что взамен. — Капитан? С тебя снимают все обвинения, разве этого мало? — Никто из гулей не собирался помогать вам только поэтому. Он предложил мне гражданство 3-го уровня, если я быстро всё выясню. Я согласился. Лицо Кагами перекашивается. Он не знает, что ему сказать. За несколько часов он получил такие новости, что в пору подавать рапорт об уходе и уезжать из страны, в попытке забыть всё, что с ним здесь произошло. — Но потом я это сделал из-за тебя, — продолжает тихо Дайки, когда пауза затягивается. Голос Аомине доносится до него как сквозь вату. — Из-за меня? — тупо переспрашивает следователь. Аомине смотрит прямо ему в глаза. — Я не хотел впутывать тебя в это. Кагами прищуривает глаза. — Из-за тебя погибло столько людей. Если бы ты признался мне раньше, мы бы уже давно раскрыли личность Потрошителя. — Я хотел отгородить тебя от этого, как только узнал о том, что среди вас ходит убийца. Надеялся выйти на него раньше, чтобы он не успел сделать с тобой то, что сделал с тем парнем. — Ты знал кто он, и не сказал, — складывает руки на груди Тайга. — Да не знаю я, кто он, Кагами. Единственное, что я знаю это то, что он носит вашу форму. — Хорошо ты устроился, я смотрю, и пожрать и потрахаться есть где. Два в одном. А нет, это ещё и пропуск в нормальный мир, да? — Что ты несёшь, — срывается Дайки. — Я никогда не думал так о тебе. Пусть оно горит огнём это чёртово гражданство, пусть я всю жизнь проведу в этом городе, на дне всех социальных, мать его, лестниц, только не смей говорить о том, что я использовал тебя. Кагами замахивается. Его кулак бьёт точно в челюсть Дайки. Голова гуля чуть отклоняется назад. Тайга понимает, сколько бы сил он не вложил в удар, ему не причинить вреда гулю голыми руками. Его удар лишь отчаянная попытка выпустить гнев, ярость и обиду. В глазах Аомине отражается боль и отчаянье. — Что ты хочешь этим доказать, — произносит он спокойно. Его глаза даже не меняют цвет, оставаясь синими, — хочешь, чтобы я сделал то же самое? Дал сдачу? В голове Тайги отчаянно бьётся эта мысль. Да, он желает, чтобы Аомине ударил его в ответ. Залепил так, чтобы потом сотрудники CCG собирали его по частям. Одного удара вполне хватит, чтобы переломать Тайге кости черепа. Он это осознаёт и с каким-то маниакальным нетерпением ждёт этого. Он и сам не знает, зачем до того, как Аомине озвучивает это: — Хочешь доказать, что я такой же, как и все остальные? Что-то на слова гуля тут же отзывается в голове следователя, и он понимает, что это абсолютная правда. Он хочет, чтобы Аомине рассмеялся ему в лицо и сказал, что да, Кагами полный придурок и ему было так забавно водить, всё это время, его за нос. Сейчас самое время для этого откровения. Давай же, мысленно просил он гуля, скажи это! Скажи, какой я слепой тупица! Но Дайки молчит. — Убирайся. Он почти гордиться тем, как спокойно звучит его голос. Если бы только горечь не выдавала его состояния. Дайки, не проронив ни слова, уходит. Кагами слышит, как хлопает входная дверь. Он подходит к столешнице, на которой разметались листы, и устало подпирает голову руками. Ему кажется, будто он за несколько минут постарел на пятнадцать лет. В голове предательски пусто, и единственное, что ему сейчас хочется, это проснуться от этого кошмара. Он бездумно водит глазами по спискам, думая о своём. О том, что скажет Окамуре насчёт его договорённости с гулем, о том, как… Кагами фокусирует взгляд на буквах. Что-то тут не так. Он выпрямляется и нависает над столешницей. Перед его глазами следователи под фамилиями на букву «к». Он быстро вчитывается в каждую строчку. Находит себя. Доходит до конца листа. Хмурится. Кагами ищет взглядом бумагу на полу. Согласно нумерации, всё верно, лист с его фамилией последний. Дальше начиняются фамилии со следующей буквой по алфавиту. Кагами не видит в списках одного имени. Сзади отчётливо слышится звук затвора пистолета. Тайга едва слышно выдыхает. — Куроко.***
— Тецу. Дайки резко останавливается посреди оживлённой улицы. Его обходят, врезаются, недовольно толкают прохожие и при этом что-то говорят, но он не слышит их. Он вдруг вспоминает этот запах. Он слабо чувствовал его в офисе CCG, затем в квартире последнего убитого. Он осознаёт, что знает этот запах и кому он принадлежит, но мозг упорно не выдаёт нужную информацию. Это как слово, которое ты прекрасно знаешь, но в какой-то момент не можешь вспомнить, и оно крутиться на языке. Дайки уловил этот запах почти неосознанно, когда вылетел из дома Тайги и лишь сейчас в центре оживлённой улицы, понимает, кому он принадлежит. Один из самых опасных гулей, с которым он когда-то работал. Ноги разворачиваются и несут его обратно по направлению к дому следователя на всей скорости, на которую только способно тело гуля. Склера сама становится чёрной, и он понимает это только тогда, когда видит, какими глазами его провожают напуганные прохожие. Но ему плевать. Позади активируется кагуне и длинное щупальце выстреливает вперёд, чтобы подтянуть тело Аомине и ускорить его. Он на ходу достаёт телефон и набирает капитана Окамуру. Единственный раз в жизни он бесконечно рад тому, что не стёр номер.***
— Я хотел поблагодарить тебя, Кагами-кун. Тайга бросает взгляд на хромированную ручку холодильника. В ней отражается искажённая фигура с голубыми волосами. Он ничего не говорит, а только внимательно наблюдает за своим, уже бывшим, напарником. — Вы с Аомине-куном исполнили мою давнюю мечту. При звуке имени гуля Кагами едва вздрагивает. Куроко говорит, что теория Тайги оказалась правильной — он убивал для того, чтобы стирать различия между гулями и людьми. — Мы одна раса. У нас больше общего, чем различий, и я никак не могу переубедить общество в этом. Нам не нужна война. Мы не должны убивать друг друга. — А чем ты занимался всё это время в таком случае? — не выдерживает Тайга. Он не видит, чувствует, как тонкие губы Куроко трогает улыбка. — Я хотел, чтобы общество это поняло. Само пришло к выводу. К тому же, все те, кого я убил были слишком радикально настроены против своих братьев и сестёр, чтобы их сознание приняло правду. Ты такой же, Кагами-кун. Был, добавляет он. Тецуя говорит, что собирался убить Кагами, но когда оказался у него дома, то неожиданно застал там Аомине. Тайга помимо воли краснеет. — Вы оба ненавидели друг друга, но смогли в итоге преодолеть это. Именно к этому я так стремился всю свою жизнь, Кагами-кун. Ты ведь это тоже почувствовал, правда, что вы едины? — Ты ненормальный, — устало говорит следователь. — Такими методами не положить конец взаимной неприязни. — Но ведь с вами получилось. Я воочию увидел, как это бывает, и поэтому я счастлив. Кагами смотрит на свои пальцы, сжимающие листы бумаги. Он не успеет ничего сделать. — Ты больше не увидишь меня, Кагами-кун, — спустя несколько секунд вновь раздаётся тихий голос Куроко, — так что не ищи меня. Тайга вздрагивает, когда Тецуя спускает курок.***
Когда Аомине слышит выстрел, его сердце падает куда-то вниз. Он влетает в кухню и застаёт Тайгу практически на том же месте, где и оставил его. Схватив лицо следователя, он испуганно осматривает его на предмет повреждения. На скуле Кагами красуется тонкая длинная царапина от пули. Гуль большим пальцем стирает выступившую кровь. — Это был он, — тихо говорит Кагами. В его глазах непонимание и шок. Он часто моргает, будто не осознавая, кто перед ним стоит. — Я знаю, Тайга, знаю. Аомине хочет что-то сказать, но он боится спугнуть Кагами. Тот, вздохнув, сам прижимается к телу гуля, ища утешение и спокойствие. С каждой секундой сирены машин на улице приближаются всё ближе к дому следователя.***
Когда Кагами выходит из здания, он сильнее запахивает плащ. Следователь тоскливо думает о том, что придётся теперь одеваться теплее. Середина декабря не такая холодная как, скажем, в Европе, но осенний тонкий плащ уже не спасает от пронизывающего ледяного ветра. Он спускается по лестнице вниз. Заметив его, Аомине тут же прячет телефон в карман такого же, как на Кагами, плаща и отталкивается бедром о бок автомобиля. — Ты долго. Кагами ничего не отвечает. Он садится на пассажирское сиденье. Сев рядом, Дайки заводит мотор. Кагами включает музыку, оборачивается назад и стонет. — Я надеялся, что ты забыл. Всё заднее сиденье завалено коробками, доверху набитыми бумагами. — Я и забыл, — говорит гуль, поворачивая руль, — пришлось возвращаться. Какое-то время они едут молча. — Что ты им рассказал? Тайга отвечает не сразу. Он задумчиво смотрит перед собой. — Всё, что знал. — В таком случае, у них будет ещё больше вопросов, — усмехается Аомине. — Но. Если Тецу хочет, чтобы его не нашли, то его не найдут. — Ладно, — вздыхает Тайга, — от нас больше уже ничего не зависит. Пускай теперь сами гоняются за призраком, если им больше нечем заняться. — Слушай. Ты рассказал им всё? А о нас тоже? Аомине переводит насмешливый взгляд на своего пассажира. Кагами тут же вспыхивает и хмурится. — С ума сошёл? Таких подробностей они не спрашивали. — А если бы спросили? — не унимается Дайки. Кагами теперь и сам усмехается. Он не сильно толкает в бок гуля и тот притворно охает, имитируя смертельное ранение. Им нужно наконец-то заняться тем трупом, который казался самоубийцей. Тайга сделал большую часть работы, и даже вышел на того, кто заказал убийство, но им ещё предстоит выяснить мотив. — Ах да. Чуть не забыл, — Аомине не глядя, шарит у себя во внутреннем кармане и бросает на колени Тайги пакет. — Это патологоанатом нашёл у парня в желудке. В прозрачном пакетике лежит крохотная флешка. Тайга разочарованно вздыхает. Он рассчитывал, что у них на руках уже всё, что им необходимо, но кажется, теперь работы только прибавляется. Тайга косится на гуля и чуть улыбается. Впрочем, думает он, с таким-то напарником, работать будет куда быстрее и уж точно веселее.