***
Если честно, Ойкава не помнил, как оказался в постели Ушиджимы. Проснувшись, он первым делом подумал: хватит уже напиваться в хлам. Затем решил: во всем виноват невосприимчивый к алкоголю Ивайзуми, а не его, Ойкавы, гордость, из-за которой он старался не отставать. Зевнув, он сел на кровати и осмотрелся. Взгляд упал на Ушиджиму — тот сидел за столом на другом конце комнаты, но обернулся на шум. — Хорошо, что ты проснулся. — Ты был просто ужасен, — машинально огрызнулся Ойкава и вцепился в одеяло, стараясь скрыть беспокойство. — Эта ночь была худшей в моей жизни. Энтузиазм, конечно, хорошо, но опыта он не заменит. Ты держал в руках что-нибудь, кроме волейбольного мяча? Ты хоть дрочил когда-нибудь? В любом случае, секс был отвратительным. Ушиджима уставился на него. Ойкава уставился в ответ. — У нас не было секса, — наконец сказал Ушиджима. В следующее мгновение Ойкава осознал, что одет. Одежда была мятой и в пятнах — видимо, какой-то урод пролил на нее ром. Двойное преступление: трата сорокоградусной выпивки и пачканье его шмоток. — Вот как, — неопределенно отозвался Ойкава. — Тогда что я делаю в твоей кровати? — Я шел к себе, какой-то парень остановил меня и попросил за тобой присмотреть, пока не вернется. Но так и не вернулся. «Значит, это был не Ива-чан», — подумал Ойкава. Ивайзуми отличался вспыльчивостью, но никогда бы его не бросил. Ойкава отпустил одеяло и с силой потер лицо. Хорошо, что хоть похмелье терпимое. — Тогда спасибо, что пустил поспать, — сказал Ойкава. — Мне было несложно. Ойкава подавил смешок — и так ясно, что Ушиджима уступил ему кровать, а сам спал на полу, вряд ли это было удобно. Сам Ойкава считал такое джентльменство глупым — ночью он был не в состоянии оценить всю прелесть кровати. — Ну коне-е-ечно, — протянул он, разминая шею и плечи. Он уже бывал в комнатах с такой планировкой и понимал, в каком корпусе общежития находится. И как ему добраться до своей комнаты или до комнаты Ивайзуми. Мысль о комнате Ивайзуми казалось очень привлекательной, а уж если Ойкава еще уговорит того купить ему завтрак... — Чисто из любопытства. Когда меня тебе передали, я еще чего-нибудь говорил? А в сознании был? — Ты пытался обсудить со мной аэродинамику подачи в прыжке. — Ойкава поднялся, и Ушиджима тоже встал. — Я даже впечатлился. Ты почти нигде не ошибся, а где ошибся, то в основном из-за… — он помолчал. — Несвязной речи. — Потому что был совсем в стельку. Ойкава призадумался. Как так? Какая-то сволочь передала его прекрасное тело Ушиджиме, а тот ничего с ним не сделал. Повел себя как настоящий джентльмен, и от этого Ойкаве было даже хуже, чем от головной боли. «Ну я и мудак», — подумал он и тут же попытался вытеснить эту мысль. Лучше думать о куске жирного бекона, яйцах и тающих на языке блинчиках. Ушиджима кинул на него косой взгляд и спросил: — Сам до своей комнаты дойдешь? — Люди а-ля бревно меня просто бесят, — отозвался Ойкава на пути к двери. — Противоположности не притягиваются, все это романтическая чушь. Что ты вообще во мне нашел? Прям загадка. — Ну, мне нравится то, что… — начал Ушиджима. — Прости, это было риторический вопрос. Пока, Ушивака-чан. А вот постельный комплект я оценил, симпатичненько. Он ведь цветов Шираторизавы?***
Когда Ойкава пришел к Ивайзуми, тот уже ждал его. — Знаешь, сколько сообщений о том, что тебя видели выходящим от Ушиджимы после бурной ночки, я получил за последние двадцать минут? — спросил Ивайзуми, пропуская Ойкаву во внутрь. — Не было никакой «бурной ночки», Ива-чан. Я был в его власти целиком и полностью, а он ничего и не сделал. Хотя я был бы не против запрыгнуть на него. — Что?.. — И что-нибудь ему сломать. — Да ты просто псих, — вздрогнув, пробормотал Ивайзуми. — Зато нескучный. — Иди к черту. Ойкава, ты кретин. В ответ Ойкава только кивнул. — Но ты ведь угостишь кретина завтраком? А заодно расскажешь, с кем ты меня вчера видел? Я найду того, кто решил, надо мной подшутить, и устрою ему райскую жизнь. Ивайзуми сунул Ойкаве в руки запасную толстовку, громко вздохнул и согласился накормить его завтраком.***
После восхитительно вредного завтрака, переходящего в обед, Ойкава направился к себе — разбираться с тем, кто шутки ради оставил его на Ушиджиму. Впрочем, настроен Ойкава был настроен великодушно — вместо страшной мсти решил удалить номера всех, кто недолюбливал его, но все равно с ним тусовался. Добравшись до комнаты, Ойкава принял душ, надел наушники, плюхнулся на кровать и прокрутил список контактов, снова и снова нажимая кнопку «удалить». — Скатертью дорога, — пропел он в тон игравшей на телефоне песне. В разгар веселья Ойкава получил сообщение от неизвестного адресата (жертвы его телефонной репрессии): «Как насчет потусить сегодня? У нас вечеринка, дай знать, если придешь». Не ответив, Ойкава почувствовал себя просто замечательно. Прокрутил контакты вниз по алфавиту, пока не добрался до Ушиджимы Вакатоши. Однако, нежданчик. На мгновение палец завис над кнопкой «удалить». Затем Ойкава рассмеялся, нажал на «новое сообщение» и написал: «Никто не посмеет назвать меня неблагодарным! Перевожу: спасибо». Через несколько минут телефон зазвонил, и на экране высветилось имя Ушиджимы. Ойкава сбросил и даже не удивился, когда получил уведомление о голосовом сообщении. Несколько мгновений раздумывал, удалять его или нет, но затем решил — с него не убудет. — Не за что, — сказал Ушиджима автоответчику. — И хочу ответить на твой вопрос. Мне нравится, что ты всегда себе верен. Не скрывай это от других. Похоже на оскорбление, хотя голос Ушиджимы звучал так же равнодушно, как и всегда. Ойкава невольно улыбнулся. Эти слова будто изнутри согрели — и, может, сделали его капельку счастливее. — Надо же. Кто-то кроме Ивайзуми не считает меня двуличным, — вслух сказал он и рассмеялся. — Забавно. Он написал: «Может, я загляну на следующую тренировку», и отключил телефон.