***
- Александр, возвращайся в кровать... - Женщина осторожно, боясь потревожить тишину ночи, оперлась плечом о дверной проем, и заспанными теплыми глазами будто укоряла своего мужа. Гамильтон вскочил слишком рано, впрочем такое часто случалось. - У меня назначена ранняя встреча, - Александр так и не оторвал взгляд от аккуратного листка бумаги - Но ещё слишком темно. - Я знаю, - Гамильтон осторожно поднялся и подошел к распахнутому окну, из которого в кабинет пробирался холодный рассветный воздух, - Мне нужно было кое-что написать. Элайза мягкими шагами пересекла комнату и остановилась рядом с любимым: - И почему ты пишешь так, будто твое время на исходе? - Элайза осторожно приобняла его, провела рукой по мягкой щеке. Алекс почему-то вспомнил как когда-то давно именно эти слова выкрикнул ему в лицо Аарон. Правда сейчас они не казались такими же резкими, но о неизбежной дуэли все-же напомнили. Поэтому он почти прошептал: - Тише.... - Просто вернись с кровать. Этого будет достаточно. Сам взгляд мужчины будто говорил "нет, не достаточно". - Я вернусь, и ты даже не заметишь что я уходил. Честно... - Просто иди спать, - Элайза предприняла очередную попытку затащить мужа назад, под теплые одеяла, нежно потянув его в сторону спальни. - Но эта встреча за городом... - Что ж, я иду спать! - Она решительно направилась к выходу из кабинета. - Хей, Лучшая из жен, милейшая из женщин, - Александр смотрел на нее самым теплым взглядом, какой она видела разве что на том балу в 1781-ом. Его глаза светились в легкой дымке утренней зари, и изнутри Элайзу захватило странное чувство счастья и защищенности, - Люблю тебя, солнце! Из спальни Элайза едва услышала, как захлопнулись входные двери. Ей было почти безразлично, что это за встреча в четыре часа утра. Она легла на огромную кровать, укуталась одеялом покрепче и почти сразу погрузилась в сон. Сон был беспокойным и глубоким, будто болото. Поначалу пестрые пятна сменялись слишком быстро, чтобы разглядеть что-либо внятное, но вот проявились очертания огромного светлого зала, было много людей, все кричали и пели. Но образ ненадолго закрепился в сознании, быстро сменяясь на картину яростного боя, а после на летний вечер в шумном городе. Самое последнее задержалось на какое-то мгновение, и Элайза смогла разглядеть одинокую согнувшуюся фигуру молодой девушки в ярко-красном платье. Но кино, если это можно назвать кином, и не думало останавливаться. Вот выплыла картина, так хорошо и болезненно знакомая женщине - жутковатые и пустые больничные стены, Александр у изголовья кровати, а на жидкой подушке бледное личико в обрамлении черных кудрявых волос. Но женщина не успела даже вспомнить, как перед ней выросла последняя картина. Она появилась резко, намного неожиданней чем остальные. Элайза оказалась на пустыре, недалеко от берега тихой размеренной реки. Вокруг нее стояли люди, но казалось они застыли во времени, утеряли возможность двигаться. - Элайза! - она увидела человека, ближе всех стоящего к ней. Он протягивал руку, а под стеклами круглых очков едва виднелись слезинки. Человек поймал теплый взгляд милой Элайзы, опустил руку и казалось едва улыбнулся: - Моя любовь умеет ждать. Увидимся на той стороне... И Элайза ушла оттуда. Она просто поняла, что нужно уйти. Она медленно растворилась в утреннем воздухе и в этот же момент открыла глаза... Сон медленно отпускал, освежающее утро пробиралось в спальню. Александр так и не вернулся... Последняя сцена из сна предательски всплыла в памяти. Нет, это пустые тревоги, беспокоится не о чем. Женщина оделась, не спеша вышла на улицу, к воротам. Там же её нашел соседский мальчишка, сорванец и сплетник: - Госпожа Елизабет, Госпожа Элизабет! Вы слышали страшную новость? - мальчишка не дал Элайзе ответить, - Александра Гамильтона застрелили! Была дуэль и сейчас он в городской больнице! - Ох, нет... - Она не стала дослушивать, с места рванувшись туда. Она влетела в палату к Александру точно так же, как всего три года назад - в палату умирающего Филиппа. Это странное дежавю давило изнутри, заставляя легкие и сердце судорожно сжиматься. Нет, он просто не мог, не мог умереть вот так! Анжелика подъехала через пару часов, настолько быстро, насколько смогла. Они не говорили, просто молча сидели втроем: Гамильтон, Элайза, из последних сил старавшаяся не заплакать, она держала его затвердевшую, покрытую царапинами и шрамами руку. Эти царапины - следы трудной рабочей молодости были с ним, сколько Элайза помнит. Чуть поодаль сидела Анжелика, осторожно прикрывая рот платком и изредка всхлипывая. Александр умер спустя долгих полтора дня, и перед самой смертью он тихо-тихо шепнул Элайзе те самые слова: - Увидимся на другой стороне. Люблю тебя... - неловким и слабым движением покрепче сжал её руку и закрыл глаза. Закрыл в самый последний раз... Элайза сидела в саду и смотрела на небо. Ей казалось, будто ей в ответ, из-за облаков, доносится веселый смех прошлого и блеск этих умных чарующих глаз. Она выпрямилась и отчетливо крикнула в пустоту:Я расскажу твою историю. Я расскажу твою историю!