Нежность мёртвых касаний

Я вижу лилии над зыбкою волной: Окровавленные багряною Луной, Они, забыв свой цвет, безжизненно-усталый, Мерцают сказочно окраской ярко-алой, И с сладким ужасом, в застывшей тишине, как губы тянутся, и тянутся ко мне.

      От серых кирпичных стен исходил неприятный холод, который заставлял тело Беатрис непроизвольно дрожать. Тонкое одеяло плохо удерживало тепло, поэтому девушке приходилось спать в одежде. Первые лучи солнца постепенно показывались на линии горизонта, но тяжёлые тучи мешали их распространению. Новый день ничем не отличался от предыдущего: не было даже намёка на ясную погоду. Из щелей в комнату просачивался ветер, принося сырость.       Беатрис медленно открыла глаза, она лежала спиной к окну, но это не мешало ей понять, что за ним происходило. Ей совсем не хотелось вставать с едва тёплой постели, идти на утреннюю службу, но настоятельница не оставит её в покое. Перевернувшись на спину, девушка взглянула на потолок, перед глазами моментально всплыли события прошлой ночи. Как бы Себастьян не рассказал о её похождениях, ведь у этого человека неизвестно, что на уме, и какие мотивы им движут.       Из мыслей девушку вывел звон колокола, который принуждал покинуть монахинь свои келья для молитвы. «Вот же…» — громко выдохнула Беатрис. Это не может продолжаться так долго. Она не в силах терпеть эту давящую обстановку, эти лица, которые сопровождают её на протяжении трёх лет, и сегодня она сделает всё, чтобы убраться из этого места навсегда. Пусть письмо не было доставлено, но уговор уже был заключён. Переведя взгляд на старые часы, что стояли на столе рядом со сгоревшей свечой, девушка усмехнулась: ждать осталось не так и долго.       Поправив рясу, которая местами выбилась после сна, Беатрис повязала на голове платок и подошла к зеркалу. Она внимательно разглядывала себя, проводя тонкими пальчиками по шее. Фантазия уже сама дорисовывала портрет дворецкого за спиной, как жаль, что сегодня они больше не увидятся.       Из окна всё продолжался звон колокола, который звал обитателей, но Беатрис решила на сегодня проигнорировать этот зов. Пусть её запрут в глубинных катакомбах, она всё равно выберется из них и растворится во мраке ночи. Чтобы настоятельница не нашла её до побега, девушка решила незамедлительно покинуть комнату и затаиться в тёмных уголках аббатства, куда даже свет не в силах добраться.       Подняв с пола туфли, Беатрис мигом покинула свою обитель. Она никак не могла скрыть улыбку со своего лица, щёки горели румянцем. Внутри девушка ощущала себя полностью свободной от прежних мук в монастыре, она уже млела от планов на будущее, ведь Лондон сам себя не очистит. Витражные окна откидывали тени, по которым шла Беатрис. Её походка была лёгкой и непринуждённой, взгляд полный уверенности. — Беатрис! — звонкий голос позади окликнул девушку, на что та неохотно остановилась, стоя спиной: — Почему ты не на утренней молитве? — Плохо себя чувствую, сестра Анна, — немного надменно ответила она, ей хотелось покинуть этот коридор без лишнего внимания, но не всегда выходит всё идеально. — Настоятельница будет недовольна. Ты же знаешь, что она и так строга к тебе, — голос монахини заметно дрожал от волнения и прилива слёз, которые вот-вот норовили пролиться по щекам, — пожалуйста, Беатрис, пойдём со мной пока не поздно ещё… — Прекрати. Ты слишком добра ко мне.       Девушка развернулась к Анне лицом, подняв свои глаза на неё. Как она и думала, в них было одно сплошное беспокойство. С первого дня Анна присматривала за Беатрис, помогала, чем могла, но девушка всё отталкивала послушницу. Ведь она была по-настоящему чиста и пришла в это место по своей воле, отчего Беатрис не хотела, запятнать её честь и достоинство своими повадками. — Анна, скажу только тебе, — девушка прикрыла глаза, — забудь меня, как страшный сон, и не вспоминай никогда. Не думай обо мне, не молись ночами. Считай, что меня никогда не было и не существовало. — Зачем ты это говоришь? — с волнением спрашивала монахиня, прижав руки к груди. — Я говорю это для тебя. Я не хочу, чтобы моё существование отягощало тебе жизнь. А теперь мне пора. Прощай.       Не проронив больше слова, Беатрис развернулась к длинному коридору, который вёл во внутрь замка, и направилась в ту сторону. Тучи накрыли собою остатки солнечного света, отчего аббатство погрузилось во мрак. Через несколько пройденных шагов фигура девушки полностью растворилась в обстановке монастыря. Беатрис шла практически вслепую, ориентируясь по своим ощущениям, но именно здесь она могла чувствовать себя спокойно. До долгожданного побега оставались считанные часы, в сравнении с тремя годами, это всего лишь секунда. Сердце трепетало в груди: сейчас всё будет так, как надо, ведь девушка не одна, ей помогут, и она прекрасно знает это.       Подойдя к металлической двери, Беатрис с трудом смогла открыть её. От старости металл окислился, от чего плохо поддавался её толчкам. Конструкция оторвалась от стены всего на несколько десятков сантиметров, но этого хватило, чтобы девушка проникла во внутрь. Затхлый запах тут же ударил в нос, заставив Беатрис закашлять. Неприятные ароматы гнили за столько лет впитались в стены. Ведь именно в эту отдалённую часть относили тела жертв после обряда экзорцизма.       Жёлтыми костями был усыпан пол помещения. Девушка чувствовала, как каждый раз она задевает их, отчего в комнате поднимался неприятный скрежет. Ближе к стене, прямо друг на друге, лежали тела. На самом верху находилась молодая девушка, чуть младше самой Беатрис, её лицо запечатлело боль, часть шеи уже успели прогрызть крысы. Ниже лежали более поздние трупы, которые успели к этому времени разложиться. Большая часть погибших была убита заключением экзорциста. Беатрис не верила в одержимость, поэтому считала всех послушников настоящими убийцами, но и её руки имели на себе кровь.       Девушке не было противно находиться в такой обстановке, прежде она обучалась в медицинском университете, поэтому там успела насмотреться на подобное. Беатрис прекрасно разбиралась в анатомии человека, знала, что и как нужно удалять. Прекрасно разбираясь в материале, она успешно собрала вокруг себя кружок последователей, которые ловили каждое её слово, и сейчас они отлично справлялись со своими задачами.       Неожиданно пол помещения затрясся. Беатрис прижалась к стене, чувствуя, как тряска становилась всё более интенсивней. Постепенно стал выделяться характерный звук бензопилы, он становился всё более громким, пока, наконец, не соприкоснулся с кирпичной стеной и не разрушил её. — Моя дорогая Беатрис, — громко воскликнул длинноволосый мужчина в красном плаще в пол, — а вот и я!       Глаза девушки тут же преобразились от нового прилива радости. Красные пряди волос буквально освещали мрачное помещение, зелёные глаза жнеца внимательно бегали по Беатрис, белоснежные острые зубы показались в улыбке. Мужчина осторожно ступил на пол, стараясь не испачкать подол плаща. — Ты пришёл раньше, — усмехнулась девушка, бегая глазами по дыре в стене, — у меня нет желания больше задерживаться здесь. Пошли. — И это твоя благодарность? Ради тебя мне пришлось уйти со своего поста, а ты знаешь, насколько это серьёзно. — Знаю, поэтому уходим, пока нас двоих не поймали.       Схватив жнеца за высокий ворот, Беатрис потянула его за собой. Казалось, что вот-вот за ней отправят целый отряд церковной полиции, поэтому она старалась убраться отсюда как можно быстрее. Прошлое землетрясение не могло остаться незамеченным, именно эта мысль подгоняла её. — Не волнуйся, моя дорогая, — жнец обхватил девушку крепкой хваткой за талию и резко подпрыгнул вверх: — Я же бог смерти, поэтому нас будет не так просто поймать. — Да, в этом ты прав.       Беатрис обхватила шею мужчины, чтобы не упасть в ходе необычного передвижения. Напоследок она решила взглянуть на то место, где так долго была заточена, чтобы навсегда забыть его. Опустив глаза вниз, девушка резко замерла, тело словно сковало цепями: там, прямо рядом с дырой в стене, стоял Себастьян. Его глаза снова горели алым, они пронизали как никогда прежде. Тонкие губы дворецкие были плотно сжаты от гнева, но за секунду они изменились в саркастической ухмылке. Казалось, что он говорил ей: «Думаешь, что сможешь сбежать? Как же наивно».       Чтобы не видеть Себастьяна, девушка сильно сомкнула глаза, крепче держась за Грелля. Сердце Беатрис учащённо билось в груди, в ушах возник странный шум. Единственная мысль в голове, которая осталось у неё: кто это вообще такой? — Не хочешь узнать об успехах твоих учеников? — внезапно задал вопрос Грелль. Сначала Беатрис подумала, что ей показалось, но жнец перевёл на неё выжидающий взгляд. — Рассказывай. — Как будто одолжение делаешь, — выдохнул мужчина: — Сегодня была убита двадцать первая жертва прямо на набережной Темзы. Даже «Цепной пёс» её Величества не знает об этом. Ганс неплохо постарался для своего дебюта. Твои уроки не прошли даром. — Как Мари приходится? — уже более заинтересовано продолжала девушка, слушая рассказ о своих лучших подопечных. — Большую часть сделала именно она, Вестер сдаёт позиции, но под моим чутким руководством всё идёт неплохо, — радостно уверял жнец, гордясь своею работой: — Лондон окрашивается алым, умывается тёплой кровью. Вчера я встречался с малышкой Мари, к нам ещё идут люди. — Не может быть… — Может, дорогая, может. Три года без тебя не прошли даром.       Беатрис немного расслабилась, услышав эти слова. Ведь больше всего она переживала за своих друзей, которые остались совсем одни, но, как оказалось, это было напрасно. Пора бы и ей вернуться в эту игру. Лондон слишком долго жил в спокойствии и неравноправии, но ничему не длиться вечно. Мать не понимала её увлечений в анатомии, никто не одобрял этого интереса, считая девушку «себе на уме», но нашлись те, кто влюбился в науку так же. Их маленький кружок начинает разрастаться, теперь они настоящее объединение «Mortiferus», которое будет заправлять свободным Лондоном, свободной Англией.       Постепенно жнец начал снижаться к земле. Беатрис оглянулась по сторонам, они уже были в её родном районе. От нахлынувших эмоций на глаза накатились слёзы, которые быстро были высушены встречным потоком ветра. Именно здесь, за поворотом, в конце улицы Эллен-стрит находилось небольшое здание, в котором и располагалась их небольшая организация. — Смотри, там! — послышался знакомый голос снизу.       Опустив взгляд, Беатрис увидела Ганса. Молодой парень семнадцати лет, всего на два года младше её, радостно махал рукой. Его растрепанные каштановые волосы лезли в разные стороны, на месте правого глаза был неаккуратно наложенный когда-то шов, но даже несмотря на это, парень был привлекательной наружности. Рядом с ним стояла девочка, Мари, она подросла, теперь ей уже четырнадцать. Волосы заметно стали длиннее, фигура уже более женственной, что заметно даже под широким костюмом.       Беатрис, не скрывая улыбки, помахала им в ответ. Как же ей не хватало их смеха, их разговоров, споров, и вот она снова увидела повзрослевших друзей. Спустившись ногами на каменную кладку, девушка кинулась к Гансу и Мари, расправив руки для крепкого объятия. — Как же я соскучилась по вам, — сквозь слёзы произносила Беатрис. — Всё позади, — от низкого баритона Ганса девушка удивилась, ведь он стал уже мужчиной, о чём свидетельствовали огрубевшие черты тела. — А ты подрос, — подметила Беатрис и потрепала его по голове, — где Вестер? — Он… отошёл по делам, — немного растерявшись, ответил Ганс. — Что случилось? — девушка почувствовала что-то неладное в его словах, но голос Грелля немного успокоил её. — Всё в порядке. Я глаз с него не спускаю. Ты же помнишь наш уговор? — Да. — Ну и прекрасно, — с радостью в голосе заключил жнец, и в один прыжок поднялся на крышу здания: — Ciao!       Беатрис ещё какое-то время смотрела вслед удаляющегося жнеца. Она прекрасно помнила условия их договора, и в случае чего, он мог убить любого, кто выйдет из их игры. Грелль был неплохим сообщником, именно благодаря ему дело было таким запутанным для следствия, и именно он помог ей выбраться. Но плата слишком высока. Каждый раз при виде жнеца у девушки вставал вопрос: согласилась она бы на эти условия снова, если вернуть время назад? Ведь он уже убил одну, подстроив самоубийство.