The Little Black Dress

Криштиану Роналду лежал в кровати в одном из самых дорогих лондонских отелей, а его телефон на тумбочке разрывался от входящих уведомлений. «Покупка. Списание средств» «Покупка. Списание средств» «Покупка. Списание средств» И ещё с десяток таких вот сообщений. Сам Криш не потратил ещё ни цента. После матча он был безумно уставший и только и мечтал, что лечь спать, поэтому от предложения одноклубников выйти в город отказался. Сначала, конечно, позвонить Марио, который с травмой остался лежать дома и матч на Олд Траффорд пропускал, а потом однозначно спать, но стоило Роналду вывести телефон из режима полёта, как банк принялся оповещать его о том, что Марио беззастенчиво транжирит деньги с его карты, пин от которой он ему сказал. Причём, хорват явно основательно решил пройтись по магазинам и явно далеко не по продуктовым, ибо единственное название, которое Кришу о чём-то говорило было «Prada», и насколько Роналду знал, сосиски там точно не продавали. Названия же остальных, как и названия многочисленных покупок не отображались, но зачем Марио понадобилось маленькое чёрное платье, туфли на шпильке и женское кружевное белье, Криштиану понятия не имел... и очень хотел выяснить. Возможно, Манджукич решил как-то по особенному его встретить?… С двенадцатым по счету уведомлением о списании с карты средств, Криш резко сел на кровати, взял в руки телефон, намеренный позвонить и высказать хорвату все, что он о нем думает, но сдержался в последний момент. Он выскажет, да, но не по телефону, разговор-то явно не телефонный. Со вздохом, Криштиану выключил звук, отключил вибрацию и отрубился спать.

***

Марио вернулся домой позже обычного - на часах было уже полдвенадцатого ночи. В квартире было тихо и, по-видимому, пусто. Он как всегда прошёл в коридор, скинул с себя куртку, небрежно бросив её на вешалку-стойку, скинул ботинки и прошёл в спальню. Прежде чем включить свет, Манджукич зачем-то прошёл вглубь, к окну, посмотрел через чистое стекло на улицу, а затем уже щёлкнул выключателем. Обернувшись, попутно стягивая с себя худи, футболист истерически дёрнулся, во все глаза смотря перед собой. Посреди комнаты, на кожаном стуле, какие обычно бывают в офисах крутых компаний, сидел Криштиану, Криштиану Роналду - лучший футболист мира и по совместительству любовь и большая головная боль Марио. Вид у мужчины был настораживающий: он сидел, закинув ногу на ногу, подперев подбородок тонкими пальцами, и прожигал стоящего прямо перед ним Марио тёмно карими омутами глаз, в которых, как обычно, ничего невозможно было прочесть. В метре от него стояли женские туфли, чёрного цвета, бархатные, с высокой закрытой пяткой и закрытым носом, с Т-образным ремешком, но явно не дамского размера. На кровати аккуратно была разложенная чёрная кружевная сорочка. Та самая, из Prada. - Чёрт! - выругался Марио, хватаясь за сердце и пятясь назад, как только свет включился и он увидел португальца. - Солнышко, ты чего тут в потёмках сидишь? - Тебя жду. - пробасило "Солнышко" в ответ, всё ещё не сводя мертвенного взгляда с Марио. - Ну, так вот он я, пришёл. Чего не встречаешь? Слышал же, как я ключом в двери ковыряюсь... Ёпт, у меня чуть сердце не остановилось. Я думал, тебя ещё дома нет! Когда ты успел вернуться? - Почему телефон выключен? - Роналду поморщился. Сталь в голосе была верным признаком того, что португалец крайне недоволен. В такие моменты "Солнышком" его лучше не называть - Марио уже уяснил эту простую истину. - А... Так сел. Я забыл про него, прости. Ты мне звонил, Криш? - Я звонил тебе ДВЕНАДЦАТЬ раз. Где ты был? Почему так поздно? Что это такое? - Я... Ну, ты же знаешь... - Марио под таким напором и этим леденящим кожу взглядом сразу как-то растерял всю свою бравость. В такие вот моменты он чувствовал себя нашкодившим котёнком. Очень плохим котёнком. Повисла неловкая тишина. Криштиану всё буравил его взглядом, а Марио уже и не знал куда деться, лишь бы на него так не смотрели, ибо, к ужасу футболиста (да, пол года - а всё "к ужасу"), это дико заводило. Хотелось подойти, опуститься на колени и долго просить прощения за то, что заставил волноваться. Казалось бы, и чего взъелся, ведь не трагично же, никто не умер, но Марио уже привык. После потери отца, стольких лет страха за жизнь и здоровье матери теперь за любого хоть сколько-нибудь близкого человека будешь жутко волноваться. Небось, уже успел накрутить себя, напридумывая кучу вариантов того, почему он, Манджукич, не берёт трубку. - Раздевайся. - будто читая мысли хорвата, приказническим тоном проговорил Роналду, нарушая тишину. Марио судорожно вдохнул, с недоверием, но и с нескрываемым любопытством посмотрел на португальца, который, видимо, отводить свой взгляд сегодня от Марио вообще не собирался. Манджукич даже как-то было засмущался где-то на задворках своего сознания, пока стягивал с себя майку и джинсы с носками, с каждым движением всё больше и больше открывая своё тело миру единственного человека, кому позволено было на него смотреть... так. Оставшись без белья, Марио скрестил руки на груди и опёрся на одну ногу, одним только своим видом задавая вопрос: "Что прикажете делать далее, капитан?" - Надень их. - глаза напротив будто становятся ещё темнее, хотя, казалось бы, такое невозможно. - Криш, ты... Я... - Марио мнётся. Он прекрасно знает, что у его любимого ноги являются фетишем number two, а фетишем number one у него значатся аккуратные мужские стопы, облачённые в женские туфли на высоком каблуке, а если к этому ещё и добавить аккуратную тонкую, как паутинка, шёлковую ночную сорочку.... Однако, Марио каждый раз ловил себя на мысли, что подобные странности Криша ему нравятся. Он пару секунд топчется на месте, а затем подходит и аккуратно будто вкладывает свои ноги в туфли перед собой. Стоит ли говорить о том, что от всей этой ситуации, от того голоса и того тона, в котором с ним говорят у Марио уже полу встал. Криштиану же сначала бегло осматривает Марио, прикусив мизинец, всё так же вальяжно восседая в кожаном кресле, а затем подаётся вперёд, чуть склоняется, опускает свои руки к взъёму стопы хорвата и застёгивает ремешки туфель. Он снова откидывается на спинку кресла, сидя совершенно по-мужски - с широко расставленными ногами, и снова скользит пронзающим до самых нервных окончаний взглядом. — Теперь сорочка, — не просит, приказывает он. Марио покорно поворачивается, беря в руки струящуюся шелковую ткань. Она просачивается меж пальцев, словно вода, и уходит куда-то вниз. Легкая, как дуновение ветерка, и короткая, будто только что подстриженная лужайка, едва-едва прикрывает нежные молочные бёдра, обтекает тело, подчёркивая каждый изгиб. Стоять уже вполне себе удобно, не так, как в первый раз, а вот ходит он в этом всё ещё с трудом. Марио искренне не понимает, как девушки умудряются щеголять на таких каблуках не падая и не ломая ноги, когда относительно ровно пройти пять шагов по комнате с тихими матами - это для него лично уже победа, равная Золотому мячу. - Пройдись. - слышится предательское сзади, и Марио готов проклинать весь мир и Роналду в частности. За то, что "подсадил" как на иглу. За то, что умудряется разглядеть в нём, в Манджукиче, его тайные желания, так что хорвату даже и говорить самому ничего не требуется. Он снова ругается матом, только про себя, ибо Криш подобного не терпит, напрягается всем телом, как при катании на коньках, но старается идти ровно и даже грациозно. Доходит до одного конца комнаты, как-то очень ловко для самого себя разворачивается и снова возвращается к Криштиану. Тот довольно ухмыляется и тянется к Марио. Его руки ложатся на выточенные бока, губы обжигают кожу где-то в районе пупка, зубы прикусывают под ним, через тончайшую ткань, а язык скользит ещё ниже, оставляя влажную дорожку. Марио прерывисто выдыхает, закрывает глаза и кладёт свои руки Криштиану на плечи, сжимая его белую рубашку так, что расстёгнутый ворот перекашивается, открывая взору ключицы и чуть проступающие шейные сухожилия. Однако, оставив на тазобедренной косточке жаркий поцелуй, Роналду отстраняется и снова смотрит в глаза Марио. Суровость никуда не делась, только вот к ней теперь примешался дикий огонёк. В этих глазах читается всё, что сегодня задумал сотворить с ним, с Марио, Роналду. Криштиану снова наклоняется, почти задевает рукой вставший член Марио, но ловко минует его, опускаясь к одной из лодыжек. Его рука ловко подхватывает её и приподнимает, ставя себе на колено. Манджукича над ним чуть шатает, но он удерживает равновесие. Роналду оглаживает выпирающую косточку, проводит пальцами по коже около ремешка, поднимается от взъёма к острому колену и припадает к нему губами. От этих прикосновений и лёгких поглаживаний у Марио кружится голова, а жар внизу живота распаляется ещё больше. Криш насилует его ногу своими руками, наверное, ещё минут с пять, доводя Марио до исступления так, что у того и правда подкашиваются колени. Он судорожно хватается за плечи португальца и тихо стонет. К себе он, к слову, так и не прикоснулся - разрешения не было. Криштиану же, наконец, решает сжалится и подаётся вперёд, обхватывая член Марио рукой, а затем и обводя головку языком. Он двигает ладонью методично, а затем совсем её убирает, заменяя плотно сжатыми губами и языком, который вытворяет внутри что-то невообразимое, такое, что у Манджукича в глазах вмиг темнеет. Хорват толкается в горячий рот, стонет, смотрит в карие глаза и дуреет. В какой-то момент он ловит себя на мысли, что минет в исполнении мужчины разительно отличается от минета в исполнении женщины. Однако, он сам не понимает, зачем это вспоминает, попутно теряя завершающую мысль. Впрочем, совсем потеряться ему не дают, отстраняются и проводят руками по груди. Криш встаёт со своего насиженного места и резко притягивает Марио к себе, подхватив одну его ногу и закинув себе на бедро. Он чуть наклоняет его вперёд, подобно мужчине, который танцует с женщиной танго, и впивается в такие любимые губы. Ему отвечают с не меньшим рвением, притягивают за затылок, подпирают поясницу каблуком. Руки Криштиану сжимают аккуратно, но в них чувствуется грубая, мужская сила. Марио от этого ведёт, и он готов на всё, лишь бы эти руки никогда не отпускали. Впрочем, отпускать его сегодня никто и не планировал. Роналду, распрямившись, подталкивает хорвата к кровати, укладывает на неё, не разрывая влажного поцелуя пока воздух не начинает кончаться. Отстранившись и получив недовольный стон, он с каким-то маниакальным удовольствием смотрит на Марио. Глаза хорвата прикрыты, губы припухли и покраснели, на щеках румянец, цвет глаз стал темнее, чуть отросшие волосы взъерошены... Всё, что будоражит чувства Криштиану, как по заказу. Он довольно ухмыляется и отходит от Марио. Тот же покорно лежит и не двигается, с интересом наблюдая за португальцем. Криштиану же раздевается издевательски медленно, повернувшись к Марио на кровати спиной. Он аккуратно складывает всю свою одежду на стул стопочкой, будто является тем ещё педантом, специально наклоняется, демонстрируя Марио бугры мышц с застывшими на них капельками пота. Марио завороженно наблюдает за каждым действием, движением Криша и кусает нижнюю губу, чуть ли не до крови. В комнате становится темно и тихо, слышны лишь мягкие шорохи. Через пару секунд на прикроватной тумбе зажигается багровым светом светильник, и Марио готов расцеловать руки того человека, кто создал цветную лампочку с пультом управления, заказанную с EBay по какой-то смешной цене. Теперь лицо и тело Криштиану обволакивает этот мягкий красный свет, и Марио кажется, что перед ним Демон. Самый главный Красный дьявол. Глаза Криша в таком свете какие-то невообразимые, не человеческие, а руки будто опускаются в саму тьму, затем выскальзывая из неё. Красное абсолютно всё - светильник, кожа, мысли в голове. Марио еле дышит, хмурясь, и недовольно стонет, потому что тело требует ещё прикосновений, а Криш... Ах, Криш... Кусая губы, чтобы не выдать жалобный стон Марио боязливо потянулся рукой к стоящему колом члену, приподнявшему легкую ткань сорочки, и обхватил его ладонью. Предательски громкое, непозволительно смелое "ах-х" все-таки слетело с его губ, когда он откинул голову назад, утонув в подушках. Роналду возвращается на кровать и сразу накрывает тело Марио своим, вжимает его в матрас до судорожного выдоха, а затем властно целует. Его рука опускается на шею и чуть сжимает, большой палец скользит там, где бьётся пульс. От лёгкой асфиксии у Манджукича кружится голова, и он будто бы куда-то падает с высокого обрыва. — Разве я разрешал трогать себя? — шепчет будоражащим душу шепотом с хорошо известными Марио нотками стали в голосе. Криштиану снова отстраняется, даёт возможность Марио отдышаться, спускается лёгкими поцелуями к шее, оставляет свою метку и тянется к тумбочке за тюбиком смазки, а может быть и не совсем им, Марио-то ничего видно, рука португальца скрылась в полумраке. Марио стонет, убирая руку и стараясь не кончить от одного только голоса Роналду. — Кри-и-иш... Я хочу... Хочу-у... — Марио судорожно сжимает в пальцах простынь, распахивая глаза и щурясь, смотря на Роналду совершенно помутневшим взглядом. А Криштиану улыбается как самый настоящий дьявол, в глазах пляшет все население ада. Рука, та самая, что канула в пучину темноты, не возвращается на место. Пока. Португалец облизывает губы и отстраняется, пожирая взглядом распластанное под ним тело, обтянутое лишь тоненькой сорочкой. — Напротив, кошечка.... — Криштиану касается губами головки пульсирующего члена Марио, и охрипший голос все-таки выдаёт его возбуждение, — раз ты такой самостоятельный, что не хочешь меня ждать... я хочу, чтобы ты подготовил себя сам. На моих глазах. Давай, я жду. Марио оглядывает его совершенно ничего не видящим взглядом и от последних слов вспыхивает румянцем уже от смущения. — Кри-и-иш... Ммм... — Манджукич стонет, кусая губы и отводит взгляд, внезапно стесняясь смотреть одноклубнику в глаза. Но взгляд Роналду говорит сам за себя. Никаких поблажек плохим котятам не будет. Марио тяжело дышит и тянет руку вниз, приподнимая бедра. — Смотри мне в глаза, Мари, — следует новая команда. И Марио едва не всхлипывает, чувствуя как пылают щёки. — Кри-и-иш! — Марио кусает губы, тяжело дышит, смущаясь только сильнее, — Ну Кри-иш... Хорват жалобно всхлипывает, плюя на остатки гордости, и осторожно вводит один палец внутрь. Криштиану дьявольски хитро улыбается, упиваясь смущением и беспомощностью грозы всея Ювентуса. — Такого тебя я надолго запомню, моя непослушная кошечка, — не говорит, шепчет Роналду, лаская собственный член, в упоении следя за тем, как один палец Марио боязливо касается пульсирующей дырочки входа, отдергивается, как от кипятка, как дрожат плечи хорвата и как отчаянно Марио кусает губы. — Это маленькое представление – мое наказание тебе, когда ты должен был смотреть, а не трогать... теперь будешь трогать, а смотреть буду я. Марио закрывает глаза, жутко смущаясь, стесняясь и буквально боясь смотреть Криштиану в глаза, старается дышать ровно и аккуратно вводит второй палец, жалобно скуля и прогибая спину, плавно начиная двигать пальцами внутри. — Ну твою же мать... — срывается всхлип с его губ, и Роналду готов отдать все свои трофеи, титулы и награды, чтобы полностью впитать в себя этот сладкий образ. Нет, ему ни капельки не жаль своего непослушного котёнка. — Добавь скорости, Мари, — все тем же не терпящим возражений голосом приказывает он, с упоением наблюдая за тем, как Марио перед ним кричит, стонет, изгибается, демонстрируя чудеса грации... — Добавь третий палец, Мари. — А-а-ах.... Роналду-у! Твою ма-ать... — выстанывает Марио особенно громко, снова отворачиваясь, и нервно сглатывает вязкую слюну, выдыхая в потолок, — Криштиану.... Хорват жалобно скулит, медленно, как можно осторожнее вводя в себя третий палец и медленно двигает рукой, не вводя пальцы до конца и рвано дыша. — Халтуришь, Манджукич, — шепчет Роналду на ухо, придвигаясь очень близко, но только для того чтобы наблюдать за процессом, но более никак не вмешиваться. Он щекочет языком аккуратное ухо и целует вспотевший висок. — Там точно много места, уж я-то знаю, — португалец расплывается в ухмылке и слегка подправляет ладонь хорвата, заставляя просунуть глубже внутрь и вырывая задушенный, полный смущения всхлип. — Вот та-ак, уже лучше, набери темп. Криштиану не терпится трахнуть Марио, такого желанного, такого беспомощного такого раскрасневшегося. Он льнет ближе к горячему телу, собирает языком слезы в уголках глаз, как нектар, и наконец сжалившись, разрешает хорвату вытащить пальцы, и не давая даже прийти в себя, устраивается у него между ног и резко входит, накрывая тело Марио своим и вырывая из припухших окровавленных губ крик, тотчас потонувший во влажном поцелуе. Марио вскрикивает от боли и неожиданности, хватаясь ладонями за красные щеки, тянет руки к Кришу, вцепляясь в плечи и оставляя небольшие наверняка кровоточащие царапины, зажмуривает глаза и жалобно громко стонет в поцелуй. — Кри-и-иш! Да-а.... Криш!— Марио обнимает его за шею и закидывает голову назад, буквально выкрикивая желанное имя куда-то в потолок. Роналду же с колоссальной скоростью, прямо как при своём фирменном дриблинге с мячом вколачивает Марио в матрас, вырывая судорожное крики, стоны, чувствуя как тот царапает ему плечи и в упоении кричит его имя. Почувствовав наступающую эйфорию, Криштиану волевым усилием снова отстраняется, выходя из Марио и нависая над ним грозной широкой тенью, целует-кусает многострадальную шею, и когда рядом с головой хорвата небрежно бросают наручники, всё становится ясно, как день. Криштиану проводит раскрытой ладонью по груди футболиста, берёт его за запястья, цепляет на одно из них металлическое кольцо и вздёргивает вверх, закрепляя всю эту конструкцию у изголовья кровати. Он снова отстраняется и смотрит на результат проделанной работы. Манджукич сопит, жарко смотрит из-под ресниц, поднимает ногу, ведёт каблуком по груди португальца, чуть царапая, спускается к его члену и легко надавливает носком в месте перехода органа в мошонку. Криштиану шумно вдыхает, прищуривается, а затем тянется рукой вниз, туда, где ощущает давление. Он проводит рукой по своему члену, второй подцепляет ногу в туфле, поднимает её выше, закидывает себе на плечо и целует под выпирающей костью. Его губы везде: на сухожилии под взъёмом, на верхней части ступни, там, где немного видны пальцы... Когда он демонстративно проводит языком по всей длине каблука, Марио давится воздухом и протяжно стонет, прикрывая глаза и вскидывая бёдра. Криш обращает на это внимание, отпускает ногу хорвата и склоняется над его членом. Он проводит языком по всей длине, от чего Марио, поднявший было голову, в изнеможении роняет её обратно, подхватывает губами головку и размашисто, с напором двигает головой, от чего член внутри упирается в самую глотку. Перед глазами Марио проносится калейдоскоп белых мух, он судорожно вдыхает, свистя воздухом через сомкнутые зубы, дёргается, от чего наручники с характерным звуком царапают по конструкции, к которой пристёгнуты... Роналду и сам наконец не выдерживает: позволяет себе стон, не прекращая пытать своего котика. Он практически доводит его до финала, но кончить не позволяет, резко отстраняясь, сжимая член у основания и снова переключаясь на ноги. Гладит, целует, разводит в стороны, сгибает и делает это до тех пор, пока Марио не начинает явственно возиться, что явно намекает на затёкшие руки. Тогда Криш расстёгивает металлические наручники и опять небрежно швыряет их рядом, будто бы это что-то крайне мерзкое и ненужное. Марио потирает запястья и наконец-то боязливо прикасается к Криштиану, с гораздо меньшим рвением, чем мгновение назад, боясь, что за очередную смелость вновь жестоко поплатится. Он оглаживает его плечи, грудь, торс, рука невесомо скользит по члену...       Криштиану оставляет поцелуй на скуле Марио и снова отстраняется. Он снова тянется к тумбочке, берёт смазку опять смотрит на Манджукича. - Перевернись. - и Марио переворачивается, выгибается, скрещивает в воздухе ноги, болтает ими, демонстрируя всю их утончённость в этом мягком свете и чёрных туфлях, призывно смотрит из-за плеча, попутно думая, что кружевная сорочка, как и положено задралась выше поясницы открывая взору Роналду мягкие округлые ягодицы.        — П-пожалуйста... Криш... КриштиануРоналду! - Марио хрипит, рычит и мелодично постанывает в одно время. От этих лёгких скачков от животной сущности у Роналду по спине бегают мурашки. Он отпускает себя, плюёт на самоконтроль и одним долгим движением заполняет Марио полностью. Манджукич издаёт какой-то не человеческий звук, такой, что Криштиану, при всём своём богатом опыте, не может точно определить, чего в нём, этом звуке, больше - боли или удовольствия. Марио странный, но по-настоящему живой, честный. И его ебливость порой просто зашкаливает. Этот хорват готов всегда и везде: хоть днём, хоть ночью; хоть в их квартире во всех плоскостях, хоть в раздевалке с незапертой дверью, хоть в душе - такие выводы сделал для себя Криш за пол года совместной жизни. Вот и сейчас он вбивает Марио в кровать, а тот лишь удушливо стонет, комкая простыни и чуть ли не разрывая их с треском пополам. Отросшие волосы давно потеряли хоть бы какой-нибудь благообразный вид, глаза шальные, губы искусаны... Всё это - Марио. Он активно двигает бёдрами, подставляясь и прогибаясь в пояснице, его колени скользят по простыне, да так, что завтра, наверное, будут болеть, но его это сейчас не волнует. Он чувствует заполненность, жар и что-то ещё, что невозможно описать словами. Роналду смотрит на него с голодом, так, как будто Марио - это его самое любимое лакомство, которое он не часто себе позволяет. Где-то на задворках сознания у Роналду мелькает мысль о том, что так оно и есть по сути, будь Марио десертом, Криш был бы заядлым сладкоежкой. Член португальца с каждым толчком задевает ту самую точку внутри Марио. От этого по всему телу раскатываются волны жара и дрожи. Однако, Криштиану резко выскальзывает из плена узости, чем вызывает у партнёра разочарованный вздох. Он нежно похлопывает Манджукича по бедру, призывая снова перевернуться. Марио подчиняется, переворачивается и буквально падает на спину, широко разводя в воздухе ноги. Криштиану умещается между ними и снова входит, чувствуя как под ним прогибаются. Роналду трахает жёстко, сильно - так, что кровать грозится не выдержать сея напора. Он смотрит в покрытые дымкой глаза, целует-кусает шею, которую ему так любезно подставляют, тяжело дышит и уже не думает ни о чём, позволяя себе несдержанные стоны. Он хочет видеть - всё. Теперь поза Криштиану более выгодная для них обоих: он подогнул слегка под себя ноги, удобно разместился на кровати, не прекращая методичных покачиваний. Его руки скользят по стройным гладким ногам в чёрных туфлях, очерчивают ступни, то перекладывают эти ноги с одного плеча на другое, то широко разводят их. Криштиану снова припадает губами к косточке на лодыжке, чуть повыше линии туфли, проводит языком, оставляет лёгкий засос. Марио смотрит на него внимательно, на сколько это вообще возможно сквозь волны удовольствия и спутанное сознание. Его рука опускается на собственный член - теперь наконец можно, - он двигает ею быстро, яростно, доводя себя до пика, прогибается в спине и выстреливает спермой себе на грудь и щёку, стонет, снова кусает губы, шипит, содрогается всем телом, будто выжимая из себя всё до капли. Криштиану с восхищением смотрит на эти перекатывающиеся под кожей мышцы пресса, на эти напряжённые руки... Он видит это и всё летит к чёрту: последний раз толкается, сжатый узостью стенок, и бурно выплёскивает свою сперму в чужое нутро, в свою очередь выкрикивая, хотя это больше походит на звериный рык, имя партнёра. Он с трудом удерживает себя от того, чтобы рухнуть на разомлевшего хорвата сверху, склоняется над ним и жадно целует его. Марио, разнеженный влажным теплом внутри, пытается отвечать так же пылко, притягивает к себе, зарывается пальцами в мягкие волосы Криша, гладит его грудь. Когда же, наконец, Роналду отпускает, в глазах снова появляется так присущая ему уверенность и непоколебимость, он падает рядом с Марио, сгребает в объятия, притягивая к себе и втягивает в ленивый медленный поцелуй. Марио же размотало не на шутку: он утыкается Кришу в плечо, перекидывает через него руку и явно стремится заснуть, даже не удосужившись снять со своих ног туфли и избавиться от шелковой сорочки, поэтому Роналду приходится потревожить покой хорвата и проделать эту процедуру самому. Он любовно, с трепетом расстёгивает ремешки, высвобождает ступни Марио одну за другой, отставляя туфли на пол - бок к боку, стягивает тоненькую сорочку с вспотевшего размякшего тела, гасит свет и снова возвращается к Марио, обнимая его и вдыхая такой сладкий уютный запах любимого человека. На часах 2:00