Reference point

Смотри, не развоплотись от смеха, ангел: шесть тысяч лет я пытался тебя подставить, обойти в конкурентной борьбе, сбить с толку или хотя бы сделать пару промахов, исполняя свою часть твоих обязанностей по договору; шесть тысяч лет ты раздражал меня, наскучивал мне, приводил меня в ярость; шесть тысяч лет я шел во тьме на твой свет... Этого не скажешь вслух. Во всяком случае, Кроули скорее сотрет себе зубы, пытаясь удержать раздвоенным языком свое неожиданное неприятное открытие. Ангел в пьяной сосредоточенности хмурит лоб над шахматной партией. За шесть тысяч лет обучаешься любым человеческим играм (почти любым, за рядом исключений), но никто не запретит в один прекрасный момент отправить свой ум на боковую и счастливо обнаружить, что даже среди тех немногих фигур, что еще остались на доске, ты едва можешь отличить коня от короля. - Э-э-э, ангел... – в голосе Кроули как раз такая степень беспечности, на оборотной стороне которой большими буквами написано "Высокое напряжение!" и ещё "Не влезай! Убьет!" - Мммф?.. – рассеянно отзывается Азирафэль. Собственно, зачем непременно что-то говорить? И вообще, он наговорил достаточно в тот момент, когда рациональное мышление в панике паковало последние чемоданы, подгоняемое предвечным, неохватным ужасом перед высшим руководством. Но Кроули уже отчетливо слышит свой голос и – почти одновременно – звук, который мог бы произвести безнадежный хлопок по лбу его внутреннего я. - Я тут обнаружил одну забавную штуку. Только не думай, что я встал на путь исправления или что-нибудь типа того... Азирафэль поднимает взгляд от доски и пытается сфокусировать его на демоне. Последний мысленно начинает беспомощно скручиваться кольцами, в его акценте появляются посвистывающие нотки. - Просто, понимаешь, э... шесть тысяч лет – и все шесть тысяч лет передо мной маячит твоя физиономия. И это, конечно, по временам, меня бесит, но правда, похоже, в том, что ты для меня, как этот... – Кроули беспомощно щелкает пальцами, - ну, у людей еще целый музей с ними где-то в Европе. Маленькие такие... ну, и большие тоже есть... - Ты про Рейкьявик (*)? - А что, он в Рейкьявике? – все существо Кроули радостно обвивается вокруг спасательного круга географического кретинизма. - Да, удивительное место, - ангел несколько смущенно улыбается. – Знаешь, у людей, похоже, с этим действительно много проблем. Хорошо, что никто не слышал, как ты назвал их маленькими... - Кого? Гири? – спасательный круг географического кретинизма стремительно превращается в удушающую подушку безопасности кретинизма обыкновенного. - Гири? - Ну, да, эти, как их... килограммы, метры, там... Пухлое личико ангела скукоживается в тщательно рассчитанную, истинно английскую гримасу. - Метрическая система? В голосе Азирафэля звучит такая эталонная брезгливость, что у Кроули от восхищения перехватывает дыхание. Не то, чтобы демону обязательно дышать. Но привычка невредная. - Так и знал, что это – ваша задумка. - Нет, не припомню... О чем это я? А, точно! Эталон! - Ну? - Короче, бреду это я, такой, шесть тысяч лет, в темноте. А тут – ты. И не то, чтобы я собирался стать добрым или что-то такое, но когда я не знаю, где нахожусь, вдруг оказывается, что где-то поблизости торчишь ты. Как метр – не морщись, – фут. Здоровенный такой, и весь сияешь, потому что ведь нельзя сказать, что это дерево высотой столько-то футов, если не знаешь, что такое фут. И, вроде как, я не знаю, какой я есть, там, в темноте, если не вижу тебя. И, получается, в общем... Да, получается... Нельзя даже будет отговориться тем, что я пьян, потому что мы трезвеем по собственному желанию в считанные секунды. - ...получается, что я как бы иду во тьме на твой свет. Не чтобы стать лучше, не чтобы стать хуже, а потому что мне нужен какой-то ориентир, чтобы понять, где я есть. Что я есть. В эту секунду Кроули любит свои черные очки со всей искренностью, на какую только способен демон. Азирафэль улыбается пронзительной, трезвой улыбкой и похлопывает Кроули по руке. - Спасибо, мой дорогой. Я тронут. Унылый, сырой холод запястья Кроули встречается с мягким обволакивающим теплом ангельских пальцев. Люди читают по глазам – да и то, признаться, не очень хорошо, - потусторонним сущностям достаточно шести тысяч лет, проведенных бок-о-бок. Шесть тысяч лет я шел во тьме на твой свет... - Эй, ангел! Прекрати ухмыляться!