"Вы счастливы? — Не скажете! Едва ли! И лучше — пусть!". (с) М. Цветаева. Солнце жизни, светлый Феб.(с)
Только ты не можешь понять, что уже захлопнулась дверь. Раньше ты искала меня, что ты будешь делать теперь? (с)
- Да, я дома. Конечно, приходи, буду рада, - ровный прохладный тон. Дружеская болтовня. Спокойные, ласковые интонации. Ровно до момента, пока телефон не отложен в сторону. «Он придет, он придет в гости! Снова! Ура-ура!». Мысли веселой каруселью, бабочки, рождающиеся в районе солнечного сплетения. Жюльен Сорель подмигивает с обложки книги: в следующей главе ему тоже предстоит встреча. Матильда была холодна, бесконечно-долго холодна, но – вот так сюрприз! – сама пригласила его к себе, сама пожелала встретиться. *** Звонок мелодичной трелью ворвался в тишину квартиры. Улыбнувшись своему отражению, она открыла дверь. Он был отрешен, улыбаясь скорее по привычке, нежели будучи по-настоящему счастлив (ее видеть?), задумчив и молчалив. Она была слишком рада, чтобы замечать такие мелочи. Он здесь, он рядом. Это он-он-он! *** Чай, такой обязательный ритуал, независимо от того, кто и зачем пришел, пили на удивление тихо. Оба молчали: он, погрузившийся в свои мысли, она, радостно мурлыкая себе под нос оду любви к нему. Так по-детски, унимая несчастное сердце иллюзиями, убеждая себя, повторяя, как молитвы, слова карамельных, сладких попсовых песен: «Мне не нужен другой… и без тебя нереально… хороший мой, ангел … ты здесь, рядом, рядом, спасенье мое…» - О чем ты думаешь? – чашка звякнула о блюдце. Он поднял на нее взгляд, отстраненный и равнодушный. - Я?.. Ни о чем. О разном. Он лишь молча посмотрел на нее, склонив голову. А затем улыбнулся. А в ее голове пульсом билось: «Нужен, нужен, нужен». *** - Любовь? Я думаю, любовь - это когда тебе даже дышать без человека больно, и когда он рядом, хочется плакать от щемящей нежности, которая сдавливает твое сердце… - Ты хочешь плакать сейчас? - Да. *** - Я больше не знаю, о чем с тобой так, чтобы честно. - Ну, у друзей всегда есть, что обсудить… - Мы не друзья. - А кто? … - Я люблю тебя. *** Говорить? Говорить было не о чем. Только общие фразы, только нейтральные темы. Она не хотела разговаривать, боялась сделать словами еще хуже, чем стало. К тому же ей было достаточно просто быть рядом, настолько, насколько это вообще возможно. Настолько, насколько он позволит. Он позволил многое. *** Его губы были теплыми и мягкими. Сладкими. Лучшими из тех, что ей довелось целовать. Любимыми. Но целовать его было непривычно, неловко. Так часто представляла себе этот момент в мечтах - и теперь растерялась. Сквозь ресницы она видела, как его лицо постепенно смягчало свое выражение, расслаблялось, как вздрагивали ресницы. Они целовались, как дети, склонив друг к другу лица, не прикасаясь, лишь изучая, настороженно и пугливо, чтобы, в случае чего, отстраниться и сделать вид, что ничего и не было. Ее сердце бешено билось в клетке ребер, в голове взрывались фейерверки. Было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Это и вправду он: такой красивый, такой до боли любимый - рядом! Но по-прежнему недосягаемый, не любящий ответно. *** Из ее глаз покатились слезы. Он испуганно отпрянул. - Извини, я просто хотел попробовать… Не таких слов ожидала она от него, совсем не этого. Он… должен был… А потом она вспомнила, что он ей ничего не должен. И, разумеется, не обязан соответствовать ее представлениям о нём. Уж это точно. И она тоже не обязана… ничем и никому. - Нет… Все хорошо. То есть, я хочу сказать, все просто прекрасно, ты классно целуешься, ну, то есть… - она запустила пальцы в волосы. – Нет, все не так! Зачем ты это сделал? Я же знаю, что ты равнодушен ко мне… Мне не нужна твоя жалость. Долго, мучительно долго он не сводил с нее взгляда. Улыбка исчезла с его лица. Опустив голову, он тихо произнес: - Ты не можешь обижаться, ну в самом деле… Я постараюсь полюбить тебя. А ты помоги… я ведь не против… ты мне нравишься, только пока не так… Его глаза светились теплотой и нежностью, горькой, болезненной нежностью. «Дурацкие глаза. Мерцают, как огоньки, - зло подумала она. – Никчемные огоньки. А я очередная глупая бабочка… Но бабочки сами летят на свет, а свет горит просто, чтобы гореть». *** Столько раз, прижимаясь к нему в секунды приветственных объятий, она мечтала о том, чтобы это длилось и длилось. Долго, непрерывно… Но быть рядом не значит быть вместе. «То, что он пришел сам, этого уже много… На большее рассчитывать глупо… нужно быть благодарной за то, что есть», - подумала она. Протянув руку, она коснулась его щеки. Не поднимая взгляда, он потерся щекой о ее ладонь, а затем поцеловал. Ее сердце колотилось, как сумасшедшее, казалось, что оно вот-вот остановится. Ну и пусть! Это самый счастливый момент в ее жизни! Он такой красивый, он такой любимый… Он с ней. *** Самое важное и настоящее почему-то всегда звучит фальшиво. «Я люблю тебя. Я люблю тебя всем сердцем». *** Как изголодавшийся по ласке питомец, она льнула к нему, целуя и обнимая. И было достаточно просто дышать его запахом, чувствовать его тепло, пропитываясь им, чтобы запомнить, чтобы оставить себе хоть частичку него. Когда он уйдет. А в том, что он все равно уйдет, она почему-то не сомневалась. *** Любя самозабвенно, мучительно и до самоуничтожения, не смея ревновать, не смея вмешиваться, удерживая, через боль, дистанцию между ними, она никогда бы не посмела быть слишком рядом и не посмела бы хотеть большего, чем он мог и желал ей дать. И теперь, прижимаясь к нему, она боялась даже дышать… Нет, это не было счастьем в полном смысле этого слова. На душе скребли кошки, бабочки рвались наружу, боль осознания, что все это из жалости, топила разум. А сердце разрывалось от боли. *** Прижимаясь губами к его плечу, она из-под ресниц разглядывала его. Его лицо было расслабленным, но на губах играла усмешка. Она попыталась отнять руку, которую он держал в своей, но он не позволил. Бесконечно тянулось время, комнату распирала оглушающая тишина. *** Она судорожно пыталась осознать, как ей поступить дальше. Все, что произошло, не изменило ровным счетом ничего. Только в фильмах после этого предлагают руку и сердце – и не на словах, а на то самое навсегда. А между ними это попросту невозможно, и не стоит надеяться на сбыточность слов. Все, что остается, это попытаться воспитать в себе равнодушие. Такую вселенскую пустоту. И вычеркнуть его слова как возможную причину надвигающейся депрессии. Она знала, что это будет нелегко. Но хуже, чем есть, быть просто не может... Больнее, чем сейчас, он ей все равно не сделает… Дважды не умирают. *** Приподнявшись на локте, она медленно наклонилась и поцеловала его в висок, а затем уткнулась ему в шею. Стремительно медленно и совершенно не гордо. Как слабый зверь подставляет горло сильному, мол, вгрызайся, я весь твой, я в твоей власти. «Сама в это влезла и не соглашаюсь никак выломать его из себя. Сама же терплю, самой же нужно. И давлю сама же на каждую ранку, не позволяя им зажить хоть сколько-нибудь». - Спасибо за это. Странно за такое благодарить. Но за поцелуй Эсмеральды несчастный горбун был готов отдать жизнь. Вспоминай об этом, когда будешь оправдывать себя, девочка. *** - Мы с тобой, как Лис и Маленький принц, - он улыбнулся виновато и смущенно. - Хотя Лис и приручился, ты за него не в ответе, - ее ответная улыбка была совсем не радостной. - Если бы я знал, что все получится так… - Ничего бы не начинал. - Верно. … - Мне пора. … - И что теперь? - Извини. ___ 2011