В моей голове

Антон открыл глаза и удивленно посмотрел на стену перед собой. Он готов был поклясться, что, когда он потерял сознание, она стала серо-голубой. На всякий случай он провел пальцем по стенке рядом с собой, выкрашенной в зеленый в надежде, что краска вдруг слезет. Ему совсем не хотелось признавать, что он сумасшедший. Но ничего не произошло. Чертова стена так и осталась зеленой. Парень прикрыл глаза и провел рукой по лицу. Глаза щипало после долгого сна, но организм уже постепенно просыпался. Сердце стучало редко и сильно, и что-то в груди неприятно ныло. Антон с трудом сел и огляделся. Комната осталась такой же, как и перед его потерей сознания, но что-то неуловимо изменилось. Что-то не давало покоя Шастуну, отчего он начинал чувствовать себя совсем не в своей тарелке. Он вдохнул побольше воздуха, чтобы справиться с нараставшим беспокойством, а после вдруг пришло понимание. Димы больше не было в палате. Димы больше не было рядом. Его просто больше не было. И почему-то осознание этого факта не приносило облегчения. - Антон, Вы проснулись? Антон принялся вертеться в поисках источника голоса, но его взгляд натыкался только на серо-голубые стены. Он и не заметил, когда успел лечь… и запутаться в самых разных проводах. Теперь он по-настоящему паниковал. В его носу снова были чертовы трубки. От его тела снова тянулись чертовы провода. Парень начал барахтаться, сражаясь с одеялом, которым он был заботливо укрыт, а после сдался и крепко зажмурился… Открыв глаза, он снова увидел зеленые стены и испуганное лицо молоденькой медсестры, почему-то схватившей его за плечо. Шастун выдохнул. Это была просто галлюцинация. Он не был снова прикован к постели. Он был в порядке. Не считая его психического состояния, конечно. - Что со мной? – неожиданно хрипло спросил он. После сна его голос звучал непривычно и незнакомо. - У Вас был инфаркт, Антон. Вы… Вы выпили слишком много таблеток, и они так ускорили Ваше сердцебиение, что оно… Простите, - она вовремя осеклась, увидев, как напрягся парень. – Зачем Вы это сделали? - Я… Я не уверен, - тихо сказал он. Антон и сам не знал, почему решился на это. В какой-то момент ему действительно показалось, что это единственный правильный вариант. Возможно, он даже понимал, что такое количество нейролептиков могло запросто убить его, но не мог остановиться. И чем хуже он чувствовал себя здесь, тем четче становились голоса и образы из его фантазий. Может быть, это было логично, кто знал, но теперь Шастун начинал сомневаться в том, что умереть было бы очень уж плохой идеей. Девушка вздохнула. Парень окинул ее внимательным взглядом. На вид ей было не больше двадцати, и она наверняка еще только начинала свой путь в медицине. Возможно, Антон ее напугал, за что следовало бы извиниться. Он открыл было рот, чтобы сказать что-то, но после задумался на секунду и снова закрыл его. - К Вам приходили. Шастуну хотелось верить, что это был кто-то из его друзей. Дима, Арсений или даже Сережа, еще даже не знавший его здесь… Или Макар… Антон снова со стыдом поймал себя на мысли, что вспомнил об Илье только после остальных друзей. Даже не друзей. Не здесь. - Кто? – равнодушно поинтересовался он, прижав руку к груди, снова чувствуя неприятные ощущения. - Ваша мама. Она провела здесь все время, пока Вы были в реанимации, но потом врач, который занимался Вашим лечением, отправил ее домой. Она просила сказать Вам, что Илья передал Вам это. Она говорила, что Вы поймете. Девушка протянула Антону светлую коробку. Тот с удивлением принял ее, рассматривая содержимое. В ней лежал старый Илюхин телефон и конверт. Шастун раскрыл его и развернул письмо. - Я оставлю Вас, хорошо? Парень кивнул, не глядя на девушку, и вчитался в содержимое. В записке было только несколько строчек. «Твой телефон не слишком удобен, поэтому я решил пока отдать тебе свой старый. На нем уже записан номер Матвиенко, сим-карта тоже есть. Я скачал тебе ВК и создал новую страницу. Развлекайся». - Засранец, - с улыбкой выдохнул Шастун, а после нахмурился, снова почувствовав укол вины. Макар все-таки выполнил его просьбу, а чем его отблагодарил Антон? Он действительно имел право обижаться, и тем не менее, он все-таки добыл все: что нужно было. Хотелось позвонить ему и извиниться, но парень совсем не помнил его номер. У него всегда была ужасная память на номера. Он мог ухитриться забыть даже телефон Стаса, которому отзванивался чаще всех. Шеминов всегда был полной задницей по части контроля, и заставлял их четверых сообщать о каждом своем шаге, когда дело касалось гастролей или съемок. Если честно, теперь Антон, до этого уверенный, что его своеобразной миссией здесь было найти своих друзей, не до конца понимал, что стоит делать. Снова попытаться убить себя, чтобы увидеть те галлюцинации? Глупо. Оставаться здесь и просто смириться? Еще глупее. Это был самый сложный вопрос в его жизни, который ему еще предстояло решить. Он разочарованно выдохнул и поставил коробку на тумбочку рядом с собой. У него совсем не было настроения теперь заводить новые знакомства. Даже с Серегой, которого он знал уже достаточно давно. - Что же мне теперь делать? – прошептал он, потерев переносицу. Он услышал скрип открывшейся двери и повернулся. Но никого не было. Он снова никого не видел, пусть и отчетливо слышал приближавшиеся шаги. Кто-то подошел к его кровати, и Антон отшатнулся, почувствовав прикосновение к своему плечу. Кто-то погладил его и отстранился. Шастун закрыл глаза, неожиданно для себя начиная мелко дрожать. Стало страшно. Это определенно было какой-то другой, более страшной и жестокой галлюцинацией. - Антон?