Золотое ядро

Вершина горы была пуста и почти бесплодна. Если бы молодой господин Цзян мог видеть, он бы никогда не поверил, что здесь может кто-то жить, но повязка плотно обхватывала его голову. — Перенесите его, — шицзе помахала перед собой ладонью, помогая ветру разогнать облачко усыпляющего аромата. Вэнь Нин и молодой господин Вэй, державшиеся в отдалении, поспешили доставить Цзян Чэна в заброшенную тростниковую хижину: лучшего укрытия найти не удалось. Шицзе долго держала руку спящего, проверяя состояние меридианов; раскрыла на нем ханьфу и так же сосредоточенно прикоснулась к груди. Потом она ощупала запястье Вэй Ина, недовольно хмурясь. — Ты слишком взволнован. Я не могу ручаться за результат. — Я помню. Половина на половину, я бы попытался, даже если бы было в два раза меньше. — Я не смогу приглушить твою боль. Я думала, это будет возможно, но сейчас поняла, что нет, — шицзе оглянулась на мешок с травами, который Вэнь Нин бережно нес всю дорогу. — Пусть будет так. — Тогда… Раздевайся. А-Нин, раздень его, — она кивнула на спящего. — Сестрица хочет полюбоваться на меня? — Вэй Ин встал, смеясь, как будто ничуть не страшился предстоящего, не обращая внимания на строгий взгляд девы Вэнь Цин. Сам Вэнь Нин от такого вытянулся бы по струнке. Исполняя приказ сестры, он только краем зрения уловил, как метнулись волосы, больше не сдерживаемые лентой; смутился и опустил глаза, отодвигаясь, чтобы молодой господин Вэй мог лечь рядом с названым братом на тростниковую подстилку. Вэй Ин закрыл глаза: шицзе заранее наставляла, что он должен будет собрать все свои духовные силы, чтобы золотое ядро не пострадало и не рассеялось бесплодно. В курильнице тлел темный порошок, заволакивая дымком полутемную на закате хижину, Вэнь Нин застыл на указанном ему месте, готовый сорваться, чтобы подать сестре нужные травы или амулеты. Ночь, день и еще ночь. Подбадривающие травы для них троих, чтобы не потерять сознание от усталости — или боли. Усыпляющие — для молодого господина Цзян. Два одинаково бледных лица с закрытыми глазами, одинаково стройные тела, вызывающие сейчас не восхищение, а страх, будто в похоронном доме. Резкие приказы шицзе, тоже бледной от усталости и напряжения. Вэнь Нин думал, что не выдержит этого, особенно под конец, когда лицо Вэй Ина совсем заострилось в свете новой зари, и не сразу понял, что сестра уже довольно долго стоит молча. — Теперь можешь отдохнуть, — он впервые в жизни увидел, как дева Вэнь села прямо на землю. Наверное, он тоже ослабел и не сразу мог поднять ее. — А шицзе?! — Ты все равно не поймешь, если что-то пойдет не так. Я не думала, что это настолько тяжело, — она вдруг смахнула слезинку, и Вэнь Нину показалось, что в сердце воткнулась самая острая стрела из его колчана. — Поспи, потом ты сменишь меня, я отдохну. — Проснись, А-Нин, просыпайся. Солнце било прямо в глаза и уже чуть-чуть сдвинулось к западу. — Я слишком долго спал?! — Сколько надо. Для господина Цзян питье с его стороны, для Вэй Усяня — с его. Смотри за ними, если кто-то начнет метаться, разбуди меня. Шицзе уснула еще раньше, чем легла, а Вэнь Нин мелкими шажками приблизился к страшному ложу. Оба лежали спокойно, как будто спали, укрытые до плеч. Он поднял сдвинувшуюся на землю руку Вэй Ина, осторожно положил на грудь и не сразу отнял ладонь. Шицзе велела смотреть, и он не сводил глаз с его лица. Молодого господина Вэя многие называли красивым, но сейчас он был каким-то особенным, почти светящимся от бледности, как будто золотое ядро не исчезло, а, наоборот, выросло и его свет стал виден всем. Вэнь Нин вздрогнул, пронзенный внезапной ненавистью, когда взглянул на молодого господина Цзян, и тут же испугался: как можно ненавидеть того, в чьем теле теперь живет ядро Вэй Ина?! Лишь бы оно прижилось в нем, чтобы жертва не оказалась напрасной. Когда они готовились к предстоящему, Вэнь Нин не мог себе представить, как можно отдать кому-то ядро, но теперь вдруг пожалел, что не предложил себя. Нет, глупости, шицзе все равно не согласилась бы… — Он слишком горячий. — Так должно быть. — Почему? — он задавал глупые вопросы, но не мог не спрашивать. — Чему я учила тебя? Человека со свежей раной всегда лихорадит, даже если она не видна. И успокойся, с ним не случится ничего страшнее того, что он сам выбирает. Иди отдыхать. Шицзе уделяла гораздо больше внимания молодому господину Цзян. Вэнь Нин понимал, что это разумно, тем более, что целитель должен убедиться в успешном завершении своего труда, а Вэй Ину нужно только окрепнуть и восстановить силы, но все равно было обидно. — Завтра, если все будет хорошо, можешь встать, — шицзе ощупывала запястье Вэй Ина. Тот прикрыл веки в знак согласия. — Мне все равно надо уйти раньше. Когда Цзян Чэн сможет спуститься? — Думаю, еще через день. Мы не можем оставаться здесь слишком долго, наше отсутствие уже подозрительно. Завтра, когда ты уйдешь, я разбужу его. — Дева Вэнь более велика, чем Лань И, — Вэй Ин кое-как улыбнулся. — Я встану перед тобой на колени, как только смогу опираться на них. — Перестань, — шицзе недовольно сдвинула брови. — А-Нин, а ты почему все еще не спишь? Тебе сменять меня после полуночи. Каменный лес перечеркивал пустынную землю вершины зловещими черными тенями. Вэнь Нин поспешил отойти в глубину хижины. Вэй Ин опять раскинул руки, кисть лежала на земле. Он хотел ее поправить и вздрогнул, увидев, что глаза у того открыты и лихорадочно блестят в темноте. — Я разбудил молодого господина?! — Я не спал. Ты можешь прилечь, со мной ничего не случится, а Цзян Чэн все равно спит, как сурок, — Вэй Ин еле слышно рассмеялся, и сердце Вэнь Нина снова дрогнуло. — Откуда это? — Вэй Ин поднял руку, показывая небольшой шрам на внешней части руки. — Молодой господин не помнит? — Нет. — Так было надо. У молодого господина Цзян тоже такой. — Значит, мы с ним теперь и кровные братья? — Вэй Ин наверняка улыбался. — Молодой господин… — Вэнь Нин опустился перед ним на колени и коснулся лбом земли. — Я тоже был в Пристани Лотосов. Я никого не убивал, я был с шицзе, но я там был! Если молодой господин Вэй простит меня, я буду служить ему до самой своей смерти и после нее. — Ты хочешь служить ордену Цзян?! — Я хочу служить молодому господину Вэю. — А я — слуга клана Цзян, — Вэй Ин произнес это так, будто Пристань Лотосов все еще была цела и сильна. — Я никогда не забуду, что ты и дева Вэнь сделали для нас. Вэй Ин на ощупь провел по его волосам, как, наверное, мог бы потрепать какого-нибудь бестолкового шиди, и сердце рухнуло вниз, к самому подножию горы. — Я отдал бы молодому господину свое ядро! — Тогда твоя шицзе отрежет мне кое-что поважнее, — Вэй Ин снова засмеялся. — Когда эти времена закончатся, лучше мы встретимся в Гу Су и выпьем «Улыбки императора», ты пробовал ее когда-нибудь? — Нет. — И постреляем в воздушных змеев. Может быть, хотя бы ты наконец победишь меня в этом. Еще никто не смог, разве что Лань Чжань… Вэй Ин внезапно умолк, а Вэнь Нин устыдился: тот, наверное, жестоко страдает, да еще и утешает его, как маленького! — Молодому господину Вэю надо спать, — строго зашептал он, подражая шицзе. — Я дам вам пить, и отдыхайте. Шицзе знала все травы и рецепты, входившие в «Пен Цао». Вэнь Нину было далеко до нее, но состав этого напитка он знал наизусть: ша-шен, чи-ай и еще много других, способных быстро поставить человека на ноги. Приподнимаясь к чашке, Вэй Ин неловко завалился, Вэнь Нин обхватил его плечи, обнаженные, горячие даже сквозь ханьфу, — шицзе не давала укрывать слишком тепло, чтобы не застаивались вредные испарения, и почти нечаянно прижался лицом к его волосам, чуть не уронив чашку. — Почему они все такие невкусные? — Вэй Ин смеялся, не замечая ни его неловкости, ни смущения. — Так надо, — Вэнь Нин помог ему лечь и, отставляя пустую чашку, украдкой тронул ткань на своей груди: на ней остался влажный след. — Спите, молодой господин. Вэй Ин уснул, а он скорчился рядом, напряженно обдумывая только что пришедшую в голову мысль. Тот, кто принимает ядро, должен спать, а тот, кто отдает, — бодрствовать. Значит, можно обойтись без помощника, если только заклинатель выдержит… Он выдержит, должен выдержать, и с завтрашнего дня начнет учиться у шицзе еще прилежнее. Он должен сравняться с ней, чтобы справиться. А Вэй Ину не надо ничего говорить, он же сам не сказал ничего молодому господину Цзян, а потом будет поздно. Совсем рядом с его головой снова упала кисть — Вэй Ин уснул и не осознавал себя во сне. Вэнь Нин осторожно подсунул под нее свою и положил щеку на теплую ладонь. Шицзе ничего не сказала, когда разбудила его утром. — Дева Вэнь, я всегда буду прославлять тебя, — Вэй Ин поклонился до земли, как и обещал. Он уходил на своих ногах и даже не выглядел очень слабым, но Вэнь Нин помчался бы следом, если бы мог. Он смотрел на уходящего, пока фигура не скрылась между каменных стволов. — А-Нин, помоги мне, — сестра готовилась к завершению великого труда. Вэнь Нин вздрогнул и поспешил к ней, чтобы ничего не упустить.